***
— Дерек! Дерек, нет! Дерек, пожалуйста! Дерек! Дерек мгновенно просыпается от криков подростка, подскакивает к кровати и несется вниз по лестнице, в ужасе представляя, что вообще могло произойти. Когда он врывается в гостиную, то не видит никакой опасности: лишь Айзека, который держал Стайлза за плечи и пытался успокоить его. — Смотри, — говорит Айзек. — Смотри, Стайлз. Он здесь. Видишь? Он в порядке. Он совершенно не готов к тому, что Айзек поворачивается к нему и указывает на него рукой, а затем подталкивает парня к Дереку. Тот мгновенно прилипает к нему и шмыгает носом в его грудь. Дерек на автомате прижимает к себе паренька и смотрит на Айзека в попытке понять, что происходит. — Это был флешбек или какое-то воспоминание. Наверное. Он был абсолютно в порядке, а потом буквально за секунду абстрагировался от реальности и начал звать тебя. — Стайлз, что это было? — спрашивает Дерек, — Что ты увидел? — Ты был мертв, Дерек, — всхлипнул Стайлз, — Ты был отравлен. В пуле был аконит, а ты лежал мертвый на полу, и я не мог тебя разбудить, и… — Тшш, все хорошо. Я в порядке. Я здесь, — тихо произносит Дерек. Я просто отвратительно человек, потому что практически уверен в том, что он так расстроен из-за моей смерти. — Это просто воспоминание, Стайлз. Сейчас я в порядке. Я не был мертв. Вы спасли меня… ты и Скотт. — Правда? — Да, конечно. Когда Стайлз успокаивается, Дерек словно видит, как тот вдруг замечает, что прижимается к Дереку изо всех сил. Его хватка слабеет. — Дерек, прости. Я не должен был… — Все нормально, — поспешно успокаивает его Дерек, пока паника не захлестнула мальчишку полностью. Я даже не помню, когда обнимал кого-то последний раз. Наверное, последней была Лора? — Ты был испуган, это абсолютно нормально. Он легонько прижимает его к себе посильнее и надеется, что это ощущается, как поддержка, а не собственничество. Судя по тому, как Стайлз снова прижимается к нему, он правильно растолковал порыв Дерека и не планирует его отпускать. Его лоб на мгновение упирается в грудь Дерека, и ему кажется, что Стайлз, наконец, так же расслаблен, как, когда он с Айзеком. Дерек не может остановить себя от легкого восторга из-за того, что Стайлз пересиливает свой страх к альфе. Дерек всячески старается не расплыться в улыбке от пришедшего осознания, ведь Стайлз все еще испуган. — Прости, Дерек. Я не хотел тебя разбудить, — бормочет Стайлз. — Это не твоя вина. Я не сержусь. — Это казалось таким реальным, и я все это чувствовал. Я ощущал то, что чувствовал тогда… каким я был напуганным и паникующим, и… и все это проходило до того, как оно не оборвалось, я просто не мог успокоиться… и я… — Это тяжело принять, — говорит Дерек, — Это нормально. Это объясняет твою вчерашнюю вспышку гнева. Похоже ты действительно погружаешься в воспоминание полностью и ощущаешь все по-настоящему. — Это просто воспоминание, одно из плохих, но все это уже прошло, — говорит он, прежде чем задать вопрос, — Ты помнишь, чем все закончилось? — Нет. Дереку стало интересно, действительно ли тот не помнит, или же просто не хочет вновь думать об этом воспоминании. Но он не будет давить. — Хочешь, чтобы тебе показал? — Да, пожалуйста. Та ночь у Дитона была такой давней, что казалось они ее никогда и не проживали. Он закрыл глаза, возвращаясь к этому воспоминанию. Он пытается отфильтровать угрозы смерти и грубое обращение к подростку. Он понимает, что все это было лишь из-за экстренности ситуации, но все же не совсем знает, что сказать, ведь это недостаточно хорошее оправдание. На самом деле он не знает, что говорить. Я просто злюсь на все. Именно так я раньше и жил. Это не—ты не поймешь, но раньше у нас все было по-другому. Как мне заставить тебя это увидеть и понять? — Это было… эм… до того, как ты вошел в стаю, — предупреждает его Дерек, — И я был очень уставшим и умирал, да и ситуация была стрессовая, поэтому если ты почувствуешь злость, знай, что направлена она не на тебя, хорошо? — Да.***
К тому времени Скотт и Джексон приезжают на обед, Стайлз просматривает воспоминание о том, как Дерек выжил после ранения аконитовой пули. Он видел, как Дерек защитил его от канимы, а потом, как они валялись вместе под действием яда. Потом он наблюдал за тем, как они вместе вдвоем сражаются против альф. Это было довольно много, чтобы сразу все осознать, особенно поверх других воспоминаний, которые вспыхивают в его уме без предупреждения. И там было все, начиная от этого ужасающего видения о его новом Альфе, валяющимся мертвым на полу до расположения ноутбука в комнате Маккола. Стайлз смиренно переносит все плохие воспоминания ради хороших. Они занимают все его мысли и голову, которая раньше была заполнена мантрами Альфа-стаи, замешательством и страхом. Ему нравится вспоминать хорошие моменты. Это намного лучше, чем облако тревоги, которое обычно нависает над ним. — Ты напеваешь Бон Джови? — спрашивает Скотт, зайдя на кузню. — Наверное? — отвечает Стайлз, — Да, — убежденно кивает он после того, как задумался над мотивом песни на пару секунд, затем его в голове вспыхивают слова этой мелодии, — Не знаю, как я ее вспомнил. — А мне кажется, его больше должно волновать то, что он, оказывается, фанат Бон Джови, — едко говорит Джексон. — Эй, Бон Джови шикарен, — спорит с ним Скотт. — Иногда да, — соглашается тот, — Но все равно это не то, что он должен вспоминать первым. Мы должны это исправить. — Хорошо, — соглашается Стайлз. У него особо нет предпочтений в музыке сейчас. Так что, если Джексон даст ему что-то послушать, то почему бы и нет. — Вау, да, к этому придется привыкнуть. — Что? — И это прекрасно, — вставляет Айзек, — Не будь идиотом, Джексон. — Отвали, — отвечает Джексон. Они ведь не ругаются, просто дразнят друг друга? Стайлз не знает наверняка. Он пока не может прочитать чье-либо выражение лица достаточно хорошо, чтобы знать, как реагировать, поэтому он возвращается к сэндвичу с сыром, который он готовит. — Ты помнишь, что это мои любимые, или мне просто повезло? — спрашивает Скотт, хватая один из кучи Стайлза. — Айзек знал, — отвечает Стайлз, — Я еще многого не помню, — извиняющимся тоном добавляет он, — Если ты скажешь мне, что еще любишь, то я могу… — Чувак, все в порядке, — отвечает Скотт, — Не беспокойся. Мне было просто любопытно. Спасибо тебе. — Я могу приготовить твое любимое блюдо в другой раз, Джексон, -предлагает Стайлз, — Айзек не знал точно, что ты любишь. — Да, будет здорово, — отвечает Джексон, — Если Дерек платит, то, наверное, мое любимое — это большой сочный стейк с икрой и… — Не дразни его, — перебивает Скотт, — Он ничего не понимает. — Как скажешь, Маккол. Это странное сочетание, но оба эти блюда довольно высокого качества. Почему бы ему не быть любимыми у Джексона? Но Скотт говорит, что тот его дразнит, так что Стайлз смотрит между ними, пытаясь понять шутку. Он теряется, когда не может прочитать ничего по их выражениям. Скотт раздражен, а Джексон решительно настроен, поэтому он смотрит на Айзека. Тот успокаивающе улыбается, прежде чем сменить тему разговора, чтобы немного развеять неловкость. — Так, а что с корзиной? — удивляется Айзек, кивнув взгляд на большую плетеную корзину, полную выпечки, которую Джексон положил на кухонный стол, когда вошел. — О, это Лидия прислала тебе, Стайлз, — объясняет Джексон. — Мне? — Да, я сказал ей, что ты постоянно готовишь, поэтому она захотела тоже что-то сделать. — О, — отвечает Стайлз, снова глядя на Айзека, чтобы понять, как ему дальше реагировать, — Спасибо. Зачем она это делает? Слишком много внимания в мою сторону. Сначала книга, теперь подарок, но зачем? Я не понимаю этого. Это семейная фишка? Может быть это и нормально для семьи — дарить что-то без повода, чтобы осчастливить человека, но ведь она не семья. И не стая. Так, почему она это делает? Скотт первым замечает растерянный взгляд Стайлза. — Ты был одержим ею какое-то время, — говорит он, — А потом вы сильно сблизились за пару месяцев до того, как тебя похитили. Она очень тяжело восприняла эту новость. Думаю, она просто хочет помочь, хотя и не может видит тебя сейчас. — Теперь может, — отвечает Стайлз, — Я могу контролировать обращение, — объясняет он, стараясь не улыбаться слишком гордо, — Мне больше не нужно использовать боль. Я могу просто сосредоточиться и сдерживать обращение. — Это впечатляет, — добавляет Айзек, и Стайлз больше не может сдерживать гордую улыбку. — Значит, больше никаких вилок в ноге? Это плюс, — комментирует Джексон. — Это потрясающе, серьезно, — добавляет Скотт. — Я… э-э… упомяну об этом Лидии, — говорит ему Джексон, хотя, кажется, он немного опасается этой идеи, вероятно, из-за того, что произошло в прошлый раз. Теперь я могу себя контролировать. У меня есть некоторые воспоминания. Она будет в безопасности, и это будет хорошим предлогом попросить у Дерека воспоминания о Лидии. Может, я выясню, как она взаимодействует со стаей. Или я могу спросить у Айзека. — Ладненько, — продолжает Джексон, — Я умираю с голоду. Давайте продолжим за столом.***
— Синди сказала, что я должен быть дома к ужину, или меня накажут, — со вздохом сообщает Айзек всем в комнате, — Кто-нибудь хочет меня подвезти? Он вернул ей машину вчера поздно вечером, оставив ключи на столике, и отправив ей сообщение, чтобы избежать прямого контакта с ней и вероятно наказания. Это был лишь вопрос времени, когда она его все же позовет. — Я отвезу тебя, — предлагает Дерек, — Квартира больше не классифицируется как место преступления. Мне как раз нужно заскочить и захватить пару вещей. Как только он озвучивает предложение, то смотрит на Стайлза, чьи глаза слегка расширились в испуге. Айзек не совсем уверен, происходит ли это из-за упоминания о квартире или упоминание о том, что он и Дерек уходят одновременно. — Ты здесь побудешь полчаса со Скоттом и Джексоном? — спрашивает Дерек, — Я вернусь как можно скорее. — Они в стае, со мной все будет в порядке, Дерек. — Уверен? — Да. Но он все равно бы тебе так сказал. Что, если ему не нравится эта идея? — Может, кому-то из нас лучше остаться здесь? — не выдержал Айзек, — Я могу отложить это на полчаса, пока ты не вернешься… — Тебе нужно домой, Дереку нужно забрать свои вещи, — отвечает Стайлз, — Все хорошо, я буду в порядке, — твердо настаивает он. Теперь становиться довольно проблематично, ведь они не могут нянчиться со Стайлзом вечно. — Все будет хорошо, — соглашается Скотт и бросает взгляд на корзину с выпечкой, присланную Лидией, — Мы приготовим печенье или займемся чем-нибудь другим. Все будет потрясающе. — Арахисовое масло, — вставляет Стайлз гораздо более резко, чем ожидалось. Айзек не понимает, почему он кажется таким взволнованным, пока тот не продолжает, — Я помню это, Скотт. Печенье с арахисовым маслом — твое любимое. — Черт возьми, да, — подтверждает Скотт с усмешкой, — Видишь? Мы уже снова закорешились. Все будет хорошо. — Да, Дерек, — соглашается Стайлз, все еще улыбаясь от вновь обретенного факта. — Позвоните, если понадоблюсь, — говорит им Дерек, — Хорошо? — Хорошо, Дерек, — отвечает Стайлз, Скотт говорит: «Конечно», а Джексон шутит: «о, боже, когда ты превратился в такую маму?». — Отвали, Джексон, — угрюмо бормочет Дерек, — Давай, Айзек. Пойдем.***
Стайлз чувствует, как напряжение медленно нарастает в его груди, когда за Дереком и Айзеком закрывается дверь, но он старательно задвигает его внутрь себя. Скотт и Джексон в стае. Я в порядке. Дерек и Айзек не должны беспокоиться обо мне. Я в порядке. Они скоро вернутся. Я в порядке. — Так ты серьезно собираешься делать печенье с арахисовым маслом? — спрашивает Скотт, — Потому что ты не обязан, но ты будешь моим героем, если сделаешь их. — Да, — отвечает Стайлз, — Мне нравится готовить. Мне нужно чем-то заняться, а это сделает тебя счастливым. Это хороший план. — Я очень плох в кулинарии, — сообщает им Джексон, — Я посмотрю, что показывают по телевизору. Не поджигай дом, Маккол. Пусть Стайлз займется готовкой. Джексон покидает столовую и направляется в гостиную, а Стайлз и Скотт возвращаются на кухню. — Я знаю, что он кажется ослом, но в конце концов он подрастет еще, — говорит Скотт. — Я слышу тебя, идиот, — кричит Джексон из другой комнаты, — Я ведь чертов оборотень. — Да, ну, тебя, ты просто гребаная задница оборотня. Смотри телевизор и не лезь не в свое дело! — кричит в ответ Скотт. Они оскорбляют друг друга, но никто не злится и не обижается. Они шутят или дразнят друг друга? Стайлз опять не совсем понимает. — Извини, — бормочет Скотт, распаковывая корзину с едой. Стайлз отмахивается от извинений, не совсем понимая, зачем они нужны. — Ты помнишь рецепт, или мне напомнить тебе? — спрашивает Скотт, — Это несложно, но я никогда не запоминал его так, как ты. — Я не помню. — Это круто. Я должен показать тебе книги с рецептами в любом случае, раз ты любишь готовить. Ты и раньше это делал. После смерти мамы вы с отцом стали все время ходить к Кэролайн в закусочную, но раз в неделю ты настаивал на том, чтобы приготовить ужин дома, как и положено. Это было обычно по средам вроде бы. И ты выбирал то, что твоя мама подчеркивала в этих книгах. Стайлз запомнит эту информацию и будет хорошо подготовлен, если его отец вернется сюда, как и упоминал Дерек. Скотт листает страницы книги, пока не находит пожелтевшую страницу с рецептом. Он передает открытую книгу Стайлзу. — Это тот самый, — говорит он, — Ничего особенного, кроме чертовски вкусного печенья. Стайлз проводит пальцем по обесцвеченным пятнам на странице. — Это мы сделали, — говорит он, глядя на Скотта, когда это воспоминание вдруг появляется в его голове, — Мы поссорились из-за еды? — Да, было дело. Ты помнишь это? Стайлз закрывает глаза. Это еще не все воспоминания, только факты и вспышки. — Вся кухня была покрыта тестом и мукой, и… — он поворачивается, чтобы посмотреть на дальнюю стену, — Я сбил рамку со стены. — Да. Ему всего восемь лет, и он швыряет ложку жидкого теста Скотту в лицо. Скотт увернулся, и тесто попадает в раму на стене позади него. Рама падает на пол с громким стуком, но, к счастью, не ломается. Вот только его мама все слышала. — Что это вы двое там делаете? Меня не было всего две минуты! Она заворачивает за угол как раз вовремя, тесто, брошенное Скоттом в ответку другу, прилетает прямо ей в лицо. — Миссис Джоанна, я не хотел этого делать! — говорит Скотт, — Это Стайлз начал. Он… — Не надо! — Стайлз спорит, хоть он и запустил первую ложку теста в этой битве. — Ложка, — требует она, и Скотт отдает ее женщине, стыдливо опустив голову. Она опускает ложку в тесто, все еще оставленное в миске. Скотт смущенно смотрит, пока в последнюю минуту не понимает, что на него напали. Ответный бросок приземляется прямо в середину груди Скотта, рядом с двумя другими от Стайлза. Стайлз реагирует быстрее Скотта, хватая пригоршню муки и бросая ее в маму, неудержимо хихикая оттого, что хаос продолжался. — Стайлз? — спрашивает Скотт, — Ты со мной, приятель? — Да. Просто, я вспомнил, — говорит Стайлз с усмешкой, приятное ощущение от воспоминаний все еще теплится у него в душе, — Она даже не злилась. — Ну, она заставила нас все это убрать потом, а это заняло около миллиона лет, — напоминает ему Скотт, — И угрожала, что мы больше не получим печенья, если такое случится вновь. — Она была милой, — решает вдруг Стайлз. — Да, это так. Между ними возникает тишина, и Стайлз читает рецепт, начиная собирать нужные ингредиенты по кухне. — Дерек сказал, что твой отец скоро переедет сюда. — Да, вроде бы. Дерек сказал, что возможно даже завтра. — Он тоже милый, Стайлз, — говорит Скотт, — Он любит тебя. Ты ведь это знаешь? — Я знаю, — отвечает Стайлз. В теории. — Ему было очень тяжело позволить Дереку заботиться о тебе, так что, если он вернется, просто помни, что он тоже хочет для тебя наилучшего. — Но Дерек все еще мой Альфа. — Да, я знаю, но твой отец все еще твой отец, понимаешь? Не совсем. — Дай ему шанс, это все, что я хочу сказать. — Ладно, — соглашается Стайлз. Он-семья, семья — это важно. Это я прекрасно понимаю. Но Дерек все еще мой Альфа, это я понимаю лучше.***
Это был первый раз, когда они покинули Стайлза после истории с Питером. Дерек ожидал, что Айзек начнет выкрикивать обвинения или, по крайней мере, задавать вопросы о Кейт, как только дверь машины закроется, но Айзек молчал всю дорогу, глядя в окно и явно размышляя о чем-то — Что случилось? — спрашивает Дерек, слишком уж обеспокоенный ожидаемым ответом. Ты так испугалась, что вообще не хочешь со мной разговаривать? Кричать лучше, чем молчать. — Ничего. — Серьезно, Айзек? Не надо меня обманывать. Я могу сказать что-то не так. Просто скажи это. Давайте сделаем это. Что бы ты ни хотел сказать, покончи с этим. — Что произойдет, когда он начнет вспоминать меня? — спрашивает Айзек. Ух ты, ладно, не то, что я ожидал, когда начал этот разговор. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Дерек, пытаясь перенаправить свои мысли на этот разговор, и отгоняя от себя воспоминания о Кейт. — Да ладно тебе, Дерек. Что произойдет, когда он увидит, как я бросаю его в стену у Скотта? Или избиваю товарищей по команде, чтобы получить билеты на рейв? Или что-то в этом роде? В конце концов он это вспомнит. Хороший вопрос. — Он видел, каким я был раньше, — отвечает Дерек, — И это ничего не испортило. — Да, но он все равно немного тебя боится. — Я его альфа. Ты сам сказал, что он будет немного опасаться меня, пока не увидит достаточное количество воспоминаний, — смиренно говорит Дерек. — Именно так я и говорил, но меня он не боится. Он, блять, доверяет мне, Дерек. Один взгляд на то, как я вжимаю его в стенку у Скотта, и все. — Тебе придется все объяснить. — Как? — Не знаю… но… скажи ему что-нибудь. Это именно то, что я и сделал, верно? Напомни ему, что это было до того, как он стал стаей. Скажи ему, что будут и хорошие воспоминания. У меня есть пара достойных о вас двоих, я могу показать ему. Айзек не отвечает. Судя по унылому выражению его лица, он не думает, что этого будет достаточно. — Когда он увидит еще воспоминаний о тебе, то он и про Скотта вспомнит гораздо больше. Вскоре он вновь захочет проводить все время с ним, и тебе все равно не придется заботиться о нем, — говорит Дерек в попытке достучаться до парня. — Но я имел в виду, что я действительно не против присматривать за ним, — отвечает Айзек. По «не против», ты имеешь ввиду «На самом деле нравится», не так ли? — Хах, — качает головой Дерек, — Я знал, что ты его не ненавидишь, но не ожидал, что ты будешь лить слезы, когда он перестанет нуждаться в тебе. Я думал, что слишком многое на тебя возложил. — Я не буду лить слезы! — отвечает парень, — И дело не во мне. Дело в том, что он потеряет одного из двух людей, которым доверяет на данный момент. Конечно, речь идет о нем. Он занимал все наши мысли последние девять дней. Для нас все сейчас связано с ним. — Поговори с ним позже, попробуй объяснить. Завтра я покажу ему несколько хороших воспоминаний. Мы что-нибудь придумаем. Не волнуйся. Я не знаю, что еще сказать. Ты не тот же новообращенный, энергичный бета, каким был, но он не такая же язвительная заноза в заднице, какой был тогда. Мы постараемся, чтобы он понял все, что мы можем, план такой же, как и обычно, больше мы ничего не можем сделать.***
Когда Синди и Роб ложатся спать, Айзек вылезает из окна и идет вниз по улице в сторону Скотта, который ждет его, чтобы подвезти его к Стилински. Он бы ни в коем случае не остался здесь на всю ночь, чтобы не испортить Стайлзу хорошее настроение кошмарами. Или еще хуже, воспоминаниями об Айзеке, когда его не будет рядом, чтобы все объяснить. Он подумал, что Скотту вероятно есть, что сказать, по поводу того, как сильно они сблизились со Стайлзом, но тот не говорит об этом, пока не высаживает Айзека у дома. — Спасибо, что позаботился о нем и обо всем остальном, — говорит Скотт. — Я совсем не возражал. — Только не будь с ним поосторожнее, не путай его. — Чего? — Я просто хочу сказать, что он действительно привязан к тебе, чувак. Как будто, ну, очень привязан. Не оставляй его в таком подвешенном состоянии. — Я и не собирался. — Я знаю, я просто… — Он твой лучший друг, чувак. Ты волнуешься, я понимаю. — Да, это так. Так что… дай мне знать, если я могу чем-нибудь помочь. — Конечно. Увидимся завтра? — Да, я заскочу после работы. Айзек направляется в дом, стараясь не быть слишком довольным тем, как лицо Стайлза преображается, когда тот видит его. — Ты вернулся, — говорит Стайлз, констатируя очевидное. — Да. Я под домашним арестом, и они скорее всего будут угрожать, что снова проверят меня на наркотики, если я продолжу вести себя в том же духе, но кому какое дело до всего этого? — Есть печенье, если ты хочешь, — предлагает Стайлз, — Еда тоже есть. Джексон принес… Предложение замолкает, как только в его голове вновь всплывает видение. Айзек молится, чтобы оно было не про него. Стайлз без особого волнения фыркает и слегка улыбается, так что воспоминание скорее всего было приятным. — Извини, — говорит Стайлз. — Не стоит. Все нормально. — Есть печенье, — начинает он вновь, — А Джексон принес всем пиццу, остатки в холодильнике. — Я уже поел, но обязательно возьму печенье, — Хотя я ненавижу арахисовое масло, — Спасибо. Он доедает печенье и запивает его огромным стаканом молока. Стайлз и Дерек смотрят кулинарный канал, какое-то шоу о конкурсе шеф-поваров. Айзек устраивается на диване между ними. Он пытается понять, как, черт возьми, вызвать эти воспоминания самостоятельно, но он не хочет испортить такую расслабляющую атмосферу вечера. Он был, словно в раскачивающейся лодке, но испортить хорошую ночь Стайлзу даже для своей выгоды он не мог. Несмотря на то, что он сказал Дереку, тревога о возвращении тех ужасных воспоминаний была гораздо больше связана с Айзеком, чем со Стайлзом. Конечно, он не хочет причинять Стайлзу боль, но это было необратимо. Он сосредоточился на том, как прошла его последняя неделя, о том, как сильно он привык постоянно находиться со Стайлзом, сжимать его руку, лежать рядом с ним, заставляя чувствовать его в безопасности. Быть нужным казалось таким офигенным. И теперь, когда подростку становилось лучше, Айзеку хотелось этого еще сильнее. Он действительно не хочет уходить. Они собираются лечь спать, когда шоу заканчивается. Ребята передвинули мебель, пока Айзека не было, так что теперь двуспальная кровать находилась в комнате Стайлза. Это эгоистично, но он хочет, чтобы эта кровать и дальше стояла в его комнате. Что еще более важно, речь шла о душевном спокойствии Стайлза, а не о предпочтениях Айзека. — Ты расстроен, — говорит Стайлз, забираясь в постель. — Я в порядке, — отвечает Айзек, залезая под одеяло с другой стороны. — Что мне сделать? Я хочу помочь. — Все в порядке, — уверяет Айзек, но Стайлз по-прежнему выглядит обеспокоенным. И беспокоиться он об Айзеке, хотя все должно быть наоборот. Поэтому Айзек стискивает зубы и продолжает, — К тебе возвращаются воспоминания, — констатирует он факт, разглядывая потолок. — Я думал, ты этому рад? — Некоторые воспоминания обо мне, которые ты вернешь, не очень хорошие. Большинство из них на самом деле. — Я не понимаю. Конечно, нет. Ты знаешь лишь то, что я забочусь о тебе. Ты никогда не видел другую версию меня. — Раньше мы не были друзьями, Стайлз. Мы не были стаей. Мы узнали друг друга немного лучше, лишь когда начали сражаться с альфами, но до этого я не был… я был не совсем добр к тебе. — Но теперь ты добр ко мне, — пожимает плечами Стайлз, как будто все остальное не имело значения. <i>Имеет, блядь, Стайлз. Ты будешь меня бояться. — Но я причинил тебе боль, Стайлз… — Я знаю. Все нормально. Дерек мне объяснил. — Дерек все объяснил? — смущенно повторяет Айзек. — Да, — подтвердил Стайлз, — Когда Джексон и Скотт ушли. Он рассказал мне, что ты стал его бетой, когда меня еще не было в его стае. Он сказал, что любые воспоминания, которые связаны с тобой… В них либо ты причиняешь вред мне, либо кому-то другому… И ты это делал только потому, что Дерек приказывал вам, — продолжает Стайлз. Это идеальное оправдание. Он взял всю вину на себя. Айзек кажется преданным бетой, который, возможно, не хотел делать то, что приказывал Дерек, но ему приходилось. Стайлз может простить любого, кто находился в подобной ситуации. Но дело было не только в Дереке. Я не говорю, что он не помог, но это была не его вина. — Стайлз, ты не должен думать, что Дерек… — Он больше такого не делает, — отвечает Стайлз, ошибочно думая, что именно об этом ему хотел сказать Айзек, — Я знаю. Он больше не заставляет нас причинять людям боль. Просто канима причиняла людям боль, и он считал это необходимым. Это он тоже объяснил. Ну, черт. Это было очень правдоподобно. Отличное объяснение для тебя, и я не могу поверить, что он взял на себя вину за меня… или, может быть, он просто пытался защитить вас, скорее всего именно так… но я должен сказать тебе правду. Я должен. Действительно должен. Но Дерек проложил чудесную основу для их будущего со Стайлзом. К тому моменту, когда Стайлз вспомнит достаточно, чтобы узнать правду, которую они пытаются скрыть, он поймет, зачем они пытались это скрыть. Он, конечно, будет злиться. Но лучше позлиться потом, чем страдать сейчас, так ведь? Боже, я так надеюсь на это. Я ему вновь перестану нравиться, когда он вернет себя настоящего. Неужели я такой ужасный человек, что скрываю это от него в своих целях? Не то, чтобы он как-то мешал Стайлзу тем самым, приходить в себя. Просто лучше не рассказывать ему все в точности. Это ведь ложь во благо. Так что Айзек решает оставить эту тему в покое и надеяться, что это не сыграет с ним потом злую шутку. Когда рука Стайлза крепко сжимает ладонь Айзека, он выключает свет, и Стайлз приближается к парню. Лейхи отодвигает свое беспокойство на задний план, дабы насладиться моментом. Он решает, что мысли о том, что он хочет Стайлза, даже когда тот перестанет в нем нуждаться, не делают его совершенно ужасным человеком. Он хочет, чтобы этот страх исчез, и понимает, что если последние пара дней значили что-то для Стайлза, то это, по крайней мере, даст Айзеку шанс остаться рядом с ним. И я хочу этого намного больше, чем когда-либо предполагал. Правда хочу.