***
Двадцать восьмого декабря, в истерике, волоча Луну на буксире к нам аппарировал Ксенофилиус Лавгуд, который тряс целой пачкой писем и приглашений к помолвке и бракосочетанию. Вести разнеслись быстро, и заполучить пифию к себе в семью хотели все. Отцу Полумны удавалось отбиваться от предложений, но не в этот раз. Свою заинтересованность показали Батори, Виттельбахи, Медичи, Романовы, Меньшиковы, Вулфы и барабанная дробь — Линдеманны. Я не знаю, какое отношение имеет знаменитый в моем мире известный вокалист немецкой группы к этой семье. Но здесь, Линдеманны — самые известные некроманты-демонологи-химерологи и портить отношение с ними — это все-равно, что подписать смертный приговор. Семейство славится своей жестокостью и мстительностью. Естественно, что Ксено не хотел отдавать им единственного ребенка. Через два часа я и Луна, одетые в льняные рубашки, стояли на холодном полу ритуального зала Малфой-Мэнора и произносили клятвы помолвки. Затем мы капнули свою кровь в вино и испили из одной чаши. Я надел девушке на палец серебряное кольцо с кроваво-красным гранатом в виде розы. Гормоны давили на мозг знатно, и если бы не холод зала, то опозорился бы я сильно (хотя и так видно было, что выпирает что-то там). Девушка, в свои тринадцать, была очень красива — точеная фигурка, словно у фарфоровой куколки, голубые-голубые глаза. После окончания ритуала Малфой понимающе хмыкнул, а Снейп, скотина, улыбался во всю рожу. После помолвки, Люциус отвел меня к себе в кабинет. — Я вижу, что ты, сын уже вырос. Пора тебе заняться обучением…хм, постельнм премудростям. — Сексом что ли? — недоуменно ответил я. В кресле, от беззвучного хохота, согнулся Снейп. — Я предлагаю тебе отправиться в одно место… — В бордель? — опять недоуменно спросил я. Снейп опять согнулся пополам от беззвучного хохота. — Там тебя встретит… — Проститутка? Снейп уже не сдерживаясь ржал в голос. Люциус не знал, что сказать. — Отец, когда мне понадобится женщина, я сам схожу в сие место и выберу дамочку поинтереснее с бо-о-ольшими си-си-и-и-ситроенами и круассанами. Ты только адрес оставь и расценки, а там я сам разберусь. — Ты уже… уже… — начал Люциус. — Не девственник? Ты это хотел спросить? Не смеши меня. В наше время, когда так низко пали нравы что, куда и откуда уже давным-давно известно и распробовано. — Я надеюсь, что внуков… — Отец, — перебил я его, — я головой думаю, а не головкой, в аптеку хожу регулярно. — Что? — Сифилис, ВИЧ, триппер никто не отменял, — выпалил я. — Можно я пойду? — А, да, иди… — задумчиво сказал родитель. Как только дверь захлопнулась раздался оглушительный хохот крестного. Нет, блин, мне надо было ответить, что в другом теле я переимел полгорода? Меньше знает, крепче спит. А что касается этого тела — рано еще. Что может мальчик (не мужчина, а мальчик) в четырнадцать лет? Десять секунд он может и все. Ни себе нормального удовлетворения, ни девушке удовольствия. Что такое секс? Это — поза нелепая, удовольствие минутное, расходы окаянные. Даже с прошлым опытом данное тело еще, мягко говоря, не готово. Идеально — года через три, а лучше четыре, когда самоконтроль повысится. Но мне придётся через два. Так что скоро буду выбирать женщину нетяжелого поведения с Ситроенами и круассанами побольше, самоконтроль тренировать. Ксенофилиус, с чистым сердцем, ответил, что его дочь помолвлена с Наследником Малфоев. Помолвка магическая, расторжению не подлежит. А вчера истерика продолжилась, так как Виттельбахи и Линдеманны предложили холостому Лавгуду помолвку с их дочками. Вы знали, что Ксено менталист покруче Тома Риддла и Дамблдора? Только ему политика неинтересна, ему интересны глубины нашего сознания и подсознания. Короче, мужик в ужасе, а его дочь в восторге. Луна очень хочет братика или сестричку. Девушка просто обожала Илону и все свое время проводила с ребенком.***
Вторая часть вальса и к нам присоединяются Крам, Лонгботтом, Поляков. Мы с невестой в центре, остальные вальсируют вокруг нас. На третьей части в третий круг входят Снейп, Каркаров, Сметвик, Люциус, Блэк, Делакур. На последней части вальса мы остаемся опять вдвоем с Луной и завершаем танец. Громоподобные аплодисменты прозвучали ото всюду. Следующий — английский вальс, танцует только старшее поколение. Краем глаза заметил Скитер, которая строчила в своем блокноте ядовито-розовым пером. Ну как же! Такая новость — Наследник Малфой, самый состоятельный холостяк, помолвлен! Сириус Блэк вернулся в Англию и тоже помолвлен. Известие о смерти Габриэль Делакур в «Пророке» не напечатали. Мое интервью оказалось в «Придире». А вот зарубежные издания быстро раструбили об этом. Дамблдора сместили с поста МКМ и в Визенгамоте, правда он не в курсе, но, думаю, после каникул узнает. Закончился вальс и начался менуэт. Среди танцующих я увидел Перси Уизли, точнее Пруэтт. Да-да, Персиваль сделал финт ушами и быстро свалил из семьи. Присутствие Делакура сегодня было необходимостью — будут решать вопрос с рыжим семейством. На фоне статьи в «Придире» и подготовке к балу как-то незаметно прошло то, что Билл Уизли пропал без вести в гробницах Египта, а Чарли Уизли погиб от несчастного случая в заповеднике. Еще один танец — танго хозяев бала. Люциус и Нарцисса прекрасно смотрелись вместе. Все, теперь выход Луны. Сколько слез было пролито, сколько раз блокнот летел в стенку, сколько было уговоров… Кадетский вальс в исполнении Лавгуд и воспитанников Дурмстранга был шикарен. Шесть молодых людей в форме и шесть девушек в платье, а в середине зала, на небольшом круглом возвышении — Луна, вальсирующая одна и распевающая: «Кадетский вальс, кадетский вальс, белые платья, счастливые лица, кадетский вальс, кадетский вальс, строгая форма, фуражки, петлицы, кадетский вальс, кадетский вальс, кружатся пары, играют оркестры, тихо уйдёт беззаботное детство и первый вальс…». Шесть пар дурмстрангцев кружились вокруг нее. Финал — вальс Игоря Каркарова и Луны Лавгуд на последнем припеве. Что примечательно, это произведение еще не написали. Пришлось изворачиваться ужом, но выкрутился, сказав, что слышал его в магловской части Лондона. Вроде поверили. Сие музыкальное творение пришлось по вкусу кадетам и их директору. Так что Луна и Ксенофилиус получили официальное приглашение в школу Дурмстранг на выпускной. Это, скажу я вам, очень престижно! Единицам гражданских удается побывать в этой школе. Нарцисса была там только благодаря тому, что ее девичья фамилия Блэк, и то, пустили на три часа. А потом был скандал и крики, что она не отпустит туда сына. Подозреваю, что Драко специально завалил экзамены, чтобы не расстраивать мать. Мальчик точно знал, что столица Китая Пекин, победителем во второй мировой является Союз, а изобретателем палочек — Мерлин. Но он неправильно ответил на эти и многие другие вопросы по истории и географии. Краем глаза замечаю, что Лонгботтом и Пруэтт взяли в оборот Делакура. Мужчина желает вырезать всех Уизли, но Мюриэль нужен живой Перси. Видимо, выторговывают его жизнь. Как мне сообщили позже, близнецы Фред и Джордж закончат свою жизнь в ритуальном зале Делакуров, старшие Уизли у клана вейл во Франции, Билл уже ушел гоблинам, а Рон достанется нам. Джинни, в качестве невесты, будет отдана Виттельбахам (оказывается, они родственники Делакуров). Все это произойдет не быстро, а в несколько лет, чтобы не привлекать внимание. Перси Пруэтт до сих пор числится Уизлем. А вот смерть Чарли была действительно случайностью — памятный Китайский шар зажарил и раздавил неудачливого драконолога. Смерть Габриэль спустили на тормозах. Полувейла и приравнивается к разумным тварям, за смерть которой только пожурят. То, что французская сторона добилась исключения близнецов — это довольно большой прорыв. Семейство рыжих приговорили к штрафу, и его глава потерял работу. Фред и Джордж выгнаны из школы без права сдачи ЖАБА даже заочно. Закончился «Кадетский вальс» и началась полька. Я танцую с француженкой Мари. Красивая девушка, но брезгливое выражение лица портит всю картину. Все, можно выдохнуть. Остался один танец в самом конце. Дурмстрангцы фотографируются на Полароид, купленный в магловском магазине. Каркаров о чем-то говорит с Амосом Диггори. Кребб и Гойл обхаживают Булстроуд и Паркинсон. Фадж, Делакур, Малфой стояли в сторонке и что-то обсуждали. Блэк охмурял Скитер, а бедная Амалия не знала куда себя деть.***
Вылазку в магловский Лондон мы провели накануне. В девять утра, дружно аппарировав в Дырявый Котел, где нас ждала Луна, мы трансфигурировали одежду и направились гулять. — Ух ты! — сказал Саша Поляков, — Круто! Хочу на Биг-Бен посмотреть. — Так, — строго оборвал его Каркаров, — делаем то, что скажет Малфой. Знаю я вас. Дай волю — в квартал красных фонарей мигом побежите! — Э-э-э, — встрял я, — предлагаю сначала купить все необходимое, а потом уже по достопримечательностям. Первым делом мы забрели в магазин техники, где приобрели фотоаппараты и видео камеры. Следующий был магазин сувениров, книжный, хозяйственный, одежды, кафе… Короче, времени хватило в обрез, но в три часа я и мои гости все же оказались в зоопарке. — Ух ты! — восхищался эмоциональный Поляков, — Смотри-смотри, вон идет! И некрасиво тыкал пальцами в тигра. Здоровый бурый медведь не спал, а лениво прохаживался по вольеру. Стая волков заинтересовала Крама, а павильон со слоном — Каркарова. Я с Луной, которая позавчера официально стала моей невестой, предпочел просто гулять по заснеженным дорожкам и пить горячий шоколад, купленный в передвижном ларьке. Девушка была в восторге от жирафа, которого она покормила листьями салата, и лосенка, съевшего из ее рук морковку и сельдерей. Мулов, газелей, зебр и ослов гости покормили морковкой. Извели на прогулке аж пять кассет от фотоаппаратов! Это сто фотографий. Полюбовавшись на вечерний Лондон и прокатившись на красном автобусе до магазинчика дисков, рядом с которым находится «Дырявый Котел», с кучей впечатлений мы отбыли в Малфой-Мэнор. Луну из «Дырявого Котла» забрал отец. Мэнор украшался к празднику. Нарцисса очень хорошо справлялась с ролью матери. Илонка была маленьким ангелочком с белокурыми волосами. А вот Гарфилда Люциус не спускал с рук. Кошак тарахтел как трактор у него на руках. И никакой он не полукровный книззл, а самый ,что ни есть чистокровный, персидский. После проведения в мэноре заключительных ритуалов на Йоль, я побывал в доме Сириуса. Да-а-а, теперь не стыдно в гости позвать. Со стен исчезли головы домовиков, во всем доме сделан ремонт — свежий паркет, новые обои, картины. Вся вычурность в виде змей и драконов убрана, кроме ванных комнат. А на портрет Вальбурги наложено силенцио. Блэка быстро помолвили с подходящей девушкой, чтобы не натворил глупостей. Теперь его за горло держит Люциус и мой тьютор, который скоро станет членом семьи. В гости к нам зачастили бывшие пожиратели. Дело их азкабанских коллег продолжалось. Что там и как мне не сообщалось. Все свободное время я проводил за расчетами рентабельности и платежеспособности проектов и компаний Люциуса. Даже сестренку видел всего два раза. Отношение Люциуса ко мне было холодным и расчетливым. Ни любви, ни жалости. Просто деловые отношения. С Илонкой он нянчился, таскал на руках, даже кормил иногда, но со мной по-прежнему был холоден. Крестный и тот, больше участия принимал. Ну ничего, ты будешь меня любить! Будешь! На красивом сером диване развалился кот. Рыжая шуба Гарфилда была очень заметна. Амалия Мидлком присела к нему. Книззл милостиво позволил себя гладить и чесать.***
Время близится к полуночи. Пора показать кому-то, что у него все же есть сын. Я попросил музыкантов пропустить меня к роялю. Эту «диверсию» я планировал только в Хогвартсе. Будешь ты любить своего сына! Будешь! Я сказал! Песню долго переводил на английский, но у меня получилось. Мой, еще не сломавшийся голос, звучит очень трогательно. Надеюсь, Ваенга-Хрулева меня простит. Первые аккорды вступления и я начинаю петь: Папа, нарисуй белый океан, Посади медведя на большую льдину, Стал я замечать, что мне немного жаль, Что я родился мужчиной. Стал я замечать, что мне немного жаль, Что я родился мужчиной. Тишина в главном зале мэнора была абсолютная. И Люциус, застывший с бокалом вина в руке. У меня глаза северных цветов И мне не нужны тропические страны, Я всегда с тобой рядышком стою, Но просто ты уходишь слишком рано. Я всегда с тобой рядышком стою, Но просто ты уходишь слишком рано. Тут вдруг понял я, все эти дела Я должен пройти как в наказанье, Но у тебя есть дом, а у дома я, А у Севера сиянье, Но у меня есть дом, а у дома я, А у Севера сиянье. Длинный-длинный проигрыш продолжил песню. Женщины утирали слезы. Гости застыли и только Снейп, скотина, ухмылялся во всю рожу. А я продолжил: Где найти страну белых лебедей, И где живёт любовь мне непонятно. Папа, не рисуй белый океан, А просто забери меня обратно. Папа, не рисуй белый океан, А просто забери меня обратно. Нет, папа, нарисуй белый океан, Посади медведя на большую льдину, Стал я замечать, что мне немного жаль, Что я родился мужчиной. Стал я замечать, что мне совсем не жаль, Что я родился мужчиной. Отзвучал последний аккорд и раздался бой часов. Полночь. — С Новым Годом, папа — сказал я в оглушительной тишине. Громоподобные аплодисменты раздались в зале. Я раскланялся, и мы с Луной тихо удалились в зимний сад, а оттуда ее забрал отец. Я направился через другой вход к себе в комнату. Выходя из зала краем глаза заметил шоковое выражение лица Люциуса, довольное Снейпа и растроганное Нарциссы. Ты будешь меня любить, Глава Рода белобрысый! Я сказал!***
Что примечательно, утром первого января меня никто не будил, не стоял над ухом с нотациями и не отчитывал за неподобающую игру для Наследника (это Люциус про хоккей, в который мы играли с дурмстрангцами, включая Каркарова). Часы показывали половину десятого. Хорошо поспал! Теперь мне точно мозг вынесут. Но никто не орал, не читал нотации и не закатывал глаза при виде меня в пижаме. Причина банальна до одури — Люциус нажрался как свинья. И если пьяного Каркарова отнесли в комнату его ученики, а Снейп практически не пьянел и храпел у себя в покоях, то Главу Рода Малфой из его кресла в кабинете никто никуда не перенес. На столе стояла недопитая бутылка «Камю». — Пап, — я начал тормошить мужчину, зайдя в кабинет Главы, — па-а-ап, просыпайся. — А, это ты! — ответил Люциус, приоткрыв один глаз, — сво-о-лчь, малолетняя! Удавлю. Он навалился на меня, собираясь встать. Я кое-как перекинул его руку через шею и поволок тело, еле переставляющего ноги Люциуса к нему в покои. Благо, тут недалеко. — Сученк ты, а не сын, — не открывая глаз, заплетающимся языком, сказал он, — вот как есть, белбрыс гаденш! Удавть бы тебя, но сын же! Сктина малолетняя! А мне все звидут, то, что у мня ткой ребенк! Люциус что-то еще там бормотал, когда я сгрузил его на кровать, а потом захрапел. Почему не позвал эльфов? А чтобы помнил, кто его перетащил. А не будет помнить — портреты подскажут, как он оказался у себя в спальне. Каникулы летели быстро. В «Пророке» вышла большая статья о дружбе народов и министерском бале. Редакция в статье отметила, что в Англию вернулся Блэк, расследование по делу которого продолжается, но с него сняты обвинения. Так же рассказали о помолвках Малфоев, Блэков, Лонгботтомов и Гринграсс. Мое фото за роялем украшало вторую страницу газеты. А вот про процесс над бывшими пожирателями ни слова. Совсем. Это освещалось в «Придире». Дело отправлено на доследование. Но больше всего я ждал другого выпуска — про снятие Дамблдора с поста главы МКМ и Визенгамота. Но старик умный — выкрутится. На каникулах мы с дурмстрангцами занимались физподготовкой, делали вылазки в магловский Лондон и на Косую Аллею, играли в хоккей. Я возился с подрастающей сестренкой. А ближе к вечеру меня ждала работа в виде графиков, схем, расчетов и анализа. Это было не сложно, но нудно. Прежде чем куда-то вкладывать деньги, Малфой хотел быть уверен, что он не прогорит. Его отношение не сильно, но изменилось. Орать на меня он перестал, теперь выговаривал спокойным голосом, а подзатыльники мне выдавал крестный. Илонка обожала носатого дядю и не слезала у него с рук. Забавно было видеть, как Северус сидит в кресле и читает журнал, а в это время у него на груди, памперсом кверху, спит ребенок, и на коленях, под Илонкиной попой, тарахтит кот. Милая семейная картина. Может женить их? Для волшебников тридцать лет — не проблема. У Лавгудов разница была в тридцать два года. Да-да, старику Ксено уже почти семьдесят, а выглядит лет на сорок. Магия, одним словом. Нарцисса, хоть и была занята Илоной, но при случае меня обнимала, целовала и всем видом показывала свою любовь ко мне. Часто Люциус приходил в мой кабинет и смотрел как я работаю — считаю рентабельность, сравниваю показатели, рисую графики. Просто смотрел, ничего не говорил, а затем уходил. Накануне отъезда я доделывал экономический анализ рынка электроники в Великобритании (со знаниями будущего, это было проще). Время было четвертый час утра. К восьми должен успеть. На плечи мне легли чьи-то руки. Я не глядя откинулся на спинку стула, а голову на того, кто стоит сзади. — Иди, ложись, — раздался голос Люциуса над моей головой, — я сам закончу. Сил удивляться не было. Глаза слипались. — Тут сравнение темпов роста, — устало сказал я. — Иди, — ответил родитель, обнимая меня со спины, — я доделаю. Люциус дунул мне в макушку и отпустил. — Спасибо, — сонно ответил я и не раздеваясь завалился на кровать. Я уже не видел, как Малфой дописал простым карандашом окончание вывода и формулы. И не почувствовал, когда он стянул с меня ботинки, футболку и спортивные штаны, а потом укрыл одеялом. Все это мне рассказал домовой эльф. Лед тронулся. Ровно в десять утра Хогвартс-Экспресс отправился со станции 9 ¾ в Хогсмид. Дурмстрангцы и несколько французов, которые потом отправятся порталами по домам, изъявили желание прокатиться на поезде, ну, а мне пришлось их сопровождать. Хотя истинная причина поездки подопечных Игоря Каркарова — Гермиона Грейнджер.