Полицейский медиум

- Добрый день, господин Лассаль. Спасибо, что пришли. Присаживайтесь, - Штольман коротким жестом указал на стул, приставленный к его столу. - Честно говоря, я удивился, когда вы позвонили и попросили зайти, - слова Лассаля, казалось, весили тонну. – Чем я могу быть полезен полиции? В его речи было что-то неуловимо странное, даже не акцент, а легкое своеобразие произношения. «Двадцать лет активного использования французского дают о себе знать», - мелькнуло у следователя в голове. - Проявились обстоятельства, которые требуют пояснения, - вслух сказал он. – Помните нашу встречу в Затонске несколько недель назад? - Разумеется. - Я вас тогда спросил, не знакомы ли вы были со Станиславом Грачевским. Вы ответили, что нет. - Совершенно верно. - Тогда не могли бы вы пояснить эти фотографии. Штольман выложил перед Лассалем три фотографии. На первых двух было запечатлено, как тот разговаривает с Грачевским, стоя посреди московской улицы, а на третьей – они там же садились в автомобиль. Фотографии были отличного качества, и Лассаль, и Грачевский на них идентифицировались однозначно. Лассаль медленно поднял взгляд с фотографий на Штольмана. У того на лице было невинно-заинтересованное выражение лица, правда в глазах, не скрываясь, мерцали то ли искорки, то ли чертики. Анна добилась своего. Она нашла свидетельство, связывающее жертву и убийцу. Вернее, поиском фотографий почти неделю занимались все оперативники отдела, но именно Анна узнала, что они – эти фотографии – существуют и дала наводки по их поиску. Она, как и планировала, прошлась по домашне-рабочему маршруту Грачевского и с помощью его духа точно узнала место, где его перехватил Лассаль. Тот выбрал отличное место, участок, на котором не было никаких видеокамер – ни полицейских, ни окрестных учреждений, ни даже банкоматов. А потом дух показал Анне – Штольман не представлял, что это значит, просто принимал слова Анны – картинку из прошлого. Оказалось, что в тот момент на другой стороне улицы работал фотограф. Дальше было делом техники. Анна описала детали, по которым надо было искать фотографа, чем опера и занялись. Спустя несколько дней задача была решена. Оказалось, что фотографировал в тот день виды Москвы профессиональный фотограф. Лассаль с Грачевским случайно попали на его кадры. Фотограф хранил весь отснятый материал в безукоризненном порядке, так что моментально предоставил нужные снимки. А еще современная техника сохранила в файле каждой фотографии дату, время и геотеги съемки. Помимо Лассаля и Грачевского в один из кадров попал номер автомобиля, на котором они уехали. Это была угнанная машина с фальшивыми номерами. Ее обнаружили сожженной спустя несколько дней после убийства Грачевского. На фотографии на водительское место в ней садился Лассаль. - Так как же вы объясните данные снимки, господин Лассаль? – повторил вопрос Штольман. Когда русский француз покинул кабинет спустя двадцать минут, Коробейников, присутствовавший на допросе, удивленно хмыкнул. - Как вы с ним мягко обошлись. Даже удивительно. Вы же с этими фотками могли из него душу вынуть, а вы на него даже слегка не надавили. - Потому что пока этого не требуется. Лассаль – мужик крепкий, так просто не расколется. Если вообще расколется. К тому же сейчас главное не в убийстве его изобличить, а вернуть флешку и подобраться к Разумовскому. Лассаль - всего лишь исполнитель, пусть даже чрезвычайно ценный, но хозяин всего этого бизнеса – Кирилл Разумовский, а у нас на него по-прежнему ни-че-го. - Надеетесь, что сегодняшний разговор поможет? - Надеюсь, - кивнул Штольман. – Они из-за цейтнота пошли на кражу информации в неудобный для них момент. Значит, время их очень сильно поджимает. Наблюдение теперь за ними совершенно открытое, даже нахальное. Это еще больше заставляет их нервничать. Но до сегодняшнего дня они могли себя утешать тем, что у нас на них ничего нет, и именно поэтому мы не предъявляем им обвинений, не таскаем на допросы. Эти фотографии разрушили и эту надежду. Более того Лассаль прекрасно понимает, что эти снимки в итоге гарантируют ему срок за убийство Грачевского. И для Разумовского это прямая угроза, что Жан потащит его за собой. Так что, надеюсь, нервы у них сдадут. - Хорошо бы, - вздохнул опер. Спустя несколько часов Яков отправился к Анне, чтобы попить их традиционного кофе. Правда, Анна, узнав о беременности, перешла на чай, а Штольман за компанию тоже переключился на него. Но они по-прежнему по привычке называли это небольшой перерыв в рабочем дне «выпить кофе». Однако когда Яков подошел к кабинету, из него вышла Анна в верхней одежде. - Вы куда-то собрались, Анна Викторовна? – удивился Штольман. - Да, Яков Платонович, я… - несколько замявшись, начала Анна. В этот момент в коридоре появился Милц, также в верхней одежде. - Нам с Александром Францевичем надо кое-что обсудить по делу Климова, и мы решили совместить приятное с полезным и прогуляться по свежему воздуху, - воодушевленно продолжила Анна. - Ну раз так… - Яков изобразил избыточно разочарованную гримасу, от чего Анна засмеялась. – Александр Францевич, проследите, пожалуйста, чтобы Анна Викторовна внимательно смотрела под ноги. На улице из-за этого попеременного потепления-похолодания очень скользко. - Сделаю все, что в моих силах, - улыбнулся судмедэксперт. Штольман развернулся и отправился обратно к себе, а Милц с Анной стали спускаться по лестнице к выходу. - Ну, Анна Викторовна, рассказывайте, - весело начал Милц, - что заставило вас соврать Якову Платоновичу. Да еще и меня в это вовлечь. Я к вам действительно шел поговорить по делу Климова, но ни о какой прогулке мы с вами не договоривались. - Да я просто должна кое-что сделать по делу Разумовского. А Яков Платонович мне последние дни шагу не дает сделать. Требует согласования каждого движения. - Это случается, - с мягкой улыбкой сказал судмедэксперт, и после паузы добавил: - … с будущими отцами. - Откуда вы… - воскликнула Анна. - У меня возникли подозрения несколько дней назад. Слишком уж Яков Платонович стал трепетно относиться к вам, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. Так что я высказал догадку, а вы ее подтвердили. - Ах вот вы какой! – засмеялась Анна. - Я очень рад за вас, Анна Викторовна, - прочувствованно произнес Милц. – И за вас, и за Якова Платоновича. - Спасибо, - ответила тронутая его словами Анна. - Так что у вас за дело по делу Разумовского? – скаламбурил судмедэксперт. - Да ничего особенного. Свидетельница по делу позвонила и попросила о встрече. Хочет что-то обсудить. - Понятно. В таком случае желаю удачи. И действительно будьте поосторожнее на гололеде. Анна прошла сквозь вертушку турникета и, махнув на прощание рукой Милцу, вышла на улицу. В конце рабочего дня Штольман вновь дошел до кабинета Анны, но тот оказался заперт. Яков набрал ее номер, но мобильный был отключен либо вне зоны доступа. Чувствуя нарастающее беспокойство, следователь направился в лабораторию Милца, которая находилась в другом крыле здания. «Они просто заболтались», - уговаривал он себя, заставляя себе не бежать. Через несколько минут он был уже на месте и, войдя, обнаружил судмедэксперта одевающимся, чтобы идти домой. - Александр Францевич, Анна Викторовна не с вами? - Нет, - неожиданно для Штольмана Милц тоже встревожился. - Вы с ней давно расстались? Не знаете, куда она направилась после вашей прогулки? - Яков Платонович, мы с Анной Викторовной не гуляли, - виноватым тоном признался судмедэксперт. – Она утомилась от вашей избыточной опеки и придумала нашу с ней договоренность. На самом деле у нее была назначена встреча со свидетелем по делу Разумовского. - Каким свидетелем и где? – Штольман все больше напоминал туго закрученную пружину. - Не знаю. Анна Викторовна сказала, что свидетельница ей позвонила и попросила о встрече для разговора. - Свидетельница?! – голос Якова почти сорвался. - Да, свидетель…. В этот момент телефон в руке Штольмана зазвонил. На экране высветилось, что номер не опознается. Яков провел пальцем по экрану, поднес аппарат к уху и мертвым голосом сказал: - Штольман слушает. - Это хорошо, что вы слушаете. Я рекомендую вам делать это очень внимательно, господин полицейский - раздался из динамика голос с немного странным произношением.