Волшебству быть

— Тина, а ты знала, что наш мистер Грейвс сейчас тоже в баре? — Брайн Коннели, напарник Тины по последнему делу, усмехнулся и одним махом выпил содержимое своей рюмки. — Где? — Тина настороженно заозиралась по сторонам. — Ха-ха, Голдштейн, — коротко рассмеялся Брайан. — Ты и правда думаешь, что он зайдёт в такой дешёвый паб? Да он и через порог переступить не сможет! — И что ты тогда имел в виду? — Тина продолжала вертеть в пальцах бокал, все ещё не решаясь выпить. — Он тоже решил отметить наше удачно закрытое дело? — Голдштейн, — медленно проговорил Брайан, призывно махнув рукой официанту, — оглянись вокруг. Какой сегодня день? Взгляд Тины упал на ожерелье из листьев клевера на шее официантки, что принесла им бутылку веселящей воды, потом на рыжих парней, бурно обсуждавших что-то за соседним столиком, а потом на танцующих на барной стойке лепреконов. — О, день святого Патрика! — воскликнула Тина, подняв брови. — А ты наблюдательна, — хмыкнул Коннели. — Но, кажется, только когда находишься на месте преступления. — Отстань, я устала, — Тина закатила глаза и таки отпила из бокала. — Так вот, Голдштейн, — всё никак не успокаивался Брайан. — Наш начальник, как настоящий ирландец, сегодня тоже празднует! — Ты шутишь? Мне кажется, он вообще не умеет веселиться, — наигранно равнодушно пожала плечами Тина, продолжая медленно потягивать оказавшийся довольно вкусным коктейль. — Нет, Джонс даже видел, что он в этот день носит один зелёный предмет гардероба, — уверенно закивал Коннели. — Зелёный? — Тина даже закашлялась, подавившись от удивления, пытаясь вспомнить, было ли сегодня надето на мистере Грейвсе что-то яркое. — Это нижнее белье, Тина, — загадочно прошептал Брайан, наклонившись близко к Тине и тут же со смехом отпрянув обратно. — Ну-у… — Тина почувствовала, как её щеки заливаются алым. — Это его личное дело, не стоит это обсуждать… Хотя, конечно, ей очень этого хотелось. — Кстати, старина О’Нейл как-то признался, что они с Грейвсом и другими старшими аврорами отмечают этот день в баре «Золото лепрекона», — хитро подмигнул Тине Коннели. Пару часов спустя, когда город окончательно окутала ночь, Тина, с трудом переставляя ноги, прислонилась к стене и с весёлым интересом оглядела вывеску. — Брайа-ан, смотри, а там очень весело, давай зайдём, а? — Она заглянула в широкое окно бара «Золото лепрекона». — Да и начальства там вроде нет… — Потому что оно за вашей спиной. — Тут же услышала она почти у самого уха голос Персиваля Грейвса и подпрыгнула, резко развернувшись. — Что вы здесь делаете, Голдштейн? — Я? Мистер Грейвс, я? — Тина заморгала, глядя по сторонам. — Брайан? Где он?.. — растерянно произнесла она, всё ещё держась за прохладную кладку, так как окружение медленно плыло куда-то вбок. — Вы одна, — медленно произнёс Грейвс. — Что вы здесь делаете? — повторил он вопрос, с интересом склонив голову. — Ну-у… — Тина пожала плечами. — Мы — мы с Брайаном — думали зайти в бар… — она прикрыла рот ладонью, вдруг чувствуя, что её пробирает хохот. — Боюсь, вам уже хватит. Вы еле языком шевелите, — Грейвс укоризненно покачал головой, но уголок его губ едва заметно дёрнулся. — Это всё оттого, — Тина прыснула, и закончила уже сквозь смех: — что вы меня напугали!.. — она плотнее прижала ладонь к губам, так что хихиканья получились сдавленными. Грейвс вздохнул и снова покачал головой. — А вы-то что здесь делаете? — алкоголь совершенно лишил Тину страха перед начальством, а заодно и чувства стыда за крайне непрофессиональное поведение. — Гулял, Голдштейн, — вдруг улыбнулся Грейвс и подхватил под руку совершенно несопротивляющуюся Тину. — А теперь давайте-ка я вас провожу, а то наворотите дел, и придётся потом перед мадам Президент за вас краснеть. Тина некоторое время собирала разбегающиеся слова в предложение, пока Грейвс осторожно вёл её по тротуару. — Брайан сказал, — глубокомысленно начала она, но потом снова захихикала, — что вы отмечаете здесь день святого Патрика, — она хрюкнула от смеха, одновременно почувствовав, как напряглась рука Грейвса под её пальцами. — Он слишком много говорит, — пробормотал Грейвс, поджав губы. — А ещё говорят, вы носите зелёные тру… — Тина не выдержала и громко расхохоталась, так, что Грейвсу пришлось остановиться. Он цокнул языком и уже в третий раз за последние пять минут покачал головой. — Носки, Голдштейн, это всего лишь носки, — наконец ответил он с улыбкой, приподнимая второй рукой брюки и показывая Тине зелёный носок, выглядывающий над туфлей.