***
Похоронный зал был полон скорбящих людей, люди приходили и приходили. Шум стаканов соджу и тихих разговоров бил по обнаженным нервам. Сюмин сидел в дальнем углу, спрятав глаза за привычными темными очками. Он ни с кем не разговаривал, молча отпивая из своего стакана. «Его тело так обезображено»… «Узнали только по браслету на запястье»… «Так жаль, у него даже не было детей»… — Сюмин? Присев рядом с парнем, с натяжкой улыбнувшись, я поставила перед ним шейкер с кровью, предусмотрительно привезенной из его дома. — Спасибо, я уже был готов поубивать всех здесь. — Как ты? Отпив из шейкера, Сюмин облизнулся и вздохнул, сняв очки, черные глаза медленно светлели, заливаясь серебром. — Это я должен спрашивать. Как ты? Ведь директор был последней нитью к твоему прошлому. — Ммм… Я задумалась, прислушиваясь к себе, действительно, как я себя чувствовала? Слишком многое обрушилось на меня, сначала Сюмин со своим кровожадным братом, затем Крис, смерть Сары, а теперь директор Ли. Казалось, мой привычный мир рушится, хотя, возможно, он рухнул давно, я просто не замечала этого. Но среди всего хаоса был светлый луч. Сюмин. Его присутствие дарило покой и умиротворение. Это чувство к нему подавляло тьму во мне. — Все нормально. Я улыбнулась, на этот раз искренне, и тут же нахмурилась. Напротив нас сели ЧанЕль и Джессика. Девушка прятала глаза за темными очками и не смотрела в мою сторону. — Что вы здесь делаете? Сюмин притянул меня к себе, осторожно сжав мою ладонь. — Сынри прислал. ЧанЕль бросил на стол красный конверт с позолоченными углами. — Что это? Сюмин, продолжая сжимать мою ладонь, свободной рукой взял конверт. — Сынри желает провести вашу свадьбу в этом месяце. — Что?!***
В детстве я никогда не представляла своего будущего. Живя в приюте без родителей, где семью мне заменила сестра Ким, я мечтала о свободе из тех стен. О независимой жизни, собственной квартире, работе мечты и милом щенке. Но никогда не представляла брака. Да и мужчину рядом с собой я также не представляла. Никаких романтических соплей, фантазий о белом платье и клятвах о вечной любви. Посему, стоя перед зеркалом в белом платье, я чувствовала себя странно. Длинное белоснежное платье струилось в пол, тесный корсет обнимал талию, а шелковая юбка нежно касалась кожи ног. — Ты прекрасна. Сюмин обнял меня со спины и улыбнулся. Его лицо касалось моего, тепло его тела обжигало, возбуждало, я хотела его прямо здесь и сейчас. Но сдерживалась. — Вы правы, госпожа Ким прекрасна. Позади нас стояли консультанты салона, девушки услужливо улыбались, не смотря в мои глаза, но я чувствовала зависть исходящую от них. — Не обращай на них внимания. Поцеловав меня за ухом, Сюмин тихо шептал, не отрываясь от моей шеи. — Откуда ты… Вздох вырвался из губ, когда зубы Сюмина коснулись кожи. Проведя клыками по артерии, Сюмин поцеловал вену и улыбнулся. — Я не вампир, дорогая. Но съесть тебя все равно хочется. Нервный смех заглушил его шепот и я, отстранившись, взглянула на консультантов. — Принесите, пожалуйста, первое платье, я примерю его снова. — Конечно. Поклонившись, девушки торопливо вышли, оставив нас одних. Сюмин снова обнял меня, а я заглянула в его серые глаза. — Откуда ты знаешь, что они нервируют меня? Сюмин засмеялся и, отстранившись, вернулся на диванчик и присел. — Ты говорил, что не можешь читать мои мысли. — Но их то могу. Ухмыляясь, Сюмин достал из кейса шейкер с кровью, отпив, снова взглянул на меня. — Они завидуют тебе, ненавидят и хотят оказаться на твоем месте. — Глупые. Вздохнув, я закрыла ширму и стала стаскивать с себя платье. — Но я была бы не против, если бы твоей братец хотел бы их на ужин, а не меня. За ширмой послышался смешок и вздох. — А он может захотеть и их. — Они тоже сладкие? Высунув голову из ширмы, я с любопытством ждала ответа. — Ревнуешь? — Ха! Нахмурившись, я снова скрылась за ширмой. — Мой старший братец ненасытен в отношении женщин, ему нет значения насколько сладка жертва, он просто хочет их. Я ярко могла представить, как Сынри соблазняет женщин, спит с ними, а затем обратившись в волка, разрывает на куски. Я буквально видела, как с его пасти капает кровь, и как блестят черные глаза. Голодные, жаждущие плоти. Резко покачав головой, отгоняя картинку, я вздохнула. Сняв платье и повесив его на плечики, накинув халат, вышла к парню. Сюмин все еще пил из шейкера. — Сюмин? — Ммм? Он был спокоен, умиротворен и доволен. — Почему Сынри хочет провести нашу свадьбу именно в этом месяце? Пристроившись под его боком, я с наслаждением прижалась к нему. Сюмин обнял меня в ответ, улыбаясь поцеловал в макушку. — Наверное, потому что в следующем месяце годовщина смерти матери. — Оооо… Смущение, стыд и вина захлестнули меня. Пусть я и не знала любви матери, но могла представить, каково терять эту любовь. Боль заполняет сердце тьмой, порождая ненависть к окружающим, беспричинную ненависть. — Я не… — Все в порядке, она умерла давно, еще в 1460 году. — Она была оборотнем? — Нет, она была человеком.