Жертвенный агнец

      Когда наступило шесть вечера и закончилась смена, Тара почти полностью оправилась, чему способствовал Торадол, который размыл грани мучительной боли. Итан хотел отвезти медсестру домой, но та не позволила, ведь они итак привлекли слишком много внимания.       Остальные медсестры понятия не имели. Будет ли у нее работа, когда понедельник закончится?       Когда Тара добралась домой, то с радостным предвкушением поднялась по лестнице в свою комнату. Она проспала около трех часов прежде, чем отправиться в Лос-Анджелес, чтобы встретиться в полночь на кладбище со своим информатором. Кладбище. Вот почему всегда было кладбище?       И вот через три часа Тара уезжала из Лос-Ососа, захватив предварительно термос с кофе и бутерброд. Она не могла не сожалеть о том, что не будет играть в покер с медсестрами, ведь пригласили ее впервые. Да и встречаться с суровым и загадочным колдуном на кладбище посреди ночи было весьма сомнительным удовольствием. Но задача, поставленная перед Тарой, оставалась крайне сложной, и для ее выполнения девушке требовались все возможные силы.       Отголоски боли звучали, убаюкивая, в ее спине и голове. Пока Тара ехала поздним вечером, и машины проносились мимо, слепя ее фазами, то она злилась. Казалось, единственное, чего хотели все вокруг – использовать ее. Богиня желала использовать ее, чтобы исцелить Уиллоу, вероятно, убив при этом Тару. Что касается самой девушки, она вообще думала о чем-либо? Разве нельзя было просто жить? Могла она отказаться? Конечно, могла. И в итоге стала бы инструментом апокалипсиса, чтобы весь мир захватило зло. Особого выбора не существовало.       Даже Донни хотел ее как-то использовать, пусть и его последние поступки сбивали с толку. Когда они были маленькими, то играли, как положено брату и сестре: с прятками и секретными паролями, и строительствами домов на деревьях. Но все закончилось, когда в Таре пробудилось волшебство. Донни ревновал. Да и немалый вклад в ненависть брата сделал их отец. Тара знала, отец избивал Донни, тот прятался под кроватью и столом от кулаков отца. Поэтому оказалось неизбежным, когда ее брат, имевший столь мало власти над своей жизнью, узнал о том, как отец бьет Тару, то случилось страшное. Донни хотел получить хоть какую-то власть, пусть эта власть была злом. Мужчина избивал свою сестру, хотя в последние годы, казалось, он пытался что-то исправить.       А отец использовал ее, использовал разными способами.       (Тише, маленькая Тара, еще не время)       Девушка покачала головой. Еще один маленький винтик. Инструмент, который можно использовать, а потом выбросить в мусорное ведро.       Тара питалась гневом во время пути и игнорировала мольбы богини-ребенка, которая продолжала что-то нашептывать ей на ухо, пытаясь увести с тропы гнева. Что ж, пыталась игнорировать, и когда девушка почувствовала, как теплые руки маленькой девочки обняли ее за голову, то воспоминание о сне с силой выдернули из нее.       (это шантаж)       Тара вспомнила крепкие объятия Уиллоу, как девушка положила голову ей на плечо, экстаз, который она испытывала, когда волны желания обрушились на них, пьянящие и опьяняющие. Ощущение, что Уиллоу принадлежала ей и только ей, принадлежала всегда. И что еще удивительнее, правда была в том, что Уиллоу тоже любила ее, любила с каждым вздохом и каждой клеточкой своего естества боролась за жизнь Тары. Это девушка чувствовала, когда держала Уиллоу в объятиях и поклялась, что сделает все для спасения своей пациентки.       Тара покачала головой, чтобы прогнать видение.       Ты обманываешь. Это нереально.       Возможно.       Как? Она моя пациентка. Если я сделаю что-нибудь предрассудительное, то меня уволят. Черт, на меня подадут в суд.       Терпение, Тара. В конце все будет правильно.       И поскольку вспоминать сон было приятнее, чем питаться гневом, Тара попыталась успокоиться и представить жизнь с Уиллоу. Больше никакой бесконечной работы, никакого сна в одиночестве, только улыбки, смех и поцелуи. Так прошла дорога, и девушка въехала на оживленные улицы Лос-Анджелеса, где, казалось, не имело значения, день наступил или пришла ночь. Была полночь, и на улицах кипела жизнь, маленькие люди занимались своими мелочами, значившими целый мир для них.       Ее жертва будет ради них?       Да, о да.       Она не очень хорошо знала Лос-Анджелес, и ей потребовалось время, чтобы отыскать кладбище, о котором говорил информатор. Тара припарковалась у ворот и вышла, ежась от порывов ветра в мешковатой куртке и наклонив голову, чтобы волосы, собранные в хвост, не растрепались окончательно. Кладбищенские ворота были немного погнуты. Все это создавало зловещую атмосферу, и невольно девушка вздрогнула. Она выудила из кармана фонарик и направилась к старинному мавзолею, который находился где-то на западной части кладбища.       Мавзолей был освещен мягким светом небольшого фонаря, так что Тара огляделась по сторонам, но не обнаружила никаких следов присутствия своего информатора. Девушка собиралась войти внутрь, когда вдруг услышала голос колдуна: «Ты опоздала».       Тара обернулась и увидела мужчину, который бесстрастно смотрел на нее, прислонившись к массивному надгробию, сунув руки в карманы черного кожаного плаща. Вокруг колдуна была неживая аура, да и сам он напоминал расслабленного дикого кота перед броском. - Ангел, ты меня напугал. - Я знаю. В моей жизни так мало и так редко случаются удовольствия.       Он выглядел еще печальнее, чем в тот раз, когда Тара, наконец, узнала и приняла правду о       Тише, маленькая Тара.       Иногда Тара задавалась вопросом о том, что же происходило в его жизни. Ангел всегда выглядел грустным и, казалось, не замечал этого. - Так что у тебя за чрезвычайная ситуация? – спросил он.       Голова Тары пульсировала от боли, и девушка села на ступени мавзолея, ощущая холодный искусственный мрамор сквозь джинсы. Девушка попробовала нащупать мысленную нить, связывавшую с богиней, и очень хотела услышать ответ. Хорошо, она не будет проходить через это одна. И хотя Тара знала, что говорить о своих пациентах крайне неэтично и незаконно, сейчас следовало поступить именно так. Девушке требовались ответы. - Я хочу поговорить о Саннидейле, истребительнице и Уиллоу Розенберг.       Сказанное будто бы ударило его в грудь, и Ангел немного пошатнулся. Его лицо, которое раньше выражало лишь спокойствие и усталость, теперь стало диким. - Откуда ты знаешь это? – почти рявкнул он. - Уиллоу Розенберг – моя пациентка, - ответила Тара. - Уиллоу Розенберг мертва, как и все остальные, - ответил Ангел.       Теперь же Тара была сбита с толку. Она точно знала, что Уиллоу жива, но почему же Ангел считал иначе? - Могу тебя заверить, что Уиллоу жива. Она очень пострадала, а потом после недельного пребывания в больнице в Лос-Анджелесе ее отправили ко мне. - Кто? - Какой-то мужчина с британским акцентом.       То, что было для Тары невинным вопросом, дабы удовлетворить любопытство, вызвало у Ангела приступ гнева. Он яростно подпрыгнул на месте и стал вышагивать вокруг. - Совет! Да как они посмели? Она скрыли ее от меня. Мы ее искали! - Ты знаешь об Уиллоу и Саннидейле? – Тара легонько хмурилась, пытаясь совладать с вопросами, наводнившими ее разум. - Это долгая история, - ответил Ангел.       Лаконично он изложил ей, как был союзником Баффи, как Уиллоу и Ксандер помогали той с уничтожением вампиров и нечисти, объединившись в нечто под названием Банда Скуби. Тара понимала, что Ангел многое опустил, но он рассказал о семи годах жизни, закончив историю тем, как подарил Баффи амулет для борьбы с проповедником, обладавшим силой Первичного. - Проповедник? – перебила Тара. - Да, некто по имени Калеб. Один из самых жестоких и опасных врагов, с которыми мы сталкивались. И все же Баффи пришлось сразиться с ним в одиночку, - на лице Ангела мелькнула тень грустной улыбки, и Тара поняла, мужчина глубоко сожалеет о потере Баффи.       И в тот момент кусочки головоломки встали на свои места в сознании девушки. Не было сомнений, что Калеб и являлся тем монстром, который держал в заложниках разум Уиллоу. Ошеломленная, Тара слушала, как Ангел объяснял взрыв и уничтожение города и как потом он и несколько других человек пришли после наступления темноты, чтобы обыскать образовавшийся каньон в поисках выживших. Живых они не нашли. Голос Ангела стал хриплым, когда он поведал, как нашел тела Баффи, Ксандера, Дон и Джайлза. Но ничего, никаких следов Уиллоу или Фейт. - Мы обошли все больницы и спросили везде о них, но нам солгали. Если бы я знал, что Уиллоу жива, я бы… - мужчина прервал свою гневную тираду.       Тара ощутила неприятные уколы ревности, но сдержалась и не произнесла ни слова. Ангел постепенно умолк, видимо, рассказав итак больше, чем желал, и между ними повисло молчание, пока богиня не прикоснулась к разуму Тары, чтобы та рассказала свою историю.       Что девушка и сделала, вызвав немалое изумление у мужчины, когда говорила, как Уиллоу была послана к ней, появлении богини Аранеи и шокирующем рассказе Калеба. - Ты уверена, что Уиллоу выживет? – спросила Ангел.       И вновь Тара ощутила ревность. Этот человек обладал частицей прошлого ее Уиллоу, был частью ее воспоминаний, и невольно медсестра ощутила себя лишней. - Да, она будет жить, - коротко ответила Тара, ощутив резко усилившуюся головную боль, и острый комок боли в спине зашевелился вновь.       Ангел отвернулся и пошел куда-то прочь, бездумно рассматривая надгробия и о чем-то раздумывая. Наконец, он повернулся к Таре, выглядя очень уставшим. - Какова твоя роль во всем этом? – спросил Ангел.       (жертвенный агнец, я агнец)       Она причудливо улыбнулась. - Я собираюсь ее спасти, - Тара быстро рассказала о плане Аранеи разобраться с проповедником и спасти Уиллоу.       В конце концов они умолкли, раздираемые бурей информации, мыслей и вопросов. - Неудивительно, что ты нуждаешься в этом, - сказал Ангел, доставая амулет из кармана кожаной куртки.       Амулет представлял из себя большой круг из янтаря с торчащими словно лучи солнца стрелами, и он был куда тяжелее, чем следовало. Тара ощущала скрытую внутри него силу и впервые за эту ночь поверила, что справится. - Я должен тебя предупредить, - произнес Ангел, и Тара оторвала взгляд от амулета. Лицо мужчины было смертельно серьезным, и девушка не в первый раз задалась вопросом, почему же он такой бледный. Определенно он не любил серфинг. – Если ты будешь с этими людьми слишком долго, то погибнешь. Так заканчивают все их друзья.       Тара уловила боль в его голосе и раздумывала о том, что чувствовал Ангел, поднимая из-под завала тело Баффи, как он, возможно, плакал над ней и проклинал богов. - Ты еще жив, - тихо произнесла девушка. - Отчасти, - нахмурился Ангел.       Тара получила всего пару мгновений, чтобы осознать всю странность его слов, когда она услышала грохот и рев. Под светом ночного фонаря, освещавшего мавзолей, появились три человеческих фигуры. Лица пришельцев были красными и деформированными, из челюстей росли длинные клыки, а голову покрывали волосы, напоминающие щетину. Монстрам потребовалось меньше мгновения, чтобы начать действовать. - Беги, Тара! – крикнул Ангел.       Но Ангел ли это? Его лицо превратилось в уродливую маску, глаза пожелтели, а во рту появились клыки.       Ангел был вампиром.       И когда в ее сознании пронеслось: «Он никогда не говорил мне, что он вампир», - Тара побежала.       И когда в ее сознании пронеслась злая мысль: «Он никогда не говорил мне, что он вампир» - Тара продолжала бежать.       Но бежать по кладбищу ночью, когда тебя преследуют демоны, очень непросто и через сотню ярдов Тара споткнулась о какое-то едва видимое надгробие и упала в траву.       Сжимая поврежденную лодыжку и задыхаясь от страха, она оглянулась, чтобы увидеть, как Ангел сражается с двумя демонами, умудряясь наносить удивительно сильные удары. Но ведь было три демона?       В отдалении девушка увидела третьего демона, который остановился и нюхал воздух, а едва увидел ее, то взревел ликующе. Тару бросило в озноб от этого крика, и она резво вскочила, пытаясь бежать со всех ног. Бок девушки болел от натуги, и лодыжка ныла от каждого движения, а голова пульсировала от боли. Неужели это конец?       Демон бросился на Тару и повалил на землю. Неимоверным усилием она сумела извернуться и закрыла лицо в попытке защититься, но монстр успел когтистой лапой мазнуть ее по щеке. Тару словно огнем обожгло от лба о самого рта и уха. Девушка прижала ладонь к лицу, отчаянно вспоминая хоть какое-нибудь заклинание, которое могло спасти от демона. Но было поздно. Слишком поздно.       Демон вновь ударил когтистой лапой, разрезав одежду и оставив три ровных пореза от плеча до грудины. Шокированная от страха и боли, она могла только смотреть, как стремительно течет кровь.       Все, что девушка могла сделать, это кричать. Тара открыла рот, но не смогла издать ни звука, как бывало в ее детских кошмарах. По ее венам тек ужас словно поезд в огне. Девушка помнила чувство беспомощности и могла лишь вообразить ликование, плескавшееся в глазах Калеба, когда тот смотрел на ее смерть. Ее конечности превратились в безвольную кашу. Тара дрожала, глядя в жуткое лицо, наполненное безумием и смертью.       Их взгляды встретились, и Тара заметила отражение своей порезанной и окровавленной щеки в темных зрачках монстра, и молилась, чтобы это не стало последним, что она увидела в своей жизни.       Демон поднял когтистую лапу, и в мгновение поразительной ясности Тара осознала, что он собирался сломать ей шею и раздавить трахею. И она умрет. Отправиться на корм демонам.       Безнадежно.       В отчаянии девушка махнула руками в попытке защититься и прикоснулась к отвратительному лицу демона. В следующее мгновение внутри Тары зародилась какая-то пульсация. Поток маслянистой черноты вырвался из ладоней девушки и ударил в демона. С ужасом она смотрела, как в отражении глаз демона ее собственные стали черным.       Богиня, нет. Я не такая как проповедник. Останови это!       Тара не могла остановиться: внутри нее росла пьянящая жажда крови и возбуждение от насилия, из-за чего девушку затошнило. Чернота все текла из ее ладоней, и боль после лечения раны на животе Уиллоу, поселившаяся в голове и спине, стремительно покидала ее. Демон завыл от боли, а его кожа покрылась волдырями и почернела. Тара едва ли осознавала, что делала. Это был неописуемый акт садизма и жестокости, а не самооборона. Из глаз девушки текли слезы при виде того, как глаза демона лопнули, забрызгав ее слизью, а кожу объял огонь.       Тара резко оттолкнула демона и неуклюже отползла в сторону, не сумев оторвать взгляда от ужасающего зрелища. Демон бился в предсмертной агонии, источая тошнотворное зловоние, и девушку вновь стошнило.       Адреналина в ее крови становилось все меньше, и Тара ощущала боль от своих ран, но это была долгожданная боль, а не агония, пробирающая до костей, которую девушка почувствовала в палате Уиллоу. Тара прижала руки к груди, боясь утонуть в пелене бессознательного и продолжая твердить, что лучше избавиться от демона, чем отнять жизнь у кролика. Все получилось также или просто так показалось.       Бесполезно. Она никогда раньше не использовала свою силу как оружие и чувствовала себя грязной. Долгое время девушка стояла на четвереньках, судорожно вдыхая воздух в попытке избавиться от отвратительного запаха и зажмурив с силой глаза.       А потом послышались чьи-то шаги. Это был Ангел. Тара подняла голову, смутно понимая, что ее волосы залиты кровью. - Как? – пробормотал Ангел, глядя на дымящийся и обугленный труп демона. На лице Ангела красовался большой синяк, и мужчина хромал. – Как ты это сделала?       И тут Тара упала в обморок.