Жертвенный агнец

      Тара тихонько сидела в джипе Итана. Мужчина то и дело украдкой смотрел на нее, пока они ехали по темным улицам Лос-Ососа. Медсестра чувствовала вопросительный взгляд своего спутника. Молчание, повисшее между ними, было неловким, и девушка желала, чтобы все стало прежним. Казалось, Уиллоу, сама того не осознавая, круто изменила жизнь Тары. Душа Тары пребывала в смятении. Как много девушка могла сказать?       Боги, как она устала. Но стоило Таре закрыть глаза, как перед ней возникал образ проповедника, объятого тьмой, и девушка невольно задрожала. Итан повернулся и открыл рот, чтобы разбить стену тишины, повисшей между ними, и сразу закрыл. Стена оказалась слишком толстой. Итан остановил джип у дома Тары и едва ли не выпрыгнул из машины, чтобы успеть открыть дверь машины и подать девушке руку. - Я не инвалид, Итан, - произнесла со смешком Тара.       Если бы мужчина продолжил так обращаться с ней, то им пришлось бы поговорить. После посещения богини Тара знала, что она, вероятно, самое крепкое создание в мире. - Так и я не джентльмен, - нерешительно ответил Итан. – Это лучший способ из известных мне, чтобы побороть чувства.       Тара расхохоталась, когда мужчина проводил ее до темной дубовой двери дома, раздумывая, наблюдают ли соседи. Она вытащила ключи и открыла дверь. Итан раз или два был у нее в гостях, и девушка шутливо развела руки, приглашая войти. Тара раздвинула шторы и щелкнула выключателем, сразу же дом наполнился мягким приглушенным светом, а длинная цепочка белых огней осветила эклектичный выбор различных безделушек и предметов искусства. Тара чувствовала, как спадает напряжение, едва вошла в дом.       Внутри девушка жестом указала Итану на диван, а сама отправилась на кухню. Тара была голодной, но она ощущала отвращение от одной мысли о еде и вздрогнула от воспоминаний о мерзком       (проповедник)       мужчине, державшем Уиллоу в заложниках, а потом поставила чайник на плиту. Мысли девушки хаотично метались в сознании, пока она перебирала возможные варианты разговора с Итаном, и каждый вариант содержал в себе частичку правды. Чайник засвистел, а Тара до сих пор не решила какую тактику использовать. Как ей объяснить свой дар, визит богини и странное заключение?       Богиня, помоги мне.       Конечно, дитя мое.       Тара обернулась, почти ожидая увидеть хрупкую богиню в обличьи ребенка, сидящую на столешнице, настолько реальным прозвучал ее голос. Но не было ничего, кроме ощущения теплых рук, прикоснувшихся к голове, и дыхания, ласкавшего щеку. Этого оказалось достаточно.       Чувствуя себя куда старше, чем это было на самом деле и, устав от смертной сущности и проблем, Тара вернулась в гостиную с двумя чашками чая. Итан поднялся, собираясь помочь, но девушка мотнула головой, показывая, что справится сама, а потом уселась на другой конец дивана, поджав колени. Она увидела, как мужчина, обнаружив царапину на обивке, нахмурился и произнес: «Должно быть, ты скучаешь по ней».       Тару захлестнула внезапная волна скорби, когда она медленно обвела взглядом гостиную, вспоминая шалости своей кошки. Мисти была милым котенком и выросла преданной кошкой, обожавшей спать у Тары в ногах, сидеть на подоконнике и наблюдать оттуда, словно с трона, за миром. Теперь же дом будто бы оплакивал потерю вместе с девушкой. Тара погрузилась в работу, проводя как можно больше времени в хосписе.       (неудивительно, что кролика оказалось недостаточно)       Тара ощущала на себе постоянно взгляд Итана, пока они пили слишком горячий чай. Девушка раздумывала, стоит ли что-то сказать, прежде чем мужчина задаст вопрос, который поставит ее в тупик. Однако нужные слова не находились, и Тара отчаянно обвела взглядом гостиную, словно бы ища подсказку. - Ты слишком долго была там, Тара, - услышала девушка голос Итана и медленно подняла голову, чтобы взглянуть на него. В лучах заходящего солнца, свет которого гас где-то вдалеке океана, было заметно беспокойство, овладевшее мужчиной. Лицо Итана наполовину оказалось в тени, а Тара так отчаянно желала, чтобы вместо Донни у нее был Итан. – Я продолжал ждать, а ты все не выходила. - Знаю, - ответила Тара и уставилась на свой чай, совершенно потерянная и зная, что сказать. Поверит ли? Возненавидит ли потом? Что если она никогда не сможет посмотреть ему в глаза?       И тут Тара резко выпрямилась, услышав едва уловимый шепот богини, с нежностью посмотрела на Итана.       (тебе поможет только правда) - Итан, я должна тебе кое-что сказать, и это я не смогу повторить никогда и никому другому. Это высшее доверие, которое только можно представить.       Мужчина в ответ кивнул, улыбнувшись, с лица же Тары пропала за мгновение и тень благодушия, она посмотрела на него пристально и очень серьезно. - Итан, - прошептала она. – Моя жизнь зависит от этого.       Улыбка пропала с его лица. - Выключи л-лампу, - моргнув, тихо приказала она, а мужчина сразу же сделал это, погрузив комнату в сумрак.       Длинные тени напоминали Таре странный мир тьмы в сознании Уиллоу, и невольно девушка задрожала. Она оплакивала жизнь Итана, с которой придется распрощаться.       Ничего не поделаешь. Я в нем нуждаюсь.       Тара закрыла глаза и сосредоточилась, а потом пробормотала пару слов на латыни. Затем девушка открыла глаза, подняла руки ладонями вверх – мгновенно в воздухе появился световой шар. Итан же будто окаменел от шока. - Итан, я ведьма.       Богиня продолжила шептать.       (расскажи ему все)       Итан ушел, когда давно минула полночь, и его глаза блестели от услышанного. Они делились секретами последние часы. Мужчину глубоко поразила способность Тары к погружению в сознание другого человека, когда девушка, прикоснувшись ладонями к его голове, вытащила воспоминания л поездке в Италию с бабушкой и дедушкой. Это было доказательство, в котором нуждался Итан.       Тара была поражена рассказом о произошедшем в палате Уиллоу. Она узнала, что в момент, когда проповедник срывал листья с дерева Уиллоу, то у той случилась остановка сердца. Итан спас обеих, сделав укол пациентке, чтобы Тара успела выйти из ее сознания.       Самым удивительным стало бегство богини из сознания Уиллоу. Едва богиня ушла, как волосы девушки стали обычного цвета полированной меди. Тара была счастлива, что богиня получила свободу и могла тихонько нашептывать ей и советовать, как поступить с Итаном.       Теперь же, когда мужчина ушел, Тара хотела спать, но богиня не позволила.       Слишком много дел.       Еще три часа Тара следовала подсказкам крошечной богини, листала книги и читала необходимые тексты, и постепенно она начала понимать суть предстоявшего опасного задания. Девушка села с очередной книгой и, хмурясь, начала изучать раздел, описывавший богиню Теспию, которая являлась хранителем и тюремщиком демонов. Тара смотрела на изображение амулета, необходимого для решения задачи, по словам Аранеи.       Спустя еще один час Тара вздохнула и обратилась к невидимой богине. - Как же я могу достать это?       (колдун) - Сейчас середина ночи, я не смогу позвонить.       (сделай это сейчас)       Тара устало взяла телефон и открыла список контактов. Колдун на другой стороне линии был немало удивлен, услышав девушку, но еще сильнее удивился, когда девушка попросила взять амулет Теспии. - Как ты узнала о нем? – его голос звучал твердо. - Я ведьма, - болезненно напомнила девушка, ее мучила сильная головная боль, вызывавшая головокружение и вспыльчивость. - Правильно. У меня есть еще несколько вопросов, но сейчас не самое подходящее время. Приезжай завтра в Лос-Анджелес, и я приготовлю для тебя амулет. - Хорошо, - собеседник дал адрес, и Тара повесила трубку, втайне благодарная, что завтра пятница, и скоро будут выходные. - Теперь я могу поспать? – спросила девушка в пустоту немного раздраженно.       (спи, дочка, спи)       С точки зрения Тары, утро наступило слишком быстро, и, когда девушка заправляла кровать, принимала душ и ела холодные хлопья на завтрак, она напомнила себе, что больше никогда не станет жертвой невидимой богини в облике ребенка, какой бы настойчивой так не была.       Когда Тара прибыла в хоспис, то Пенни находилась на посту. Немного непривычно. На две минуты раньше начала смены. Пенни никогда не приходила так рано. Она посмотрела на Тару и сразу же отметила излишний макияж и напускную радость. - Длинная ночь? – спросила Пенни, предлагая чашку кофе.       Тара уловила нотку отчаяния и плохо скрываемого любопытства в голосе другой женщины и поняла, что та умирает от желания спросить, что же произошло между Тарой и Итаном прошлой ночью. Стоило развеять возникшие слухи. - Да. Итан и я поговорили немного, а потом он пошел домой. Я же зачиталась и потеряла счет времени, - небольшая ложь получилась слишком просто, и девушка едва не поморщилась от небольшого дискомфорта.       Тара взяла чашку кофе и собиралась зайти в палату Уиллоу, когда услышала голос Пенни. - Тара, мы устраиваем посиделки, только девчонки, никаких парней, будем сегодня вечером играть в покер. Не хочешь присоединиться?       Тара видела, что у Пенни осталось еще много вопросов, и поняла, прежней лжи не хватит. Что Пенни решит, когда девушка опять скажет «нет»? - Мне бы хотелось, Пенни, но я вечером собиралась в Лос-Анджелес, п-поэтому в другой раз. - О, а что за дела в Лос-Анджелесе? – спросила Пенни, удивленно приподняв брови.       И еще одна ложь. - О, просто друг. Давно не виделись.       По крайней мере, это было правдой, и Тара быстро убежала, пока Пенни не смогла забросать ее намеками и вопросами. Девушка всегда плохо умела врать да и не любила этого совершенно. Но правда ведь была куда невероятнее. И во что бы предпочел поверить любой человек?       Тара вошла в палату Уиллоу и подошла к кровати, испытывая странный трепет. Миниатюрная женщина, находящаяся в коме, вызывала у медсестры целый вихрь эмоций, и та содрогнулась, подумав о предстоящей задаче.       (амулет, тебе нужен амулет)       Тару несколько обескуражили рыжие волосы пациентки, хотя прошлой ночью она увидела их отблеск сквозь мутные, страдающие от боли глаза. Девушка взяла планшет с медицинскими назначениями и неуверенно принялась за работу.       За свою десятичасовую смену Тара очистила порезы Уиллоу, включала музыку, разминала и массажировала больные конечности и улыбалась всякий раз, когда пациентка открывала глаза. Медсестре удалось даже немного поговорить с Итаном, когда тот зашел в палату, делая обход. Тара волновалась, что ее начальник и друг будет относиться к ней иначе, но тот был прежним, и девушка считала себя благословленной богами.       Когда день стал клониться к ночи, Тара понимала, что не сможет больше откладывать свою настоящую работу. Она хотела начать исцеление сломанного черепа Уиллоу, но перед этим решила посмотреть рану на животе. И от увиденного Тара забеспокоилась. Лезвие, которое едва не выпотрошило пациентку, занесло инфекцию. Так что края раны оказались воспалены.       Выдержу ли я к это?       Готовя себя к неизбежной боли, Тара седа рядом с Уиллоу и легонько прикоснулась кончиками пальцев к бугристому уродливому шву. Она закрыла глаза и постаралась дышать ровно и расслабленно. Это было сложнее, чем заниматься серфингом. Взаимодействуя с сознанием девушки, Тара мягко проникла внутрь, не встретив сопротивления. Простое принятие чужой боли являлось улицей с односторонним движением, ведь Тара вытягивала боль своими пальцами. И ритуальная жертва, смерть животных, отличалась несильно, только жидкая смерть, а не исцеление проходили через ее пальцы.       Исцеление было иным.       Оно перетягивало боль в одном направлении, отправляя взамен жизненную энергию. Тара едва начала свою работу, как сразу же открыла глаза, ощутив онемение в пальцах, когда боль и инфекция из раны Уиллоу, перетекали в медсестру. Затем она вновь закрыла глаза и начала выстраивать крошечный поток из собственных здоровых клеток, эдакий минипарад доброты, а потом отправила их через барьер. Тара почти увидела, как новые клетки сливались воедино и образовывали здоровые ткани, от чего девушка ощутила сдержанную радость.       И она достигла цели.       (для этой задачи я и создала тебя, величайшего целителя в мире)       Тара не просто вытягивала здоровые клетки добровольно из своего тела, она извлекала свет. От напряжения уши заложило ревом текущей по венам крови. Сидя с закрытыми глазами, медсестра видела бушующий поток белого света, льющийся через пальцы в страшную рану Уиллоу Розенберг.       Постепенно края раны очистились от инфекции и начала соединяться, здоровые клетки соединялись в празднике жизни, исчезали уродливые швы. Один из них, длинный, толстый и ярко-красный, бледнел и становился все меньше, пока на его месте не остался тонкий белесый шрам, свидетельство жертвы Тары.       Девушка охнула и отдернула пальцы.       Невероятная яростная волна боли захлестнула ее, накатывая нескончаемым потоком, и Тара вырвало на пол. Ее голову сжали тиски боли, и девушке казалось, что ее глаза лопнут. Медсестра видела идеальную кожу и тонкую белую линию на месте ужасной раны.       (Богиня, что же сделала? Что ты сделала со мной?)       Вновь Тара вспомнила уроки своей матери. Она закрыла глаза и визуализировала боль, разделив на маленькие кусочки и поместив каждый в коробочку. Но боли было слишком много. Таре потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы встать. Ее трясло, с трудом удавалось не терять сознание и держаться за кровать Уиллоу, живот отчаянно крутило от боли и запаха рвоты. Спустя некоторое время Таре стало легче, и она отправилась за тряпкой и ведром, чтобы все убрать. Она должна была сделать все сама. Она не могла никому рассказать о случившемся.       Итан. Она могла сказать Итану.       Нет, он итак переволновался после всего увиденного. Не стоило рассказывать ему еще больше. Слишком рано. Мужчина мог просто сломаться.       Вернувшись в комнату, Тара еще раз осмотрела живот Уиллоу, проведя дрожащими пальцами по чистой коже и прослеживая тонкий шрам, стоивший такой боли. Несколько минут медсестра еще сидела на стуле, тяжело дыша, а ее суставы буквально пульсировали от пережитого.       Потом Тара сумела вымыть пол, покачиваясь от тошноты и боли. Боги, ей был нужен аспирин. Ха, морфий!       Наконец, Тара закончила и села в удобное больничное кресло, закрыв глаза. Боль не становилась меньше, поселившись где-то внутри, из-за чего девушка чувствовала себя искалеченной, а на глазах выступили слезы. Молча Тара сидела в палате, и по лицу ее текли слезы от мучительной боли и отчаяния. Как, черт возьми, она справится со всем этим? Может, стоило попросить Итана сделать снимок? Чем больше Тара сидела в кресле, пытаясь совладать с сжатой внутри болью Уиллоу, тем мрачнее становилась, пока решение не стало очевидным.       Тара решительно поднялась, но почти сразу едва не упала на пол, хромая, она добралась до телефона, набрала нужный номер и попросила мужчину на том конце срочно прийти в палату Уиллоу. Затем медсестра подошла к койке и мысленно обратилась к богине.       Ты еще там, богиня?       Я здесь. Я всегда буду с тобой.       Это должно быть так?       Да. О да. Этот аспект твоей силы я изменить не смогу.       Тогда что ты за добро?       Итан ворвался в палату, прервав молчаливый спор Тары. Мужчина сразу же увидел боль и слезы слез на лице медсестры: «Тара, что случилось?»       Тепло и сердечное участие в его голосе вновь вызвали слезы у Тары, поэтому девушка просто показала на Уиллоу. Мужчина озадаченно нахмурился, а затем удивление озарило его лицо, когда он легонько прикоснулся к тонкой линии.       «Разве это, - Итан судорожно глотнул воздух. – Разве не сюда ее ударили и чуть не выпотрошили?»       Тара молча кивнула.       «Ты это сделала?»       Медсестра вновь молча кивнула, не в силах ответить. Перед глазами все расплывалось.       «Боже, с тобой все в порядке?» - спросил он, присев на ручку кресла и легонько обнимая ее за плечи.       Тара не могла говорить: ее горло появился ком. Пожалуйста, пусть он вспомнит.       «Подожди, ты сказала прошлой ночью, что умеешь забирать боль, - медсестра кивнула, продолжая молчать, и прижалась щекой к плечу Итана, поправляя стетоскоп, висевший на шее. – Тара, тебе больно?»       На этот раз она не кивнула, с трудом подавив всхлип.       Этого оказалось достаточно.       «Ладно, оставайся здесь, пока я не вернусь. Кое-что принесу. Не выходи, все уж очень интересуются, что с тобой происходит, а ты пока не можешь отвечать на вопросы, - Итан успокаивающе сжал ее плечо, оставив на кресле и вышел из палаты.       Мужчина вернулся со шприцем в руках, протер кожу Тары у сгиба локтя спиртовой салфеткой и сделал укол. Почти сразу она ощутила столь желанный наркотический эффект лекарства. - Только Торадол, - ответил Итан на немой вопрос. – Давать тебе лекарства с наркотическим эффектом нельзя, пока ты в хосписе. Кроме того, ты не будешь от него чувствовать себя словно в тумане. У тебя еще два часа, так что оставайся здесь. Я приду через некоторое время, чтобы проверить тебя и Уиллоу.       Когда Итан выходил из палаты, Тара взглянула на него, вытирая глаза тыльной стороной ладони. - Я не знаю, почему ты так добр ко мне, - тихо пробормотала медсестра, надеясь, что мужчина ее не услышит. Возможно, ты первый человек в моей жизни, который по-настоящему заботится обо мне.       Однако Итан остановился, едва начав открывать дверь, потом обернулся, и на лице мужчины возникла озорная улыбка. - Допустим, это в моих интересах, - шутливо ответил он и, почти мгновенно посерьезнев, едва слышно добавил. – Кроме того, ты кое-чего не знаешь обо мне.       Затем Итан ушел, не объяснив сказанное, а Тара слишком плохо себя чувствовала, чтобы реагировать на последние слова, но в подсознании отложилась мысль, поразмыслить над ними потом.       Видишь? Он не предаст тебя. Тара почти услышала раздражение в голосе богини.       Ты права. Тара устроилась поудобнее в коричневом кресте. И слава Богине за это.       Всегда пожалуйста.