Главная роль второго плана

Что произойдет утром следующего дня, Том даже представить себе не мог. И поверить в рассказы свидетелей долгое время у него не получалось. Когда Локи пришел на съемочную площадку, все немного остыли, подзабыли вчерашнее и просто хмурились при виде лжеТома, тихо ненавидя его про себя. Бить его пока не собирались. Бог обмана же, решив, что фантазия его не ограничивается вчерашними шутками, пока изображал паиньку. Вернее, так он себе говорил, не желая признаваться даже себе, что эта роль – роль актера, изображающего его самого – ему нравится. И он хочет сыграть ее, и сыграть хорошо. Но для этого нужно было немного задержаться. И он послушно выполнял все указания режиссера, привнося свое видение себя самого только в те моменты, когда они не вступали в слишком уж явное противоречие со сценарием. Надо сказать, что сегодняшнее примерное поведение псевдоТома шокировало его коллег-актеров не меньше вчерашней сумасшедшей беготни и безумных выходок. Вне прицела камеры они почти со священным ужасом взирали на него, словно ожидая, что у него вот-вот вырастут рога или он сожжет всех огнем. Или что он сорвется, обзовет, как и вчера, всех бездарными актерами, которым впору играть третьестепенные роли в захудалых любительских театрах. Или начнет упоминать некоторые очень интересные, но не предназначенные для распространения в широких массах факты из их жизни. В кадре же вели себя как профессионалы своего дела – так, словно вчера ничего особенного не случилось. Локи нравились эти моменты съемки. Он так давно не был собой. Собой - настоящим, привычным, живым. Он был готов расцеловать этого парня, что неподвижно лежал в трейлере с табличкой «Хиддлстон». Бог почти хотел обнять этого смертного, попросить у него прощения и потом изменить память. За предоставленный шанс вспомнить прекрасные моменты из своей жизни он почти любил этого Тома До тех пор, пока не понял, что он лежит на животе на краю площадки и крепко сжимает ладонь «Тора» в своей руке. Сам «Тор» висит на высоте пятнадцати метров. И смотрит на него не то, чтобы «умоляю, не отпускай», а скорее «приятель, ты же меня удержишь, правда?». Даже не так. А просто - «я знаю, что ты меня спасешь». За «Тора» судорожно цепляется Скарлетт, которая играет Черную Вдову. Бог обмана даже не стал прокручивать в памяти последние десять секунд, чтобы понять, как они все здесь оказались (а все просто – плохо закрепили тросы). Локи, вместо того, чтобы отпустить «названого брата» (потому что он – не брат. Ведь не брат!), а вместе с ним и эту валькирию (уж она-то ему точно не нужна!), лишь крепче впивается пальцами в руку Хемсворта, умудряясь как-то ухватить предплечье актера, и сжимает зубы. От злости, от боли, от бессилия. Потому что его тянет вниз, а он не может бросить тех, кого держит. Потому что он хочет побыть здесь еще немного, а ему не дают. Потому что вместо Криса он видит своего брата Тора, а в его глазах – отражение настоящего Тома, который не хочет терять друга. Потому что, не слыша воплей бегающих и суетящихся вокруг него актеров, пытающихся придумать, как вытянуть висящих над бездной, он читает по губам Хемсворта: «Ничего, если они не успеют». Локи до боли стискивает пальцы одной руки на предплечье Криса-Тора, другой – на какой-то железяке площадки, пытаясь даже ногами зацепиться за что-нибудь, чтобы не рухнуть вниз. Заклинание не произнести – нужно делать пассы, а руки сейчас заняты. Не слыша криков, не видя ничего, кроме отчаяния в глазах Тома, не смея даже вздохнуть, не то что крикнуть, бог скандинавской мифологии и герой американских комиксов мысленно молится неизвестно кому, прося об одном – удержи, выдержи, не отпускай… «Держись, держись же…» Пришел Локи в себя от прикосновения к его руке, которой он мертвой хваткой вцепился в «брата», и от негромких слов: - Том, отпускай, нас уже подцепили, Том, все хорошо, ну Том же! Хемсворт, видя, что слова не помогают, уже размахнулся, чтобы влепить пощечину, как бог обмана наконец разжал побелевшие пальцы, бормоча что-то невнятное. Попытался встать, не глядя на актера, которого только что удерживал ценой своей жизни. Ему помогли подняться на ноги, говорили какие-то успокоительные слова, обнимали и тормошили, стараясь привести в чувство, потом притащили бутылку виски и дали глотнуть. Это помогло. Локи, видя, что все в безопасности, хоть и в шоке, и чувствуя, что ему жизненно важно сейчас побыть одному, прошептал Сэмюелю Л. Джексону, который обнимал его одной рукой и пытался заглянуть ему в глаза: - Я сейчас вернусь, я ненадолго, ладно? Не ожидая разрешения, он скинул руку «Ника Фьюри» со своего плеча и, сев на подвернувшийся под руку мотоцикл, рванул к трейлеру. Снимали сегодня в другом месте, и до него надо был ехать минут пятнадцать. Локи нужно было поговорить с Томом. Узнать, что же он с ним сделал. Почему он, Локи, бог обмана, иллюзии и огня, почти бессмертный ас и ледяной великан, вдруг кинулся спасать смертных? Почему он рисковал жизнью ради тех, чей век – секунда его жизни? Зачем ему это нужно? Почему он так… «так размяк»? Дверь трейлера еще не успела удариться о стену, а Локи уже тряс Тома за грудки и яростно шипел ему в лицо: - Почему? Почему? Потом, сообразив, что смертный по-прежнему находится под его заклятьем неподвижности и ответить не может, на секунду оторвался от него, щелкнул пальцами. Когда Хиддлстон наконец открыл глаза, полные непонимания и ужаса, Локи вцепился ему в плечи и продолжил трясти актера и захлебываться яростью: - Зачем ты это сделал? Зачем? Чем я?.. Почему я ?.. Том, чья голова моталась из стороны в сторону, заикаясь, сумел выдавить: - Что? - Я тебя убью! - За что? -Ненавижу, ненавижу! - Да что я сделал? - Ты сделал меня человеком! Том в шоке взирал на бога. В его глазах по-прежнему плескалось недоумение вперемешку с бессильным отчаянием и слабой надеждой на то, что это – всего лишь сон. Рот безмолвно повторял «что?». Следующий вопрос «как?» тоже остался неозвученным, потому что Локи швырнул актера обратно на кровать и сдавил большим и средним пальцем его виски. «Хочешь узнать правду – не спрашивай. Посмотри напрямую. Губы могут лгать, мысли – нет». А Локи очень хотел знать, что же такое с ним сделал смертный. … Соблазнительная роль. Деньги. Может, даже слава. Они нужны, но они не главное. Гораздо интереснее то, что режиссировать фильм, где ему предложили роль, будет давний знакомый. Знаток Шекспира. Спец по психологическим драмам. К тому же я всегда любил мифологию. А Локи… Это вообще отдельный разговор. Хитрый, умный, гибкий. Лжец, медиатор, шаман, маг. Интереснейший персонаж. Сильный. Верный, несмотря на то, что обманывает. Просто он верен долгу. Судьбе. Поэтому он идет до конца. Даже зная, что он – причина гибели мира. Вот я бы не смог жить, зная, что из-за меня погибнет мир. А он – смог. Потому что знал, что иначе не будет нового мира. Потому что верил, что иначе ничего не будет. А значит – герой. Вопреки всему и всем - герой… А герой не может просто так пройти мимо тех, кому нужна помощь. Оставить в беде. Он поможет. Всегда… Просто потому что он – герой… Локи жадно читал мысли смертного, пытаясь разобраться в них. Пытаясь понять то, что давно стало ему чуждым и далеким. Потому что он жил почти вечность. Потому что почти разучился чувствовать течение времени и ценить его. Потому что почти позабыл, каково это – восхищаться кем-то или чем-то. Почти забыл, каково это – терять тех, кто дорог. А когда он понял смертного, ему стало страшно. Впервые за много веков ему стало страшно. Потому что ему сочувствовал – не жалел, не презирал, не молил о чем-то – тот, чье сочувствие ему было не нужно. Но оно приятно грело душу. То, что у него еще есть живая душа, поразило Локи. Он так долго пытался забыть про нее, старался доказать – в первую очередь себе – что он бездушен, потому что так было проще, легче жить и переживать то, что ему назначено судьбой. Если нет души, то его не касается презрение, высокомерие, холодность, жалость богов, асов, людей. Но оказалось, что душа у него все-таки есть. Живая душа. Или ожившая - благодаря встрече с этим смертным. Локи, словно обжегшись, оторвал свои пальцы от головы человека, отпрянув от него всем телом. Но тот еще в самом начале заклинания вцепился в его руку ладонями, поэтому они оба упали с кровати. Бог обмана ощутимо приложился лопатками об пол, а Том рухнул на него сверху. Локи в ярости откинул его от себя, со всей своей йотуно-асовской силой впечатав в стену. Ось трейлера, и до того державшаяся только на честном слове, не выдержала удара и переломилась. Трейлер рухнул на бок, подняв тучи пыли, потом еще пару раз перевернулся, съезжая с откоса, по инерции прополз еще пару метров и застыл. Локи, глядя расширившимися от неожиданности глазами на придавленное каким-то металлическим ящиком тело актера, никак не мог поверить в то, что произошло. К реальности его вернул визг Скарлетт Йоханссон, которая после спасения на площадке успокаивалась в соседнем трейлере.