Жизнь попаданца: простая и не очень.

      Два выстрела, похоже мимо, некогда посмотреть. Делаю неуклюжий перекат, оказываясь за очередной преградой. Ещё раз осматриваю себя на наличие пятен краски. Вроде бы не задело. Дурацкий шлем всё время мешал видеть, а вместо реального положения дел лишь показывал неправдоподобные блики от ламп. Я уже один раз почти пропустила снаряд из-за этого и — видит Бог! — не бросила эту бесполезную пластмаску только по настояниям Маши. Выглядываю из убежища, выискивая глазами противника под потолком. Откуда они стреляли? У них есть снайпер? Я слышала, что, вроде, Женя метко стреляет на дальних дистанциях. В любом случае, если бы не моя вновь приобретенная способность предчувствовать приближение пули, скорее всего, я бы уже вышла из игры. А это вовсе не входило в мои сегодняшние планы.       Сбоку кто-то быстро появился. Сначала было трудно разглядеть из-за формы: от противников членов твоей команды отличал только цвет футболки. Когда этот кто-то посмотрел на меня в упор, я поняла, что это Вася. Кажется, он тоже только сейчас понял, что это я, и, проворчав что-то, сорвал неумело сделанный шлем. Затем, прежде чем я успела хоть что-то сказать, он сделал перекат за следующее укрытие. Я немного надулась. Сколько можно меня недолюбливать? Даже когда мы, наконец, получили шанс потренироваться в кооперативе. Не очень-то и хотелось, зануда. На короткое мгновение его футболка задралась и мне открылась, почему-то, забинтованная часть торса. И когда это он вообще успел пораниться так, что пришлось перевязать? Как бы то ни было, я тоже сорвала с себя шлем. Раз ему можно, почему нельзя мне? От мыслей меня отвлек ещё один человек, спрятавшийся за мою преграду.       — Что-то ты тут задержалась, — заметил он, явно голосом Лёшки. — Отдыхаем?       Я бы показала ему язык, если бы это действительно не было проблемой. Ведь всего десять минут назад мы чётко договорились о плане. Я должна была быть в нападении и захватить территорию врага при помощи ловкости и скорости стрельбы. И сначала все шло как нужно.  — Где-то сверху установлен снайпер. — озвучила я свою догадку. — Две пули пришли откуда-то сверху. Увернуться сложнее.  — Не справишься? — спросил он. Как же меня иногда бесила его прямолинейность. Ведь я обещала ему сегодня утром, что достану победу с той стороны поля. Мне сейчас итак сыкатно от этого неизвестного стрелка, а он еще и озвучивает мои мысли. Возможно, он знает меня немного лучше, чем я думала.  — Нет, я смогу. — как можно увереннее ответила я под подозрительный взгляд парня. — Смогу, да… Последние слова я добавила скорее для себя. Но когда я уже собиралась выйти из-за укрытия, Лешка схватил меня за рукав.  — Погоди, они пока не нападают, так что я могу прикрыть. — он что-то повернул на шлеме и поднял переднюю пластину, открывая лицо (а что, так тоже можно было?!) — Ты чувствуешь откуда стреляют? Сомневается. Он еще не знает о том, что я даже могу определить траекторию пули, если хорошо сосредоточусь. Я пока держала результаты своих ночных тренировок в секрете. Впрочем, как и сами тайные тренировки.  — Да, кажется, это было с потолка. — начала вспоминать я. — Кажется даже с лампы. Но как туда можно вообще забраться? Парень почему-то усмехнулся.  — Летать в той команде может только один человек. — ответил он мне. — Наташа. А Женя Смолина хороша в снайперской стрельбе. — он снова посмотрел на меня. — Я смогу ее снять, как только она снова выстрелит, но будь готова увернуться.  — Поняла. Я решила не возвращать шлем и идти рискуя получить удар краской в голову, что, по рассказам, не очень приятно. Но зато я так не рисковала наткнуться на противника, случайно не заметив его. Странно, что при моей обостренной чувствительности мне все еще нужен был обзор для глаз. На самом деле, недавно я выяснила, что могу использовать свою способность в «фоновом режиме». Перед тренировкой мне нужно было лишь ненадолго закрыть глаза, убеждая себя успокоиться и внезапно внутри меня падала какая-то заслонка, позволяя мне чувствовать все, что происходило от меня в радиусе двадцати метров. Иногда меньше, когда концентрация падала, но в основном это была моя минимальная площадь ощущения. Так же я старалась развиваться и в других направлениях, как учил меня и Александр и Илья, заставляя меня тягать жидкости, но на самостоятельных тренировках я училась делать то, что уже умею. Тогда мне казалось это взвешенным, взрослым решением. Скрывать свой прогресс от учителей было приятно, словно я удостоверялась в том, что знаю свою способность лучше них. На счет три я быстро вышла из укрытия, стараясь двигаться достаточно медленно, чтобы было легче прицелиться. Наконец, когда мне показалось, что выстрела не последует, я почувствовала движение в воздухе под потолком метрах в двадцати от себя. В моем видении снаряд выглядел как что-то продолговатое и острое, мгновенно врезающееся в пространство. Настолько быстро, что заметить его можно было лишь за долю секунды даже с моей силой. Я тут же бросила весь вес своего тела в сторону. Несмотря на то, что я могла предвидеть пулю, увернуться от нее было куда труднее. На этот раз мне это удалось, пуля врезалась мне под ноги, разбрызгав краску вокруг. Тут же из своего убежища Лешка выстрелил в сторону источника. Я услышала, звук покачивания тяжелой лампы, а следом приглушенное упоминание матери Лихта. Мне оставалось надеяться только на то, что Женя не упадет. Больше она была не опасна, а травм одному из самых приятных людей в этом месте я не желала. Я на мгновение повернулась к Лихту. Тот довольно улыбался, видимо, до конца не веривший в то, что смог попасть с такого расстояния, да еще и вслепую, ведь все, что находилось выше ламп снизу выглядело как темное пространство. Зато с лампы открывался прекраснейший вид на расположение каждого игрока. Хорошо, что мы сняли такого опасного стрелка. Черта между двумя «лагерями» была преодолена и теперь я могла бы сказать, что нахожусь в тылу врага. Эта сторона подсвечивалась синим цветом. Большой зал без полосы препятствий, уставленный разного размера укрытиями от «бочек» до простых досок в связке, иногда напоминал мне город, где случился зомби-апокалипсис. Боюсь, что теперь я все буду с ним сравнивать, такой опыт не забывается. По ощущению сражение было примерно таким же. Если я выгляну не из того укрытия и не потороплюсь выстрелить, меня ждет неминуемая «смерть». Перед игрой мы коротко проанализировали команду противника. Маша знала достаточно для того чтобы сделать вывод, что мы будем сражаться против четкой стратегии. Ни Наташа, ни Женя, ни другие два участника не были особенно хорошими стрелками на бегу. Таковым являлся только Степан. Зато этот парень был асом в скоростной стрельбе. Однако, как бы хорош он не был, один он не мог быть сразу везде и, скорее всего, он будет именно в нападении (удачи Маше и Вано с защитой нашей кнопки). Такую команду мог спасти только четкий план действий. Поэтому нам не оставалось ничего, кроме как противопоставить им ровно противоположное: быстрый старт. Мы могли выиграть только при условии, что будем быстрее противника. По моим расчетам, Наташа должна была быть где-то недалеко от висящей под потолком Жени, ради подстраховки. Только она могла повелевать гравитацией собственного тела, так что она могла находиться только под потенциально падающей девушкой. Лампа все еще качалась, так что, наверняка, она все еще на подстраховочной позиции. Путем недолгого наблюдения, я заметила слегка покачивающуюся преграду. Там! В несколько шагов преодолеваю это расстояние и, почти не глядя, три раза выстреливаю в противника.  — Оу… Щет!.. — матерится по-английски Наташа, недовольно осматривая свой испачканный свитшот. Надо же, угадала! — Ну все, я тебя запомнила, Колонадова!.. — она с улыбкой тыкает в меня пальцем. Я победно улыбаюсь в ответ и иду дальше. Наташа теперь по правилам должна остаться на месте, как «убитая». Следующей преградой становится новенький мальчонка. Испуганный взгляд, висящие «доспехи» со шлемом. Ему же не больше тринадцати. В голове у меня проносится мысль о том, что эта команда явно нас слабее. Маша рассказывала мне о минусах больших группировок. Попаданцы в таких случаях тренированы неравномерно, особенно если новички прибывают с большими промежутками во времени. Здесь твой скилл напрямую зависит от тебя и твоего желания, никто заставлять не станет. А так как команду противника, в отличии от нашей, подбирали случайным образом, силы были явно неравны. Я даже не стала выходить из своего укрытия, просто просунула дуло между досок и быстро выстрелила ему в ногу. Паренек испуганно подскочил, даже не сразу сообразив, что произошло. Пробегая мимо, я коротко выразила свою уверенность в том, что в следующий раз ему повезет больше. Если бы последний противник, по моим расчетам, оказался таким же новичком, то меня бы уже ничто не отделяло от победы. До лестниц с кнопкой противника было уже рукой подать и я совсем не чувствовала себя усталой. И только я позволила себе себя похвалить, очень близко раздался звук ударяющегося о дерево пейнтбольного шарика. Я почти инстинктивно бросилась за эту же преграду. А вот это было уже плохо. Я не почувствовала пулю в полете, как это было раньше. Она прилетела в разы быстрее чем все остальные. Но разве такое возможно?..  — Вылезай, я видел как ты спряталась! — раздался неприятно знакомый голос. Степан. Стоп, Степан? Расчет был неверен? Преграда за моей спиной дважды дернулась от сильного удара. Это он только что выстрелил? Что не так с его ружьём?! Чтобы воспроизвести выстрел такой силы ему нужно стоять максимально близко… Когда он успел?  — Черт… — одними губами чертехнулась я, уходя в сторону, за другую преграду. На долю секунды я увидела фигуру парня, но, вопреки ожиданиям, он стоял довольно далеко. Значит это не было опасной ситуацией. Более того, теперь он точно видел, куда я перебежала. Черт! Не было смысла выбегать, пока он так далеко! Но теперь думать об этом было поздно, ведь глаза противника действительно обратились на меня и мне нужен был еще один план. Срочно!  — Почему ты?! Я думал удастся сразится с Машкой или Хмурным… — продолжал громко вещать белобрысый. У меня чесался язык сказать ему, как смешно выглядит его попытка скопировать манеру преследовать свою жертву у анимешных злодеев, проговаривая каждую свою мысль, словно ради пафосной демонстрации силы. Ну серьезно, кто так делает? Его же прекрасно слышно! Опытному игроку это дает нехилое преимущество. Жаль только, что это не для меня. И все же, в словах этого парня был смысл. Я слышала, что у подавляющего большинства здешних ребят странное желание сразиться с кем-то из «профи». Думаю, это из-за того, что тренировки у них всегда раздельные и вот такие упражнения, пожалуй, единственный шанс поучиться чему-то у тех, кто лучше тебя.  — Ладно, разберусь с тобой и поищу их… — все еще продолжал говорить Степан. Мне в голову вдруг пришла мысль, что, возможно, он действительно достаточно хорош чтобы без потерь выдавать свое местоположение. По крайней мере мне его неосторожность пока не сильно помогала. Стоило мне высунуться из этого укрытия, как он меня застрелит. Обойти его тоже не выйдет: он теперь был между мной и кнопкой, а я по глупости зашла на самый край поля. Он просто прижал меня к черте аута. Я закусила губу. Не думала, что он станет такой занозой в заднице… Мне не оставалось ничего, кроме как ждать, когда он подойдет достаточно близко чтобы я могла застать его врасплох, иначе из тупика мне не выбраться. Благо я чувствовала каждый его шаг. И вот, когда между нами оставался всего метр, я резко прыгнула вверх, применяя свою способность и отталкиваясь от пола одной ступней. Это был мой секретный прием на крайний случай, так как я все еще не смогла до конца отработать безболезненное приземление. На тренировках мне удалось частично скопировать пафосные анимешные прыжки. Сама бы я, конечно, никогда бы их не повторила, (гравитация у меня была, увы, не анимешная), но дополнительная энергия, которую у меня получалось воспроизвести с помощью способности, позволяла мне это. Этот прыжок был, пожалуй, самым сложным из тех, что мне удалось выучить, так как он предполагал кувырок в воздухе. Но для таких ситуаций как эта он был как никогда кстати. Я сделала небольшую дугу в воздухе, пролетая над Степаном. В голове у меня крутилась только одна мысль «Только не шлепнись!». Не без труда, я таки приземлилась на ноги, хотя и с небольшой пробежкой. За потерянные мной секунды очнулся и парень, уже целясь в меня. Об ответной стрельбе не шло и речи, так как я все еще не восстановила равновесие, чтобы прицелиться достаточно хорошо. Поэтому единственное, что мне оставалось это уклоняться и бежать.  — Ты бл*ть, блоха! — гневно и немного удивленно выкрикнул парень, выпуская в меня очередь из шариков. Я чудом сумела не попасть под пулю! К счастью, укрытий для передышки у меня было полно. Забежав за одно я выдохнула и позволила себе мгновение гордости. Степан явно не ожидал такого выпада от меня! Теперь путь к кнопке снова свободен. Дыхание уже перехватывало, а пот струился рекой по лицу и шее от напряжения. Но противник все еще был полон сил, а значит и у меня нет права прохлаждаться. Секунду я раздумывала над тем, стоит ли мне остаться и подстрелить Степана. Я быстро выглянула из укрытия, но тут же рядом с моим лицом вонзился шарик, так близко, что мне почудились капельки краски на щеке. Вот же… Он слишком хорош в пейнтболе, и уж явно лучше меня. Не прицелиться. Тогда просто доберусь до кнопки быстрее него.  — Эй! Стоять! — зачем-то выкрикнул парень, снова пытаясь достать меня пулями. По каким-то неизвестным мне причинам я больше не могла предвидеть траекторию полета его пуль. Они летели слишком быстро для пейнтбольных шариков. У меня создалось такое впечатление, что теперь их скорость была как раз той, которую достигали настоящие пули. С такой скоростью в меня стрелял Бессонов на тренировках. К сожалению, на бегу я никак не могла сосредоточиться на таких быстрых объектах. Был шанс в начале игры, но тогда каждая моя потуга увидеть в простанстве его пули отзывалась ноющей болью в мозгу. Держать мою способность в фоновом режиме оказалось не так легко, как казалось сначала. Но вот, лестницы с кнопкой уже передо мной, но Степан наступает на пятки. Из-за того что перед кнопкой образуется небольшое расстояние без преград, от метких выстрелов Степана мне не спастись. Мгновенно осознаю, что мне нужно срочно найти где-то место для ответной стрельбы. Пворачиваюсь назад, надеясь, что получится хотя бы притормозить его, но похоже, ситуация все еще не в мою пользу. Видимо, парень и не собирался бежать за мной до самой кнопки, а предусмотрительно занял позицию за одним из последних укрытий. Я поняла, что буквально через секунду он в меня уже выстрелит. Это чувство… было такое ощущение, что я и впрямь умру через секунду. Проигрыш в этом состязании действительно в некотором роде значил для меня смерть. Смерть данного мной обещания. Я в подробностях вспомнила, как утром Лешка сообщил ребятам, что в нападении буду именно я. Вася был явно не в восторге, но Лешка зачем-то защищал меня и говорил, что верит в меня. Верит, что из меня выйдет достойный скоростной стрелок. Верит, что у меня получится все сделать как надо. И я, надеясь так убедить ребят окончательно, пообещала достать победу с той стороны поля. Потому что больше чем быть обузой я ненавижу только не оправдывать доверие дорогих мне людей. Пусть для многих это и покажется чушью, но это было очень личное и искреннее обещание. Все эти мысли пронеслись в моей голове за секунду до того как раздался закономерный выстрел. Стоп. Выстрел пришел с другой стороны… И я так и не ощутила удар шарика. Даже проверила, взглянув вниз и проведя рукой по животу и груди — ничего. Я повернулась на звук. За вершинами преград я увидела знакомую пепельную макушку. Конечно же это был Лешка. Одним выстрелом попасть в мишень, находящуюся за десять деревянных укрытий — достижение, достойное Лихта. Я видела, как от неожиданности, с трехэтажным матом, повалился за одно из укрытий Степан. Больше он не вставал, похоже, смирившись со своим поражением. Но я тут же повернулась к спасшему меня парню, надеясь отблагодарить его улыбкой, но, похоже, он был настроен иначе потому что на его лице не было и тени триумфа или еще чего бы то ни было, что сейчас чувствовала я, избавившись от ощущения скорой «смерти». Он, кажется, был лишь взволнован, если не сказать встревожен. И, хоть это и казалось мне неуместным в пейнтболле, равно как и флажок с надписью «я здесь», он громко выкрикнул, чтобы его слова точно дошли до моих ушей.  — Быстрей! — он быстро вскинул подбородок, указывая им на кнопку. — Сейчас же! Парень махнул рукой куда-то назад, сновно предостерегая меня. Проследив за этим движением, я увидела, как на той стороне поля на нашу лестницу с кнопкой уже забирается девушка — последний участик команды противника и, судя по тому, что ее до сих пор никто так и не остановил, Маша и Вано уже вне игры. В голову осознанием ударил адреналин. У меня всего пара секунд! Я мгновенно повернулась обратно к цели, отбрасывая ружье в сторону. Словно в замедленной съемке я чувствовала, что каждый мой шаг сейчас был равен прыжку на пару метров: испуг мгновенно активировал мою супер-способность. В голове у меня стучало «Быстрее! Еще быстрее!» Мозг инстинктивно отсчитывал время, за которое противник мог добраться до кнопки. Давай же! Времени не хватит! Я откуда-то знала, чувствовала, что нужно сделать. Преодолев остававшиеся пятнадцать метров за четыре прыжка, я на мгновение присела, готовясь к финальному рывку.  — Скорей!.. — выкрикнул Лешка, явно не понимая, что я делаю. Еще бы, он ведь думал, что я воспользуюсь его способом преодоления лестницы. К сожелению, в тот момент даже для него было слишком мало времени. И вместо этого я собрала последние силы и с силой оттолкнулась от пола, зарание выставив руку вверх. Я почти почувствовала удивленный взгляд Лихта на своей спине. Я поднялась в воздух на два метра, долетая до платформы с кнопкой, но осознала, что перелетаю. Стиснув зубы, я ухватилась за перла, окружавшие кнопку, совершая кувырок по энерции, и уже через секунду нажала на кнопку ступней. Раздался громкий, режущий уши звук, а я, не удержавшись, повалилась на платформу, стуча костями. Шиплю, в который раз ударилась копчиком. Вслед за этим раздается второй сигнал от нашей кнопки. И внезапно откуда-то слышится двойной возглас «ура». Маша с Вано. Несмотря на свое неудобное положение, я не могу удержаться от радостного смеха. Мы победили! Правда победили! Что может быть лучше командной победы, к которой ты приложила собственные усилия?!  — Команды, — в центр привычно вышел Бессонов старший, дабы разобрать наши ошибки. — Постройтесь. Переполненная приятным чувством победы, я спустилась с деревянного строения и послушно встала на некотором расстоянии от Александра, рядом с Вано. У Маши на груди красовалась яркая клякса, которая, кажется, совсем ее не смущала. Вася был явно очень недоволен…как всегда. Но, к моему удивлению, он был недоволен мной. Да что мне еще надо сделать чтобы он наконец от меня отстал?! Но еще сильнее меня смутило то, что Лешка тоже не был доволен моим финальным рывком. Что не так я не знала и не могла спросить, так как Александр уже говорил и прерывать его не хотелось. Пришлось невольно вслушаться в «брифинг». Оказалось, что та последняя девочка из соседней команды может становиться «проницаемой» для любых предметов, что объясняло, почему на нее не действовали «красочные» пули. Они просто проходили сквозь ее тело. Похоже, что это была самая трудная противница для Маши, жаль не могла видеть этого поединка! А что касается ружья Степана, насколько я поняла, парень что-то в нем выкрутил, чтобы скорость полета увеличилась и за это он получил отдельный выговор. Меня даже передернуло от догадок, зачем бы он мог так сделать. На точность увеличение скорости влияло пагубно, по словам Александра, на любопытство тоже мало смахивает. Если эму просто хотелось чтобы его жертвам было больнее, он оказался еще более чокнутым чем я думала сначала.  — Держись от него подальше. — тихо посоветовал мне Лихт, даже не поворачивая головы. Я подумала что не расслышала что-то и вопросительно нахмурилась.  — Что? Парень поджал губы и немного наклонился ко мне, чтобы прошептать в самое ухо.  — Он так сделал только чтобы ранить тебя, лучше не зли его. Я немного рассердилась. Как будто я это специально.  — Ты говоришь так, будто я его нарочно дразнила! — прошептала я в ответ. — Он первый начал!..  — Саша, просто сделай как я прошу! — тем же шепотом перебил меня Лешка. Мгновение мне все еще хотелось ему возразить, но взгляд Лихта переубедил меня в этом и я просто кивнула. Все равно я не обещала ему замять эту ситуацию полностью. Следом за этим парень тяжело вздохнул, выслушивая как Бессонов старший отчитывает Степана.  — Зачем ты это вообще сделала?..  — Сделала что? — снова не поняла я.  — Остальные сработали хорошо. — коротко закончил Александр, захлопывая блокнот с заметками. — Можете быть свободны, всем победителям до завтра разрешается отдых. — это заявление было встречено особенно радостно. Но только я позволила себе расслабиться от того, что о моем финте ничего сказано не было, а, следовательно, и волноваться не о чем, глаза Бессонова снова вернулись ко мне. — Ах да, Колонадова. — тут уж я сглотнула. — А вас я попрошу остаться… ***  — Что?! Что значит… — у меня отнялись все слова. — Я отстранена от занятий с Ильей?!  — Да, и до конца твоего пребывания здесь ты и шагу не ступишь без моего ведома! — голос Бессонова был неприклонным и, казалось, в конец рассерженным. — Никаких вылазок в другие миры кроме моих занятий.  — Но… — я беспомощно взглянула на Лешку в поисках поддержки, но он лишь мог с сожалением смотреть на меня. — Но я не делала ничего запрещенного на тренировках с Ильей!  — А где делала, Колонадова? — Бессонов угрожающе навис надо мной, ожидая моего ответа. — Ну? Где ты тренировала свою силу без моего ведома, когда я тебе строго настрого запретил это делать? Я поняла, что этот разговор находится в шаге от допроса. А допросы никогда не были моей сильной стороной. Поэтому я поспешила сменить тему.  — Объясните мне еще раз, что такого в том что я прыгнула быстрее и выше с помощью своей способности?! Взгляд Александра на мгновение заставил меня ощутить себя действительно мелкой, ничего не понимающей блошкой. Но потом и голос и глаза мужчины стали спокойнее и он продолжил:  — Потому что ты его не контролировала. — почти спокойно произнес он.  — Конечно я его контролировала! — издала я нервный смешок. — Иначе я бы не смогла нажать на кнопку.  — Ты снова не понимаешь! — строго, но без злости произнес Лихт. — Речь идет не о точности выполнения каких-то там прыжков, а о том, что ты используешь их не по своей воле. Я снова усмехнулась и привычным движением провела по волосам, качая головой. Как мне объяснить им что с моей способностью все в порядке?! Неужели ограничение моих способностей в бою это то чего они добиваются? Парень и мужчина переглянулись между собой, словно говорили с неуравновешенной.  — Ты не знаешь что бывает с теми кто перестает контролировать свои силы. — снова заговорил Лешка, видимо, пытаясь меня успокоить.  — Когда ты уже поймешь, что сила внутри тебя не полностью принадлежит тебе? — почти перебил его Александр. — Вместе с твоими эмоциями твоя сила может стать почти самостоятельной и тогда никто не сможет ручаться за твой разум!  — Что? — я не понимала, зачем они даже сейчас говорят метафорами по типу «зверей» и «контроль» — Я не понимаю…  — Чужая сила в кооперативе с несдерживаемыми эмоциями может буквально свести носителя с ума. — произнес Лихт так, словно эта фраза все объясняла. На самом же деле у меня появился еще целый вопрос насчет «чужой силы» — Если ты продолжишь, как и раньше, освобождать свою силу вместо того чтобы подчинять ее себе, это может тебя убить.  — Никто из нас не знает, когда ты достигнешь своего предела. — продолжал Бессонов старший. — Может быть через год или через два, а может быть уже сегодня ты исчерпала свой лимит. Но когда ты подойдешь к этой грани, ты не сможешь стать прежней. Я замолчала на пару мгновений. Почему об этом мне еще никто не говорил? Хотя, наверное, пора уже привыкнуть. Однако эта информация все еще не меняла того факта, что ко мне она не имеет никакого отношения.  — Но я вовсе не шла на поводу у своей силы или что-то в этом роде! — снова возразила я. — Я контролирую свою способность!..  — И почему тогда ты не воспользовалась тем чему я тебя научил? — перебил меня Лихт, подходя на шаг ближе.  — У меня не было времени, ясно? — грубовато ответила я.  — Подумай еще раз! По-моему ты сама не ожидала от себя такого! Ты потеряла контроль!  — Я ничего не теряла! Я резко повернулась всем корпусом к Лихту, рассерженно взмахивая рукой. Это было движение, наполненное моей злостью на все происходящее. И в следующую секунду Лешка отлетел в сторону и врезался в стену, после этого сполз на пол с выражением боли на лице. Мне понадобилась целая секунда чтобы понять, что я только что сделала. Я только что получила сильный выход энергии из моего тела, я чувствовала это. И результатом стало то, что под горячую руку попал он. Еще никогда моя собственная рука не казалась такой чужой. Еще секунда и я рванулась в ту сторону.  — Лешка! Я почти даже не почувствовала его вес у себя в руке в то мгновение! Все о чем я могла тогда думать это звук с которым спина Лихта ударилась о стену. Сердце бешено билось о грудную клетку.  — Лешка, ты в порядке?!.. — задала я первый глупый, очевидный вопрос, опускаясь рядом с ним на колени. — Прости! Прости пожалуйста!.. Парень сидел на полу, держась за спину. Вмятины на стене не было, что, безусловно, было хорошим знаком. Я не знала что делать, что говорить, проговаривая какой-то невнятный поток извинений. Меня объял ужас, от мысли, что я навредила Лихту. Ни кто-то другой заставил его сейчас кряхтеть от боли. Нет, Я! Я чувствовала, что могла бы сделать ещё хуже, от этого мои руки тряслись. С меня словно спала пелена злости. Я понимала, что теперь оправдываться нет смысла. Я была опасна и прямо сейчас я была опасна для близкого мне человека. Это было худшим способом донести до меня эту истину. Я почти бездумно подняла руку и проверила затылок Лихта на наличие ушибов. Кажется, обошлось. Внезапно парень поднял на меня глаза и удивлённо уставился. Потом перехватил мою руку, обращая на себя внимание.  — Твои глаза… — произнес он — Светятся!  — Что?.. — к нам приблизился Александр, тоже глядя на меня. — Жёлтое свечение… — задумчиво проговорил он. — Похоже, это результат сильного всплеска энергии.  — У нее и раньше были перемены в цвете глаз. — припомнил Лешка. Я была крайне удивлена. Я даже не могла решить, чему именно. То ли тому, что мои глаза снова вытворяют странные вещи, то ли тому, что мужчина, который был на меня очень зол и парень, которого я только что отшвырнула к стенке, действительно обсуждают цвет моих глаз. Похоже, что этот любопытный факт только что дал мне возможность на отсрочку разноса, привлекая внимание обоих. На мгновение мне показалось, что оба поняли, как сильно на меня повлиял этот инцидент. Наверное, им показалось, что это было для меня достаточным уроком и ругать меня дальше не имеет смысла. Вот только моей совести от этого стало только гаже.  — Что ж, похоже, что твои глаза с этого момента будут неким индикатором твоей силовой активности. — все так же холодно размышлял Бессонов. Затем он выпрямился обратно в полный свой рост, глядя на меня сверху вниз. Сейчас мне было трудно представить, что до этого мы с ним даже ладили.  — Скажи, мне стоит продолжать свое объяснение? — спросил он у меня.  — Нет. — убитым голосом ответила я, исподлобья косясь на Лихта, избегая смотреть ему в глаза.  — В таком случае. — мужчина глубоко вздохнул, словно предвидя долгий разговор. — Я жду твоего рассказа о том где, когда, а особенно, как ты использовала свою способность. *** После того как мы перетащили Лешку в здешний медпункт, мне предстоял обстоятельный и довольно долгий разговор. Конечно, наказание смягчать мне никто и не собирался, так что кроме запрета на выход в другие миры, мне дали временное ограничение на использование моей способности. Ее не запретили полностью, просто сильно ограничили, что автоматически отсекало меня от занятий вместе со всеми в большом зале. Пейнтбол для меня теперь был закрыт. Как выразился старший Бессонов, последнее что мне сейчас нужно это спровоцировать новый неконтролируемый выброс энергии. И я, скрипя зубами, соглашалась с ним. Ведь каждый раз когда мне хотелось возразить, глаза падали на ушибленную спину Лихта, которую сейчас обрабатывали на кушетке за небольшой ширмой. Кроме всего этого Александр подумал и сообщил мне, что он договорится с Женей о нескольких занятиях йогой, чтобы я смогла лучше обуздать мои эмоции, наверное. На самом деле последний пункт показался мне самым странным и недейственным, но в то же время, и самым щадящим из наказаний, так что противиться я не стала.  — Сейчас у всех должно быть свободное время, — сообщил Бессонов, глядя на часы. — Так что как только закончите здесь, сходи к Жене.  — Схожу. — согласилась я. Мужчина вышел из медпункта. Но легче мне не стало. Сначала я не могла понять, почему, ведь неприятный разговор уже окончился. Но потом осознала, что до сих пор так внятно и не извинилась перед Лешкой. Пусть я и говорила ему «прости» раз двадцать, я чувствовала, что он все еще немного злится и если я не попрошу прощения понастоящему, я не смогу смотреть ему в глаза. Вопреки сильному соблазну просто свалить отсюда, оставляя происходящее на «как-нибудь само», я продолжала сидеть, наблюдая за тем, как на спину парня накладывают охлаждающую повязку, в ожидании подходящего момента. В голову пришла мысль о том, что я должна бы чувствовать смущение, разглядывая голый, мускулистый мужской торс и спину, но… сейчас так уже не происходило. И дело было даже не в том, что я и раньше видела его без верхней одежды. Сейчас чувство вины проступало во мне гораздо более четко. Моя заносчивость и гордость отпечатались на его спине этими красно-сереневыми пятнами. Насколько я знаю, ни друзья, ни, тем более, более близкие люди так не поступают. Я бы не простила себя за такое. И все же, когда медсестричка (одна из старых попаданцев) закончила с обработкой и ушла в прилегающую комнату (ни разу так и не спросив о причине таких повреждений, видимо, видевшая за свою практику и не такое), я тут же села напротив парня, боясь упустить возможность. От моего резкого появления парень вздрогнул.  — Воу! Тебя не подкрадываться не учили? В словах Лихта был смех. Но и недалекий бы уловил в этой фразе оттенок обиды. Он не специально, нет. Лешка старался создать иллюзию того, что он не обижен. Он не хотел показывать мне своих истинных чувств по этому поводу. Мне было это непонятно. Может быть, ему действительно не хотелось меня расстраивать. Но он не мог скрыть их полностью. Чувства это не всегда то, чем мы можем управлять.  — Как раз подкрадываться меня и учили. — усмехнулась я в ответ, не желая так резко разрушать его попытки. Воцарилась неприятная тишина. Мой собеседник явно не знал, что еще сказать, как и я. Неужели и в разговоре с Лихтом так бывает? Переферией сознания понимаю, что обычно Лихт сам разрывает тишину и то, что он не делает этого прямо сейчас, означает, что он действительно обижен на меня. И когда это я успела привыкнуть к его всепрощающему характеру? И прямо сейчас он ждет, что именно я начну объясняться. Я принялась нервно теребить шнурок толстовки, в коем то веке, моей собственной, а не Машиной. И почему я не додумалась продумать то, что хочу сказать? Прямо сейчас нужно придумать какую-нибудь серьезную речь, пропитанную раскаянием. Но вместо этого я выдаю совсем не то.  — Скажи, ты сильно злишься? Я не смотрю ему в глаза, но вижу, как правая рука поднимается к голове. Глубокий вздох.  — Да как сказать?.. — произносит он таким тоном, что мне хочется снова рассыпаться в беспорядочных извинениях. — Очень. О Господи, он на самом деле зол! Я на мгновение подняла на него глаза, чтобы тут же их опсутить, наткнувшись на осуждающее выражение его глаз.  — Прости что обманывала о ночных тренировках! — выпаливаю я, переключаясь со шнурка на край толстовки.  — Да что извинения, ты же видишь, что наделала… — мягким тоном говорит он, все еще отчитывая меня. Я снова смотрю на него, уже готовя тираду насчет того, насколько мне жаль за его боль. Но он тут же это понимает и поправляется.  — Я сейчас не о себе. — небрежный жест на повязку, так, словно меня на самом деле могло это не волновать. — Ты действительно могла очень сильно пострадать, понимаешь ты это?  — Я не знала. — зачем-то вдруг оправдываюсь я, хотя еще секунду назад не собиралась этого делать.  — Да, но почему ты не сказала?  — Что не сказала? Лешка молчит мгновение.  — Саша, почему ты не сказала мне? — меняет он акцент вопроса на последнее слово. От того, что тон Лихта вдруг почему-то стал раскаивающимся у меня в голове произошло короткое замыкание. Подождите, он ведь сейчас меня отчитывает, не я. Тогда что случилось? Пытаясь найти ответ на свой вопрос, я снова подняла на него глаза. Он смотрел на свои колени. Пришло его время прятать глаза? У меня вдруг появилось ощущение, что он подбирает слова для чего-то. Для чего-то не совсем связанного с изначальной темой разговора.  — Саша… — снова не то. — Саш, я знаю, я подвел тебя несколько раз. О Боже мой, что происходит?!  — Нет-нет-нет, ты меня не…  — Дай я уже скажу. — перебил он меня. — Я хочу чтобы ты знала, что ты всегда можешь положиться на меня.  — Подожди, мы ведь это уже обсуждали. — попыталась я еще раз.  — Да, обсуждали. — парень снова поднял на меня взгляд. — Но ты все равно не рассказала мне о том, что с тобой происходит. Пусть тебе это не казалось чем-то значительным… — снова перебил меня он, зная, о чем хочу сказать. — Пусть так, но… Я все еще твой учитель. Я все еще твой друг, ясно? У меня в груди что-то обиженно шевельнулось от того, как прямо и уверенно он это произнес, но я решила оставить эти мысли на потом.  — Как бы занят я не был, ты всегда можешь рассказать мне… Почему ты не доверяешь мне?.. — он немного нахмурился и его губы тронула мимолетная улыбка. — Черт, я сбился с мысли. Но мне было достаточно и того что он сказал. Оказалось, что я прошу прощение не за то, за что следовало бы. И меня ошарашила моя собственная догадка. Лихта тоже волнует то, что за эту неделю отношения между нами не заладились. Иногда мне было трудно представить, что такой человек как он может нуждаться в моем обществе, даже если это дружеский порыв. Хоть я и находила этому подтверждения и раньше, меня все ещё удивляла эта мысль. И все же… неужели я была настолько поглощена собой и этими ночными тренировками, что забыла об этом? Получается, что я и сама предавала его надежды. Я должна была что-то сказать. Я не совсем понимала, что именно, но по крайней мере, постаралась смотреть ему в глаза.  — Прости меня за это. — произнесла я пытаясь показать, что я поняла. — Я обещаю, я больше не буду. Пусть извинение получилось довольно корявым, мне показалось, что Лихт все понял правильно. Потому что в следующую секунду его лицо озарила усмешка и его плечи расслабились. Равновесие и веселось разговора была восстановлена.  — Да, и прости за это тоже. — кивнула я в сторону повязки, понимая, что сейчас самый безопасный момент для этого.  — Ну, знаешь, это больно. — притворно обиженно сообщил парень. — Думаю, ты должна мне желание.  — Желание? — усмехнулась я такой легкой расплате. — И какое же это желание?  — Пока что просто запомни об этом. — с хитрым видом сказал Лихт, подтягивая к себе футболку. — В нужный момент с тебя станется.  — Мне начинать бояться? — я протянула руки чтобы помочь парню натянуть одежду.  — Конечно. Но я позабочусь о том, чтобы ты этого не ожидала.  — Тогда я просто буду все время начеку. — усмехнулась я в ответ. *** Трудно чувствовать себя виноватой за то, что вызывает такой неподдельный восторог у всех остальных.  — Акробатка пришла! — воскликнула девушка, о которой я знала только то, что ее фамилия Климова. И прямо с порога комнаты отдыха меня встретили одобрительные вздохи и односложные возглсы типо «О-о» или «Ух ты!». Я и раньше бывала в центре внимания, но так редко, что так к этому и не привыкла. И, неужели мне уже придумали прозвище?  — Разве не Блоха? — поинтересовался кто-то у Климовой.  — Ой, да отстань ты со своей блохой!  — А, че, помоему, нормальное погоняло.  — Фокусница! — выкрикнул еще кто-то.  — Я за вариант с Попрыгунчиком. Похоже, их волновала не сколько я, сколько возможность стать автором чьего-то псевдонима. Постепенно меня стали окружать не особенно знакомые мне люди.  — Так какая у тебя способность, Попрыгунчик? Суперсильные ноги?  — Нет, наверное, что-то связанное с гравитацией, как у Наташи. Я пыталась незаметно, выглядывая из-за чужих спин, найти глазами Женю. В данный момент для меня приоритетом было скорее добраться до тихой комнаты ради долгожданного звонка Кате, а не веселое времяпрепровождение в компании людей, знакомых мне лишь по внешности. Пусть они и были такими же попаданцами как и я, общение с ними казалось мне таким же полезным, как и общение со случайными прохожими лишь по той причине, что они тоже ходят на работу. Хотелось побыть одной со своими мыслями хоть немного. Было, конечно, приятно, что меня заметили, но радости как-то поубавилось от недавнего разговора с главой этой группировки. Ещё одного разговора о моей способности мне хотелось избежать. Но, как это часто бывает в жизни, выбрать мне никто не дал. Сзади кто-то настойчиво сгреб меня в охапку, давая мне понять, что дороги назад мне нет и не будет.  — Материя ее способность. — произнес внезапно над моим ухом мужской задорный голос. Я резко развернула голову, аж до хруста, тут же встречая незнакомую ослепительную улыбку и вырываясь из хватки. Странно было признавать, но до этого момента мне казалось, что это должна быть либо Маша, либо Вано, либо, на худой конец, Лешка (который свалил куда-то под сомнительным предлогом и вряд ли мог быть здесь). Вася исключался по понятным причинам. Женя была чуть ниже меня и вряд ли бы вообще решила проявить подобную фамильярность, не в ее характере. Но это был Федя. И в первую секунду меня это даже напугало. Но в следующую только насмешило. Те немногие маленькие девочки, что здесь были, похоже, готовы были прожечь во мне дыру взглядом, если не испепелить. Похоже, малолетний фандом Решетникова не дремлет. Все переключились с расспросами на парня.  — А откуда ты знаешь?  — Ну, она мне и рассказывала.  — А, точно, вы же вместе занимаетесь разбором железок. — вспомнил кто-то.  — Судя по тому что он знает, они там не особо Банкоматом заняты.  — Оп, оп, а поподробнее?.. Я с улыбкой закатила глаза, когда кто-то решил задать этот провакационный вопрос мне. Пошлые шуточки на уровне моих одноклассников в пятом классе. Хотя в последнее время я даже стала по ним скучать. От перспективы отвечать на этот вопрос меня спасла Машка. Она как раз заходила в комнату отдыха в компании нескольких девочек, Вано и — слава Богу! — Жени. Заметив меня, Полярная сделала то же самое, что минуту назад проделал Федор — сгребла в охапку одной рукой. Это любимая привычка всех моих высоких друзей. Так и шейные мышцы накачать можно.  — Гляди чё, Сань, такую штуку придумали! Щас попробуем! — радостно сообщила мне девушка.  — Мань, погоди, мне Женю надо… — в том же тоне попыталась я вырваться из ее объятий.  — Щас, щас поговорите, подожди. — видимо, она не желала слушать. В следующую секунду она повысила голос, невольно оглушая меня. — Ребята, кто в «Правду или действие» будет? С разных углов комнаты послышались разрозненные «я». Началось какое-то движение, и я даже не успела опомниться, как меня уже причислили к списку участвующих.  — А меня спросить не надо? — недовольно поинтересовалась я.  — Надо стартовый состав нагнать, а то не пойдет никто. — пояснила, как нечто очевидное, она. — Создай заинтересованный вид, больше ничего от тебя не нужно. С Машей все было понятно. До «попаданства» она была старостой класса, активисткой, которой только в кайф было что-то организовывать. Но наших ленивых парней не особенно организуешь и времени гораздо меньше, чем требуется, так что вот сейчас Полярная отыгрывается за год спокойствия по полной. Тем более момент как никогда подходящий: половину подростков Бессонов отпустил до конца дня, так что народу в комнате отдыха навалом. Чем сидеть всем по группам, лучше придумать что-то всем вместе, это и командный дух поднимает. С этим я согласна. Но меня-то за что?..  — Слушай, что так сложно? — чуть обиженно ответила на мой тоскливый взгляд девушка. — Посидишь, да пойдешь, вон, даже Ваня согласился. На лице парня отразилось лёгкое удивление.  — Я согласился?  — С Женей посидишь, пообщается с девушкой, ничего тебе не сделается. — ответила она. Калясников в ответ фыркнул, видимо, не оценив замечания о «девушке». Мне, в свою очередь, показалось, что Маша вложила в этот совет немного больше смысла чем обычно. Возможно, я пропустила какой-то разговор между ними. Я вообще, похоже, много чего пропустила. Тем временем, наконец, все определились с участием и игра началась. Женя внезапно что-то вспомнила и удалилась, обещая при этом вернуться в игру через какое-то время, да ещё и попросив меня занять ей место. Теперь я была не только привязана к игре, но ещё и должна была ждать, чтобы поговорить с Женей. Так или иначе, мне пришлось с этим смириться. Не помню, как именно происходила игра, но помню, что сначала дело шло не особенно бодро. И было несколько ленивых участников, в их числе была и я. Так простым вариантом игры в «Правду или действие» ребята не удовлетворились. По итогу, право задавать задания или вопросы из рук Маши перешло толпе. Все это делали по очереди, передавая простой маленький светильник, чтобы не путаться, чья теперь очередь. Но даже это не было последним нововведением. Как раз примерно в то же время, что вернулась Женя, с другого конца комнаты явилось несколько парней, во главе с Федей, серьезно настроенные превратить наше сборище в игру в бутылочку. Даже бутылку стеклянную где-то нашли, зелёную. К моему сожалению, предложение было встречено довольно положительно и, в результате удивительно недолгого обсуждения, было решено совместить эти два развлечения. Теперь перед каждым ходом именно горлышко бутылочки выбирало «счастливчика», вынужденного выполнять чью-то волю или выдавать свою подноготную. Если же горлышко указывало на пространство между двумя людьми, то эти двое должны были подарить друг другу нежный, трепетный поцелуй в губы. По крайней мере, все так задумывалось. Но на деле же оказалась сотня и один способ избежать смущающего проявления симпатии. Это если не говорить о том, что ребята расселись на «девочка-мальчик», что позволило нам избежать гейских поцелуев. И на этом спасибо. Учитывая, с каким рвением Решетников следил за поцелуями в игре, простая отговорка «я не из этих», не особо сработала бы. Элемент «бутылочки» привнес в доселе безобидную игру той остроты эмоций, которой жаждет молодежная горячность, так что игра обрела невиданные до этого размеры. Теперь те, кто в ней не учавствовал, все равно с интересом наблюдал, но таких было мало. Моей парой в поцелуе потенциально мог стать либо Вано, либо чрезмерно активный Решетников. Но зато теперь мне представилась возможность, наконец-то, поговорить с Женей. Мое рвение обсудить с ней тему совместных занятий было обусловлено желанием не тянуть с разговором, порученным мне Александром. Глава группировки уже итак был достаточно сильно рассержен на меня для бедной родственницы из Саратова, чтобы я пренебрегала его приказами. Мы вдвоем перегибались через спину Вано под его ленивые протесты, договариваясь о времени медитаций. Девушка в свою очередь спросила, почему Александр вдруг решил обязать меня сеансами йоги и из уважения я решила поведать ей о своей «проблеме». Она узнает рано или поздно, но лучше я объясню ей все до того, как это сделает старший Бессонов, чей сын, кстати говоря, заходил на огонек во время разгара игры. Все наше сборище было удостоено его презрительным взглядом, видимо, призванным сказать, что Василий выше всего этого. Я была бы не против побыть на его месте и посмотреть на все происходящее со стороны наблюдателя. Но моя судьба, как оказалось, была предопределена ещё в тот момент, когда я решила, что мне нечего опасаться. Как раз в тот момент, когда я сумела подобрать точные слова для объяснения, чтобы не выставить себя перед Смолиной безответственной лгуньей, меня настойчиво похлопали по плечу. Отмахнуться не вышло, так как следующим меня призвал ко вниманию Калясников, с извиняющим видом сообщая мне, что бутылка… Да, как я и думала, горлышко бутылки было направлено чуть левее меня. Со всех сторон послышались ободряющие выкрики, как случалось каждый раз, когда кто-то должен был поцеловаться. Обычно на выполнение этого короткого действия уходили тонны уговоров, что было ещё более смущающе. Но нет. К моему собственному удивлению, я была готова к такому повороту событий и решила сорвать пластырь быстро. И прежде чем руки Федора успели меня коснуться, я притянула его за ворот рубашки (благо она не тянулась), с видом полного безразличия к происходящему, чмокнула его куда придется и повернулась обратно к Жене, так и не взглянув на парня. К моему счастью, это был поцелуй не в губы, а щеку, так что мой первый поцелуй всё ещё не был украден. Как я и думала, толпа была удивлена и удовлетворена моей прытью, а Федор пребывал в приятном шоке, так что от меня быстро отстали. Миссия выполнена. Вряд ли кому-то придет в голову, что между нами что-то есть. Подколы Вано я переживу, так что можно было продолжать жить спокойно. Но я ошибалась, думая, что поцелуй с Решетниковым это самое неожиданное происшествие за день. Самое неожиданное произошло тогда, когда горлышко бутылки необратимо остановилось на Жене. Это был первый раз за игру, когда жребий пал на нее.  — Смотрите, она немного влево от нее повернута! — произнес кто-то с противоположной стороны круга, заявляя, что оттуда видно лучше. Я, конечно, не имела ничего против того что с той стороны лучше видно, но это значило, что Женя, скромная ромашка Смолина должна поцеловаться с Вано. Я, конечно, хотела чтобы эти двое были счастливы вместе, но не на публике же!  — Да ладно, бутылка никогда не останавливается ровно. — возразила я, взывая к благоразумной стороне присутствующих. — Просто дайте ей какое-нибудь желание, первый раз же… Я обежала взглядом круг играющих в поисках светильника. Он оказался в руках у Климовой и по ее лицу я поняла, что она не разделяет моего снисхождения к девушке. А та в свою очередь покраснела до корней волос. Вано, кажется, веселился не меньше всех остальных. Он явно не считал, что кто-то на самом деле заставит их целоваться.  — А мое желание тогда поцелуй! — задорно пожелала она, видимо, надеясь найти отклик у толпы. Вопреки ожиданиям, реакция игроков была довольно слабой. Многим Женя нравилось, да и было несколько девушек-стесняшек, солидарных с ней. Остальные же потихоньку стали терять интерес к игре. И только я подумала, что пронесло, моя подруга совершила что-то абсолютно ей несвойственное. Сделав решительное выражения лица (всё ещё красное как помидор) она притянула ничего не подозревающего Ваню за шею и поцеловала. И все вдруг замолчали. Знаете это чувство, когда ты встречаешься с человеком, потихоньку узнаешь его, говоришь с ним и думаешь, что ты точно знаешь чего от него ждать. А потом он делает что-то совершенно невообразимое, что вы думаете, что вам срочно нужно пересмотреть все ваши расчеты, чтобы понять, где вы так умудрились проколоться и не заметить слона в комнате. Вот примерно это я и чувствовала в тот момент. Девушка, которую минуту назад я собиралась защищать, с которой только что обсуждала занятия по йоге, так как никто больше этим не занимается, та, что краснела стоило ей намекнуть на отношения, вот она сейчас так уверенно и напористо целовала человека, симпатии к которому так стеснялась. Ваня, казалось, был в ещё большем шоке, чем я или Маша. Им же теперь обоим будет неловко. Когда они отстранилась друг от друга, лицо Калясникова тоже было красным. Но странно было не это, а эмоция на его лице. Это был…страх? Сомнение? Удивление? Все вместе? Последние, что мне удалось уловить это сочувствие, выражение острого сожаления на лице. А потом он уверенно оторвал от себя руки девушки и быстрыми шагами вышел из комнаты. Все, что было на его лице…ничто из этого не было взаимностью. Когда Женя осознала это, в ее глазах сверкнули слезы и она также быстро вышла. Проясню. Это было совсем не то же самое, что мой поцелуй или любой другой поцелуй до этого. Все это были знакомые, но всё ещё достаточно далёкие друг другу люди. Да и если уж говорить абсолютно честно, никто так и не поцеловался в губы. Разве что короткие чмок на полсекунды. И это все было в шутку и по обоюдному согласию. Это был крах. Женя спугнула Ваню этим поцелуем. Он не был готов к таким чувством. Неужели Смолина настолько не дорожила нежностью их отношений, они ведь так недалеко ушли от дружбы! Ну конечно… Меня осенило. Она прекрасно все понимала. И то что Ваня не разделяет ее чувств, и то что до отъезда осталось три дня. И то что если она ничего не сделает до этого времени, ей придется все начать сначала. Снова. Это был тот самый поцелуй-признание, всплывающий когда слова уже не работают. Я тоже встала и вышла за своими друзьями, еще не совсем понимая, зачем. Как ни странно, никто меня так и не остановил, только Решетников, кажется, сказал что-то вроде «А ты-то куда?». И правда, зачем я за ними пошла? Возможно, я чувствовала ответственность за этих двоих. Разве не это делают друзья? Поддерживают в кризисных ситуациях. Вот только поддерживать разговорами я никогда не умела. Поэтому я вышла за ними не задумываясь о том, хотела бы я сама хоть кого-нибудь видеть в такой ситуации. Я вышла в зал, потом, немного пометавшись, направилась к лестнице. Но спустившись и снова не увидя эту сладкую парочку, решила оставить попытки их найти. О чем я только думала? Я просто не знала, куда идти, а ведь они могли спрятаться где угодно. В конце концов, уверена, что без меня они скорее достигнут взаимопонимания, а мне как раз нужен был глоток чего-то холодного после комнаты, переполненной разгоряченными подростками. С такими мыслями я направилась в сторону столовой. Совсем недавно я была тем, кто быстро сдается и этот момент был как никогда подходящим, чтобы вспомнить былое. Но вдруг в полной тишине послышались чьи-то голоса и шаги. Я услышала часть разговора.  — Надеюсь, ты не будешь спортить с тем, что не нужно было это делать у всех на глазах?! — голос Вани. И, похоже, их разговор подошел к самой сути. Я было кинулась в противоположную сторону, но дверь, соединяющая, коридор с холлом была заперта. Я внезапно вспомнила, что это то самое крыло, где хранится понастоящему опасное оружие, Наташа говорила о нем в самый первый день. И я уже не второй раз натыкаюсь на эти двери, так как они очень похожи с теми, что ведут в крыло, где столовая. Но они подходили все ближе и, как это всегда бывает в панике, я даже и не подумала о том, что нужно просто остаться на месте, и кинулась в первую открытую дверь. Захлопнув ее, я прижалась к косяку спиной. В полумраке я разглядела ряды полок с лежащими на них ружьями для пейнтбола.  — Чудно. — зачем-то прокоммантировала я собственные действия.  — Это была игра! — услышала я голос Жени. Черт, я думала, что отсюда слышно не будет! — Что на тебя нашло?!  — На меня?! — снова голос Вани. Давно я не слышала его таким серьезным. — Что на меня нашло?! Нам было не обязательно целоваться, ты, что, не поняла?  — Нет, обязательно! — тут же возразила девушка, подойдя уже очень близко к той двери, за которой пряталась я. — Что… зачем мы сюда пришли?  — Да, зачем вы сюда приперлись?! — прошептала я, отходя к полкам и садясь на какой-то чемодан, надеясь избежать подслушивания.  — Александр попросил принести ему сломанное ружье. По-моему, Ванька темнит. Не успел бы Бессонов его попросить. И потом, Вася тут без дела ходил…  — Ты хочешь от меня отделаться? — кажется, тоже догадалась Женя, ее голос осел до еле слышного.  — Нет-нет, просто… — снова темнит. — Не хочу оставлять до вечера… Я услышала полунервный смешок. Он привык прятаться за таким смешком, когда ему неловко. За дверью снова воцарилась коротковременная тишина и я уже почти подумала, что они куда-то ушли, но потом я услышала тихий-тихий голос Жени. Такой тихий, что у меня в груди что-то ёкнуло.  — Ты ведь ничего не понял.  — Что? — переспросил Вано, видимо, не расслышав.  — Ты так и не понял ничего! — уже обиженным и каким-то отчаянным тоном произнесла девушка.  — Чего? Чего я не понял?.. — растерянно спросил парень.  — Да что ты мне нравишься, идиота кусок. В этот момент я невольно порадовалась тому, что это не мой разговор и не мне нужно сейчас терпеть эту неудобную тишину. А вот Вано и Женю было жаль. В особенности, почему-то, Женю, и обидно от чего-то, словно это была моя идея признаться в любви посреди бела дня. Возможно, подсознательно я надеялась так же все уладить с Лёшкой однажды. Но сейчас вдруг поняла, что это заведомо проигрышный вариант. Вано помялся, покряхтел, наверное, почесал в затылке, но ответ дал только через минуту.  — Извини… — как-то совершенно несвойственно серьезно для Калясникова прозвучало это слово. — Жень. Прости, я…не могу… Я надеялся… — было хотел он что-то сказать, но потом осекся и вздохнул. — Ты чудесная девушка, правда, и я рад, что я твой друг… Прости что так вышло.  — Не можешь?.. — я услышала в голосе девушки слезы. Но она держалась. — Что ж, пускай… Потом я услышала звуки быстрых, удаляющихся шагов, лёгких, как у Смолиной, и поняла, что девушка ушла. Я и представить не могла, как ей сейчас больно. Разрешился вопрос двухгодовой недосказанности между ними. И ответ, оказывается, все это время был «нет»… Дверь открылась и в комнату вошёл Вано в расстроенных чувствах. Я и забыла, что нахожусь в такой неудобной ситуации. Парень увидел меня и растерянно замер, покрутил головой, в поисках других подслушивающих. Я же осталась сидеть на ящике, закинув ногу на ногу.  — Ч-что ты тут делаешь? — грубовато спросил он. Еще бы, я бы тоже была зла, если бы кто-то подслушал нечто подобное.  — Я… — я лихорадочно пыталась придумать причину. — Прячусь. Калясников закрыл дверь спиной, обречённо улыбаясь.  — Ты все слышала. — утверждение, не вопрос.  — Я не хотела, это…  — Само получилось, да? — он подошёл к одной из полок, видимо, в поисках нужного ружья. — И что, будешь меня отчитывать за невзаимность? Я предпочла оставить этот вопрос без ответа. Он все равно был риторическим.  — Вы ведь все хотели нас свести. — продолжал изматывать себя парень, не дождавшись от меня реакции. Странное дело. Если он не любит Смолину, то его отказ был лучшим, что он мог ей дать. Но Вано выглядел не просто виноватым. Похоже, ему сейчас так же плохо, от своего отказа, как и Жене. Тогда в чем дело?  — Не хочешь поговорить? — прямо спросила я.  — Честно? Не очень, вообще-то. — в своей манере ответил он. Он всегда так прятался. Может ли быть такое, что за все это время, за все время что я знаю этого парня, я ни разу не видела его настоящего? Он всегда прятался за шутками, напускной поверхностностью. Так легче, я сама знаю.  — А по-моему, тебе нужно поговорить. — продолжала я настаивать. Сначала я думала, что будет правильно просто оставить его в покое. Но мне вдруг стало невероятно важно узнать причину.  — А чего говорить, просто она не… — он замялся. — Не та и все. Настоящую причину.  — И всё-таки, Вань, ты же ловелас. — припомнила я ему его любимое прозвище. Ведь он когда-то и меня закадрить пытался, когда я впервые появилась в заброшенной школе. Не всерьез, конечно.  — Вот пристала! — глухо выругался он, переставая искать. Вздохнул, потёр шею. — Просто есть уже один человек, который мне небезразличен, ясно? Я с трудом поверила в это. То-есть у Вано есть единственная возлюбленная? Бред какой-то. Не могла же я это пропустить за такое большое время!.. Или могла? Я уже не так в этом уверена. Постой. Человек? Не девушка? У меня в голове пронеслось несколько его слов. «Не та». А что если?.. Я чуть не заржала от своей догадки, и все же, если она верна, то это многое объясняет. А если нет, по крайней мере…  — Вань, ты ведь не гей? Калясников уронил итак сломанное ружье и посмотрел на меня таким взглядом, что я не могла точно сказать, верно мое предположение или нет.  — Если это так, то ты можешь мне рассказать, я пойму… — затороторила я, пытаясь сгладить неудобную паузу. Но парень меня прервал.  — Так, ладно, придется тебе все рассказать. — совсем уже другим тоном проговорил Вано. — Тебя ведь не устроит «нет»?  — Нет. — еле сдержала я улыбку. Знала, что так или иначе сработает.  — Во-первых, запомни, я натурал. Запомнила? — строго произнес парень, приближаясь ко мне.  — Думаю, да. — усмехнулась я, пододвигаясь, чтобы он сел.  — Во-вторых… — парень тяжело вздохнул и присел рядом со мной. — У меня действительно есть человек, которого я… люблю. И она не… — Вано замолчал, видимо, собираясь сказать что-то важное. — Не попаданец. Я на интуитивном уровне почувствовала, насколько серьезной была для него эта тема. Он не смотрел на меня, говорил куда-то под ноги. В этот момент он казался мне таким хрупким, прямо… прямо как обычный парень, с обычными проблемами. Это странно, но во всем этом дурдоме забываешь о том, как это быть нормальным. И в особенности это касается твоих близких друзей. Калясников чуть повернулся и спрашивающе заглянул мне в глаза.  — Я ведь могу тебе довериться, так? — спросил он с легкой улыбкой.  — Да, конечно. — покачала я головой. Как будто я могла ответить что-то другое. Он вздохнул и достал свой телефон. Что-то быстро пролистал на нем и передал мне. На экране высветилась фотография девушки в очках.  — Это она. — просто пояснил он. — Лера Танюк. Ее часто называют Танькой, по фамилии. — он грустно улыбнулся. — Я тоже ее так называл. После его слов я присмотелась к Танюк лучше. У нее были русые волосы, собранные в скромную косичку и все в ней говорило о том, что она довольно аккуратный и спокойный человек. Она смущенно улыбалась, видимо, не привыкшая к тому что ее фотографируют. Хорошая фотография. Лера выглядела симпатичной, но это все, что я могла о ней сказать. И мне было трудно поверить, в то, что праня вроде Калясникова могла заинтересовать такая как она.  — Она милая. — честно ответила я. — Вы вместе учились?  — Да, со второго класса. — подтвердил он. — Знаешь, я и она вместе приехали из Иркутска, учиться в математической школе, нам повезло. — он улыбнулся. — Вместе готовились к олимпиадам, решали задачки у нее дома… Он замолчал, видимо, вспоминая. Я не смела его прервать. Но, похоже, скромная девушка-математик — это как раз Ванин тип.  — Я… она нравилась мне с детства. Знаешь как это, когда знаешь о ней все, чего не знает никто из друзей, только ты. Но насколько сильно, я понял только здесь, в Саратове. — что-то изменилось в его голосе. — Старая история. — попытался он засмеяться. — Мы всегда были вместе, потому что никого не знали в новой школе. Вместе сидели, вместе делали домашку, вместе ходили в столовку. Я думал… я думал так будет всегда. Знаешь это чувство, когда хочешь быть с кем-то настолько сильно, что тебе кажется, что сделаешь что угодно, чтобы это было так? Я не узнавала Ваню. Похоже, он действительно был предан этой Танюк. Мне бы нужно у него поучиться некоторым вещам.  — Но однажды все поменялось. — продолжал он. — Летом перед седьмым классом она выиграла путевку в лагерь где-то в Сочи и уехала на весь август. Я не смог получить ту же путевку, поэтому остался дома. Я переживал, она же там будет одна, мы привыкли пологаться друг на друга… Ну, я привык… — снова ненадолго замолчал. — Но она вернулась какой-то… другой. Завела друзей. Я был рад, думал, раз она рада, все не так уж плохо… Ну, а потом… — парень снова запнулся и глубоко вздохнул. — Знаешь как это бывает. Я стал лишним в их компании. Она сначала пыталась меня втянуть, но я видел, что ей это дается тяжело. В общем, да, я стал пятым колесом в один день. Кроме того, меня нашли Лихт с Машей, пришлось выбирать между безумной жизнью и менее безумной. Представив эту ситуацию, я могла сказать, что это был очень тяжелый выбор. Даже я с трудом попрощалась со своей комфортной жизнью, а Вано… Черт, я серьезно была удивлена тому, что он сидит рядом со мной.  — Сначала я сопротивлялся, прямо как ты. — он улыбнулся. — Я был почти уверен, что мне все это ни к черту… Но потом, все обдумав, я понял, что мне действительно не с чем прощаться. В смысле, Танька во мне уже не нуждалась, не мог же я приглядывать за ней вечность. — его тон говорил мне «но хотел бы» — Она довольно сильно изменилась и я решил просто дать себе время привыкнуть и жить дальше. Попаданство помогало мне отвлекаться. Мне казалось, что я постепенно остываю, но… Это было не так. — парень взъерошил свои волосы, устало прислоняясь затылком к стене. — И когда я впервые встретил Женю, я понял, что не забыл. Я непонимающе на него взглянула.  — Они похожи, Саш. — снова посмотрел он мне в глаза, словно убеждая в этом факте. — Посмотри. Волосы такие же. Я еще раз взглянула на фотографию. Действительно, что-то в ее чертах лица было схоже со Смолиной. А косичка была перевязана ленточкой. Ну конечно. У Жени такие же ленточки, только зеленые, а не голубые.  — Она очень похожа на Леру такую, какой она была до лагеря. Я даже думал, что влюбился второй раз, но… нет. И потом, я никогда не умел сражаться за то, что мне дорого. Я знал, что это неправильно заполнять пустоту девушкой, которая похожа на другую. Но Смолина действительно хороший друг и я… — Вано накрыл глаза ладонью. — Я запутался в собственных чувствах, Саш. — потерянно поизнес он. — Похоже, я дал ей ложную надежду. И, знаешь что? Я действительно этого хотел. — теперь он, похоже, злился на себя. — Я говорил, я думал, что с ней смогу забыть Леру со временем. И этот поцелуй… Черт, я реально почувствовал себя так, как будто предаю что-то… какую-то важную часть себя… Это глупо, я знаю… — видимо, он действительно запутался. Мне впервые стало его жаль. — Столько всего сразу перемешалось, столько мыслей, что я просто сбежал… А теперь еще и обидел ее…  — Ты знаешь, так лучше для нее. — произнесла я, в надежде его успокоить.  — Да, да, знаю… Теперь я видела. Калясников действительно был напуган. Столько противоречий сразу проснулось в нем, что он даже не пытался прикрыться своей прежней скорлупой. И, что хуже всего, я понимала, что тут совсем ничего не поделаешь. Старая девушка для него точно недосягаема. Но чтобы жить дальше ему нужно очень многое переосмыслить. Огромный ком чувств, воспоминаний… Он ждет от меня совета, хоть чего-нибудь. Но что могу я, та, кто всегда предпочитал отсиживаться, пока все не уляжется само собой? Я положила руку ему на плечо и попыталась собрать мысли в кулак.  — Прости, я ничем не могу помочь. — честно ответила я. — Но… как насчет попытаться еще раз? — неуверенно предложила я.  — Что? — не понял парень.  — Ты ведь сказал, что стал постепенно забывать. Может быть, тебе просто нужно еще немного времени? Я знаю, как трудно забывать старые привязонности и… на твоем месте я бы не торопилась. Я изобразила на лице ободряющую улыбку. Вано посмотрел на меня так, словно это действительно было чем-то глубокомысленным.  — Думаю, если ты перестанешь игнорировать чувства Жени, то сможешь объяснить ей и это. Она поймет. Я протянула телефон и Калясников взял его, лишнюю секунду задержавшись на фотографии Танюк. В этот момент мне показалось, что для него эти слова имели какой-то особенный смысл.  — Что ж, это лучше чем песня «Отпусти и забудь», я думаю. — снова улыбнувшись, оценил он мои попытки. Я усмехнулась. Вернулся веселый Вано.  — Не хочешь поплакаться в мое дружеское плечо? — расправила я руки, как бы приглашая.  — Спасибо, воздержусь. — твердо ответил он. — Спасибо, что выслушала, но… думаю, мне стоит отнести эту развалюху Александру. — указал он на сломанное ружье. — Не хочу прослыть безответственным и испортить себе репутацию.  — Ты имеешь в виду сильнее чем сейчас? — усмехнулась я. Парень обиженно сощурился на меня и я снова рассмеялась. Что ж, теперь он будет должен мне задушевный разговор. Я запомню это.

Someone You Like The Girl And The Dreamcatcher