Say I Love U

от лица матери Сюмина Уже два года как наши земли захватили пришельцы. Они были белокожи, красиво одеты, манерные и с презрительными взглядами. Их женщины были тонкие, изящные. В длинных одеждах, странных головных уборах без перьев и красок, их ступни сковывали диковинные сандалии с огромными бантами на мыске. Мужчины, так же красиво одеты в белые одежды, высокие сандалии из кожи, и почти не уступали в манерности женщинам. Казалось, они пришли из сказочных миров, добрые ангелы с неба. Но они вовсе не были добрыми, они были злы, жестоки, уничтожали земли, срывали вековые деревья с корнем, убивали друг друга и наших земляков тоже. Но среди них был Кристофер, бледнолицый со странным именем, золотыми волосами и необычайно голубыми глазами. Он отличался от жестоких пришельцев. Его глаза излучали нежность и любовь. — Сохи… Мое имя с его уст звучало так особенно нежно и тепло. Мне хотелось укутаться в его бархатистый голос и никуда не уходить. Но солнце уже вставало на горизонте, и мне нужно было возвращаться в селение. — Я не хочу, чтобы ты уходила. Кристофер притянул меня к себе и прижал к обнаженной груди. Жар его тела напоминал о ночи проведенной вместе, о его страстных поцелуях и тихом шепоте на неизвестном мне языке. Я хотела остаться в этих объятиях навсегда, но я не могла. Я дочь шамана племени Квакиутл — Волчьего глаза, Сохи, и мне не пристало путаться с бледнолицыми. Отстранившись от любимого, и оперевшись на локти, взглянула в его голубые глаза. Они манили, завораживали, проникали в самое сердце. — Мы можем признаться твоему отцу! Кристофер приподнялся, не отрывая от меня взгляда. Хотя я не знала языка, но той малости, чему Кристофер научил меня, хватило, чтобы понять его слова. — НЕТ! Ужас охватил меня и я, торопливо одевшись, побежала к выходу. — Сохи! Замерев у выхода, взглянув в печальные глаза Кристофера, я вздохнула. — Я вернусь вечером. Кристофер опустил глаза, его губы дернулись, вздох сорвался с его губ. Снова подняв взгляд, он улыбнулся. — Я буду здесь. Любимая.

***

— Сохи! Грозный голос отца пронесся по селению, испугавшись, я торопливо пригладила волосы и вышла из каноэ, сбежав по воде, я кинулась к отцу. — Куда ты ходила? Хмуро изучая мое раскрасневшееся лицо, отец возвышался надо мной, сжимая свой посох. — На утес восходящего солнца, отец. Опустив глаза, я смотрела себе под ноги и нагло врала отцу. Но можно было ли обмануть шамана? Я не знала, дрожа всем телом, и сжавшись, ждала своей кары. Однако, отец, прокашлявшись, постучал своим посохом по голове. Отец не любил, когда я ходила к утесу, там погибла мама, и там же я впервые встретила Кристофера. Но об этом отец не знал. — Я говорил тебе не ходить туда, Сохи. — Да, отец. Сглотнув, я сжалась еще больше, желая стать меньше, отец хохотнул от моих жалких попыток испариться и снова постучал посохом по макушке. — Подними голову, Сохи. Послушно подняв голову, я со страхом взглянула в лицо отца, загорелое лицо испещренное морщинами и хмурый пронизывающий взгляд, я боялась, что он прочитает ложь в моих глазах. Отец, хмыкнув, покачал головой и кивнул в сторону селения. — Вождь отправил всех девушек селения собирать урожай. И то, что ты моя дочь, не позволяет тебе отлынивать от работы. Ступай! Благодаря духов, я торопливо схватила корзинку и побежала в сторону поля. На этот раз пронесло, но не предупреждение ли это духов? Мне стоит забыть Кристофера и больше не покидать селение?

***

Солнечные лучи палили беспощадно, обжигая кожу, вызывая усталость и головокружение. Лоб покрыла испарина, воздух, его не хватало, схватившись о ветви, я упала на колени и закашляла. — Сохи! Ко мне подбежала Онейда, подхватив под локти, потянула к себе. — Что с тобой? Я не могла ответить, задыхаясь, прислонилась к плечам подруги и покачала головой. — Не знаю… Хрип, из горла вырвался хрип, жар охватил все тело и помутил сознание. Взор покрыла дымка, ноги потяжелели, веки закрывались. — СОХИ! Онейда встревоженно вскрикнула, исчезая во тьме.

***

Мой вигвам был необычайно полон людьми, их взгляды были полны ужаса, недоумения и даже ярости. Онейда смотрела с печалью во взгляде, за ней стоял отец. Его взгляд был полон гнева. Праведного гнева. Он крепко сжимал свой посох, тяжело дыша, молчал. Рядом с ним стоял Кристофер. Ужас и страх охватил меня. Что он делает здесь? Неужели все рассказал? Неужели о нашей связи теперь знают? С надеждой взглянув на Онейду, я застыла в ужасе, она отвела взгляд и покачала головой. — КАК ТЫ МОГЛА?! Отец, стукнув посохом об землю, с яростью подорвался ко мне. — ТЫ ОПОЗОРИЛА МЕНЯ, СОХИ! Подняв свой посох, отец намеревался ударить меня им, но Кристофер схватил его за локоть и сжал. — Что вы творите! Она же ваша дочь! Отец замер, его грудь яростно полыхала вверх вниз, черные глаза сверкнули. Рядом возник Кваху, схватив Кристофера, он вывел его из вигвама. С криком я выбежала следом. — Кваху! Кваху оттолкнул Кристофера на землю, вынув из ножен кинжал, бросился на него. — НЕТ! Мой крик разнесся по всему селению, Кваху остановился. Острие кинжала было в сантиметре от горла Кристофера, подняв на меня злобный взгляд, Кваху рыкнул. — Молчи предательница! Снова занеся кинжал, Кваху готов был опустить его на Кристофера, разорвать его горло, но голос отца, раздавшийся за моей спиной, остановил его. — Прекрати Кваху. Убьешь его, убьешь всех нас. — Но Волчий глаз! Он околдовал Сохи! — Мы не можем убить его, никого из белых демонов! Договор гласит, что ни белые, ни мы не можем убивать друг друга! Кваху со вздохом оттолкнул Кристофера и отошел, пнув его в живот. Я кинулась к скрючившемуся от боли Кристоферу, со слезами прижавшись в его объятиях. — Зачем ты пришел сюда, Кристофер? — Меня привела Онейда. — Что? Удивленно взглянув на подругу, я замерла, ее глаза были холодны и безучастны. В них горел огонек гнева и злости. — Зачем? Онейда вздохнула, встав рядом с моим отцом, успокаивающим жестом положила ладонь на широкие плечи отца. — Ты носишь под сердцем дитя белого демона, Сохи. Ты опозорила имя Квакиутл! Отец, молчавший до этого, взмахнул своим посохом и указал его кончиком в мой лоб. — Я не могу убить свое дитя, твоя мать не простила бы меня, но вот твое наказание.

«Дети твои волки, вечная жизнь им в наказание, Вынуждены они будут видеть смерти любимых, И убивать ради выживания, Конец жизни им поставит лишь истинный Квакиутл»

Взмахнув посохом, отец коснулся моего лба и, отвернувшись, скрылся в вигваме. — Уходи, Сохи, и не возвращайся в селение, это наш последний подарок для тебя.