Sex and Candy

Change will come to those who have no fear, but I'm not her; you never were the kind who kept a rulebook near. What I said was never what I meant. And now you've seen my world in flames, my shadow songs, my deep regret.

      Яхта быстро продвигалась по заданному курсу, разрезая острым носом морские волны. Кай с довольной улыбкой стоял в рубке, управляя своим мини-кораблем, его предметом гордости, и вспоминал о последнем часе, когда все сокровенные фантазии и желания воплотились в жизнь, воочию показав, насколько чувственным и вожделенным для него был этот омега. В голове мужчины все сильнее крепли весьма определенные желания, и сил бороться с ними он не находил. Да и не искал, если уж быть совсем честными.       Вскоре на горизонте показалась небольшая симпатичная бухта. Она была вдали от основного берегового пляжа, загороженная отвесной скалой и обвалившимися с нее камнями. Зеленая растительность только добавляла антуража бухте, которая была совершенно не облюбована и не тронута человеком — с суши сюда было не пробраться, а вплавь был велик риск разбиться о скалистые камни, ведь волны здесь набирали свою силу. Так что без прочной лодки или яхты к этой бухте было не подобраться. Потому-то Кай и выбрал это место, ведь сейчас они были там вдвоем, словно одни на всем целом свете.       Мужчина заглушил двигатель, и яхта остановилась, зависая среди плавных волн недалеко от берега. Вода здесь была поразительно чистой, прозрачной, отчего илистое дно прекрасно просматривалось сверху, давая ложное понятие о глубине. Хотя сейчас уже вовсю начинало темнеть, закат стал совсем сливочно-лиловым, отчего и морские воды вторили эхом в ответ, скрывая тайны своего дна в неразличимой тьме.       — Мы приехали, — известил Кай спящего омегу, привычно упираясь плечом в косяк открытой двери. — Идем? — хмыкнул он, когда Тео завозился, после чего достал из шкафчика спасительный жилет.       Тео было исключительно лень двигаться, ибо тело, пригревшись в нежных грезах полудремы, успело окончательно расслабиться и утонуть в послевкусии бурного секса, заявляя хозяину, что он обнаглел и теперь никуда не пойдет. Тео слабо приподнялся на руках и совсем уж жалобно посмотрел на мужчину, уже жалея о своем желании купаться, ведь тот буквально светился интересом и желанием к его идее. Оставалось только тяжко вздохнуть и выдать такое, что в иной раз не сказал бы никогда:       — Отнеси меня сам. На ручках.       Тео надул губу, превращаясь в маленького капризного ребенка с душой господина, которого обязательно нужно было понянчить. Такое состояние бывало у него настолько редко, что он даже сам не подозревал за собой подобных характерных черт, не говоря уже о том, как это удивило Кая. Такого он от омеги точно не ожидал.       Альфа только усмехнулся на это странное поведение. Он, конечно, знал, что в обаянии Тео было не отказать, но увидеть наяву полное проявление этого исключительного обаяния было весьма занятным зрелищем. Отказывать Тео в покатушках после этого было себе же в грех, не говоря уже о том, что Кай и так собирался это сделать — дважды просить не надо. Он бодренько подхватил парня за руки, после чего закинул легкого омежку на плечо, делая это с расчетом, что аппетитные нагие ягодицы окажутся прямо перед носом, такие незащищенные и сексуальные, что просто умереть не встать. Как же замечательно было идти и отвешивать легкие, шутливые шлепки ладонью. Тео от этого еще больше дулся, но сделать что-то со своей натурой Ритц попросту не мог.       Мужчина снова поймал себя на мысли, что просто не даст этому парню вернуться на самое днище жизни. Получение образования, навыков, нормальной работы — это все можно было организовать, если приложить усилия. В конце концов, если у них двоих ничего не получится, хотя Кай-то рассчитывал на обратное и рассчитывал весьма серьезно, всегда можно было пристроить парня на хорошую работу, дав обязанности, с которыми тот справится. Чтобы Тео жил, и жил счастливым, раздвигая ноги и постанывая от удовольствия не за деньги, а ради того, с кем он этим заниматься захочет. Эти мысли одолевали его уже порядочное количество времени, но сейчас для них не было места и времени.       Приняв решение просто расслабиться и перестать анализировать каждую возможность, альфа донес Тео до края яхты и спустил на пол. Омега от неожиданной смены ориентиров чуть не потерял равновесие, ощущая, что ноги его действительно не держат, и сводятся со скрипом. Все тело ощущало, что недавно в него засунули дрын, и теперь возопило об этом всеми возможными дифирамбами. Кая, кажись, это только умиляло, судя по его улыбочке, которая еще сильнее раздражала Тео.       Мужчина надел на него жилет, застегивая тот на тощей талии, после чего он едва удержался от того, чтобы не засмеяться во весь голос. Для Тео его попытки сдержаться не остались незамеченными, после чего он пришел к выводу, что выглядит очень глупо в этом жилете без трусов. Что поделать, Кай действительно думал, что увидев Тео в одном спасательном жилете, застанет весьма сексуальное зрелище. Однако жилет принадлежал к тому типу вещей, которые умудрялись глупо смотреться даже на красивых людях.       — Прекрати лыбиться, ты, чертов душегуб, — проворчал Тео, сдвигая брови и желая провалиться сквозь землю, благо, тут было недалеко.       — Прости-прости, — прыснул Кай. — Сейчас я принесу тебе белье, а то не могу вообще сосредоточиться.       Он отошел в сторону, развернувшись спиной к омеге и, все же не сдержавшись, тихонько посмеялся в кулак. И это снова не осталось незамеченным для Тео, который и сам чувствовал себя глупо, стоя голышом в одном спасательном жилете. От ощущения, что он шагнул вместо яхты на машину времени, оказываясь в детском саду, было настолько сильным, что все происходящее воспринималось за какой-то ребяческий абсурд, включая собственное поведение. И смеющееся лицо альфы ничуть не спасало положение, превращая Тео в какой-то комок дикобраза, обрастающего со всех сторон иголками ко всему, что хоть самую капельку раздражало.       — Чертов смеюн, — недовольно пробормотал Тео в спину удалившемуся альфе. Вернувшись в каюту, Кай подхватил кружевное бельишко с пола, после чего возвратился назад, одевая предмет одежды на своего дувшегося хомячка. Теперь он куда спокойнее воспринимал его внешний вид, довольно улыбаясь и не обращая никакого внимания на недовольное ворчание омеги, который явно был смущен такой опекой. Кажется, нянька в лице Ритца ему уже не так сильно нравилась, как было сначала на этапе «понеси на ручках».       Как и у всякой яхты, на этой был лестничный спуск в воду. Именно у него они и стояли, когда Кай застегивал спасательный жилет на теле омеги. По нему можно было спокойно подняться из воды, так и спуститься, не вынуждая никого прыгать, что сильно облегчало задачу для того, кто если и плавал, то только в своих мечтах. И то, не факт.       — Отлично, — резюмировал Кай, убедившись, что все надежно скреплено и Тео не пойдет ко дну. — Сейчас я спущусь, после чего можешь спускаться следом. Не бойся, жилет не даст тебе утонуть, да и я рядом, так что можешь расслабиться. Там твоим ножками точно будет легче, чем на суше, — пошло намекнул Кай на состояние Тео, хитровато улыбнувшись и подмигнув.       В следующий миг он наконец выпустил Тео из объятия и сделал шаг назад, спрыгивая в воду не глядя. Подняв фонтан брызг, он ушел под воду с головой, но прыжок не был таким уж сильным, так что мужчина почти сразу вынырнул обратно на поверхность, зачесывая назад мокрую челку черных волос, полезших в глаза. Вода была просто отличная, достаточно теплая ближе к берегу. Несмотря на темноту, поглощающую весь свет со дна бухты, яхта красивым маяком светилась десятками встроенных в корпус ламп, отчего тьма рассеивалась мягким светом, создавая вдвойне романтичную обстановку. Мужчина оглянул это все и хмыкнул — он и не помнил, чтобы хоть раз его развлечения с омегами доходили до стадии купания вдвоем в тихих бухточках, вдали от любопытных глаз.       Он поднял взгляд наверх и заметил, что Тео продолжал неуверенно жаться у края, переступая с ноги на ногу. Омега смотрел то на воду, то на альфу, то вообще неизвестно куда, и снова было трудно понять — то ли парнишка опять загрузился, то ли просто собирался с мыслями. Так или иначе, все было гораздо проще: Тео просто испугался.       — Эй. А вдруг у меня кончится терпение, и ты упустишь свой шанс научиться плавать? — С наигранной серьезностью спросил альфа, брызгая на омегу водой, после чего усмехнулся и протянул руки к Тео, подталкивая его быть решительнее.       Когда Кай сиганул в воду, чувствуя себя в ней, как в родной стихии — так уверенно, Тео попросту оробел. Он такой уверенности не испытывал, глядя на слабые волны темной от ночного горизонта воды. О том, что пару часов назад он был готов сигануть туда и утопиться, парень уже даже не вспоминал, протрезвев и придя в чувства — вода пугала его. И никакие заверения Ритца к решимости не подталкивали, поэтому Тео так и завис у спуска, отчетливо ощущая, что стоит ему будет опуститься в эту темную субстанцию, как та поглотит его заживо. Отделаться от этой ассоциации Тео пока не удавалось.       — Эй, а вдруг я стою тут и жду, когда же у тебя кончится терпение нянчиться со мной, и ты благоразумно оставишь меня в покое? — передразнил его Тео, хмуря нос, ибо Кай умудрялся феноменально его раздражать там, где раздражать не должен был.       Омега тяжко вздохнул и неуверенно развернулся лицом к яхте, чтобы спуститься по лестнице в воду. Шаг за шажочком, он опускался в прохладную воду, покрываясь мурашками от ощущений. Опустившись по пояс, он даже застыл, задрав руки, потому что пока что ему было слишком холодно и хотелось вылезти обратно, но тут вокруг талии появились две грабли и схватили его прочнее любого машинного крана, снимая со ступенек лестницы.       Тео испуганно взвизгнул, но в следующий момент уже притих, несколько ошарашенно таращась в смеющееся лицо Кая, который держал на плаву не только свое тело, но еще и омеги, который испуганно вцепился ему в плечи, разумом не понимая, что на поверхности его держит больше жилет, чем альфа.       — Что-то как-то жутковато, — нервным голосом заметил Тео, неуверенно прижимаясь к груди мужчины, и боясь ее отпускать, по инерции бултыхая ногами, и чувствуя себя неописуемо странно. Все же ни с какой ванной и душем подобные водные процедуры никогда не сравняться, когда ты даже не чувствуешь ничего под своими ногами. Словно завис в невесомости, ощущая и собственное тело гораздо легче, чем обычно.       Кай усмехнулся, когда омега, оказавшись в воде, вцепился в него так, словно отпусти он спасательный круг в виде альфы — тотчас пойдет ко дну, словно какой-то тяжелый булыжник. Страхи омеги были понятны, в конце концов, это нормально, когда не умеющий плавать человек искренне боялся утонуть, особенно при условии, что вокруг было темно, и море становилось подобно черной дыре. Хотя днем это местечко было действительно прекрасно, стоило как-нибудь приехать сюда утром, но это будет уже в другой раз.       Желание попугать Тео было настолько огромным в его душе, что мужчина едва сдерживал свои вдруг проснувшиеся ребяческие порывы, чтобы в итоге не схлопотать от Тео гитарой или стулом по голове. Кажется, его лицо было весьма говорящим, ибо Тео хмурился все серьезнее, одним взглядом предупреждая, что за любые выходки ему будет несдобровать.       — Ничего, только поначалу жутко, — заговорил Кай, когда омега более-менее расслабился в его руках. — В детстве я плавал, как топор. Инструктор говорил, что я делаю все правильно, но почему-то все равно иду на дно. Потребовалось много времени, чтобы научиться, не все такие тормоза, как я, — признался альфа в своей маленькой тайне, после чего плавно лег на спину.       Рассказ о том, что в детстве он не умел плавать, сильно позабавил и потешил самолюбие Тео. В голову настойчиво лезла картинка, как молодой парень, каким был Ритц в детстве в воображении омеги, вдруг фантастическим образом обращался в самый настоящий топор с древком и лезвием, стоило ступить ногой в бассейн, и молниеносно шел ко дну. Довольно забавное зрелище, жаль, что в реальности, конечно, все было менее фантастично.       В следующий момент Тео оказался в самой немыслимой для него позиции: легший на спину Кай не собирался его отпускать и лишь уложил на себя сверху, умудряясь не идти при этом ко дну. Тео даже округлил глаза на манер «А так можно было?». Чудеса, которые вытворяла вода, продолжали поражать ум неискушенного омеги, который растерянно замер, боясь, что лишними телодвижениями только потопит альфу, и все равно, что большую часть проведенного времени вместе он об этом только и мечтал.       — Хочешь, достану тебе ракушку со дна? — С видом принца романтической сказки, собиравшегося достать звезду с неба, шепнул альфа и тихо усмехнулся. — Уверен, они тут есть, стоит только поискать. Хотя, конечно, сейчас уже ничего невидно, возможно я запутаюсь и утону, тогда ты от меня избавишься. Однако вероятно тебя обвинят в убийстве, и я все равно испорчу тебе жизнь, — подавшись в совершенно несерьезные рассуждения, альфа ущипнул Тео за попку и вдруг резко нырнул.       На вопрос-предложение о ракушке, Тео сомнительно глянул на альфу в ответ, и, не успев даже придумать что-нибудь остроумное в ответ, оказался один-одинешенек на поверхности. Альфа нырнул и исчез так быстро, что Тео просто не успел среагировать, зато вот сейчас он панически заметался по воде, так и не осознав, что всю работу проделывал отнюдь не Ритц, а жилет. Через пару секунд дерганий, Тео замер и убедился, что ему не показалось — он не шел ко дну. Омега осмотрел свой жилет, который держал его на плаву на ровном месте, лишь слегка унося к берегу течениями, а затем вдруг вцепился в него, словно в спасательный круг, испуганно замирая и озираясь по сторонам.       Все было тихо, как вдруг до лодыжки коснулось что-то очень отчетливое, а еще точнее что-то укусило. Благо, Тео догадывался, что все это проделки впавшего в детство Ритца, чем какая-нибудь неведомая хрень. Видимо ребячество было заразным. Впрочем, Тео все равно испуганно пискнул, когда почувствовал укус, а альфа того и добивался, не сумев удержать себя от желания немного постращать гордого и упрямого паренька.       После укуса тот вообще затаился. Дыхание он мог задерживать на пару минут, его любовь нырять на отдыхе неплохо разработала легкие, так что на поверхности Тео остался один, в темноте и спасательном жилете.       — Ну все, хватит, пошутили, всплывай уже! — Нервно заявил Тео, неуверенный в том, что Кай его вообще слышит под водой.       В темноте силуэт альфы был неразличим, и на поверхности он до сих пор не появлялся. Вдруг Тео стало действительно страшно — а что если тот реально нырнул ко дну в поисках идиотской ракушки, запутался и утонул? Тогда что его куснуло за лодыжку? Рыба какая-то?       — Это уже не смешно… — нервно пробормотал Тео, продолжая озираться и бояться пуще прежнего, что он тут застрял, ведь водить яхту омега не умел, а рядом была нелюдимая закрытая бухта, в которую только с воды и попадешь — а он не умел плавать. И как тут было не разнервничаться?       И тут, в момент полный неожиданности, альфа резко всплыл, схватив его за бедра под водой и приподняв выше над поверхностью, после чего отпустил, заставив шлепнуться обратно в воду. Не ожидающий подобного Тео, разумеется, громко и испуганно вскрикнул, во все глаза таращась на того, кто выплыл из воды. Заметив счастливую и довольную морду Кая, тот насупился таким негодующим выражением лица, что в самую пору было бежать и спасаться.       — Ты! Кретин! — Раскричался Тео, неожиданно забывая, что боялся утонуть, и начал лупить альфу обеими руками по всему, чему можно было попасть. — Сволочь! Ненавижу тебя! Все, отнеси меня на яхту! Не хочу больше, надоело! Придурок!       Встретив жесточайшее сопротивление и нападение, когда резко вынырнул, Кай был полностью готов встретить и понести свое наказание, все-таки такие шалости ни одна омега не любила. Ох, и все же.…Как давно! Как давно его не обзывали придурком! Если припомнить, то с момента, как он расстался с его последним любовником, который, собирая манатки, кричал примерно то же самое, только делал это с косящимся взглядом, пытаясь воззвать к порядочности и извинениям, чтобы ему можно было остаться и продолжить портить Ритцу жизнь.       Тео явно был напуган и зол. Альфа ухватился одной рукой за лестницу, а второй крепко прижал парня к себе, нашептывая на ухо «чшш», которым обычно успокаивали детей, завершая все поцелуем в лоб.       — Прости. Дурацкая шутка вышла, все уже нормально, всё хорошо, — Кай улыбнулся, покрывая поцелуями лицо омеги и не желая отпускать того.       Тео кое-как угомонился, утихая под этими успокаивающим "чшш". Вроде бы глупость какая, а все же сработало. От сердца омеги отлегло, страх окончательно покинул взволнованную душу, которая теперь уперто не хотела признаваться, что действительно испугалась за Кая и его жизнь. Омега продолжал дуться уже на одном послевкусии от испуга, все же в моменте, когда его подхватили и приподняли, он нешуточно так перепугался. Поцелуи, которыми альфа покрыл его лицо окончательно успокоили и расположили омегу к дальнейшему великодушному прощению всех порой идиотских выходок этого мужчины.       Кай покрепче ухватил его за талию одной рукой и приподнял, подтягиваясь второй рукой о лестницу, усаживая омегу на самый край и влезая за ним следом. Свесив вдвоем ноги с края, он с глупой улыбкой на лице обнял парня теснее за талию. Тот все еще умилительно дулся, но это ничего, скоро отпустит. Просто немного испугался, все-таки играться так не стоит, зачем отпугивать омегу, которого пытаешься добиться со всеми силами и недюжинным старанием?       Ритц расстегнул спасательный жилет и помог его снять, после чего снова приобнял, а потом словно из ниоткуда вытащил уже известное им шампанское и разлил по бокалом. Тео даже отвлекся от своей увлекательной игры «достань кончиком большого пальца коротких ножек кромки воды», удивленно вытаращившись, откуда альфа взял бутылку. В ответ Кай лишь подмигнул ему, совершенно не собираясь развеивать магию признанием, что он просто поставил поднос с ним в закрепленную нишу еще когда бегал за спасательным жилетом, дабы согреться после прохладной воды. Один из бокалов в итоге был протянут Тео, второй оставлен себе, хотя ему еще предстояло вести машину, не стоило налегать на спиртное, а то ничего хорошего из этого может не выйти. Но сейчас альфа не придавал этому должного значения, довольный и слегка удивленный тем, что Тео отнюдь не артачился и не вырывался из объятий, а наоборот, послушно прильнул и уложил голову к нему на плечо, затихая и присасываясь к бокалу с шампанским.       — Знаешь, мой отец не одобрил бы то, что я сейчас делаю, — усмехнулся альфа, задумчиво глядя в темноту ночного горизонта, на котором медленно начинали проявляться звезды. — У него целый список омег для женитьбы по расчету. Каждый месяц по его настоянию я встречаюсь с кем-то из этого списка, чтобы сказать, что я не заинтересован. А они все смотрят на меня, как собачки, виляют хвостиками. Аж раздражает. Спят и видят, как влезть в мой кошелек так, чтобы даже лодыжек не было видно, и ведь даже не стесняются показывать это в своем выражении на лице и в глазах. Этакие змеи в ангельском обличье. Думаю над всем этим и понимаю, что ты прав, я просто зажравшийся богатей. И все же к ним я ничего не чувствую, но зато чувствую к тебе, так почему это обязательно должно быть ошибкой? Ты красивый, умный, весьма сообразительный и очень упорный, не идешь у меня на поводу, а я ведь страшно этим восхищаюсь. Я дам тебе все, что пожелаешь: красивые вещи, жилье с балконом и видом на город, образование, хорошую работу, все, что угодно, только попроси. И я все исполню, как хороший джинн, — Кай усмехнулся и отпил из бокала. — Только если это не желание, чтобы я от тебя отстал. Вот этого не исполню, сколько не загадывай.       Тео выслушал его, немного даже удивленно задрав глаза наверх, чтобы поймать улыбающийся и посмеивающийся взгляд хитроватых зеленых глаз. Смутившись, мальчишка тут же опустил голову — он почувствовал себя ребенком, который возомнил о себе невесть что, раз решился пофлиртовать с взрослым дядей. И плевать, что Кай был старше всего-то на 6-7 лет, для браков по расчету это даже не показатель.       — Вот и я о том же, — вздохнул Тео. — Твой отец прав, Кай. Этого никто не одобрит, потому что мы с тобой принадлежим к двум совершенно разным мирам. Я никогда не смогу прижиться и стать частью твоего мира, как и ты — моего, не говоря уже о том, что моего мира и врагу не пожелаешь. Я понимаю, что тебе не нравятся омеги из твоего круга, и вместо них куда симпатичнее моя блудная свободная душонка, олицетворяющая для тебя все то запретное и недоступное, чего ты всю жизнь себе не мог позволить. Но ты ведь должен понимать, что при всем желании некоторые вещи остаются для нас за семью печатями. Как ночная бабочка — хрен с тобой, я согласен, переквалифицируюсь в элитку специально для тебя, но как омега-партнер, — Тео покачал головой. — И для тебя, и для меня это обернется лишь еще более крупными проблемами.       Тео было даже грустно сообщать это, но это была та правда, в которую он верил. Омежка вздохнул, ютясь еще теснее в объятия альфы, ища у того тепла и защиты от неощутимого ветерка, от которого он после моря все же подмерзал, несмотря на самый разгар летней погоды.       Впрочем, когда Кай заговорил про образование, Тео все же навострил ушки, обдумывая все в своей голове в минутку выдавшейся тишины. Все же через возможность самому как-то попытаться получить хотя бы какую-то корку и документы, он больше верил в успех операции превращения в нормального человека. Быть шлюхой Тео никогда и не хотел, и, зацепившись за возможность хотя бы когда-нибудь перестать ей быть, он не хотел так просто сдаваться.       — А... образование... — смутившись, пробормотал Тео, который страшно стеснялся чего-то просить реального, не из вредности, как это было с одеждой для поездки на яхту. — Ты, правда, можешь его дать? — Тео приподнялся, чтобы посмотреть в лицо альфе и убедиться, что тот не соврет. — Я слышал, для этого нужны документы и... экзамены сдать. А я... — омега вдруг стушевался, стыдливо поджимая губы, и вдруг отвернулся к альфе спиной, выбравшись из объятия и поджимая к себе ноги, согнутые в коленях, обнимая их и пряча в ложбинке между ними лицо. — А, забудь. Это невозможно. Мало того, что документов у меня нет, я даже школу не закончил. Немного учился, пока Мик не погиб в армии. После этого, как я уже рассказывал, деды сгинули и платить за нормальную школу было некому, а в трущобах школ не было и вовсе. Я не очень хорошо читаю, писать правильно почти вообще не умею, могу разве что только считать в уме и умножать, этому волей неволей научишься. Видишь, а ты говоришь о чем-то возвышенном вроде того, чтобы быть вместе, — посмеялся Тео. — Я тебе совсем не гожусь. К тому же. Отец пропил или продал за наркоту мое свидетельство о рождении. Без него я не могу получить свой паспорт. Не представляю, на что оно сдалось тому, кто его купил... но технически я уже давно не существую, — вдруг посмеялся Тео, оборачивая голову с озорной улыбкой к Каю. — Может я всего лишь плод твоего воображения? — предположил он. — Жизнь богатея со всеми этими дремучими заморочками так доконала тебя, что ты решил вообразить себе омегу с тяжелой судьбой, который будет таким, чтобы увлечь и отвлечь тебя от всей привычной жизни? И вот он я, наивно думаю, что я не чья-то выдумка, — посмеялся Тео, распрямляясь, вставая и подбирая валяющийся неподалеку топ, напяливая тот сверху, чтобы немного согреться, после чего вернулся к альфе, усаживаясь напротив в какой-то детской позе, чувствуя себя донельзя странно.       За сегодняшний день он столько всего нового перепробовал, не говоря уже о том, что Кай все же занялся с ним сексом, спустя кучу оправданий и насилия над мозгом на тему и без темы. Впору было посмеяться и заметить, что никогда за его жизнь день не был настолько насыщен чем-то новым, интересным и хорошим.       Кай молча поднялся, после того, как омега все высказал и надел на себя топ, было действительно прохладно, и Ритц решил, что мерзнуть им совершенно не стоит. Ненадолго удалившись, он вернулся с теплым и очень большим пледом, захватив заодно какую-то коробку, которая была больше похожа на коробку для завтрака. По сути это она и была, фруктами и шампанским сыт не будешь, а тосты с ветчиной, салатом, помидорами и сыром пусть и были тоже так себе едой, но все же утоляли голод хоть чуть-чуть.       — Я запасливый.… Хотел бы я так сказать, но признаю, я просто люблю поесть, а в холодильнике мало еды, потому что я редко бываю в квартире, — Ритц сел у края и накинул на свои и на плечи Тео тот самый плед, открывая коробку и отдавая омеге пакет, в котором лежала парочка тостов. Это все было лишь отступлением перед важным разговором, ведь от Кая не укрылся факт того, что слово «учеба» омегу действительно заинтересовало. Значит, нужно было развивать общение дальше в этом направлении. Все остальные слова омеги Ритц спокойно пропустил мимо ушей, считая это простым проявлением пессимизма и привычки обливать самого себя грязью. В конце концов, Тео забывал видимо, что рядом с ним был весьма богатый человек и чего уж, этот богатый человек имел очень полезных, нужных «друзей». Альфа вздохнул, чуть было даже не закатил глаза — омега явно не умел цепляться за возможности и выжимать из ситуации все. Тео ему из-за этого и приглянулся, это верно, но все же нужно было привить парню эту черту хоть в какой-то степени, ведь иногда она действительно спасала.       Тео о том, что это было отступлением, не знал, а потому справедливо опять загнался. Он даже немного занервничал, когда мужчина ненадолго ушел. А когда вернулся и заговорил совершенно на постороннюю и даже какую-то банальную тему, сердце у омеги на минуту сжалось — неужели стоило только сказать об уровне своих знаний и возможностей, чтобы отвадить от себя этого мужчину? И почему он сразу тогда не догадался, пока ему было все равно? Что ж, теперь уже точно стоило признать самому себе, что ему не все равно. Что все это общение и знакомство с Каем ему куда важнее, чем он хочет перед самим собой выставить.       Тео совсем затих, поджимая ноги обратно к себе и сжимая пальцы стопы, пряча от Ритца свой взгляд. Тот достал из коробки еду, и Тео впервые почувствовал, что действительно страшно голоден. Накрывшись пледом он жадно откусил кусок от бутерброда, стараясь жевать потише, чтобы никого не смущать, и в следующий момент чуть не поперхнулся, когда Кай наконец заговорил о главном.       — Пройдешь комплексное индивидуальное обучение по всем необходимым школьным программам с нуля. У меня есть один знакомый, ректор и преподаватель одной частной гимназии. Как-то я вложился в его школу, спасая от закрытия, так что он мне сильно обязан. До сих пор я не требовал возврата долга от него, но, видимо, момент настал. Ты сможешь приезжать туда и спокойно заниматься вдали от чужих глаз. Думаю, ты весьма сообразительный, так что со всем справишься. А я пока займусь поиском твоих документов, знаю несколько законных способов получить их обратно быстро и без лишних заморочек, не волнуйся на счет этого, — Ритц улыбнулся, посмотрев на омегу, молча вглядываясь в глаза, он дал шанс, воспользуется ли им крошка Тео? Может быть, снова испугается?       — Ты можешь проводить свои дни в баре, если так сильно хочешь, в конце концов, я хорошо плачу тебе до твоей течки, у тебя будут деньги на поездки, я не стану за тобой следить. Я даю тебе реальную возможность выбраться из дыры и попробовать это сделать своими умом и силами. Меня не смущает то, что ты плохо читаешь или считаешь, ты в этом не виноват, люди бывают разные. Будучи молодым высокомерным идиотом, я этого не понимал, и осознание этого пришло ко мне лишь тогда, когда я встал во главе фирмы. Увидел, как живут люди. Стал стараться выпускать большее количество льготных лекарств, акций и скидок. Это правда, что я в результате этого все равно заработал еще больше из-за множественности покупок даже таких товаров, но я попытался сделать хоть что-то. Не знаю, помогло ли это кому-то. Но это, наверное, не совсем тот пример, который нужен сейчас. Мне плевать на чужое мнение. Я лет с восьми не хотел никого слушать, так с чего мне начинать это делать сейчас? При всем своем влиянии на это светское общество, отец не сможет повлиять на меня и заставить плясать под его дудку. Я женюсь на том парне, на котором захочу, даже если это будет против воли всех в этом мире. Ибо кто они такие, чтобы решать за меня такие важные вещи в моей жизни? Если попробуют меня заклевать за мой выбор, что ж, пусть попробуют, но я им этого делать сильно не советую. Ты сказал, что я жестокий, и я действительно такой. Все те люди это знают, как и мой отец знает, что я такой же упертый осел, как и он. Поэтому хватайся за возможность. У тебя будут документы на руках в ближайший месяц, а отучиться на минимальное количество классов более реально, чем ты думаешь. Этого ведь хватит, чтобы ты навсегда ушел с панели?       Тео моментально забыл про еду, во все глаза глядя на мужчину и внимательно слушая все то, что он говорил, ведь это действительно было очень важно для Тео. Реальная возможность почти самостоятельно вытащить себя из того дна, в котором он родился — да он бы все отдал за такую возможность.       — Говоришь так, словно жениться на мне собрался, — фыркнул он с улыбкой, зацепившись за маловажную деталь, решив немного поддеть альфу, но вскоре уже снова стал серьезным. — Да, этого хватит, чтобы я ушел с панели. Если бы у меня с самого начала была возможность доучиться до конца и поступить в колледж хотя бы по бюджетной программе, ноги бы моей на панели не было. Я хочу вытащить себя оттуда сам, своими руками и головой, без посторонней помощи. К сожалению, начать без помощи у меня не получится, но если ты устроишь все то, что сейчас описал... — Тео вдруг осекся, раздумывая, а что он сделает в ответ? Омега вздохнул, понимая, что идей у него на этот счет и на свой страх и риск добавил: — Я соглашусь на любую твою безумную идею. Так и быть. Если есть возможность восстановить мои документы и как-то помочь мне догнать весь пропущенный материал для поступления, я готов буду отдать за это все, что угодно. Но не более, это про помощь. Дальше хочу сам. Без чьей-либо финансовой поддержки, — упредил он Кая, приковывая того взглядом к месту.       Омега допил шампанское, доел бутерброды, и понял, что все. На сегодня он слишком пресыщен эмоциями и слишком хочет спать. Своей сонливости он старался не показывать, но устроивший его у себя под боком Кай, сидящий на палубе, прислонившись спиной к внешней стене кают, ясности разума никак не способствовал, и так омега и уснул у него под боком.       — Да. Я понял, что ты хочешь сказать, помогу с учебой, а дальше ты сам и…       Что ж, вечер вместе подошел к концу. Окончательно это стало ясно, когда под боком раздалось тихое сопение. Омега явно задремал, и альфа замолк, не находя смысла разговаривать с самим собой на эту тему. Задремавший под боком Тео выглядел сейчас особенно мило, такой красивый и ручной, лицо выглядело умиротворенно, словно не было с ним никогда никаких проблем, шлюшку с панели в нем ничто не выдавало.       Ритц сидел, продолжая обнимать омегу со спины свободной рукой, и доедал свой тост, все-таки живот требовал еды, и он ее наконец получил. Обыкновенные тосты отчего-то сейчас казались особенно вкусными. Да и разница сейчас особо остро ощущалась: есть одному, есть в компании, с людьми, которые тебя раздражают или находиться в компании с тем, кого отпускать не хочется, но кто сам рвется от тебя, как можно дальше.       Начал поддувать крайне неприятный ветерок и оставаться снаружи уже не так сильно хотелось, так что Тео был аккуратно поднят на руки и перенесен в кровать в каюте, где они и проспали до самого утра. Кай боялся, что после всего омега вновь изъявит желание вернуться в дыру, из которой его будет крайне тяжело выкурить. Альфа не забирал своих слов назад, он поможет Тео, но как сделать так, чтобы омежка от него не убегал, пока что оставалось загадкой.       Проснулся Тео от того, что его тихонечко будили. Он нехотя раскрыл глаза, чувствуя, что у него немного трещит голова, в горле сухо, а тело.... ну а что, собственно, тело. Чего он хотел, соглашаясь на секс с этим чудовищем. Проклянув мысленно Кая трехэтажным матом, Тео сонно потер глаза, кое-как приходя в сознание и припоминая, что день кончился очень важным разговором про образование, после чего он премило отрубился.       Парнишка поднял глаза и заметил смеющегося Кая прямо перед носом, который в следующий момент не удержался от того, чтобы завалить его обратно на кровать в горячем и чувственном поцелуе, который сам же и разорвал, словно опомнившись.       От него Тео узнал, что они были все еще на яхте, а на часах был пятый час утра. Яхта стояла пришвартованная у пирса, где их ждал мустанг, и мужчине нужно было отвезти Тео, ибо самому ему нужно было на работу. В частности от предложения не делать лишний крюк времени и сразу поехать к нему на квартиру, чтобы Тео там и остался досыпать, мыться и радоваться жизни, омега снова отказался, смутившись, и попросил его все же довезти до Марти, тот ведь волнуется.       Так Тео и оказался спустя минут десять на переднем сидении мустанга, невольно опять проваливаясь в полудрему, которую не мог побороть даже мощный музыкальный плейлист в ночном радио. Лишь минут пятьдесят спустя, Кай снова разбудил его, сообщая, что они приехали. Тео быстро заморгал, просыпаясь во второй раз и замечая, что Кай действительно послушался его и отвез к бару, что принесло омеге, честно говоря, чувство какого-то тяжелого облегчения.       Пришло время расставаться, ведь у Кая будет много дел в ближайшее время, чтобы освободить полностью несколько дней на течку Тео, иначе позже на него свалится аврал, который будем неимоверно сложно разобрать. Вот такая она, жизнь владельца крупной компании, когда ты всем нужен, даже в делах, которые, кажется, твоего вмешательства и не требуют и не должны требовать. Может, стоило начать менять руководящий состав?       — Спасибо за вчерашний день, — тихо пробормотал Тео, говоря искренне. — За то, что дал возможность выговориться, и про образование, да... мне... правда все вчера понравилось, — смутился омега, и, не выдержав такого момента, быстро выскочил из машины, обходя кузов и направляясь к входу в открытый еще бар.       — Эй. Постой. — Ритц усмехнулся и выбрался из машины следом, омега так быстро собрался ретироваться, что это даже позабавило; возможно, маленькому беглецу их совместное времяпрепровождение понравилось даже больше, чем могло показаться.       — Ты, правда, не обязан возвращаться туда. Давай сядем в машину и поедем ко мне. Меня сутками нет дома, можешь делать там что угодно. Бар этот никуда не денется, и ты можешь спокойно ходить в красивых туфлях и платьях, где вздумается, навещать своего старика здесь. Я не буду ставить сигнализацию. Ну же, Тео? — Ритц устало улыбнулся, облокачиваясь о дверь машины и кузов. — Буду с тобой предельно откровенен: мне отвратительна мысль, что моя омега, живет здесь. Нет, само место не плохо, атмосферно, все такое, но тут будущего у тебя нет. Это, знаешь ли, нормально, когда взрослый мужчина хочет позаботиться о ком-то, кого считает своим, разве ты так не считаешь?       Тео быстро перебирал голыми ножками на высокой танкетке, но убежать от бегущих в спину слов все же не сумел. Кай явно еще не все сказал, а ведь омега не дал ему такого удовольствия и удобного случая, благополучно уснув в машине.       С одной стороны мужчина был прав, возвращаться в дыру, где все напоминало о том, кто ты есть на самом деле, и давило на виски тяжелой правдой жизни, было уже не так приятно после всего того, что приключилось на яхте; после всей той роскоши, в которую неподготовленного Тео окунули с головой. И все же… пусть Кай и сутками пропадает на работе, Тео хотелось побыть одному и обо всем подумать еще раз, желательно, чтобы ничто из окружения не напоминало о Ритце. В его квартире подобного эффекта, увы, было не добиться. И стоило Тео только собраться с мыслями, чтобы озвучить это, объяснить, почему он вынужден отказаться от столь щедрого предложения, в спину сверху прилетели следующие слова, прибившие Тео намертво к асфальту.       Он не помнил, когда он собственно успел дать согласие, чтобы быть чьим-то. Да, такие моменты проскальзывали, но Тео все время отказывал Каю. Или тот запомнил его слова о любом капризе за помощь с образованием, и каприз заключался в том, что его отказ превратился в согласие? Омега нервно обернул голову, начиная, нет, не закипать, а провалиться под землю от душащих ощущений.       — Погоди-погоди, это когда я уже успел стать твоим? — Интонация голоса вышла неровной, так и подначивающая развести на пустом месте очередной скандал. — Мы так не договаривались. Хватит резать меня без ножа. Твоя забота только сильнее душит меня, так что, пожалуйста, перестань. Не надо относиться ко мне, как к зверьку, выброшенному на улицу, которого хочется приласкать и забрать к себе. Все. Встретимся через две недели, если ты, конечно, не передумаешь о своем заказе. Хотя о чем это я, мои надежды слепы и глупы, чтобы ты и вдруг передумал, — нервно хмыкнул Тео, глядя в спокойное и даже серьезное лицо альфы, в котором уже не было вчерашних смешинок.       Тот явно говорил абсолютно серьезно, отчего сердце у Тео ухнуло вниз и не собиралось возвращаться на место. Омега из последних сил пытался отпихнуть мужчину от себя, выкинуть его из головы и сердца вон, обессмыслить все его слова, сказанные вслух — и все из страха быть прирученным, а потом вновь оказаться брошенным. Ведь врать самому себе, после всего того, что произошло на яхте, становилось все сложнее и сложнее.       — Да. Ты не соглашался. Но это то, как я отношусь к тебе. У меня было время подумать обо всем, пока ты спал, прижавшись в каюте к моему боку. Пока ты рассказывал мне на палубе о том, что случилось с тобой. Я хочу и на полном серьезе собираюсь стереть всю эту боль, стереть все то, что причиняет тебе страдание. И да, — Кай оттолкнулся от машины, медленно подходя к омеге, не собираясь отступать.       Не в его привычках было сдаваться, и если он отступит сейчас, Тео может исчезнуть. Он знал, какими последствиями его слова обернутся для Тео, для того, кто отрицает все хорошее, что с ним происходит. Весь этот месяц омега наверняка будет страдать из-за накрученных проблем, но это лишь пока, дальше все будет намного проще, главное пережить эту своеобразную «ломку», новую перестройку себя. Чувствовал себя Кай каким-то садистом в этот момент? Нет, не чувствовал и знал, что чувствовать себя так не будет и дальше.       — Да. Я считаю, что я единственный кто может это сделать. — Альфа остановился рядом с Тео и коснулся рукой его щеки, нежно ее оглаживая, заглядывая в какие-то испуганные, паникующие глаза, вновь заостряя внимание на охристой кляксе в одном из них, а затем наклонился и коснулся чужих губ, пусть и настойчиво, но без лишней похоти, надеясь, что хоть что-то из сказанного дойдет до ушей запутавшегося омеги.       — Я приеду через месяц. И ты кое-что забыл, — Кай вложил в руку омеги сверток из купюр и сжал чужую ладошку, а потом тихо добавил. — Это не оплата твоих услуг за вчерашний день, я не покупал тебя. Эти деньги я даю тебе на карманные расходы, как омеге, которая мне небезразлична, чтобы ты мог побаловать себя. Это не жалость, — предупреждая возражение Тео, готовое вот-вот сорваться с губ омеги, вставил Кай. — Просто хочу, чтобы ты жил и ни в чем не нуждался все это время. Если что-то случится, я хочу, чтобы ты сразу звонил мне. Я тут же приеду, хорошо? Тео, прекрати обманывать себя. Ты не шлюха, тебя же самого тошнит от этого? Ты можешь врать мне сколько угодно, но взгляд, реакции и твое тело, куда откровеннее тебя. Я видел вчера, как тебя мутило от одной мысли обо всех тех мужчинах, о которых ты рассказывал, перед которыми тебе неволей пришлось раздвинуть ноги, из-за чего ты теперь ненавидишь себя, всех альф до единого, отказываясь видеть в мире хоть что-то хорошее. Однако, вчера со мной, с якобы клиентом, ты получал удовольствие, ты желал меня, и я прекрасно знаю, что никого из своих клиентов ты никогда не хотел, и хотеть больше никогда уже не будешь. Я вижу это по твоим глазам, и уверен, ты больше не сможешь так работать. Я просто не дам тебе этого сделать, плевать каким способом. — Кай отстранился и сделал пару шагов назад. – Подумай пока обо всем этом. — Альфа сел в машину и бросил на омегу последний взгляд, нажимая на газ и плавно выезжая со стоянки, под взгляды зевак, которые все это время рассматривали машину.       Что ж, альфа закинул удочку и надеялся, что не перестарался, все же его целью было не напугать Тео до смерти, а заставить его наконец разломать свою скорлупу изнутри, открыться навстречу тому, чего он так старательно пытался избежать, не понимая, насколько сам в этом нуждался. Нужно было только подождать. Ритц уже знал, что это был его омега, и если сейчас Тео сам так не думал, то рано или поздно все круто поменяется.       Тео же казалось, что все его тело обхватили со всех сторон тысячи мужских рук. Словно все те, кому он давал собой воспользоваться, разом схватили его со всех сторон, держа в одном оцепенелом состоянии, пока тысячи острых ножей, бывшими словами Ритца, без жалости разрывали ему кожу. Примерно так он себя и чувствовал. И когда альфа подошел к нему вплотную, касаясь щеки с невыносимой нежностью, целуя как-то слишком чутко, тепло, без привычной страсти и похоти, как обычно ему в губы впивались половина его клиентов, в сердце омеги окончательно и безвозвратно всадили кол.       Он чувствовал, что глаза начало щипать, пока стоял и смотрел куда-то перед собой, слыша остальные слова так, словно те доносились откуда-то из-за стекла. Вот теплые руки мужчины сжимали его руки, и вот, в следующий момент, тот исчез, глядя на него серьезно, устало, но с той, присущей ему, несгибаемой уверенностью и решимостью добиваться своего.       — Что же ты наделал… — только и слетело шепотом с губ омеги, пока тот ослабленно отшатнулся назад, ощущая бегущие по щекам дорожки слез.       Сердце внутри омеги билось так медленно, гулко, просто оглушающе невыносимо. Сбросить с себя оцепенение было невозможно, а в голове воцарялся хаос, перемешанный из слов, вторящим эхом, собственного жгучего страха и истерической волны цунами, которая ответно поднималась в душе, разбуженная после стольких лет спячки.       Тео перестал чувствовать, запер все свои эмоции так глубоко в себе, стоило ему только пару раз увидеть избиение и насилие над папой со стороны отца. Стоило только маленькому ребенку осознать, где он оказался, кто он такой и что его ждет. Он боялся сойти с ума, превратиться в чудовище, поэтому закрыл на замок все чувства, выбрасывая ключ от этой двери в пенящуюся лаву под ногами, чтобы никто и никогда не открыл этого. Только вот Каю не нужны были никакие ключи. Ему хватало сил, чтобы просто подойти и ногой выбить чертов замок, высвободить все это, томящее внутри годами, наружу.       — Тео…? Боже, Тео, что… что случилось? — взметнулся Марти, когда Тео рухнул в проеме двери, захлебываясь слезами и закрывая лицо ладонями.       Старик поднял парнишку обратно на ноги, замечая на нем другую, явно недешевую одежду, и просто не знал, что и думать — омеги не было три дня и две ночи, мало ли что с ним могло случиться. И то, каким разбитым и несчастным Тео выглядел сейчас.…Нет, это не напомнило Марти о том случае, когда он подобрал его с асфальта, умирающего. Потому что даже тогда Тео не плакал и не выглядел несчастным. Тогда ему просто было наплевать, он явно был готов умереть. Но сейчас старик впервые увидел слезы этого несчастного парня, помогая ему добраться до его кровати и видя, как тот сворачивается в комок, пряча лицо в обнятых и прижатых к себе коленях.       Спустя полчаса Тео забылся каким-то беспокойным сном. Он ощущал, что тот самый его стальной каркас, погнувшийся окончательно, сейчас в конец доломали, убив все, что он в себе построил за эти годы одним лишь отмахом руки. Он ощутил пустоту внутри, понимая, что уже больше никогда не сможет вернуться к тому, кем был. От одной мысли, что какой-то альфа коснется до него, вызывало такую жуткую рвоту и тошноту, что хотелось кричать и биться в истерике. А стоило подумать о том, чем же тогда теперь заполнить эту пустоту внутри, с чего слепить себя заново, Тео оказывался подведенным у одной главной черты. Кроме как своих эмоций и чувств, которые в нем пробуждал невыносимый Ритц, заполнить себя ему было нечем. И это было началом конца.       Ему дали месяц. Даже больше, чем было сначала, ведь до течки оставалось все полтора месяца, а одним из условий их сделки был месяц проживания рядом с альфой. Тот дал ему больше времени, но разве перед смертью можно было надышаться? Тео понимал, что теперь просто не сможет вести себя рядом с этим мужчиной так, как вел себя обычно. Его слова, словно опухоль, застряли в голове и разбухали, пускали свои метастазы по всему телу и сознанию.       Омега провалился в черные тягучие корни депрессии, от которой бегал всю жизнь. Он не шевелился, не работал, даже не помогал в баре, лежа трупом под одеялом, и единственное, что составляло его досуг — блокнот с песнями и стихами, написанными убогим почерком, с тонной ошибок. Тео перечитывал его и открывал все свои песни, одну за другой, по-новому. Он понимал теперь их значения, потому что с самого начала писал про себя, не осознавая этого до конца. Сейчас же правда спицами колола его по мозгам, без пощады, каждый день, напоминая ему, что врать себе нехорошо. Врать о том, что ему совершенно безразличен этот человек, увидевший в нем что-то большее, чем бездушная бабочка с панели, очень и очень нехорошо.       На второй неделе он все же не выдержал, спускаясь вниз, словно раненая лань, обнимая чертову гитару, которая с немым укором вторила ему расплывчатое «почему ты не сопротивлялся?». Петь было физически больно. Если раньше он пел без души, больше играя на атмосфере бара, на звучании голоса и текста, то теперь здесь был один сплошной ком эмоций, который никому было неподвластно распутать. Стоило только запеть в микрофон все эти уничтожающие строчки, как слезы сами собой начинали стекать по щекам. Все слышали эту разницу в звучании, все ощущали, что все изменилось, и только Тео продолжал упорно молчать о том, что случилось. Он никому не сказал о причинах своих колоссальных изменений, не рассказал, что с ним сделал альфа, оставляя все на откуп фантазии, уйдя глубоко в себя. С какой-то стороны они ведь были правы в своих догадках, альфа действительно обошелся с ним жестоко. Только не физическим насильственным методом. Он просто дал Тео понять, то, чего он понимать не хотел, ведь это навсегда бы его изменило.       Черт в истинном обличье заявился в бар, как и обещал, спустя месяц, отсвечивая своим дорогим выглаженным черным костюмом. Марти, его бармены — все они вздрогнули и замерли, бросая испуганные, расстроенные глаза на знакомого уже мужчину, который в этот раз даже не стал присаживаться, проходя прямо к сцене и облокачиваясь спиной о поддерживающий свод потолка столб, ведь там, в излюбленной традиции, с которой все и началось, сидел омега. Как всегда, в удручающем полумраке зеленых бра, создающих болотистое ощущение увязания на дне, он сидел на треноге, нога на ногу, со своими сбитыми, теперь уже от неуклюжести, коленками, и перебирал пальцами струны.       Тео пел всю ту же песню, что пел и тогда, когда Кай впервые здесь оказался. После нее он пошел за лекарством, где и нарвался на этого мужчину. Подумать только, всего за несколько дней, проведенных вместе, тот сумел сотворить с ним такое, догадывался ли он тогда, оборачиваясь на свист и предложение о деньгах, чем это все закончится? Когда смотрел на обеспеченного альфу, чья внешность так отчетливо напоминала ему детские сны об идеальном принце, когда больному сознанию еще было дозволено хоть о чем-нибудь мечтать, хотя бы во сне; подозревал ли он? Нет, никак. Тео так глухо заперся от себя, что совершенно забыл о том, что лицо Кая казалось ему таким знакомым, словно он знал его в какой-то прошлой жизни, любил его до потери памяти, и это в остаточных грезах осталось в его детских снах в облике своего личного маленького принца из недетской сказки.       Тео смотрел в глаза альфе, с болью замечая, как взгляд холодных зеленых глаз обращался в нежное тепло, стоило тому только перевести взор на его немощное тело, вздрагивающее и реагирующее на присутствие этого человека так, как не должно. Это было ненормально.       Да и что теперь было скрываться? Кай был слишком умным, чтобы не понимать, что Тео с самого начала врал сам себе, самому альфе, пытаясь спасти свою душу — теперь же у него все на лице было написано. Измученное выражение, синяки под глазами, красные опухшие веки, чувственный и глубокий, полный непереносимых эмоций голос, поющий только для одного этого мужчины: «Теперь ты увидел мой мир в пламени моих призрачных песен, моих глубочайших сожалений».       Закончив играть на какой-то безбожно острой ноте, сорвавшейся со струн гитары, Тео слез с треноги, подходя к барной стойке и опуская гитару рядом с собой. Он знал, что Кай пошел за ним следом и сейчас стоял позади. Он ощутил прикосновение его руки к плечу, которое обожгло ему кожу, лишь подтверждая то, что и думал Тео все эти дни — он не сможет больше оставаться спокойным рядом с этим человеком. Не сможет с безразличием воспринимать любой его взгляд или прикосновение.       — Что ты наделал… — тихо повторил он то, что сказал тогда, в последний момент, когда мужчина уже сел в машину и уехал, беря бутылку водки, что стояла перед носом, игнорируя испуганный, нервный взгляд Марти, стоявшего тут же за барной стойкой. — Что ты со мной сделал?! — вдруг, совершенно резко и неожиданно, на весь бар, голосом полным боли и истерики, закричал Тео, разворачиваясь к мужчине и швыряя в него бутылку водки, промахнувшись и разбив ее о высокую перегородку столиков.