Полицейский медиум

- Анна Викторовна, давно хотел узнать, а как вы в полицию попали? – спросил Штольман. – Извините, если мой вопрос кажется вам неуместным. - Все в порядке, Яков Платонович, - улыбнулась Анна. Потом она замолчала на несколько секунд, вновь стала серьезной и продолжила: - Вскоре после того, как я тогда очнулась в больнице, ко мне впервые явился дух. Это был дух того террориста-смертника… - Анна Викторовна… - слегка севшим голосом сказал Штольман. - Все в порядке, Яков Платонович, - повторила Анна. – Уже давно все в порядке. Затем она продолжила: - Я сначала решила, что с ума схожу. Но он все не оставлял меня в покое. Очень переживал, получила ли его семья деньги, которые были обещаны, за то, чтобы он взорвал себя. Я его хотела убить, но он был уже мертв. Так что я начала с ним разговаривать. Решила вытянуть из него все, что он знает, и рассказать полиции. Следователь пришел где-то через неделю. Я была в коме месяц, торопиться уже не имело смысла. Он пришел, и я ему рассказала все, что узнала. Он, разумеется, решил, что у меня не все дома, - улыбнулась Анна. – Предупредил врачей. Ко мне пригласили психиатра. В целом, я оказалась в порядке, но призналась, что вижу духов. Решили, что это галлюцинации из-за травмы. Но уже на следующий день следователь вернулся, причем не один, а с целой командой. Оказалось, что в той информации, что я ему рассказала, оказался очень ценный факт, который они до того не знали. Меня попросили уточнить кое-что. Я это сделала прямо при них, и это убедило их, что я не псих. Потом я еще несколько месяцев лечилась, восстанавливалась. В итоге, приступила к учебе только после Нового года. Я ведь тем летом школу закончила и поступила в МГУ. Мы с папой и мамой летели отдыхать и отмечать мои успехи, - губы Анны слегка скривились, но она осталась спокойной. – В общем, я начала учиться в университете, но духи ко мне по-прежнему приходили. Я потихоньку начала учиться, как с ними обращаться. При этом ко мне иногда приходили из полиции за помощью. Слухи о моем даре потихоньку расползались. Обращались ко мне все чаще. В общем, на третьем курсе мне предложили поступить на службу. Я согласилась. Я же формально обычный оперативный сотрудник, просто с необычными функциями. - А какой факультет вы закончили? - Юридический. У меня папа был адвокатом. Я решила пойти по его стопам. Думаю, что у меня бы получилось. Просто все очень переменилось. Так что училась я уже формально и о карьере юриста даже не думала. Но для службы в полиции высшее юридическое образование очень подходит. Анна снова улыбнулась, а Штольман улыбнулся, глядя на нее. - Вы такой вкусный кофе принесли, просто потрясающий, - сменила тему Анна. – Спасибо большое. Они вот уже полчаса пили кофе у нее в кабинете, что как-то незаметно стало их ежедневной традицией за последние три месяца. Около четырех часов дня, если они оба были в управлении, Штольман брал свою кружку и шел к Анне, которая заваривала для них кофе во френч-прессе. Сначала они говорили преимущественно о работе, обсуждая текущие дела, но постепенно стали говорить обо всем на свете. Штольман уже не представлял свою жизнь без этих разговоров с Анной. Он протянул руку и поправил маленькую игрушечную фигурку на столе у Анны. Это стало еще одной их традицией. Он иногда – безо всякого повода и причины – приносил ей киндер-сюрприз, а она коллекционировала игрушки из них. В результате теперь на ее столе в линейку стояло пять небольших фигурок. Это было немного странное оживление полицейского кабинета, но Анну это явно не волновало. В этот момент зазвонил рабочий телефон на столе. Анна сняла трубку и после короткого разговора обратилась к Штольману. - Это Антон Андреевич. Трегубов всех вызывает. Назначил совещание через пятнадцать минут у вас в кабинете. В назначенный руководством срок вся команда собралась. Анна сидела на стуле, приставленном к столу Штольмана. Это было еще одно изменение, ставшее привычным порядком вещей. Однажды, пару месяцев назад, придя на планерку, она села на это место, и с тех оно стало ее. Сейчас она сидела напротив следователя, опершись локтем на стол, и машинально накручивала на палец локон волос. За эти месяцы ее волосы заметно отросли, превратившись из «шерстки» в вьющуюся «шапочку». Штольман уже привычно подавил образ кудрей Анны, обвивающих его пальцы. - Здравствуйте, коллеги, - поприветствовал всех генерал. – У меня для вас новость – завтра с утра вы в полном составе отбываете в командировку. - Далеко? – вздохнув, поинтересовался Коробейников. - Нет, недалеко. В соседнюю область. Небольшой городок – Затонск. Кстати, родной город Анны Викторовны. Думаю, ей будет приятно там побывать. Штольман чертыхнулся про себя. Трегубов был неплохим мужиком и начальником, но чуткость и эмпатия явно не входили в число его достоинств. Следователь посмотрел на Анну, ее лицо, казалось, превратилось в статую – каменную и бледную. - Что за дело? Почему его забирают у местных и отдают нам? – спросил он у генерала. - Два часа назад в Затонске обнаружено тело Станислава Грачевского, сотрудника московского НИИ, которое выполняет заказы Министерства обороны. У Грачевского очень высокий уровень секретного допуска. Сами понимаете, наверху занервничали. Кроме того, вообще непонятно, как он в Затонске оказался. Утром вышел на работу из дома в Москве, а после обеда его труп обнаружили в другой области. Так что, дело прямо для вас. Удачи. Закончив постановку задачи подчиненным, Трегубов покинул кабинет. Штольман же занялся организацией командировки: - Ульяшин, на вас сбор всего необходимого. Евграшин, на вас – билеты. Антон Андреевич, займитесь решением вопросов с бухгалтерией. Анна Викторовна и Александр Францевич, вы лучше меня знаете, что вам потребуется. Сотрудники разбежались по делам, а Штольман в последнюю секунду остановил Анну: - Анна Викторовна, задержитесь на минуту, пожалуйста. Когда они остались в кабинете одни, Яков встал из-за стола, подошел к стоящей посреди помещения Анне, взял ее за руку и осторожно спросил: - Анна Викторовна… Аня, вы в порядке? - Наверное. Я просто уже очень давно не была в Затонске и не уверена… - Я понимаю. Если не хотите, можете не ехать. Я решу вопрос с Трегубовым. - Нет-нет, не надо. Я поеду. Штольман еще раз внимательно посмотрел ей в лицо, убедился, что она уже не выглядит мертвенно-бледной, последний раз осторожно сжал ее ладонь и только после этого отпустил. *** - Яков, ты можешь оторваться от телефона? – раздраженно спросила Нина. - Извини, но завтра рано утром у нас поезд. Я должен убедиться, что все в порядке, - рассеянно ответил Штольман, не отрываясь от набора сообщения в мессенджере. Нина глотнула вина из бокала и злобно посмотрела на любовника. Она не сомневалась, что тот набирает сообщение ей, этой девице из его команды, Анне Мироновой. Яков Штольман был слабостью, едва ли не единственной слабостью Нины Нежинской, и Нина это знала. Но данный, довольно неприятный для нее факт, до недавнего времени компенсировался представлением, что она сама была слабостью Штольмана. Однако все очевиднее становилось, что это была всего лишь иллюзия. Они были очень похожи. Двое взрослых, сильных, самодостаточных одиночек. Правда, то место, что у Штольмана занимала фанатичная преданность работе, у Нины было занято амбициями. Они были знакомы около трех лет. Все это время между ними были странные отношения приятелей-любовников – то прерывающиеся, то возобновляющиеся. С одной стороны, Нину, привыкшую доминировать в любых отношениях, бесило то, что ей никак не удается подчинить Якова своей воле и управлять им. А с другой стороны, ей льстило, что она – единственная из всех женщин – обладает способностью притягивать его обратно к себе. Убежденный холостяк, избегающий серьезных отношений и не терпящий попыток себя захомутать, на чем обожглось немало женщин, раз за разом возвращался к ней, вернее в ее постель. Его звонок три месяца назад – после более чем двухмесячного на тот момент перерыва – не стал для нее сюрпризом. Это был привычный формат их отношений. Так что с тех пор они вновь проводили вместе одну, иногда две ночи в неделю. Хотя в случае Штольмана выражение «провести вместе ночь» не соответствовало действительности. Он никогда не оставался до утра, предпочитая возвращаться к себе даже в глухой ночи. Кстати, это была еще одна причина, по которой он предпочитал встречаться с женщинами на их территории. Но в остальном, все было не так как прежде. Для начала Нина в данный момент состояла в отношениях, и это были отношения вовсе не с Яковом Штольманом. Вот уже скоро полгода как у нее был роман с крупным клиентом – успешным торговцем предметами искусства Кириллом Разумовским. Разумовский был по-настоящему крупной рыбой. Нина знала, что глупо рисковать отношениями с ним – и личными, и деловыми – из-за Штольмана, но ничего не могла с собой поделать. Она любила ходить по краю, а еще ей очень нравился секс с Яковом. Разумеется, у нее и раньше бывали отношения одновременно с несколькими мужчинами, в том числе параллельно со Штольманом. Но Разумовский это было совсем другое дело. Это был еще один мужчина, чьи характер и воля могли поспорить с ее. Она подозревала, что его реакция, если он узнает о ее измене, может оказаться непредсказуемой. Утешало то, что Штольман жил и вращался в совершенно иных кругах, нежели они с Кириллом. Шансы, что они пересекутся и узнают о существовании друг друга, были минимальные. Но дело было не только в Разумовском. Была еще эта Миронова. Она узнала о ее существовании случайно. В первый раз, когда они пересеклись, Нина ее даже не заметила. Сначала она почувствовала, что Яков изменился. Стал еще более отстраненным, недосягаемым и холодным, чем обычно. Стал говорить еще больше колкостей, чем раньше. Окончательно потерял интерес к совместному времяпрепровождению за пределами спальни. Да и в сексе… Нет, он по-прежнему был хорош в этом смысле, просто Нина иногда ощущала, что вместо нежного и пылкого любовника, к которому она привыкла, с ней в постели какая-то машина для секса. Секрет приоткрылся через месяц. Яков был в душе, когда зазвонил его телефон. Нина из любопытства решила взглянуть, кто ему звонит, и от одного взгляда на экран смартфона она почувствовала горечь во рту. На экране высветилась фотография девушки. Она была снята со спины вполоборота, и явно не подозревала, что ее фотографируют. Изящный абрис слегка склоненной головы, длинная шея, которую подчеркивала короткая стрижка, солнечный ореол вокруг головы. Фотография, как и сама девушка, была преисполнена легкостью и одновременно светлой грустью. Фотограф, поймавший камерой смартфона удачный момент, явно питал особые чувства к своей модели. А кроме фотографии на экране высветилось имя – Анна. Нина знала, как Штольман сохраняет свои контакты. Коллег – просто по фамилиям. Членов семьи – по степени родства (мама, папа, брат). Остальных – по фамилии, имени и отчеству. Она сама была у него записана как Нежинская Нина Аркадьевна. Одно это «Анна» сказало Нине о звонившей неизвестной женщине больше, чем что бы то ни было. Когда Штольман вышел из душа, Нина сказала ему о не отвеченном звонке. Едва Яков увидел, кто ему звонил, он сразу перезвонил. Их разговор был подчеркнуто деловой, но в голосе Штольмана сквозила интонация, которую Нежинская сразу узнала. Она ее узнала, потому что слышала тысячи раз от сотен мужчин. Это была интонация мужчины, который сделает все, что захочет женщина. Проблема была в том, что Нина никогда не слышала у Якова эту интонацию, обращенную к ней. Более того, она была уверена, что он в принципе к ней не способен. Оказалось, что способен – в отношении женщины по имени Анна. Вот и сейчас, едва Штольман вошел в квартиру Нины, он начал набирать сообщение в смартфоне, практически игнорируя и налитый ему бокал вина, и саму женщину, к которой он пришел. Нежинская была уверена, что он пишет Мироновой. Она была права. Яков тревожился по поводу поездки Анны в Затонск и решил еще раз убедиться, что с ней все в порядке. Судя по ответам, с ней все было хорошо. Он с головой погрузился в переписку, когда внезапно услышал громкий ехидный голос Нины: - Ты с ней, наконец, переспал? - Что, прости? – не понял Штольман. - Я спросила, ты переспал с этой своей коллегой – Анной Мироновой? - Что это за вопрос? – ледяным тоном произнес Яков. - Очевидный вопрос, учитывая обстоятельства. К тому же я никогда не была ни ревнивой, ни жадной. - Это правда, - странным тоном подтвердил Штольман. - Что ты имеешь в виду? – почувствовав подвох, спросила Нина. - Я имею ввиду, что живущему в стеклянном доме не стоит бросаться камнями, Нина. Кстати, Кирилл Разумовский уже вернулся из Женевы? – поинтересовался Штольман. - Ты знаешь о Разумовском? – севшим голосом удивилась Нежинская. – Знаешь, и тебя это не волнует? - А почему меня это должно волновать сейчас, если не волновало с твоими прошлыми любовниками? – пожал плечами Штольман. – Как ты удачно сформулировала, я тоже не ревнивый и не жадный. К тому же, как ты прекрасно знаешь, я крайне тщательно подхожу к вопросам безопасности секса. На щеках Нины выступили красные пятна. - Пошел вон, - почти крикнула она. - С удовольствием, - с этими словами Штольман поднялся с дивана и двинулся к выходу. Через несколько секунд Нина услышала, как негромко щелкнул замок за ушедшим Яковом.