On The Open Road

Автомобиль гудит уже в третий раз за последние пять минут. Луи отчаянно пытается спустить свой огромный чемодан с лестницы. К чёрту лифт, которому вздумалось сломаться именно в тот день, когда он действительно нужен. К чёрту Гарри, который ведёт себя, словно нетерпеливая девчонка. Он, видимо, думает, что двух телефонных звонков и гудков недостаточно, ему нужно три. Как по команде, мобильный Томлинсона снова начинает звонить. Ему даже проверять не надо, чтобы подтвердить, кто это. На самом деле, это всё вина его мамы. Пятидесятилетие — это, несомненно, важное событие, и вечеринка по такому случаю — прекрасная идея. Луи планировал прилететь туда в субботу, поприсутствовать на праздновании в воскресенье, а в понедельник или вторник вернуться домой. Но не тут-то было. У него отняли право выбора. Он должен приехать туда на целую неделю раньше. Джей сказала, что ей необходима помощь в организации, а также кто-то, кто бесконечно бы ходил с ней по магазинам, закупая всё, что нужно для вечеринки. Но Томлинсона не проведёшь: он знает, что Джоанна просто пользуется случаем, чтобы удерживать любимого сына рядом как можно дольше. Обычно Луи под пули прыгнет, лишь бы побыть со своей семьёй хоть чуточку дольше, но сейчас немного другое время. Во-первых, он сорвал очень важное свидание, пропустив концерт, который планировал с парнем несколько недель назад. Во-вторых, семья Энн, которая по совместительству и семья Гарри, будет постоянно где-то рядом. Нет, Луи обожает Джемму и особенно Энн, ведь она ему как вторая мама. Но вот Гарри. Он не может терпеть его больше минуты. А теперь тот будет присутствовать рядом с ним в течение десяти дней, включая три, которые им потребуются, чтобы добраться до места. Всё было бы просто прекрасно, если бы Джей не сообщила, что ему нужно быть на месте уже в понедельник, в самую последнюю минуту. Луи пытался поменять свой билет, но мест уже не было. Таким образом, Томмо пришлось не только заплатить за отмену его первоначального билета, но и согласиться с ужасной, просто ужаснейшей идеей его матери. — Поезжай с Гарри, он на машине, — восторженно предложила Джоанна. — Я уверена, что он не откажется от компании. Её пренебрежение тем фактом, что Стайлс однажды сбрил левую бровь шатена, потому что его, видите ли, раздражал храп того, или тем, что они даже ни разу не разговаривали за четыре года, немного беспокоило Луи. — Путь неблизкий. — Ну не знаю, мам. Я лучше арендую себе машину. — Что за чепуха? Зачем тратиться, когда ты можешь поехать вместе с Гарри? Луи попытался объяснить, как неловко это будет в лучшем случае, а в худшем — они просто переубивают друг друга в пути, так и не доехав до места назначения, но Джей крикнула, что ей нужно бежать, и повесила трубку до того, как Томмо успел договорить. Он был совершенно уверен, что она лжёт. Вот так он и оказался здесь, выходящий из своей квартиры в Нью-Йорке. На улице так жарко, что он может пожарить яичницу у себя на лбу. Вообще Луи редко выбирается из дома в такую погоду, так как не работает летом. Это одно из преимуществ быть учителем на замену. Он постоянно заставляет Зейна захватить ему еды, когда тот заходит поиграть в приставку и побездельничать. Поскольку единственными фразами, которыми обменялись парни перед поездкой, были: «мама просила заехать за тобой», адрес Томлинсона и «блять, спускайся уже, я жду», отправленное Стайлсом несколько минут назад, Луи понятия не имеет, какая из машин принадлежит Гарри. Он также не знает, как сейчас выглядит сам Гарри. В последний раз они виделись на свадьбе Энн и Робина. Тогда Стайлс был восемнадцатилетним, долговязым и с неукротимыми кудряшками. Если он по-прежнему выглядит так, то Луи будет издеваться всю дорогу. Конечно. Ну, конечно, Гарри так больше не выглядит. Томлинсон пытается не пялиться так очевидно, когда тот выходит из машины, чтобы махнуть Луи рукой, раздражённо пыхтя. Окей, во-первых, он что, стал выше? Кто вообще растёт после восемнадцати? Луи перестал в шестнадцать. К тому же как кто-то может быть худощавым, но всё же с мышцами, виднеющимися сквозь футболку? Эту чёртову потрёпанную футболку с Rolling Stones. Томлинсон видел его в ней уже миллион раз. Он мысленно клянётся себе выкинуть эту тряпку, как только они доберутся до дома Джей. Однако не только тело Гарри изменилось. Его лицо другое, черты теперь чётче? Челюсть стала острее, и хотя Томмо не может видеть его глаз за этими глупыми инопланетянскими очками в белой оправе — дразнить Стайлса за них становится новым смыслом жизни — он уверен, что вокруг них такие же морщинки, что и на лбу. По сути, от детского личика Гарри ничего не осталось. У него так же длинные волосы до плеч. В целом он выглядит абсурдно. Как кто-то может так измениться? Луи не изменился вообще. Естественно, стиль в одежде теперь другой. Ну, а на Гарри всё те же узкие джинсы, футболка и жутко дорогие сапоги. И хотя вокруг глаз Луи теперь больше морщинок, он всё тот же парень, что и в двадцать лет. Волоча свой чемодан, он старается не показывать, сколько усилий прилагает для этого: он не хочет казаться слабаком перед Гарри, просто не хочет. Томлинсон подходит к машине, которая, очевидно, является огромным Рендж Ровером, стоящим больше его квартиры, что даже не его. — Наконец-то, — бормочет Гарри, открывая багажник. — Зачем тебе столько одежды, мы пробудем там буквально неделю, к тому же я уверен, что в доме Джей есть твои детские вещи. Они, вероятно, тебе всё ещё впору. Итак, он сразу начал с оскорблений. Прекрасно. Луи ставит чемодан в багажник, выпуская тяжёлое «уф», когда ему приходится его приподнять. — Это день рождения моей мамы, я должен выглядеть прекрасно. Просто то, что тебе нравится носить одну и ту же отвратную футболку годами, не значит, что другие люди не любят следить за модой и хорошо выглядеть. — Я ношу её, потому что мне в ней удобно. К тому же я знаю, что хорошо выгляжу. Чёрта с два! Он выглядит глупо. — Ты выглядишь глупо! — Луи озвучивает свои мысли, садясь в машину. Гарри присоединяется к нему и надевает ремень безопасности, прежде чем достаёт телефон из кармана, чтобы отправить сообщение. Томмо борется с желанием ударить его. Закрыв глаза, он пытается успокоиться, мечтая быть на концерте вместе с Рики, отрываясь, касаясь его, целуясь. Пошло оно всё! Он что, пропустит это, чтобы провести время с Гарри в дороге? Где он так согрешил, чтобы заслужить это? — Может, уже поедем? Чем быстрее мы доберёмся, тем меньше мне придётся лицезреть твою физиономию. — Ты тоже не мой любимчик, — бормочет Стайлс, блокируя телефон и убирая его в подстаканник сзади. — Пристегни ремень. — Пристегну, как только выедем на шоссе. — Ты пристегнёшь сейчас. — Ты всегда был таким занудным, или теперь всё ещё хуже? — Мы не поедем, пока ты не пристегнёшься, — Гарри скрещивает руки на груди. Он поворачивается, чтобы взглянуть на Луи, и тому хочется рассмеяться, ведь Стайлс смотрит на него сквозь эти нелепые очки. — Ты такой мудак, — сдаётся Томмо и пристёгивается. Ему хочется уйти прямо сейчас. Он мечтает телепортироваться в свою детскую комнату и поспать часок или десять. Гарри уже утомил его. Он уверен, что слышит, как Стайлс бормочет что-то вроде «как ребёнок», но не придаёт этому значения, потому что они наконец-то трогаются. Они едут молча в течение получаса или около того. Луи надевает наушники, позволяя музыке успокоить его. Он почти забывает, кто за рулём, так как музыка заглушает шум, а его глаза прикованы к окну. Ключевое слово «почти», так как Гарри не позволяет произойти ничему хорошему. Томмо чувствует, как тот выдёргивает наушник из его уха, и оборачивается с убийственным взглядом. — Не трогай меня. Кудрявый закатывает глаза, на них теперь нет солнечных очков. Они зелёные, как никогда. Видимо, цвет глаз — одна из тех вещей, которые никогда не меняются, никогда не увядают. — Перерыв. — Что? Ты уже устал? Мы в пути сколько? Минут тридцать? Стайлс вздыхает, закатывая глаза. Если бы карма существовала, то они бы застряли. — Я голоден. Хочу позавтракать. Там есть одно небольшое милое кафе, где я собираюсь попить кофе и перекусить. Можешь присоединиться, если хочешь, или можешь остаться в машине и подождать меня, мне всё равно. С этими словами он открывает дверь и выходит из машины, не оглядываясь. Будто Луи останется тут один. Чашка кофе звучит божественно, особенно учитывая то, что он поспал всего четыре часа. Он выходит из машины и догоняет Гарри, в то время как высокий мальчишка — у Томлинсона просто язык не поворачивается назвать его парнем, ведь он глупый мальчишка — поднимает руку и ставит машину на сигнализацию. Они заходят в кафе, которое в точности такое, как Стайлс и описывал: небольшое и милое. Здесь несколько посетителей, но не похоже, что сегодня напряжённый день. Гарри выбирает отдельный столик и садится, скрещивая руки на груди, хмуро поглядывая на Луи, как будто он единственный, кто не получает удовольствия от этой вынужденной поездки. Томлинсон садится напротив и сразу же хватает меню, спасаясь от неловкого молчания. Тем не менее они молчат, и это неловко. — Что посоветуешь взять? — спрашивает Луи, не отрывая взгляд от меню. Всё неприлично дорого. Возможно, чашки кофе будет достаточно. — Я не знаю, что тебе нравится, Льюис, мне плевать, — агрессивно выплёвывает Гарри, и, окей, в этом не было необходимости. Гарри — не самый любимый человек Луи, но Томмо хотя бы вежливый. Он не сделал ничего плохого, чтобы Стайлс вёл себя так прямо с утра. — Хорошо, я подозреваю, что это будет самая ужасная поездка, а ты будешь придурком, — бормочет Луи себе под нос, но достаточно громко, чтобы парень услышал его. Гарри ничего не отвечает. К ним подходит хорошенькая официантка во всём чёрном, но в красном фартуке и с огромной улыбкой. — Доброе утро, меня зовут Ванесса, и сегодня я буду вас обслуживать. Уже готовы сделать заказ, или вам нужно ещё пару минут? Гарри качает головой, полностью игнорируя Луи, и делает заказ с дерзкой улыбкой, которая становится причиной появления ямочек. Оу, они у него всё ещё есть. Ну, наверное, это одна из тех самых вещей, которые не пропадают с возрастом. — Я буду капучино фреддо с соевым молоком и карамелью, о, и один из ваших чудесных кексов с лимоном, пожалуйста. Спасибо. Ванесса записывает всё в блокнот и поворачивается ко второму, который понятия не имеет, что ему взять. Заказ Гарри звучит очень хорошо, но из принципа Луи не будет брать то же самое. Он заказывает фреддо эспрессо и шоколадный кекс. — Спасибо, — любезно говорит он девушке, которая записала его заказ, забрала меню и ушла, бросив быстрое «сию минуту». Луи вынужден либо посмотреть на Гарри, либо оглядываться вокруг, что смущало бы его, потому что люди бы думали, что он на них пялится. Наверное, ему стоило взять с собой книгу или что-то ещё. Он вздыхает, осознавая, как ему будет одиноко, пока они не доберутся до места назначения. Это не значит, что он не пробовал завести разговор, немного снять напряжение. Он пробовал. — Эм, чем ты занимался всё то время, что мы не виделись? — спрашивает он, стараясь звучать заинтересованно. Но ему неинтересно, вообще никак. Кажется, будто Гарри озадачен вопросом, поэтому он отвечает без остервенения и сарказма. Успех. — Я только что окончил колледж и ищу работу. — Оу, точно, я помню, Энн говорила, что ты изучаешь что-то, связанное с бизнесом. — Бросил и занялся музыкой. Теперь я гитарист и играю концерты то тут, то там, но это вроде то, чего я и хотел. — Интересно… — качает головой Луи, но, боже, ему плевать. — А ты? — спрашивает в ответ Гарри, всё ещё удивлённый поддельным интересом Томлинсона. — Я выпустился два года назад, и теперь я учитель на замену в средней школе. Женщина, которую я заменяю, вернётся в следующем году, поэтому я в поисках. — Хах, учитель? Ты типа учишь детей? — Ну типа да. — Господи боже. — В чём твоя проблема? — злится Луи. — Ни в чём. Просто не могу представить тебя учителем. Если бы я был родителем, я бы обеспокоился тем фактом, что образование моего ребёнка в твоих руках. Томмо глубоко вздыхает, чтобы успокоиться. И ещё раз. И ещё. Не-а, он не спокоен. — Ты такой мудак, Стайлс. Гарри ухмыляется, удовлетворённый тем, что получил реакцию, но не отвечает, потому что Ванесса возвращается с их заказом. — Ваши кофе и кекс, — говорит она Луи, ставя высокий стакан с холодным кофе и тарелку с кексом перед ним. — Ваши капучино, — она ставит стакан перед Гарри, — и кекс. Ванесса опустошает поднос и становится прямо. — Наслаждайтесь. — Спасибо, милая, — улыбается Гарри, и девушка стремительно краснеет, прежде чем отвернуться. — Ты такой подхалим. Ты когда-нибудь пытался хотя бы притвориться милым и добрым? — интересуется Луи, отпивая из стакана эспрессо. Холодный и крепкий. Идеально. — Я милый и добрый, но лишь с людьми, которые заслуживают этого, ты явно не один из них. — Вау, ты такого высокого мнения о себе, не правда ли? — На самом деле, да, именно так. Томмо отрезает кусочек от своего кекса и кладёт себе в рот, и, чёрта с два, если он не заслужил каждый доллар своей стоимости. Луи сразу же доедает остатки, потому что это чертовски вкусно, и откидывается на спинку кресла, потирая живот. Гарри едва притрагивается к своему кексу и настойчиво смотрит на старшего парня. Луи стоит передумать оставаться наедине с ним, ведь он может убить его или, по крайней мере, серьёзно навредить. — Вкусно? — спрашивает Стайлс. Он не мог внезапно стать милым, поэтому Луи думает, какое глупое замечание добавит Гарри. — Да, — отвечает он, делая вид, что не ждёт саркастичных комментариев. — Отлично. Тогда пойдём, я допил кофе. Кекс возьму с собой, — Гарри достаёт свой бумажник и оставляет сумму гораздо больше своей половины. Луи уже собирается платить за свою еду, но Стайлс останавливает его. — В следующий раз платишь ты, и это будет обед, так что приготовься накормить меня фунтами спагетти с фрикадельками. Или наггетсами. Да, точно, наггетсами. А теперь вставай, нам ещё долго ехать. Кстати, мы остановимся в отеле на ночь. Я уже забронировал номер, потому что я не безответственный и не меняю планы в последний момент- — Это не я, а моя мама, — пытается возразить Луи перед тем, как Гарри вновь перебивает его. — Но я уверен, мы снимем тебе другой номер, да? — он хватает кекс, откусывая кусочек. — Давай, Томлинсон, мне уже скучно. Томмо идёт за ним, но не благодарит за завтрак. Чувак богат, он может позволить себе заплатить за ещё один кекс и кофе. Кроме того, Луи не просил его об этом, он мог заплатить за себя самостоятельно. Они возвращаются в машину, Гарри сразу же включает кондиционер, спасибо, господи. Томлинсон уже вспотел, как свинья. Они пристёгиваются, и Гарри заводит машину, пока Луи держит его кекс, чувствуя себя идиотом. Он может съесть его, но, вероятнее всего, получит по лицу за это. По крайней мере, так было бы четыре года назад. — Дай сюда, — произносит Стайлс, отрывая взгляд от дороги не больше, чем на секунду, чтобы взглянуть на выпечку в руках Луи. — Что? — Покорми меня. — Чего? — Ты тупой? Покорми меня, я за рулём. — Съел бы его раньше. Не мои проблемы. — Блять, Луи, ты такой раздражающий! — рычит он. — Покорми меня этим чёртовым кексом. — Нет! Сам ешь! Вот, держи. — Я не буду вести одной рукой. Просто поднеси его ко мне! — Нет! — Луи! — Гарри! — Дай мне этот ёбаный кекс! — О господи, заткнись! Томлинсон резко размазывает кекс по лицу Гарри, который ахает и поворачивается в сторону Луи с разинутым ртом, покрытым глазурью, и шокированным выражением лица. Таким же, как двенадцать лет назад, когда Томмо вылил на мальчика ведро холодной воды. В точности таким же. — Ты… — Гарри наконец останавливается, чтобы вытереть лимонный крем с лица. — Ты мелкий говнюк. Луи пытается хоть немного позаботиться о последствиях, с которыми ему придётся столкнуться, но он так смеётся, что слёзы текут по его покрасневшим щекам. Чего он точно не ожидал, так это того, что Гарри начнёт смеяться. И не просто смеяться. Он издаёт этот ужасный звук, а затем закрывает рот одной рукой, ещё сильнее размазывая глазурь. Луи оборачивается, чтобы посмотреть на него, и они оба разражаются новым приступом смеха, который продолжается до тех пор, пока они не покидают город и Гарри не становится относительно чист. Успокоившись, Томмо снова надевает наушники, и они игнорируют друг друга до конца пути.