On The Open Road

Чувство вины и смущение всё ещё здесь, когда они останавливаются на ночь в гостинице, которая, к счастью, не выглядит слишком пафосно, так что Луи может себе её позволить. Он изо всех сил старается донести свой чемодан на ресепшн. У Гарри с собой только большая сумка, которую он перекидывает через плечо, обгоняя Томлинсона. — Здравствуйте, — приветствует он администратора за стойкой. Тот выглядит не очень заинтересованно и устало, будто ему еле хватает терпения заниматься клиентами. — Имя? — спрашивает он, потянувшись за компьютерной мышкой, не вставая с места. — Гарри Стайлс, я бронировал пять дней назад. — Мхм, — мужчина что-то набирает на клавиатуре и через мгновение поднимает голову на Гарри. — Номер 289, мне нужно ваше удостоверение, — он встаёт и наклоняется в поисках чего-то. Гарри оборачивается и смотрит на Луи широко распахнутыми глазами. Томлинсон пожимает плечами и качает головой: он понятия не имеет, что происходит. Администратор достаёт ключ-карту. Кудрявый копается в кармане и находит свой бумажник, вынимая оттуда удостоверение и отдавая его мужчине, что, по сути, не имеет никакого смысла, ибо тот небрежно осматривает его и бросает на стол. — Вот, — он отдаёт карту Гарри, который в ответ бормочет тихое «спасибо» и делает шаг назад, позволяя Луи встать перед ним и поговорить с работником гостиницы. — Привет, мне нужен номер на ночь, — сразу отрезает Томлинсон, потому что нет никаких причин церемониться с мужчиной за стойкой, который явно готов убить их и свалить из города. Луи уже начинает тянуться за своим удостоверением, как слова администратора останавливают его. — Номеров нет, только люксы. Глаза парня округляются. Его поимели. Он не может позволить себе люкс. Даже в этом, казалось бы, дешёвом отеле. — Вы уверены? — Абсолютно. Здесь проходит фестиваль персиков, и люди из других городов приезжают к нам. Всё занято. — Фестиваль персиков? — вскрикивает Луи. — Так что, вы берёте люкс или нет? — Нет, — он делает шаг назад. — Спасибо, но нет. Луи оборачивается и отчаянно смотрит на Гарри. Он мог бы попросить разрешения провести ночь у него в машине, да ведь? Самодовольное лицо Стайлса раздражает его. Чему это тот ухмыляется? Луи же остался на улице на ночь. Боже! Они проведут в дороге ещё один день. Что, если Луи снова не найдёт номер? Что, если Гарри не разрешит поспать в своей машине? — Ладно, пойдём. Я устал и хочу есть, — говорит Гарри. — Куда? — В мой номер? Томлинсон качает головой. — Что? Ни за что. Я не буду ночевать с тобой! — Ну, как хочешь, — Гарри разворачивается, чтобы уйти. Луи останавливает его, положив руку на плечо. — Погоди, погоди. Могу я… Э-э… Типа поспать в машине? Гарри закатывает глаза и вздыхает. — У меня есть номер, пойдём, это не такая уж и проблема, Льюис. — Уверен? — Абсолютно, — кивает Стайлс. — Тогда посплю на диване. — В номере нет дивана, — произносит скучающим раздражённым голосом мужчина из-за спины Луи. — Не могли бы вы обсудить это где-нибудь не здесь? Гарри кладёт руку на плечо Луи и сжимает его. — Ну же, чувак, пойдём. Решим всё на месте. Дивана и правда нет. Это просто комната с двуспальной кроватью, столом, телевизором и телефоном, а также самой маленькой ванной в мире. Это значит, что Луи придётся спать на ёбаном полу. Супер. То, что нужно. — Оставь чемодан здесь, — Гарри указывает на небольшое пространство между кроватью и столом. — Можешь пойти в душ первым: у меня это обычно занимает много времени. — Как мы будем спать, Гарри? — Это же двуспальная кровать. Ты ложишься на одной стороне, я ложусь на другой, все в выигрыше. — Не знаю, не нравится мне эта идея. — Мы не в первый раз спим в одной кровати, мы росли вместе. Ну же, иди в душ, ты воняешь. Я пока закажу обслуживание номеров. Наедимся до смерти. — Я могу поспать на полу. Гарри садится на кровать, скрещивая свои длиннющие ноги. — Как там говорят в кино? Кто ты, и что ты сделал с Луи Томлинсоном? — Заткнись, я пытаюсь быть милым, — Луи опускается на колени, чтобы открыть свой идеально сложенный чемодан. Он достаёт новую пару боксеров и футболку, зубную щётку и пасту. — Окей, пойду приму душ. — Ладно, — бросает Гарри, снимая рубашку. Луи старается не пялиться, ведь это же Гарри, глупый Гарри, который однажды разревелся, потому что Томмо прилепил жвачку к его модной рубашке во время рождественского ужина. Но парень определённо в форме. У него чёртов пресс, которого раньше не было, а сейчас там шесть ёбаных кубиков, правда, не очень рельефных, но выглядят они всё равно просто охуительно. — Ты чего? — спрашивает этот качок, когда замечает, что Луи откровенно пялится. Он пялится! И он это заметил! — Э-э, ну, я пошёл. Томмо подрывается в ванную и захлопывает за собой дверь. Ёбанный в рот! Они будут спать в одной постели. Луи, Гарри и его долбаные кубики. К тому же Стайлс заметил, что он пялился. Если бы это было не так неловко, то что тогда было бы? Луи вздыхает и кладёт одежду, зубную пасту и щётку на раковину, прежде чем осмотреться, чтобы найти полотенце или халат. Здесь есть и то, и другое, поэтому он решает выбрать халат, который кладёт рядом с душем. Настроив идеальную температуру, Луи снимает с себя одежду и заходит под душ, издавая длинный вздох облегчения. Холодная вода божественно ощущается на его разгорячённой коже, освобождая голову от лишних мыслей. Он пользуется шампунем и гелем для душа, которые предоставил отель, стараясь не тратить много времени. После душа парень вытирает себя халатом и встаёт перед зеркалом, чтобы почистить зубы. Решив, что лучше будет одеться прямо здесь, он надевает нижнее белье и футболку, жалея, что не взял с собой штаны. Ой, да пофиг, тут слишком жарко. Вернувшись в комнату, он обнаруживает, что Гарри сидит на кровати в одном нижнем белье, насвистывая мелодию, названия которой Луи сказать не может, но он точно знает её. Он отводит взгляд от кудрявого парня и сосредотачивается на том, чтобы сложить свои туалетные принадлежности обратно в чемодан, снова застегивая его и толкая вбок. — Я заказал нам бургеры, надеюсь, ты не против. — Конечно, без проблем, — ладно, голос Луи звучит странно. — Окей, сможешь открыть дверь, когда принесут еду? — Я абсолютно уверен в том, что научился открывать двери ещё в детстве, так что да. Гарри закатывает глаза и идёт в ванную. Через минуту или две Луи слышит шум воды и то, как Стайлс напевает незнакомую песню. Он устраивается на кровати, матрас слишком жёсткий, но на одну ночь сойдёт. Томлинсон включает телевизор, хотя смотреть нечего. В дверь стучатся спустя двадцать минут, пока Гарри всё ещё в душе делает бог знает что! Луи вскакивает и бежит к двери, подбирая бумажник по дороге. — Привет, — говорит он, открывая дверь. Перед ним стоит великолепный парень едва старше двадцати. У него смуглая кожа, чёрные волосы и тёмные глаза. Луи смутно вспоминает, что выглядит просто ужасно в простой футболке и одних боксерах. Чёрт! — Так быстро, — он подпирает одно бедро рукой и улыбается парню, надеясь, что тот играет за команду Луи и будет заинтересован. Красавчик осматривает Томлинсона с головы до ног, широко улыбаясь. — Наша цель — угодить клиенту, — окей, он определённо играет за команду Луи и, возможно, заинтересован. — Могу я завезти тележку? — Конечно, — улыбается Томмо и отступает в сторону. Гарри решает выйти из ванной именно в этот момент почти обнажённый, так как полотенце, которое он обмотал вокруг бёдер, почти ничего не прикрывает. Он глубоко вздыхает, откидывая назад свои длинные волосы, а затем замечает тележку и великолепного парня. Кудрявый улыбается ему, показывая ямочки, а затем дерзко ухмыляется, и это, блять, просто несправедливо. Луи тоже мог бы быть топлес. Тогда бы всё было честно, а сейчас это… Это неважно. — О, смотрю, наша еда уже здесь, — взгляд Гарри не отлипает от тела парня, когда тот выкладывает на стол тарелки и пиво. — Пахнет и выглядит невероятно. — Спасибо, — достаточно громко произносит Луи, чтобы его снова заметили. Стайлс может хоть голышом тут ходить, вот только Томмо знает, как обвести человека вокруг пальца и заставить его играть по своим правилам. Ну, не буквально, конечно, но всё же. По крайней мере, он знает, что хорош во флирте. Парень ставит на стол две тарелки с бургерами, которые выглядят, мягко говоря, не очень, плюс два пива, прежде чем обернуться и бросить им неуверенную улыбку. — Вот и всё. Если вам что-то понадобится, спросите Джо. — Значит, тебя зовут Джо? — спрашивает Стайлс, закусывая губу. О боже. — Я Гарри, приятно познакомиться. Они жмут друг другу руки, после чего невероятный парень говорит: — Как и мне, — он оборачивается на Луи, ожидая, когда парень скажет своё имя, и, конечно же, тот говорит. — Луи, — он дарит ему свою лучшую улыбку, и Джо краснеет. Луи 1. Гарри 0. — В любом случае мне надо вернуться к работе, не все так добры, как вы, парни, — Джо делает шаг к двери. — Постой, — внезапно говорит Гарри, хватая бумажник со стола. Он достаёт несколько долларов и отдаёт их парню. — Большое спасибо, Джо. Тот улыбается и выходит из комнаты после того, как желает им спокойной ночи. Как только дверь закрывается, Луи оборачивается, чтобы обнаружить, что Гарри смотрит на него с поднятыми бровями и дерзкой улыбкой. — Это один из самых горячих парней, которых я когда-либо видел, — кричит Стайлс, слегка посмеиваясь. — Чёрт, я знаю, — соглашается Луи. Он хватает одну из тарелок и пиво и садится на кровать, чтобы насладиться ужином. Гарри следует его примеру, присаживаясь рядом и сосредотачиваясь на телевизоре. — Так что, у тебя не намечаются какие-нибудь свидания в ближайшее время? — задаёт вопрос он перед тем, как откусить просто огромный кусок бургера. Луи никогда не видел такого большого рта. — Я же говорил, что у меня есть парень. Его зовут Рики, он славный. — Славный? Не горячий, удивительный, идеальный? — Никто не идеален, Гарольд, и даже не вздумай говорить, что ты — да, — Луи аккуратно кусает свой бургер. Какой же он дерьмовый, но хотя бы съедобный. Шатен перебивает вкус пивом. — А как же Джо? — мурлычет Стайлс. — Умоляю, мы видели его буквально секунд десять. — Мне и не надо было больше, чтобы заметить его стояк. Он на крючке. Томлинсон в ужасе качает головой. — Знаешь, внешности и большого члена недостаточно для хороших отношений. — А кто говорит про отношения? — подмигивает Гарри, на что Луи закатывает глаза. — В любом случае, мне кажется, он больше заинтересовался тобой. О да, Луи заметил это. Они съедают ужин вместе, прикончив пиво слишком рано, поэтому решают сходить за маленькими бутылочками ликёра из мини-холодильника. Спустя три часа Томлинсон обнаруживает себя за пьяным разговором с Гарри. Они говорят о прошлом, годах, когда не виделись, вспоминают про розыгрыши, которые портили им жизни. И, думая про всё это сейчас, после стольких лет, Луи просто не может не смеяться, особенно тогда, когда Стайлс вспоминает про то, как их двоих наказали и они пропустили вечеринку сына подруги их матерей. — Я просто не хотел приходить с тобой, Гарольд. Ты был малявкой, а мне как бы было целых десять. — Отъебись, я был любимчиком всех родителей, — смеётся Гарри. Он слегка пьян, если судить по его розовым щекам и тому, как он хихикает со всего. — Меня не волновали родители, Гарольд! Меня заботило, что обо мне подумают мои друзья. — Чёрт, ты тогда и правда разозлился. — Я же пропустил вечеринку в стиле Человека-паука по случаю дня рождения Джордана из-за тебя! И тогда нам пришлось провести целый день вместе, потому что у моей мамы уже были планы на вечер, и, конечно же, Энн не дала ей их отменить, а мне из-за этого пришлось провести с тобой весь день. — Это был отличный день, я до сих пор помню. Мы впервые играли вместе. Луи допивает небольшую бутылку текилы. — Я просто был в отчаянии. — Мы играли в пиратов. Бегали по заднему двору, и ты ударил меня по голове игрушечной саблей. — Как ты это запомнил? — Луи действительно удивлён тем, что Гарри помнит и ценит своё прошлое. — И, когда я заплакал, ты испугался, что моя мама будет ругаться, поэтому попытался успокоить меня. Это был первый и, вероятно, последний раз, когда ты был добр ко мне. Тогда ты разрешил мне быть пиратом и отдал большую часть своих сэндвичей. Хороший день. — Я был настолько глуп? — Ага, — Гарри широко улыбается. — Но для меня это было похоже на рай, потому что ты стал моим другом на один день. Ты даже обнял меня и чмокнул в щёку, чтобы я не плакал. Томлинсон закрывает лицо руками и мучительно стонет. — Я не мог. — Хм, мой дневник говорит обратное. Я перечитал его несколько месяцев назад. Боже, я растекался в лужицу от того, каким ты был бунтарём. Луи поворачивается к Гарри и пихает его в плечо, пока парень не падает на кровать. — О нет, заткнись, ты ненавидел меня. — Конечно, ненавидел, но только спустя пару лет, а тогда ты был моим героем. — Замолчи, — пищит Томмо, закрывая рот Гарри ладонью. — Прекрати менять мои воспоминания. Мы ненавидели друг друга. Слова кудрявого заглушает рука Луи, поэтому последний убирает её, но оставляет на плече Гарри. — Ты был совершенством. Ты напоминал мне супергероя, и у тебя были прекрасные голубые глаза. По крайней мере, это то, что я написал в своём дневнике, когда мне было восемь. — Ты что, правда был так влюблён в меня? Парень кивает, и его кудряшки подпрыгивают. — Оу, по уши. — Но это глупо, дети не влюбляются. — Их любовь невинная и милая. И ты был моей. Луи чувствует, как кровь приливает к его щекам, что совершенно абсурдно. Гарри был влюблён в него, когда ему было восемь. Не сейчас. Все эти годы они были на одной волне ненависти и безразличия в лучшем случае. Хотя сейчас терпеть Стайлса немного легче, Луи всё равно не может просто взять и забыть обо всём. Гарри ведёт себя совершенно невинно, говоря о влюблённостях и милых детских воспоминаниях, но он стал мудаком, повзрослев. — Мы должны немного поспать, — внезапно говорит Стайлс, вставая с постели, его полотенце — господи, почему он не мог просто надеть какую-нибудь одежду, как нормальный человек? — почти падает. — Ладно, а как же одеяло? Что мы будем с ним делать? Гарри берёт пару боксеров и надевает их под полотенцем прежде, чем скинуть его на пол. Ленивый пиздюк. — Поспим под одним. Это не такая уж и проблема, Лу. Луи действительно не хочет спать рядом с практически голым Гарри. — Ты до сих пор храпишь? — Я никогда не храплю. — Ты всегда храпишь. Стайлс закатывает глаза, затем стягивает одеяло и ложится на кровать, облегчённо вздыхая. Он потирает лицо своими огромными руками. Нет, обычными руками. У него обычные руки, и Луи не пялится. — Устал? — спрашивает он, также устраиваясь в кровати. Он понимает, почему Гарри снял одеяло: здесь охуеть как жарко, видимо, этот отель просто дыра. Дорогостоящая дыра. Где нет свободных номеров или хотя бы работающих кондиционеров, которые бы не выключались каждые пять минут. Гарри мычит в согласии и закрывает глаза. — Длинный день и много часов в дороге. — Я могу повести завтра, если хочешь. — Ага, конечно. Я пока не хочу умирать. Луи хлопает его по животу, отчего Гарри стонет, а затем усмехается. Очевидно, что они всё ещё немного пьяны и в хорошем настроении, хотя Томмо и чувствует себя несколько сонным. Он поворачивается спиной к Гарри и закрывает глаза, внезапно вспоминая обо всех играх в пиратов и супергероев, где всегда участвовал этот кудрявый мальчик.

~*~

Утро просто адское. Они оба с похмелья, а Гарри ещё и ворчит, потому что голоден и не хочет ехать. Луи пытается уговорить его позволить ему сесть за руль уже несколько часов, но Стайлс наотрез отказывается доверять свою машину. Это вовсе не значит, что Томлинсон заботится о Гарри или типа того, он просто хочет поводить эту адскую тачку, даже если это и пугает его немного. Они решают пропустить завтрак в отеле, так как не были довольны ужином, и перехватить что-нибудь по ходу. Гарри покупает крепкий кофе и выпечку за пятнадцать долларов. Луи же намного проще. Его желудку достаточно яблочного пирога и чая вместо кофе, чтобы успокоиться и перестать журчать. Они едят, когда отъезжают от маленького городка, Гарри заставляет Луи кормить его, потому что «Я за рулём, Льюис, мне нельзя отвлекаться. Корми меня». И всё было бы хорошо, если бы это был кто-нибудь, кто не Гарри. Томлинсон сделал бы это для Зейна или Лиама, если бы им пришлось ехать сорок часов из Нью-Йорка в Сан-Франциско. А кормить Гарри очень странно, особенно когда тот высовывает свой язык каждый ёбаный раз, когда ему хочется перекусить, а ведь Луи говорил, что ему противно, и даже пригрозил вышвырнуть всю еду из машины. Гарри игнорирует его. Конечно. Видите ли, Луи знает его очень давно. Они не виделись много лет, но он чувствует себя комфортно, когда кормит его, и, когда Гарри похлопывает его по бедру, чтобы попросить ещё кусочек, Томмо даже не пытается ударить его. Это всё немного сбивает с толку, ведь Луи отправлялся в путь, ненавидя мальчика, а теперь он даже не может определиться в своих чувствах к нему. После того, как они заканчивают завтракать и делают небольшую остановку, чтобы пописать, им быстро надоедает ехать, ничего не делая. Они решают сыграть в другую игру, несмотря на провал с двадцатью вопросами. Требуется двадцать минут, чтобы решить, в какую игру играть, поскольку Гарри отказывается от любой другой идеи Луи. Они заканчивают тем, что решают поиграть во «Что бы ты выбрал?» — Ладно, ты первый, — говорит Гарри Томлинсону, который снимает ботинки и устраивается поудобнее на своём месте. — Хм, дай-ка подумать. — Оу, это может затянуться. — Заткнись, — Луи мастер в этой игре, он слишком часто ходил на вечеринки в колледже, где постоянно играют в подобное, правда, он не знает, будет ли так же весело без алкоголя. Да уж, его студенческие годы проходили не особо трезво. — Хорошо, м-м-м… Есть один отличный вопросик. Ты бы лучше жил с головой размером с теннисный мяч или с арбуз? Гарри заливается хохотом. — Это просто жалко, Луи, не ожидал от тебя такого. — Жалко? — обиженно спрашивает Томлинсон. — Иди на хуй. Я оставил всё пошлое на потом. Гарри смотрит на него в течение секунды, приподняв бровь. — Будут пошлые вопросы? — Ты и правда не знаешь меня, да? В любом случае отвечай уже. Стайлс стонет, но всё-таки отвечает. — Наверное, с арбуз, размерчик как раз для моих мозгов. — Ну, ты почти у цели, твоя башка просто громадная. — Отъебись, — усмехается Гарри, игриво хлопая по плечу Луи. — Ладно, моя очередь. У меня просто шикарный вопрос. Ты бы лучше занялся сексом на глазах у одного или десяти человек? — Гарри, что, блять, с тобой не так? — Луи задыхается, потому что это не просто пошло, это прямо порно, а Томлинсон определённо не хочет обсуждать секс с Гарри. Не тогда, когда кудри свободно падают на его плечи, когда появляется его ямочка, пока он так нахально жуёт жвачку, и когда его мышцы напрягаются, пока он крутит руль. — Ну же. Выбери. Не пасуй. — Я не могу спасовать, я знаю правила игры. На глазах у одного человека. То есть это же как тройничок, только не совсем, поскольку третий не участвует. — У тебя был секс втроём? — Что за вопросы, Гарольд? Хочешь поговорить об этом? Ну, знаешь, когда мальчик любит дру- — Заткнись, — смеётся Гарри. Его смех глубокий, насыщенный и настоящий. От этого Луи хочет выпрыгнуть из машины и лечь на дорогу, пока грузовик не раздавит его. — Ну же, скажи мне. — Зачем? — Просто хочу знать. Томмо вздыхает и закатывает глаза. — Конечно, у меня был секс втроём, Гарри. В колледже было много разных тусовок, — он смотрит на младшего, ожидая ответа от него, но Стайлс просто продолжает вести машину, делая вид, что не замечает взгляд на себе. — Что? — А у тебя был секс втроём? Гарри усмехается и качает головой. — Я не скажу тебе. — Почему? Я же сказал тебе! — Твоя очередь задавать вопрос. — Гарри, скажи мне, — хнычет Луи, и Стайлс резко поворачивается, внимательно глядя на него своими зелёными глазами. — Так будет по-честному. — Нет, у меня не было секса втроём. Томлинсон ничего не говорит, он почему-то ожидал, что Гарри будет хвастаться своей идеальной, разнообразной сексуальной жизнью рок-звезды. Может, он не приветствует случайный секс? Неважно, это не имеет никакого значения. Очередь Луи спрашивать, и он решает продолжить с пошлыми вопросами. — Ты бы лучше занялся сексом с парнем в кружевном белье или в кожаном прикиде? Шах и мат. — Кружевное бельё, — сразу же отвечает Гарри, не задумываясь ни на секунду. Он бесстыдно ухмыляется. — Не то чтобы кожаный наряд не выглядел бы прекрасно на хорошем теле, — Гарри поворачивает голову на Луи и смотрит на него сверху вниз, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. Он… Он что, только что оценил его? Вот дерьмо. Мысли Томмо свернули не туда. — Думаю, мне больше нравятся кружевные трусики, потому что они замечательно смотрятся на отличной заднице, к тому же они охуенно мягкие, боже. — Так говоришь, будто сам носишь их, — говорит Луи, но в его голосе нет ни капли юмора, он задыхается. Гарри поворачивается и подмигивает ему, покусывая нижнюю губу. Эм, ладно, что, блять, происходит? Это звучит, как грязный разговорчик. Блять, это похоже на ёбаный грязный разговорчик. — Гарри, ты в порядке? — нерешительно интересуется Луи. — Всё отлично. Моя очередь. Посмотрим… — он некоторое время размышляет о своём следующем вопросе. — Ты бы предпочёл быть в отношениях с сабом или домом? Ещё один секс-вопрос. Очень агрессивный. Ладно, если Гарри хочет играть грязно, Луи может быть ещё грязнее. Он лучший в грязи, просто король кинков. Он бы заставил Гарри краснеть и извиваться, даже если бы больше никогда не смог посмотреть ему в глаза после этого. — С домом, — отвечает Томлинсон. И прежде, чем Гарри задаёт ещё больше вопросов, он снова говорит. — То есть не то чтобы мне не нравится доминировать или, по крайней мере, быть сверху, что, я знаю, разные вещи, но когда кто-то прижимает меня к полу, пока трахает, а его руки крепко удерживают меня на месте, моя голова упирается в подушку, поэтому я не могу дышать, а стоны едва слышны, и на самом пике оргазма меня хорошенько шлёпают по заднице раз или два… Да, это определённо мой выбор, — произносит Луи, невероятно гордясь собой за то, что не растерялся и не рассмеялся. Он ожидает, что Гарри хотя бы немного посмеётся или смущённо посмотрит на него, назвав чокнутым. Чего он, действительно, не ожидал, так это того, что кудрявый положит руку на свою промежность, чтобы поправить свой член. Но даже после этого стояк очевиден. Ладно, этого Луи точно не ожидал. Что он должен делать? Сказать что-то или промолчать? Продолжить тупую игру, которая довела их до этого, или надеть наушники и вернуться ко сну и игнорированию Гарри? Прежде чем он принимает решение или, скорее, получает сердечный удар, пытаясь его принять, Гарри говорит. Ну, не совсем говорит. Это мягкий звук, не совсем стон, скорее, хнык, и это звучит очень похоже на имя Луи. Тот оборачивается на мальчика, который выглядит взволнованно. Но Томлинсон же не сказал ничего действительно грязного. Это было просто… Неважно. — Тормози, Гарри, ты не можешь ехать в таком состоянии, — он не знает, в каком состоянии находится Стайлс, но Гарри понимает, что Луи всё видит. Он делает то, что ему говорят, и вот они стоят на обочине пустынной дороги. Луи даже не знает, где они. Он также не знает, как реагировать и что говорить. Это что-то значит? Наверное, нет. Наверное, это просто недоразумение, наверное, он просто навоображал себе всё, а причина, по которой Гарри выглядит так, в том, что у него всё ещё похмелье. Но затем он слышит, как дыхание Гарри учащается, и, когда Луи оборачивается, парень уже смотрит на него широко раскрытыми глазами и с болезненным выражением лица. — Мне так жаль, Лу, я не в себе, да? — его голос глубокий, и он несколько раз заикается. — Всё в порядке, — отвечает Луи, завороженный зрелищем перед ним, потому что, в конце концов, давайте будем откровенными. Гарри вырос просто охуенно красивым. — Я… Я просто не знаю, что делать… — Всё, что хочешь. Можешь делать всё, что хочешь, просто сделай или скажи что-нибудь, пожалуйста. Луи в замешательстве. Он хочет многое сказать, а сделать — гораздо больше, но он знает, что ему нужно хорошенько подумать. Это же Гарри, они знают друг друга в течение многих лет, точнее, ненавидят друг друга в течение многих лет, он не может просто внезапно перепихнуться с ним. Даже если Гарри смотрит так. Даже если Гарри смешной и умный. Но затем Стайлс кладёт руку на ногу Луи. Томмо резко опускает голову, уставившись на огромную ладонь на своём бедре, а потом поднимает взгляд на парня, который приближается, покусывая нижнюю губу, и внимательно смотрит на Луи. — Лу, — бормочет он, наклоняясь немного ближе. Томлинсон не может двигаться, он не может дышать, он не может думать. Гарри тут, и внезапно мысли, которые Луи старался блокировать, вновь рвутся наружу. Это происходит, и он не делает ничего, чтобы остановить всё. Стайлс прижимается своим лбом к его, затаив дыхание. Это безумие, и это Гарри, которого он собирается поцеловать. — Лу, — снова произносит кудрявый, звуча так отчаянно. — Чего ты хочешь? — спрашивает Луи и закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы найти силы уйти и остановить это безумие. — Тебя. С того самого момента, когда я увидел, как ты выходишь из дома весь такой горячий и совершенно другой. Ненавижу то, что ты снова заставляешь меня хотеть тебя. — О… о чём ты говоришь? — Могу я поцеловать тебя? Луи не отвечает, вместо этого он утыкается носом в Гарри, глубоко вдыхая его запах, прежде чем соединить их губы в поцелуе. Если бы четыре дня назад кто-то сказал Томмо, что он будет целовать Гарри Стайлса на пустынной дороге и наслаждаться этим, желая большего (ему определённо нужно большее), он бы ответил, что этот человек чокнутый. Гарри стонет в рот Луи, прежде чем высовывает язык и облизывает его нижнюю губу. Луи податливо целует его, открывая рот, и позволяя Гарри углубить поцелуй. Он чувствует мурашки, бегущие галопом по рукам и вниз по позвоночнику. Поцелуй с парнем не ощущается странно или неловко, как, по идее, должен был быть. Он ощущается правильно. Томлинсон отстраняется, чтобы отдышаться. Их глаза встречаются: зелёные против голубых, и Луи знает. Он знает, что влип.