***
— Моя шея снова исцелилась, Дерек, — сказал Стайлз. Он всегда говорил именно так, но никогда не просил, чтобы ему показали воспоминания. Он понимал, что Дерек устает от этого. А он не хотел ставить альфу в невыгодное положение. Ведь Дерек хочет быть хорошим Альфой для Стайлза. Он защищает свою стаю. Но если ты восстановил запасы энергии, то я очень хочу еще воспоминаний. Пожалуйста, Дерек. Так много, сколько ты сможешь. Пока что большинство из воспоминаний были о детстве Дерека и его чудесном времяпрепровождении со своей семьёй. Стайлзу было грустно, что они умерли. И он просто надеялся, что эта стая будет достаточно хорошо, как для Дерека, так и для Стайлза. Еще он видел различные воспоминания со стаей, на подобии ужинов в доме Скотта или тренировок в лесу, и он все еще не мог поверить, что стал частью такой стаи. Он пытался быть наиболее реалистичным, ведь знал, что плохие вещи всегда случаются, но он не мог и остановить зарождающуюся надежду внутри него. — Придумал что-нибудь? — спросил Дерек, радуясь тому, что Стайлз хочет увидеть еще воспоминаний, — Что ты хочешь увидеть? Он видел воспоминания о семье Дерека и отце Дерека, но сейчас он должен будет встретиться со своим, и про него он не знал ничего, кроме того, что было написано в скрапбуке, подаренном Лидии. — Может быть покажешь мне моего отца? — в надежде спросил он, но увидев выражение лица Дерека, быстро передумал, — Или что-нибудь другое, — Конечно, воспоминания о стае — это прекрасно. Или что-нибудь хорошее. Просто хочу побольше хороших воспоминаний у себя в голове. Пожалуйста, не говори, что я выбрал плохой вариант. — Это просто идея. Я подумал, что это может быть… — Нет, нет. Идея то прекрасная, Стайлз, — ответил Дерек, — Просто это может немного разочаровать тебя. У меня практически нет воспоминаний о тебе и твоем отце вместе. Он не знал о мистической стороне нашей жизни до твоего исчезновения. — Ох. — Вот, я кое-что вспомнил, — сказал Дерек, — Там не так уж и много, но хоть что-то. <Матч по лакроссу только закончился, и Дерек из далека наблюдал за скандирующей толпой. Он увидел Айзека, затем двух людей, которых не смог опознать, Скотта, а потом и Стайлза. Его отец стоял прямо напротив него и похлопывал по спине. — Я горжусь тобой, ребенок, — сказал его отец, — Ты был хорош. — Но я даже не играл, — раздраженно ответил Стайлз. — Но ты нагрел ту скамейку, как профессионал. — Боже, ну, спасибо, — ответ подросток, закатывая глаза. — Увидимся дома? — Конечно. Пока, пап.</i> Дерек был прав. Этого было немного, но все равно достаточно, чтобы увидеть семейные связи. Это немного успокоило его, теперь он был уверен, что не навредит этому мужчине, когда он придет. — Как я и сказал, не так уж и много, — извиняющимся голосом сказал Дерек. — Все хорошо, Дерек. Оно помогло. Спасибо.***
Стайлз напрягся, когда увидел свет фар от машины шерифа через окно. — Нервничаешь? — спросил Айзек. Стайлз кивнул. — Я не причиню ему вреда. Я в порядке. — Я уверен, что ты справишься. Они последовали за Дереком к двери, когда шериф постучался. Дерек медленно открыл дверь, и мужчина вошел, неуверенно улыбаясь. Он почувствовал облегчение, когда увидел, что его сын в безопасности, но все еще не расслаблялся. У него в руках был большой коричневый бумажный пакет, из которого доносился аромат бургеров и картошки фри. Он помахал свободной рукой в приветствии. — Привет, Стайлз, — поздоровался он, улыбаясь. — Привет. — Я… ну… я знаю, что это вряд ли что-то значит для тебя сейчас, но я принес… — Картошку спиральками, — закончил за него подросток, — от Кэролайн. — Что ты сказал? — пораженно сказал мужчина. — Картошка спиральками из закусочной Кэролайн, — повторил Стайлз, словно читал это с бумажки, — И бургеры, но ты вообще-то должен есть вегетарианские бургеры и морковку, и… — Стайлз на секунду замолчал и повернулся к оборотням, — Откуда я это знаю? Я ведь не знал… а потом просто… я не знаю, как это узнал. — Стайлз, ты что-то вспомнил! — воскликнул Айзек, сжимая подростка в объятиях. Он подумал, что тот скорее всего оттолкнет его, но Стайлз обнял его в ответ, — Приятель, после того, как мы целый день показывали тебе воспоминания, а ты так ничего и не вспомнил, я уже начал бояться, что это не сработает, — добавил Айзек, пытаясь нарушить возникшее смущенное молчание. — Ты вспомнил что-нибудь еще? Стайлз задумался на мгновение и вновь посмотрел на шерифа. — Мы постоянно ходили в эту закусочную. С самого детства, они даже знают, как нас зовут. Я всегда брал шоколадное молоко. — Да, — закивал шериф со слезами на глазах, — Да, Стайлз, ты прав. — Я не помню ничего конкретного, — продолжил подросток, — Просто то, что мы там были. — Это все равно чудесно, — поощряющее сказал Айзек, — Это значит, что ты, будешь и дальше понемногу вспоминать. Может это и займет какое-то время, но постепенно ты начнешь вспоминать. — Да, — согласился Стайлз, оглядывая Дерека и Айзека, — Но я не знаю, как это повторить. Не уверен, что смогу это сделать. — Это нормально, — заверил его Дерек, — Не переживай, Стайлз. Что бы ты не вспомнил, мы будем очень рады. А все, о чем ты не сможешь вспомнить, мы тебе расскажем, хорошо? — Да. — Итак… эм… дети, вы голодные? — спросил шериф, — Я не смогу с вами остаться и перекусить, но я не мог ничего не принести. — Хорошо придумали, — кивнул головой Айзек, — Во всяком случае картошка спиральками имеет магическое влияние на воспоминания. — Ну, я где-то прочитал, что обонятельная память — очень сильная штука, — ответил шериф, — Поэтому если что и могло помочь, то только эта картошка. Это было твоим любимым блюдом, ребенок. Стайлз не был уверен, как именно ответить на это заявление, поэтому он обернулся на Айзека, ища поддержки. — Верное решение, шериф. И спасибо огромное за еду. — Без проблем, — он протянул пакет с едой Дереку, который стоял к нему ближе всего, — Вы, мальчики, должны поесть, пока все не остыло. — Спасибо. — Я рад, что тебе лучше, Стайлз, — добавил шериф и грустно улыбнулся, прежде чем пойти на выход. — Дерек, — выпалил Стайлз, прежде чем дверь открылась. — Да? — Я могу сдерживать себя, — сказал тот, — Если ты хочешь, чтобы он остался. Шериф замер и повернулся к ним, в его глазах горела надежда на то, что он сможет пробыть со Стайлзом еще немного времени. — Это твое решение, Стайлз, — ответил Дерек, — Но я не возражаю. Ты хочешь, чтобы он остался? Стайлз задумался, разглядывая лицо Дерека в поисках правильно ответа, но, в конце концов, просто кивнул. — Да, Дерек. Если можно. — Прекрасно, — отвечает Дерек, снова поворачиваясь к мужчине, — Шериф? — Да, — обрадованно говорит шериф, — Да, я бы с удовольствием остался. Спасибо, Стайлз. Стайлз улыбается в ответ. Это пока что слишком принудительная улыбка, но там все еще теплится желание. Он близок к цели. Нам предстоит долгий путь, но он уже близок.***
Они ели на диване и смотрели последний тайм матча. Шериф —Папа, ты зовешь его папой— кажется, рад быть здесь. Он все время поглядывал на Стайлза, наблюдал за ним. Стайлз старался не беспокоить его, сосредотачиваясь на том, чтобы не обращать внимания на его взгляд, и наблюдал за игрой, сохраняя пульс спокойным. — Ну, и как тебе картошка фри? — Спрашивает Айзек, нарушая тишину в комнате, — Лучше, чем панкейки? — Нет, — ответил Стайлз. Он посмотрел на шерифа —папу— и вежливо добавил, — но это очень вкусно. Спасибо. Странно проявлять к человеку такую вежливость, но он видел в воспоминаниях, что они не ведут себя с ними так, как в стае Альф. В воспоминаниях Дерека о семье и стае были люди. Были и положительные воспоминания о человеческой девушке Лидии. Сам Стайлз был человеком до того, как Альфы обратили его. Кажется, их уважали так же, как и оборотней, хотя все еще было некоторое различие между связями стаи и дружбой — с семьей? — с людьми. Ему все еще нужно было больше воспоминаний или объяснений, прежде чем он смог бы полностью понять все это, но даже сейчас было намного понятнее. — Не за что, Стайлз, — ответил его отец, — Я рад, что сделал это. В комнате снова воцарилась тишина. Шериф, кажется, хотел продолжить беседу, но он не знал, что сказать. Стайлз тоже не знал, что сказать, поэтому он сфокусировался на картофеле фри, который был безумно вкусным; картошка была почти так же хороша, как и панкейки, за исключением того, что их Стайлз мог приготовить самостоятельно и заставить Дерека улыбнуться. Панкейки делали Дерека и Айзека счастливыми, поэтому пока что они все еще выигрывали. Бьюсь об заклад, я мог бы выяснить, как приготовить такую картошку. Нужно узнать, понравилась ли она им. — Что ты обо мне знаешь? — наконец, спросил шериф, вытаскивая Стайлза из своих планов по приготовлению картошки, — Ты ведь знаешь, кто я такой, не так ли? Стайлз кивнул. — Мой папа, — ответил он, и это слово звучало жутко странно из его уст, — Джон Стилински. 40 лет. Шериф Бейкон Хиллс. Отец-одиночка. Мы были очень близки, прежде чем я исчез, — он процитировал те факты, которые Лидия написала в скрапбуке, — Ты приходишь на игры в лакросс, даже когда я сижу на скамейке запасных, — добавил он, вспоминая увиденное, — И говоришь, что гордишься мной. -Да, — подтвердил шериф, — Правильно. На его глаза снова навернулись слезы, но Стайлз не совсем понимал, почему. Может быть потому, что он больше не похож на мальчика из воспоминаний Дерека? Я еще не знаю, как им быть. Но я учусь. Его отец прочистил горло, и когда он снова заговорил, в его голосе отчетливо слышна гордость, — Но ты не всегда сидел на скамейке запасных, — добавил он, — Ты выиграл чемпионат штата. Дерек смог показать тебе это? — Нет. — Я не могу, — извиняющимся тоном ответил Дерек, — Меня там не было. У меня нет воспоминаний об этом. — Ох, — ответил шериф, выглядя разочарованным, — Ну, это была адская игра. Ты был великолепен, Стайлз. — Его лицо посветлело, и он вдруг задал неожиданный вопрос, — Ты можешь забрать мои воспоминания, разве нет? Сначала возьмешь их у меня, а потом покажешь… — Дерек, пожалуйста, мне не нужны эти воспоминания. Мне они не нужны. Все в порядке, — поспешно отвечает Стайлз, — Пожалуйста. Не причиняй вреда человеку. Пожалуйста, не делай ему больно, не ради меня. Не забирай его воспоминания из-за меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Непрошеные воспоминания резко нахлынули на его разум, показывая ужасные вещи, которые он когда-то забыл. Он почувствовал, как когти Альфы вспороли его человеческую шею, и по всему телу разразилась не мыслимая боль, пока оборотень пытался контролировать его память. Он уверен, что в этот раз это точно его убьет, он был уверен, что больше не выдержит. Он мысленно надеялся на свою смерть, потому что с каждым разум боль была все сильнее, заполняя весь разум и тело, перекрывая доступ к кислороду. — Теперь ты уже не такая наглая задница, да, Стайлз? Слышишь этот жалкий скулеж, который ты издаешь? Ты уже совсем скоро будешь умолять нас остановиться. — Отъебись, — зло ответил он, сжимая зубы от боли. — Так, так, это ты таким образом говоришь со своими новыми Альфами? — Вы не мои Альфы. И никогда ими не будете. Только через мой труп. — Это можно устроить, — фыркает Альфа. Она безжалостно вонзила коготь в шею Стайлза. Когда боль пронзила его разум, разрывая и уничтожая драгоценные воспоминания, он начал молиться, чтобы снова отключиться, но эта альфа, кажется, знала пределы Стайлза. Она отходит, как только он достигает края благословенной черноты. Боль не ослабевает, просто пульсирует, а затем он освобождается и падает на пол, прижимая голову к рукам. — Ты не уйдешь отсюда, Стайлз. Никто не спасет тебя от этого. Ни Дерек, ни другие жалкие дворняги, из которых он пытается сделать стаю, никто, — утверждает Альфа, подчеркивая свои насмешки ударами слишком быстро, чтобы Стайлз мог увернуться, — Будем только мы с тобой, и мы будем продолжать это делать, пока ты не станешь хорошим маленьким бетой, каким ты и должны быть, — Стайлз чувствует, как ломается его ребро от следующего удара, — Или пока это не убьет тебя. В зависимости от того, что наступит раньше. Ты понимаешь? Он хочет молить о пощаде. Он хочет кричать от боли и не сдерживаться. Он хочет отчаянно звать на помощь, пока Скотт, Дерек или папа не докажут, что эти монстры ошибаются и не придут его спасти. Но вместо этого он сдерживает слабость и готовится к предстоящим ударам. Он возвращается в реальность без предупреждения. Кто-то трясет его за плечи, и он набрасывается на него, прежде чем смог остановить этот рефлекс, гнев и страх от воспоминаний, которые только что нахлынули на него. Раздается громкий треск, когда он кидает нападавшего на кофейный столик, который рушится под его весом. Слишком поздно он понимает, что это был Айзек, а не злоумышленник. Он отступает от парня, от Дерека, который стоит между Стайлзом и его хрупким, человеческим отцом, начиная низко рычать от осознания того, что сделал. — Айзек, я не хотел, я не знаю, что случилось. Я не хотел, Дерек, пожалуйста, прости меня. — Все в порядке, — успокаивает его Дерек, все еще защищая Шерифа, — У тебя было воспоминание. Все нормально. — Помоги мне обратиться обратно, Дерек, пожалуйста. — Попробуй сам, — говорит Айзек. — Айзек, сейчас не время для этого… — Пусть попробует, — настаивает Айзек, прерывая протест Дерека, — У него и так больше присутствия духа, чем обычно. Он отступает, не нападая. Давай, Стайлз, — настаивает он, — Дыши глубоко и сосредоточься на том, что важно для тебя. Просто попробуй. Если это не сработает, Дерек тебе поможет. Он прерывистое вздыхает, пытаясь замедлить пульс. Что-то важное. Что-то важное. Айзек. Дерек. Семья. Айзек. Дерек. Семья. Айзек. Дерек. Семья. Он чувствует, что медленно обращается. — Хорошо, Стайлз, — поощряет его Дерек, — Все правильно. Это прекрасно. Продолжай. Айзек. Дерек. Семья. Айзек. Дерек. Семья. Он чувствует, что в тот момент, когда он полностью возвращается к человеческой форме, красный оттенок в его видении исчезает. Он с благодарностью закрывает глаза, и облегчение накатывает так сильно, что его колени подгибаются, и он сползает по стене на пол. — Стайлз? — встревожено зовет Дерек. — Стайлз, с тобой все в порядке? — спрашивает Айзек, подходя к подростку, — Ты… Стайлз открывает глаза, улыбаясь Айзеку, а потом на грани истерического смеха шепчет: — Я сделал это. Айзек усмехается, предлагая Стайлзу руку. — Да, это так. Ты был охуенно крут! Он смотрит на Дерека, который гордо улыбается, улыбается из-за него, и не может удержать головокружительный смех. — Я сделал это, не используя боль, — радостно говорит он Дереку, хотя знает, что это и так очевидно, — Я могу контролировать обращение без боли! — Это было потрясающе, Стайлз, — говорит Дерек. — Мы же говорили, что станет лучше, — напоминает Айзек Стайлзу, — Тебе и дальше будет лучше, Стайлз. Видишь? Просто понемногу за один раз. — Может, мне лучше уйти, — тихо предлагает шериф. — Нет, теперь я могу это контролировать. И буду сдерживать обращение лучше. Сейчас все стабильно, я могу… — Стайлз делает паузу, а затем быстро смотрит на Дерека, понимая, что он, возможно, говорил неправильно, — Если только ты не хочешь, чтобы он ушел, Дерек, — быстро добавляет он. — Это решать лишь тебе, Стайлз, — отвечает Дерек, пожимая плечами, — Оставайтесь столько, сколько хотите, Шериф.***
Айзек очень устал, так что он более чем понимает, почему Стайлз почти дремлет, но тот изо всех сил пытается бодрствовать, поскольку ночь продолжается. Это действительно восхитительно. Он все еще излучает счастье, и это хорошая перемена. Тем не менее, это был длинный день для всех, и завтра будет то же самое. Какие-то воспоминания, возможно, возможно провоцировали лишь хорошее, но остальные были загадкой, а это лишь означало то, что им предстоит долгий путь. — Думаю, что пойду спать, — сообщает Айзек, обращая пристальное внимание на реакцию Стайлза, на случай если он захочет, чтобы Айзек снова был с ним ночью. — Ты собираешься уходить? — обеспокоенно спрашивает Стайлз. — Только если ты этого хочешь. А что? Ты хочешь, чтобы я снова ночевал в твоей комнате? Скажи «да», потому что иначе я буду не спать полночи, беспокоясь о тебе. Он переводит взгляд с Айзека на Дерека, явно пытаясь решить, можно ли ему этого хотеть, прежде чем произнести: — Только если ты не возражаешь, — он оглядывается на Дерека, чтобы добавить, — И, если можно. — Я не возражаю, — уверяет его Айзек, — У Дерека тоже нет с этим проблем, не так ли? — Ага. У шерифа явно появилась пара мыслей по поводу этого диалога, но он сдержал их при себе. Хорошая идея. И я нужен ему, и мне плевать, что ты думаешь. Стайлз тоже не возражает. Ты можешь поговорить с Дереком, если у тебя с этим проблемы. — Почему бы вам двоим не занять двуспальную кровать в комнате для гостей, — предлагает Дерек, — Я сегодня посплю в комнате Стайлза, а завтра мы поменяемся кроватями? — Звучит неплохо, — говорит Айзек, — Ты так не думаешь, Стайлз? — Да. Спасибо. — Не за что, Стайлз. Мы просто рады, что ты ведешь с нами почти нормальные разговоры. Например, о смене постельных мест.***
— Я провожу вас, — говорит Дерек, когда Стайлз и Айзек исчезают в коридоре, — Завтра я поговорю со Стайлзом о вашем возвращении. — Ты не думаешь, что это будет слишком большой стресс для него? — спрашивает шериф, поднимаясь и следуя за Дереком к двери. — Если он сможет предотвращать обращения, и мы будем осторожны, не забывая держать одного из стаи здесь постоянно, то он должен быть в порядке, и вы будете в безопасности. — Похоже, Айзек не планирует никуда уходить в ближайшее время, — комментирует шериф. — Айзек хорошо с ним обращается. — Разве нормально, что он спит с кем-то после всего того, что он прошел? Он слишком легко доверял Питеру, это было ошибкой, с которой ему придется жить. Тем не менее он полностью доверяет Айзеку. Айзек — не Питер. Айзек — это единственная причина, по которой они смогли добиться таких успехов со Стайлзом. — Это единственное, что помогает ему не просыпаться от рыданий из-за кошмаров, — неумолимо отвечает Дерек, — Это не случай из учебника по медицине. Ему снятся кошмары, он боится оставаться один. А так как он все еще немного боится меня, то спит с Айзеком. Он отлично ладит с парнем. Если кто и догадывается, через что прошел Стайлз, так это Айзек. Нет никого, кому бы я доверял сильнее. Шериф хочет продолжить спорить, но не делает этого, и это является довольно мудрым решением с его стороны. Дерек не игнорирует тот факт, что этот человек — отец Стайлза, но сейчас Стайлз рассчитывает, что Дерек позаботится о нем. И Дерек сделает все, что потребуется и чего захочет Стайлз, и будь прокляты родительское или любое чужое мнение. — Просто—позаботься о нем, — наконец говорит шериф. — Это мы и делаем. — Держите меня в курсе. Дайте мне знать, если я могу чем-нибудь помочь. — Конечно.***
— Ты ведь не уйдешь, не сказав мне? — тихо спрашивает Стайлз, лежа рядом с Айзеком. Он бы не возражал против кровати поменьше. Это помогло бы ему быть как можно ближе к Айзеку. Он не уверен, насколько далеко они друг от друга. Но небольшое пространство, разделяющее их, кажется шире, чем должно быть. Он знает, что проснется, если Айзек встанет с кровати, но все равно беспокоится. — Я не уйду, — обещает Айзек, — Я буду прямо тут, хорошо? Он находит руку Стайлза в темноте и притягивает парня чуть ближе к себе. Стайлз не может сдержать улыбку, которая расплывается на его лице, когда его обнимают. Почему ты так добр ко мне, Айзек? Он задается этим вопросом уже в миллионный раз. Все еще прокручивая в голове обещание Айзека, Стайлз засыпает, ощущая приятное остаточное головокружение после такого успешного дня: понимание его альфы, появление семьи. Айзек и Дерек заверили его, что он теперь тоже часть их маленькой стаи — семьи. Он вспоминает гордые лица Дерека и Айзека, когда он смог обратиться обратно без боли, и решает, что если каждый день будет похожим на этот, то он станет самым счастливым бетой на свете.