***
Сасагава не смогла пойти с ними дальше. Проблема была в том, что Киоко позвонил её брат, которому срочно была нужна помощь в клубе. Девушка тогда посмотрела на Тсунаёши настолько печально и верно, что шатенка могла поклясться, что буквально видела прилагающиеся к ней собачьи хвостик и ушки! — Тсуна-чан, прости, я правда хотела пойти… Но брат… — Киоко прикусила губу. — Ничего-ничего, можешь идти! — начала заверять девушка: — Мы с Кёей-куном пойдем одни, а ты как-нибудь в другой раз присоединишься, ладно? Сасагава кивнула, снова посмотрев на Тсунаёши, перевела взгляд, как бы говорящий «Защищай её, храбрый воин», на Хибари и побежала в сторону школы. Савада в этот момент выдохнула с облегчением, опираясь спиной об своего друга, выдыхая. Напряжение как рукой сняло, и девушка была уверена, что это для неё слишком. Да, около Киоко было не так страшно, как с теми же одноклассниками, но это пугало даже больше. Поэтому Савада снова вздохнула и перевела взгляд на «Храброго воина». — Кёя-кун, вы сегодня идёте на тренировку или всё-таки останетесь дома? — спросила девушка. — Я остаюсь, Зверек, — брюнет потрепал девушку по голове и потянул её за руку в сторону дома: — Нужно разобрать документы из-за перевода нового ученика… — Какого ученика? — с интересом спросила девушка, мысленно молясь на перевод не в её класс. — Гокудера Хаято, приехал из Италии, и да, он в твоём классе. Девушка разочарованно простонала. Кажется, приезд Реборна всё же слишком ужасное событие в её маленькой размеренной жизни.***
Ночь. Тсунаёши не спит, смотря в потолок и пытаясь понять некоторые вещи. В комнате витал горьковатый аромат хиганбаны, а в объятиях девушки лежал знакомый медвежонок, смотревший куда-то на стены своими глазками-пуговками. Савада редко-редко моргала, гипнотизируя взлядом потолок. Что-то идёт не так. Кёя спит в комнате напротив, Реборн в своей комнате, как и Акума. Сасагава, скорее всего, в своей тоже спит, и только она смотрит в потолок, думая о том, что она не должна была разговаривать с кем-то в классе. И драться с Мочидой. И всё равно, что она победила. Одноклассники теперь будут бояться её ещё больше, а значит, они попытаются избавиться от опасности. Это нормальная реакция– избавляться от проблемы, чтобы жить спокойно. Тсуна бы так же сделала, уничтожив всё человечество, но, во-первых, Акума-нии запретил. Во-вторых, Кея-кун запретил заниматься этим без него, но и ему запретил Акума-нии. В-третьих, потому что она слишком слаба для такой глобальной миссии. — Бред, Акума-нии бы помог, –прошептала девушка и нахмурилась. Что-то щемило в груди, говоря, что всё не так просто. А интуиция у неё была отменная: благодаря ей она могла спокойно обойти всех своих врагов. Хотя здесь сыграла роль её связь с демоном: она усилила и так развитый дар интуиции, но, увы, не до предвидения. Савада тяжело вздохнула и улыбнулась. И что теперь? На завтра у неё крупные неприятности, которые перерастут в неприятности меньшего масштаба. А ещё Сасагава. Нужно обозначить, как к ней относиться. Как к Реборну? Более менее говорить, но при удобном случае сбегать? Нет, она подруга, а не репетитор, который не нужен. Значит, разговаривать и привыкать? А ещё её пламя солнца. Тихое, не готовое пробудиться, но оно есть и теперь связанно с ней. — Ладно, завтра всё решим…***
Утро наступило слишком рано для девушки. Она, как всегда, умылась, оделась, сделала себе и Реборну кофе, схватила коробочку с обенто и пошла с Кёей в сторону школы. Шли они в тишине, пытаясь нагнетать атмосферу, чтобы все их видевшие думали, что ГДК, как обычно, страшен и зол. Это всегда веселило девушку: злобный ГДК! И никто не знает, что он всего лишь пытается сделать так, чтобы никто и не смел думать о том, чтобы напасть на Саваду, Проклятую Тсуну. — Кея-кун, я зайду на перемене, — улыбнулась девушка и вошла во двор. — Не забудь, Зверёк. Будто она забудет. В школе она чувствовала ненавязчивый взгляд «Любимого» Репетитора, сидевшего где-то за окнами на деревьях. Ощутимые взгляды всех в школе уже не удивляли, но заставляли напрягаться и слегка хмуриться. Холодное выражение лица стало своеобразной защитой. — Тсуна-тян! — к девушке сзади подбежала Киоко, счастливо улыбаясь, но не прикасаясь, ясно понимая, что Тсунаёши этого не сможет вытерпеть.– Счастлива тебя видеть! Ты пришла с Хибари-саном? — Д… Да, Киоко-чан, — Тсунаёши слегка неувренно улыбнулась, не чувствуя опасности. Некоторые останавливались, удивлённо наблюдая за счастливой Сасагавой Киоко, идолом Намимори, весело что-то рассказывающей о своём брате Саваде Тсунаёши, местной Проклятой. Мир Намимори не был к такому готов, а Савада просто старалась не обращать на изумлённые взгляды внимание, как и её подруга. Было видно, что девушке не очень приятны все эти взгляды, а от их изумления, она готова убить всех этих людей. Жаль, что ей это запрещено не только Акумой, но и законом. Девушки сели за свои места со звонком. Тсунаёши пыталась понять, почему что-то в груди яростно кричит о том, что сегодня что-то случится, а Сасагава была в печали, ведь время до звонка закончилось очень быстро. Завтра же она встретит Тсуну около её дома! Вот вошёл учитель, нервно поглядывая на вошедшего за ним парня. У Тсуны перехватило дыхание, а её новая подруга даже не обращала на него внимания. Новенький был среднего роста, точно ниже того же Такеши. Седые волосы, чуть выше плеча, прической напоминали осьминога, кожа, несмотря на то, что он из Италии (а в этом Савада была уверена) была бледной, а изумрудные глаза слегка потухшие, и одновременно с этим слишком живые. Такие люди, как говорил Тсуне брат, либо самоубийцы, либо очень плохо понимают жизнь. Одет он был, как самый настоящий янки, эдакий хулиган, с кучей цепочек и черепами. И, кажется, было видно динамит в его кармане. В нем бурлило пламя урагана, которое хочет вырваться, но не может, как и у Сасагавы. Но пугало, как говорил Реборн, Пугливую Тсуну, совсем не это. — Итак, класс, это переведённый ученик из Италии, Гокудера Хаято. Прошу, примите его в свой дружный класс, –вещал учитель, скосив взгляд на парту Проклятой. Гокудера Хаято смотрел на побледневшую от ужаса Тсунаёши так злобно, будто хотел убить одним взглядом. Его лицо выражало крайнюю степень злости и ненависти, презрения и желания убить. Тсуну уже хотели убить, и сидели они в больнице, но тогда те люди не понимали, что значит убивать. Гокудера Хаято понимал как никто другой– он был из мафии. Киоко заметила новенького только тогда, когда увидела вселенский ужас на лице своего обожаемого кумира. Парень тогда подходил к парте Савады, что неуверенно жалась к стенке стула. Четверг уже казался ей самым ужасным днём. — Эй! — Киоко резко встала, сверкая глазами на такого же злого Гокудеру: –Отойди от неё! Одноклассники молчали, считая, что это не их дело. Точнее, мысли были такими: «Киоко-тян проклята! Проклятая Тсуна прокляла Киоко-тян, и теперь она под её воздействием! А новенький э, наверное, экзорцист… лучше не мешать, живее будем…». — Какое тебе дело, женщина?! — чуть рычащим голосом спросил Хаято. — Киоко, Гокудера, сядьте и не мешайте проводить урок! — всё-таки вмешался учитель.***
Савада сидела за своей партой вместе с Киоко. Тсунаёши слегка улыбалась, слушая девушку, весело ей что-то рассказывающей. И почему к ней она привыкала быстрее, чем к Кёе? Жаль, что к нему только на следующей перемене… Можно будет взять с собой Сасагаву. Но что, если она разозлится? С такими мыслями девушка не заметила, как ей на парту подкинули записку. И только увидев её, девушка была готова взвыть: интуиция Вонголы кричала о том, что это её погибель. Если она не пойдет. И, скорее всего, это «Письмо» ей не шибко понравится. Савада открывала листок, взглядом замечая, как Гокудера Хаято выходит из класса, Ямамото Такеши смеётся с группой одноклассников, а Сасагава Киоко, чудо, слушает Курокаву Хану. По её интонации и выражению лица можно здраво рассудить, что та запрещает Киоко разговаривать с Проклятой Тсуной, на что Сасагава мастерски отнекивается. Листок был открыт, прочитан и готов к сожжению, но, увы, нужно сдерживаться. «Тсуна-тян, всё в порядке. Он не убьет тебя. Ты нужна Вонголе живой!»«Встретимся на большой перемене за школой. Не придешь– я убью тебя!»
Пожалуй, именно здесь фраза «Я умываю руки» подошла бы больше всего. Сомнения в том, что это новенький, не было: никто бы не посмел подходить к Проклятой с таким письмом. Все попросту боялись. — Тсуна-тян, всё в порядке? — Савада перевела взгляд на злую Хану, буравившую взглядом её и Сасагаву, как бы говоря «Я сниму это Проклятие». — Д… Да… А что у нас дальше?..***
Савада Тсунаёши стояла за школой, слегка дрожа и нервно осматриваясь, с трудом удерживая маску безразличия на лице. Всё это казалось сумашедшим сном: она ждёт Гокудеру Хаято, что хочет её убить и не телепортируется в пламени Мрака, как сделала бы до прибытия Реборна, а просто стоит! Сказала Киоко идти к Хибари, что она скоро придёт, и та, с неуверенностью, но исполнила просьбу. Значит, у неё есть максимум минут десять. Зеленоглазый не заставил себя ждать. Пришёл с сигаретой во рту, от чего стало тошно: запах дыма у неё всегда ассоциировался со смертью. Ещё тогда, когда горели свечи в тот проклятый день, когда умерла Нана. Парень держал руки в карманах, чтобы с легкостью вытащить динамит и смотрел угрожающе-скучающе, что-то предчувствуя, как и Тсуна. Савада сделала шаг назад, чтобы быть максимально далеко от опасности. — Чёрт, и как тебя выбрали на пост Вонголы? — начал он, а Савада закусила губу изнутри, чтобы не дать себе спуску: — Ты не можешь быть Боссом Вонголы! А Савада в какой-то мере хотела этого. Не для того, чтобы иметь власть над другими, хоть это и входило в план. Её брат рассказывал ей о Джотто Примо, первом Вонголе и предке самой девочки. Что удивительно, он ещё в аду приказал Акуме присматривать за мной, взял под покровительство Нану и работает там кем-то наподобие Сатаны. Впрочем, не об этом рассказ: Джотто хотел, чтобы Тсунаёши стала Дэчимо Вонголой, и девочка ею станет, чтобы получить выгоду для себя. Для начала, избавиться от Иемицу. « Тсуна-тян, там очень много незнакомых людей, так что ты должна привыкнуть к людям» — напомнил голос в голове. — Гокудера… Сан, — девушка прикусила губу, понимая, что пропустила большую часть рассказа седовласого: — А… — Гокудера Хаято, — вышел из тени репетитор, несмотря на то что Савада знала, что он там, тихо выдохнула «Реборн»: — Ты приехал раньше, чем я рассчитывал, — брюнет перевел взгляд на свою ученицу, что взглядом просила его рассказать больше. Удивительно, но он начал её слегка понимать, да и она привыкала на удивление быстро, что не могло не радовать. Или проблема в том, что он сейчас единственный, кого он знает: — Гокудера Хаято, известен в мафиозных кругах как «Дымовая бомба Хаято». Говорят, что его тело полностью состоит из динамита. « Ну конечно! А то, что у него тридцать семь шашек и ещё семь в сумке, и это всё, нормально?» — прокомментировал Акума в голове девушки. — Реборн-сан, — кивнул Гокудера: — Если я убью её, то стану Десятым Вонголой? Савада широко раскрыла глаза и перевела на подозрительно молчаливого Реборна взгляд. Её хотят убить? Бред какой-то… А Реборн рассчитывал. С одной стороны, это идеальный случай для привязки Ураган-Небо, но с другой, это подорвёт доверие девушки к людям ещё больше. Она ещё не доверяет Реборну так, как той же Киоко, потому что он киллер, но доверяет своему странному брату и слишком сильному для подростка Хибари Кёе. Но все киллеры идут на риск, когда берут задания. — Да, — кивнул аркобалено солнца, следя за тем, как начала дрожать его подопечная. Всё-таки, это слишом рискованный ход. « Тсуна-тян, внимательно посмотри на своего репетитора. Это блеф, в какой-то мере, способ обезопасить тебя и его же риск, верно? Ты ведь знаешь закон мафиози. Проигравший…» — «Подчиняется победителю» — дополнила Тсунаёши. В какой-то мере она понимала это, но природный страх был ей присущ. –Тогда я убью тебя, Савада Тсунаёши! — прокричал Гокудера, бросая первую шашку. Честно говоря, уклонилась девочка с трудом, не сдержав легкий, еле слышимый вскрик. Только Реборн его услышал и нахмурился: что произойдёт, если прямо сейчас он выстрелит в неё? И выстрел всё-таки прозвучал. Прямо в лоб девушке, и та упала на землю. Динамит взорвался дальше от неё, ошибка Хаято. — Реборн! — звонкий крик девушки, и та резко встаёт, смотря янтарными глазами с каким-то тёмным отливом на Дымовую Бомбу: — Я не дам себя убить, со мною сила! — Удваиваю динамит! Впрочем, это мало чем помогло. По крайней мере, девушка слишком быстро оказывалась возле летящего динамита и с легкостью тушила его, хотя было видно, что видеть этот огонёк ей было больно. И Реборн мог поклясться, что девушка делала всё слишком быстро, отдавая своей силой не просто теплом гармонии, но и чем-то тёмным, зловещим и знакомым. Аркобалено солнца не мог узнать, чем именно, и желания не имел. Он просто должен выучить её на Босса. И вот тот момент, которого слегка побаивался Реборн: Дымовая Бомба и вправду не смог удержать один фитиль, и тот упал ему под ноги. Ему говорили, что парень пускай и умеет обращаться с динамитом и гений в своём роде, но иногда совершает глупейшие ошибки, как, например, и эта. И пускай внешне он остался спокойным, солнце был готов потушить фитиль. Но глаза деушки на минуту преобразились, становясь темнее чем обычно, а во взгляде можно было прочитать борьбу. С одной стороны, своё задание она сделала и жизни теперь ничего не угрожает, но с другой, она… Что она, Реборн не мог узнать. Слишком много он не знает о её прошлом. « Тсуна-тян, ты заключила договор с демоном. Так что если он умрет или же выживет, ты всё равно попадёшь в ад. Тебе нечего терять» — спокойно рассуждал голос в голове, а девушка слегка нахмурилась. «Я стану такой же, как те люди? Те, которые спокойно убивали Нану? Или как Иемицу, которому было плевать на нас?» — последний аргумент был весомее всех, так что последний фитиль был всё же погашен, а девушка лежала на животе перед упавшим Гокудерой, слегка помятая и напуганная. Испуганно она смотрела именно на Хаято. — Десятая! — Хаято резко встал перед девушкой на колени, та даже сесть не успела, всё так же смотря на него с земли: — Я ошибался! Вы больше всего подходите на место Босса! Честно говоря, я не хотел быть Десятым, просто слышал, что новым Дэчимо будет Японец, тем более девушка, и мне стало интересно… Девушка отпрянула от удивлённого такой реакцией итальянца, буквально садясь на землю и падая уже на спину, смотря снизу вверх на Реборна, что был, на удивление, воодушевлён. В своём стиле, конечно, с наглой ухмылкой и немного прищуренными чёрными глазами, но суть от этого не менялась. «Молодец, Тсуна-тян, у тебя теперь есть Солнце, Ураган и Облако! Я всегда знал: отпусти тебя на волю, и ты найдёшь всё, что нужно для выживания!» тараторил в голове Акума. — Зверёк, что здесь происходит? — знакомый холодный голос разрезал тишину, и Хаято резко обернулся на него, вспоминая как этот брюнет ударил его по голове из-за сигареты. — Тсуна-тян! — Сасагава молниеносно подбежала к подруге, не смея прикасаться, и только села перед ней, загораживая от Хаято.– Ты что с ней сделал?! На Реборна она благополучно не обращала внимания, и тот спокойно пошёл к дому Савад, думая о том, что же приготовил старший брат его ученицы. Хибари молча пронаблюдал уход удаляющегося парня, перевёл взгляд на переругивающихся Гокудеру и Киоко и выдохнул. Пожалуй, пока Ребрна не было всё было спокойно и таких проблем, как «Травоядное солнце» и «Травоядное с хлопушками», не было, но теперь ничего не изменишь. — Я правая рука Джудайме! — выкрикнул особенно громко Хаято, от чего сама «джудайме» вздрогнула всем телом. — Это я правая рука Тсуны-тян! — возмутилась Киоко, гневно сверкая глазами. От её крика Тсунаёши не дёрнулась. — Травоядные, заткнитесь, — выдохнул Кёя и спокойно подошёл к немедленно замолчавшей паре, поднял Зверька на руки и пошел вперёд. Кареглазая расслабилась, позволяя себе успокоиться.– Солнечное Травоядное, ты идёшь или как?