Особый случай

      Она наблюдает за ним. Каждый день, в душе, после паровой ванны, в течении всего лечения. Очень часто она ходит за ним по пятам, думая, что мистер Локхарт не замечает её присутствия. Он в свою очередь позволяет ей так думать, ему не жалко, пусть утоляет своё бесконечное любопытство. Ханна ведь как ребёнок, ещё совсем мала в душе, ей все интересно, все хочется потрогать и узнать. Особенно, когда рядом появилась новая личность. Совсем не такая, как остальные окружающие её люди — старики или молодые медсестры, это все так обыденно, все так скучно, но мистер Локхарт… Ханна считала, что он значительно отличался от всех остальных привычных ей людей. Он во много раз моложе их, во много раз благоразумнее. Он изменил её взгляд на мир. Она его боялась, но доверяла. Сторонилась, но юную девушку тянуло к нему. Он не был зомбирован, он знал, кто он есть, и что он не болен. Ему не нужно лекарство. Девушке необоснованно хотелось ему верить, очень хотелось, но Фольмеру она верила больше. Он был словно отцом для неё, и ей не хотелось терять единственного дорогого ей человека только из-за «особенного» пациента.       Сейчас по расписанию у него была поставлена гидротерапия с погружением в чан с водой, и Ханна уже ждала в ближайшем отделении для сотрудников. Откуда она все это знала? Ей было не лень учить его расписание, она выучила его так, что отскакивало все от зубов. Она так норовила его увидеть, что каждый раз приходила раньше. Вот и сейчас, затаившись за железной бочкой, она ждала, когда же придёт обожаемый ею мистер Локхарт.       И конечно, ведь терпение было довольно стойким, она дождалась его. В который раз.       На все помещение раздался скрип тяжелой двери, послышались шаги и привычный стук костылей, свидетельствующий о том, что в комнату вошёл никто иной как Локхарт. — Добрый вечер, мистер Локхарт! Вы как раз вовремя! — дружелюбно поздоровался работник и поднявшись, он открыл шлюз в полунаполненную бочку водой. — Вам помочь, или вы самостоятельно заберётесь наверх? — Спасибо, я сам справлюсь. — недовольно пробурчал себе под нос парень и, скрипя зубами, он стал взбираться по решеточной лестнице. Ханна прижалась к бочке посильнее, дабы её не заметили. Мало ли, Локхарт довольно внимательный человек, но она его точно недооценивает. Он ведь привык, что куда он не пойдёт — Ханна всегда за ним, подобно хвостику.       Когда его погрузили в воду, Ханна затаила дыхание и прижалась к стеклу, которое находилось на противоположной стороне чана. Её глаза блестели, она заворожённо глядела на тело молодого мужчины, которое так свободно плавало внутри, его рот пускал забавные пузырики вверх, которые позже бились о крышку бочки. Она положила свою ладошку на стекло, неимоверно желая дотронуться до него. Будто, вот-вот, и она коснётся его. Для юной Ханны этот человек таил в себе столько загадок, столько нераскрытых секретов, их ей и хотелось, узнать, вкусить и распробовать. Конечно, она знала, что после того инцидента в баре ей запретят даже на милю подходить к Локхарту, но ведь, кто её останавливает? Каждый раз она вспоминает его слова: «Ты всегда делаешь только то, что тебе разрешено?» Они не выходили из головы девушки. Ну никак не выходили! -… А ты всегда делаешь только то, что можно? — с ухмылкой на лице спросил мистер Локхарт, уставившись на Ханну в ожидании ответа. Она долгое время мялась, отводила взгляд и неуверенно похрустывала костяшками на руках. Она испытывала большие затруднения в этом выборе. — Ну… Доктор Фольмер говорит что мне… — только начала девушка, как Локхарт её нагло перебил. — Да брось! Ты хоть когда-нибудь там была? — парень махнул рукой в сторону выезда. — Нет. — её голос отдавал неуверенностью, но было ясно, словно день, предложение съездить в город казалось Ханне заманчивым. — Вот и договорились, Ханна. Если мы выедем прямо сейчас и приедем к вечеру, то никто ни о чем не узнает, хорошо? — парень положил свою ладонь на её хрупкое плечико, слегка сжав. В тот ясный момент их глаза встретились, на лице молодого бизнесмена прорезалась нежная улыбка. И тогда, именно в тот момент Ханна увидела тот блеск в его глазах, от которого в груди у неё загорелся яркий огонёк, впервые согревающий не только физическое тело, но и душу. Совсем не детское чувство, быть может, первая влюбленность, но нет — не детское чувство.