Космическое пространство Протеанской Империи. Сабир-3 9 стандартных галактических лет с начала Жатвы.
Старпом, щурясь, изучал тактическую карту галактики. За каждой алой точкой среди голографических звёзд крылся потерянный мир. С капитанского мостика было явственно видно, как блестит кровь на неестественном надломе его шеи. Старпому Явик перерезал горло. Как, впрочем, и остальным. Его фрегат кишел персональными кошмарами и перед тем, как судно спишут на берег, Явик собирался взглянуть в глаза каждому, потому что это — именно то, что он заслужил. Пальцы прошлись вдоль поручня, задержались на изгибе и скользнули вниз, вбирая память места в воспалённые эмпатические узлы. Позади, на подсвеченной платформе, кристалл памяти с жадным гудением ждал, когда его наполнят до краёв. Инженер, истекающий кровью, встретил капитана в лифте. Здесь он копошился в сенсорной панели и здесь же Явик принёс ему избавление. Химические маркеры из разных отрезков времени наложились друг на друга как дрожащие, совмещённые не до упора кадры. Пилот в кресле водил пальцами над управляющим интерфейсом, не обращая внимания на вывалившиеся из живота внутренности. В океанической тишине медблока его штурмовой медик по привычке пыталась что-то напеть, но из её рта вырывались лишь кровавые пузыри. Все они боролись так же отчаянно, как когда синтетически-синий огонь ещё не вкрался в их радужки. Последним, что Явик услышал от тех, с кем сражался бок о бок последние восемь лет, стали проклятия. Жнецы одурманили его команду в тот момент, когда сломали надежду, теплившуюся в их разумах, но, видимо, Явика никогда не вела надежда. Ему вполне хватало ненависти. По закону офицерской чести Явик был проигравшим. По закону космического императива Явик был победителем. Согласно идеалам Империи последнее стоило дороже. Возвращаясь из Кроновой Туманности на Сабир-3 он ощущал себя кем угодно, но только не тем, кто одержал победу. Явик ушёл, не оборачиваясь, и древний город, который он помнил ещё до Жнецов, встретил его слюдяным закатом, ватной тишиной и смутным духом упадка, притаившимся в мрачных тенях аркологий. Через час он замер на пороге кабинета Наместника и рабыня азари испуганно склонилась перед аватаром, звякнув золотыми кольцами в нежно-голубом гребне. Эрхар Джахт, один из двенадцати голосов погибшей Императрицы, жестом велел ему войти. Явик опустил голову в знак почтения. Годы войны, политической грызни вокруг опустевшего трона и бунтов в колониях отразились на лице Наместника тенями под набрякшими веками. Когда-то Наместники правили народами галактики от лица повелительницы протеан, правили мудростью и силой. Теперь, с приходом Жнецов, Империя разваливалась на куски и каждый раз, пытаясь смирить себя с этой мыслью, Явик давился собственной яростью. Напряжение в воздухе казалось таким тяжёлым, что истощённым рецепторам пришлось бороться с ним. Оно стекало к центру зала вязкой тёмной смолой и обращалась в обсидиановое стекло. На излучавшем янтарный свет голопроекторе застыла человеческая женщина, и Явик узнал её сразу, какими бы одноликими ни казались люди в глазах протеан. По шраму через бровь, который он оставил ей сам. По вызову и грубой силе в горящем взгляде. По красным, как загустевшая кровь, волосам. Ногти впились в ладони. Зубы зло скрипнули друг о друга. У чувства, подкатившего к горлу, не было имени. Удивление и в то же время его отсутствие. Она и правда была жива. В глазах Наместника ни на ментальном, ни на физическом уровне в Явике не дрогнуло ничего. По движению кисти Эрхара Джахта запись возобновилась, но Явик знал: что бы не сказала самая ненавистная преступница в Империи прямо сейчас, он не будет согласен ни с одним её сумасшедшим словом.Солнечная система. Марс. 9 стандартных галактических лет с начала Жатвы.
От песков Марса веяло холодом. К югу плато Фарсида сквозь терракотовую дымку можно было разглядеть протеанские шпили, и Джейн соврала бы, что ей интересно, как ответили бы изгнанные завоеватели если бы узнали, что люди продолжили пользовать их терраформинговые системы. За её спиной полутёмный зал. Алые стяги Сопротивления и золотые блёстки пыли в лучах прожекторов. Вонь едва докуренной сигареты. Угольно-чёрный круг планеты, опоясанный разорванной цепью — герб борьбы с Империей, робкая связующая нить, протянутая между подпольями по всей Галактике. — Когда протеане вторглись на Землю, — сказала Шепард в глазок камеры, — никто не знал, что такое Жнецы. Пару секунд паузы чтобы дать адресатам целиком осмыслить ненавистное лицо. Пару секунд чтобы стиснуть пальцы на холодном металле подлокотников и податься вперёд. — Когда Жнецы напали… они словно свалились из ниоткуда, правда? Их было больше и они были сильней, их двигала цель, которую они не сочли нужным объяснять таким примитивным созданиям, как мы, и тогда я подумала, что где-то уже видела похожую историю. — Тысячи лет Протеанская Империя держала в рабстве десятки рас под предлогом того, что галактике нужен сильный лидер, единство, железная рука. Но когда Жнецы напали, — презрительная насмешка в голосе Шепард сплелась со сталью, — вы облажались. — Для меня вы навсегда останетесь такими же захватчиками. А для вас я навсегда останусь террористкой, приговорённой к смертной казни трижды. Но первый раз за всю историю между нами есть кое что общее. Мы ненавидим Жнецов. И мы в полной жопе. Джейн не сочла нужным объяснять протеанам земные идиомы — разберутся, раз считают себя венцом космической эволюции. Она представила, как сверкают трассирующими пулями её новые глаза и как скрипят зубами политиканы из верхушки Сопротивления, считая на пальцах спорные смыслы. Формально Шепард была всего лишь солдатом земного штаба в звании лейтенант-коммандер. На деле — грёбаным Иисусом с мордой, расчерченной горящими шрамами, символом повстанцев с агитплакатов и говорила то, что хочется. Потому что слова в её устах были винтовкой и палили разрывными. И теперь ей оставался последний выстрел. — Это обращение — не предложение дружбы. Но перемирия. Протеанская Империя вернёт независимость всем колониям, пожелавшим выйти из её состава. Рабство будет упразднено, а все разумные виды окажутся уравнены с протеанами во всех правах. — Если эти условия… — сглотнула Шепард, — Если эти условия будут исполнены, расы Сопротивления готовы предоставить Империи свой объединённый флот для того, чтобы выступить против общего врага. Всё было в порядке. И шло по плану. — Иначе любая попытка Протеанской Империи ответить на наше неповиновение грубой силой встретит тот же отпор, какой протеане встретили на Земле десять лет назад. «Когда мы прогнали вас к чертям собачьим, — подумала Шепард. — Когда люди плакали, считая, что это чёртово чудо. Когда мы всколыхнули весь Млечный Путь. Когда решили, что пойдём вперёд до конца, чем бы это не кончилось. Когда пришли Жнецы и всё полетело в пропасть». Ничего не было в порядке. — Это коммандер Шепард, — лучезарно улыбнулась Джейн, — и если исполнение нашего ультиматума требует времени в условиях военного положения, то для начала попробуйте больше не стрелять в «Нормандию», когда увидите её в своём небе. Скоро мы прилетим с миром.