Вы ненавидите меня так страстно

      Как оказалось, кафе «Флоренц» в этот вечер пустовало. Чарльз Магнуссен выкупил все места, и теперь, после того как Френсис признал поражение, собирался подписывать с ним договор. Они сели в центре зала, остальные столики заняли люди мистера М, а верзилы Френсиса Дэйла вынуждены были уехать. Себастьян не вникал в эти дела. Вместо этого в небольшом, но светлом подсобном помещении он осматривал плечо Джима, потому что взбалмошный программист наотрез отказался ехать в больницу и накладывать шов.       – Тебе нужно к врачу, – сказал Моран. – Пуля прошла по касательной, но всё равно будет лучше, если тебя осмотрит специалист. Я в няньки не нанимался.       – Врач уже едет, – ответил Джим и поморщился, когда Себастьян промокнул его плечо платком. – Проверенный человек. Я не знаю, зачем тебя приставили ко мне.       Себастьян промолчал. Благо помещение было удобное, и первым делом Моран открыл окно, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха. Он устал от беготни и погонь, собственная рана на ноге ныла, разбитый нос и лицо болели. Хоть полковник и не привык показывать, что ему больно, это не означало, что он ничего не чувствует. И сейчас он желал только залиться виски и уснуть, а вместо этого был вынужден запихивать в рот Джима несколько таблеток анальгетика.       Джим расположился за небольшим столиком, на который Себастьян поставил аптечку. Полковник осторожно смыл кровь и обработал рану антисептиком, но решил дождаться врача, пусть даже ему хотелось наложить шов самостоятельно. Вряд ли Джим любит иголки или обладает высоким болевым порогом.       – Лучше это сделать в больнице, – сказал Моран, не желая и дальше находиться с айтишником наедине. – Я скажу людям твоего друга, чтобы довезли.       – Я не уеду.       Себастьян мог только молча сдерживать гнев. С него хватило и того, что щеголь Магнуссен недвусмысленно угрожал ему расправой после всей этой истории. И это ещё Джим не нажаловался, что полковник легонько и почти ласково приложил его лицом о стол. Что-то подсказывало Морану, что проблем после этой истории только прибавится. И пока была возможность, наверное, стоило прояснить хоть что-то.       – Джим, – Себастьян решился задать этот вопрос. – Я слишком дорого стоил М. Почему он решил списать именно меня? Не было гарантий, что в клубе меня не убьют. М оставил столько денег в Индии, и ещё столько же – тут за моё лечение.       – Не было гарантий. И это я предложил тебя, – айтишник поднял на полковника тяжёлый взгляд. – Я выбрал тебя человеком, которого можно было списать.       – Интересно как, – хмыкнул Моран, встав со стула. – И почему?       – Потому что мне был нужен тот человек, который не расколется после первого удара в челюсть, – демонстративно лениво пояснил Джим. – Кто-то стойкий, терпеливый, выносливый. Тебя избивали в тюрьме, а ты не сломался. И да, этот кто-то должен был стоять в список на утиль. Тот, кто облажался, кого не жалко.       – Облажался? – спросил Моран, вскинув брови. Даже слова про «утиль» задели его не так, как это. – В чём это я успел облажаться?       – Твоё задание на той неделе, – напомнил Джим, и Себастьян сразу вспомнил невысокого молодого пижона, которого он пристрелил в парке. – Он жив, цел, здоров! Та-дам!       Редко что по-настоящему удивляло Себастьяна, но эта новость оказалась именно такой – невероятной и удивительной. Если Моран и был готов за что-то поручиться, так это за свои выстрелы. Он начинал как снайпер в армии, затем был охотником, не потерпевшим ни единой неудачи. И он точно мог различить попадание в цель от промаха.       – Ну на хер, – ответил Моран. – Все газеты и новости раструбили о том, что тот пижон мёртв!       – Это обман, – терпеливо пояснил Джим. – Ро-зыг-рыш. Мои источники сообщили, что он жив, находится в уютном санатории и продолжает нам гадить.       – Значит, тебя водят за нос, – ответил Моран и пожал плечами. – Или в санатории кто-то другой, или в парке. Потому что я умею отличать мёртвого от живого. Того парня я точно завалил.       – С чего ты такой уверенный? – завёлся Джим. – Ты оглох? Я тебе говорю: он жив!       – Я никогда не промахиваюсь, – серьёзно ответил Себастьян. – Запомни это, Джим.       Их разговор прервал звук шагов. Дверь отворилась, и в подсобку вошёл серьёзный и задумчивый Чарльз Магнуссен. От его обманчивой улыбки не осталось и следа, в глазах читалась только холодная злость. Он посмотрел на Джима так, словно был выше его в криминальной цепочке, и Себастьян без лишних слов удалился, решив, что теперь он точно лишний.       – Чарли, Чарли, что за взгляд? – нахмурился Джим, недоверчиво смотря на друга.       – Пока Френсис изучает договор, хнычет и умоляет сжалиться над ним, я решил, что нам надо серьёзно поговорить, – ответил Магнуссен, поджимая губы. Он непривычно нервно постучал пальцами по столу и только потом сел напротив Мориарти.       – Хорошо, – кивнул Джим и стал заметно серьёзнее. – Но сбавь обороты и не зарывайся, думай, с кем говоришь таким тоном.       – Джим, – устало выдохнул Чарльз. – Я боюсь, нам придётся разорвать наше партнёрство.       Мориарти нахмурился, но промолчал. Вместо ответа он стал ждать продолжения, надеясь, что Магнуссен выдаст умную мысль, а не просто подразнит его. Чарльз поднял взгляд, посмотрел на окровавленное плечо Джима и покачал головой.       – Что ты устроил сегодня? – спросил Магнуссен.       – Всё было по нашему плану, – холодно ответил Джим.       – Кроме одного. Ты не должен был даже близко там находиться. Какого чёрта произошло?       – Не отчитывай меня, – ответил Мориарти. – Я же не идиот, Чарльз! Я вижу, что под меня кто-то копает! Кто-то спланировал инсценировку смерти Виктора в парке. И у клуба в переулке нас ждали. Кто-то ведёт охоту, и я хочу…       – А если бы Френсис заполучил тебя? – перебил Чарльз. – Если бы он догадался, что М – это ты, то что оказалось бы в руках такого отброса, как он? Не только твои тайны, но и мои, и других людей…       – Я бы ни слова ему не сказал, – заверил Мориарти. – И ты пока что единственный человек, кто догадался, что М – это я. Ты один раскрыл меня…       – Буквально за пятнадцать минут. А вдруг смогу не только я? Я вижу тебя достаточно хорошо, Джим. Дело не в том, что у нас завелись крысы, а в том, что ты молод и тебе скучно. Захотелось драйва! Жизнью рискнуть! И ты пошёл на этот шаг, даже не думая, чем рискуешь.       – Чарльз, давай без нравоучений…       – Джим, – перебил Магнуссен и сел ближе, сжимая холодные руки Мориарти в своих. – Ты поразил меня с первой нашей встречи. Такой юный, бесстрашный, жестокий и привлекательный. Я сразу пошёл за тобой, рискнул всем, как только ты озвучил свои планы.       – И я тебя не подвёл, – холодно заметил Мориарти. – Твоя газета одна из ведущих в стране, ты процветаешь.       – Да, но…– Чарльз повёл головой, неспешно гладя пальцы друга. – Я не могу больше так рисковать, как бы хорошо я к тебе не относился. Подумай над этим. Либо усмири свой несносный характер, либо… я ухожу. Ты лидер или исполнитель? Реши уже.       – Ты думаешь, от меня так легко уйти? – усмехнулся Мориарти. – Да я убью тебя. Мой снайперы тебя достанут.       – Ох, Джим, – Чарльз протянул руку, мягко обхватывая пальцами подбородок Мориарти. – Ты пока ещё не достаточно вырос, чтобы угрожать мне, поэтому я даже не обижусь. А что у тебя с лицом?       – Этот урод Моран приложил, – поморщился Мориарти и отстранился.       – Ты заслужил, – усмехнулся Чарльз.       Не успел Джим ответить, как дверь отворилась, и в подсобку вошёл доктор, который уже неоднократно помогал Мориарти и его людям. Оставив Джима и врача наедине, Чарльз вышел из подсобки и поднялся в зал, высматривая взглядом Морана. Тот со скучающим выражением лица стоял в стороне.       – Моран, – окликнул он и приблизился, добавляя гораздо тише. – Джим сказал, что вы его ударили.       Себастьян поднял голову и усмехнулся. Ему хотелось сказать, что ирландская мелочь (а по говору Джиму создавалось впечатление, что он ирландец), ещё легко отделалась. Было бы больше времени, Моран точно отбил бы ему почки. Все это время, пока он стоял в стороне и наблюдал за тем, как люди М прессуют и без того разбитого Френсиса, он понял, что был очень и очень мягок с айтишником.       – Он сам нарвался, – ответил Себастьян.       – Не спорю, – кивнул Чарльз. – Нас официально не представили друг другу. Я Чарльз Магнуссен, работаю вместе с Джимом на М. Вы вроде человек с опытом, неглупый. Вас в этом сегодняшнем деле ничего не смутило?       – С чего бы начать? – усмехнулся Себастьян. Его удивило, что Магнуссен подошёл к нему, но раз уж тот решился заговорить, то не стоило искать конфликта. – Мне кажется, у вас завелась крыса. Это раз. А два… что-то странное было во всём этом плане…       – Да. И это Джим, – пояснил Чарльз. – Он придумал всю эту схему, но как руководящее звено не должен был являться в клуб. Вместо него должен был идти другой человек, обученный, умеющий стрелять и драться, который отослал бы мне несколько фото и украл флешку. Если бы его убили – не жалко.       – Тогда зачем он вообще полез?       – Молодость и жажда драйва, – пояснил Чарльз. – Вы понимаете эти чувства?       – Ага, это придурью называется, понимаю, – кивнул Моран. – А зачем вы мне это говорите? Не так давно вы и вовсе угрожали мне расправой. А я, если честно, заебался слушать угрозы то от вас, то от этого цыпленка.       – У меня есть предложение, – Магнуссен проигнорировал ругань снайпера. – Джим может сколько угодно строить из себя идиота, но он прекрасно знает о крысах, но надеется их поймать. Я же опасаюсь покушения. Моё предложение: я хочу, чтобы вы стали его телохранителем, хотя бы на время.       Себастьян помолчал, а затем усмехнулся и покачал головой. Сегодняшний день явно затянулся, и усталость брала своё. Моран даже не мог серьёзно воспринимать слова Чарльза, ему хотелось рассмеяться, словно он услышал забавную шутку.        – Ну нет, – он покачал головой. – Я с этой заразой больше и дня не выдержу. Да и почему я? По вашим словам, я его не сберёг.       – Да, Джима ранили, – согласился Чарльз. – Но он жив. Пусть этот разговор останется между нами… Поймите, Джим не поддаётся контролю, но его голова и его таланты к организации имеют для нас огромную ценность. Однако он ходит куда захочет, делает, что хочет, никого не слушает, игнорирует меры самозащиты. Я хочу, чтобы рядом с ним был человек, который мог бы не только защитить, прикрыть, но и…       – На место поставить? – догадался Моран. – Не выпустить, если лучше сидеть на заднице ровно и не высовываться?       – Если будет нужно, – кивнул Чарльз. – Именно этого я от вас и прошу. Если согласитесь, то после того, как найдём крысу, обещаю договориться с М о том, чтобы вас отпустили.       – Убили?       – Нет, именно отпустили. Без подводных камней, Моран, – заверил Магнуссен.       Себастьян всё же задумался. Он прикрыл глаза и потёр лоб, стараясь собраться с мыслями и не послать этого петуха куда подальше. Одно дело выполнять заказы и устранять цель, а следить за взбалмошным недоноском – совсем другое.       – Да он сам не согласится, – сказал Себастьян.       – Это решать М, не Джиму, – улыбнулся Чарльз. – Я всё улажу.       – Мистер Магнуссен, – окликнул Чарльза молодой парнишка в костюме, судя по всему его помощник. – Френсис готов всё подписать, мы зовём Джима.       – Подумайте, – многозначительно произнёс Чарльз. – Это ваш шанс получить свободу и расплатиться с долгом.       Себастьян слышал и понимал, но даже думать об этом не хотел. Джим был противен ему с самой первой встречи, и совместная пробежка под пулями любви не прибавила, как и новость, что именно айтишник выбрал его как «утиль». Однако обещание свободы манило. Месяц другой можно присматривать за засранцем, а потом собрать вещи и вернуться домой. Встретиться с отцом, найти мать. Зажить наконец-то настоящей жизнью после войны.       Себастьян думал всё то время, пока Джим и Чарльз триумфально подписывали договор, по которому Френсис передавал всё своё имущество некой организации. Мистеру М, стоило полагать, но Себастьян не прислушивался. Он подошёл к центральному столику лишь когда переговоры подошли к концу и Магнуссен поманил его. Видимо, решив приручить к мысли, что быть телохранителем Джима не так уж и плохо.       – И напоследок, – трагично выдохнул Джим. – Френсис, я буду великодушен. Разрешаю попрощаться с семьей. Но до утра ты должен покончить с собой. Иначе, если я не найду труп, будет хуже.       Себастьян подумал, скольких так уже сломала машина под символом М. Наверное, многих, хотя этот Френсис откровенно нарвался сам, когда решил нажиться на компромате. И всё же Джима эта ситуация не красила. Моран ощущал только неприязнь.       Когда пришло время разъезжаться, Чарльз настоял, чтобы Моран поехал в одной машине с ним и Джимом, сопроводив их до дома. Последний уже выглядел мрачнее тучи, видимо, Магнуссен уже обрадовал его перспективой сотрудничества с полковником.       – Ждите смс от М, Моран, – сказал Чарльз, когда Джим выскочил из машины, торопливо направляясь к дому.       Себастьян вышел следом, желая пройтись пешком и унять головную боль. Джим внезапно обернулся и показал ему средний палец, а после вновь направился к дому. Моран вздохнул: его бесило это ребячество.       Всё произошло внезапно: стоило Джиму коснуться дверцы низких ворот, как раздался взрыв. Себастьяна отбросило, и на мгновение наступила звенящая тишина.       Голову повело, перед глазами всё кружилось. Себастьян поднялся и пошатнулся, но всё же устоял на ногах. Он слышал крики, шум, вокруг столпились люди. Моран сосредоточился и поднял взгляда на дом: тот горел, пламя пожирало здание изнутри. Себастьян переждал, пока гул в ушах не пройдёт, и прошёл ближе к месту взрыва, выискивая взглядом Магнуссена и Джима. Айтишник был жив. Он встал на ноги, пошатнулся и сделал шаг к дому.       – Стой! – Себастьян перехватил его и потянул на себя. – Может ещё раз рвануть!       – Там… Джонсон… – произнёс Джим, размазывая по лицу кровь. – Пусти!       Моран похолодел. Генри Джонсон, давний друг, тот самый, который помог ему выйти из тюрьмы, был мёртв. И всё из-за чрезмерной активности Джима. В какой-то момент Себастьян ощутил желание отпустить парня, пусть тот мчится прямо в огонь, но помешал подоспевший Чарльз.        – Увезите его! – закричал Магнуссен, зажимая рукой рану на щеке. – Моран, увезите Джима немедленно!