Alle Frauen sind Schlampe

      Том оказался интереснее, чем я ожидала. Он подавал себя как самолюбленного ловеласа, которым не являлся ни на минуту, и это было понятно сразу. Но под этой маской я ожидала увидеть классического зажатого в тисках собственных надуманных стереотипов мальчика, закомплексованного и стесненного неуверенностью в себе. И частично я увидела его. Немец — прекрасный пассив, и при желании его можно было довести до томных вздохов и трогательной дрожи по телу. Но он стеснялся. Стеснялся меня, того, что я беру его, словно мужик в женском теле, и это частое явление, будь я мужчиной, проблем бы не возникло. Ему нужна привычка, время, чтобы довериться… и это было чертовски мило. Поэтому я тянула, давала ему время раскрепоститься. Том чертовски привлекал, терять его не хотелось. Он довольно умелый любовник, был внимательным и чутким, мог многое. Но только не кунилингус.       Поза 69 оказалась не лучшей идеей, когда у вас разница в росте в районе двадцати сантиметров. Элементарно до гениталий не дотягиваешься. Но помимо всего прочего, Том оказался полным профаном в куни.       — Что ты делаешь? — я опустила голову вниз, пытаясь рассмотреть, что парень там делает такое, что я ничего не разберу.       — А что? — оторвался от моих половых губ парень и посмотрел на меня.       — Да ничто, ты решил, у меня там мороженое? — поинтересовалась я.       — Эй, мое дело — лизать, я и лижу, в чем проблема? — начал возмущаться парень, и я, цокнув языком, резко и решительно вобрала в рот солоноватый от смазки половой орган, и у Тома вырвался свистящий вздох. Я настроилась на долгие ласки, ну да ладно, не стоило даже надеяться. Все равно шея уже затекла.       После феерического оргазма немец отдышался, просопелся и, переведя взгляд на севшую по-турецки меня, задал сакраментальный вопрос.       — Все так плохо?       — Весьма, — я пожала плечами и отпила воды из предусмотрительно приготовленной бутылки и предложила ему знаком, парень кивнул. — Как и у всех мужчин, в среднем. Реально в кунилингус могут только женщины и редкие мужчины, задавшиеся целью и эту практику секса покорить. Думаю, у тебя она вряд ли появится, какой тебе смысл?       — Ну да.       — Спасибо, что не обижаешься и не пытаешься закатить скандал.       — А смысл? Парни тоже сосут лучше девчонок, — спокойно заявил Том и осекся, осознав, что сказал. Я захохотала. Мужчины… Милашка планировала ещё долго это скрывать. Он выругался на немецком.       — Не смущайся, я догадывалась, что ты не гетеро.       — Как? — парень поднял голову, посмотрев на меня. Я еще немного хихикала.       — Дорогой, с опытом начинаешь разбираться в мужчинах, — снисходительно ответила я. — Разве ты не различаешь, что вон та дамочка с космополитаном тебе не даст, а вот чувак с рукавом неподалеку уже готов дыру протереть?       — Это другое! — фыркнул парень, но не слишком нервничал. В целом, моя реакция не представляла для него опасности.       — Но из того же раздела. Скилл повышается в соответствии с количеством XP. Меня больше интересует, почему ты вообще подошел ко мне. Парни-бисексуалы в своем большинстве уходят в сторону мужчин.       — Иногда тянет, — ответил Том расслабленно. — Не задумываюсь об этом.       Он скрытен. Боится сказать лишнее о личной жизни и при этом совершенно не умеет врать. Странный зажатый комок немчины. Парень интересовал меня. Чуть больше, чем я сама ожидала. Чуть иначе, чем хотела. Брат располагает малой толикой информации благодаря общим знакомым, но я принципиально отвергала его попытки впихнуть мне в мозг хотя бы его фамилию. Нет, это слишком просто. Я хочу, чтобы он сам сказал мне все. Чем больше он будет мне говорить, тем больше граней секса я открою ему. Ну, а пока… залихвацкие позы из камасутры, неизвестные до сих пор смазки и игрушки. И не все кончалось хорошо.       — Ох, ебать эту херь через колено! — я с криком перевернулась на живот и, встав на колени, потерла клитор, пытаясь как-то стереть смазку и облегчить дикое жжение в промежности.       — Блять, Кармен… — низко с акцентом протянул парень, все еще стоя на коленях теперь сзади меня, и я поняла, что ему открывается слишком шикарный вид. Я болезненно простонала.       — Я сейчас, не трогай член руками, — быстро пробормотала я и направилась в ванную. Том, к моему удивлению, за мной. В душе он виновато посмотрел на меня.       — Ты поздновато предупредила, — объяснил он, и мы начали удалять остатки неудавшегося эксперимента. — У тебя то ли не было до меня постоянных партнеров, то ли я слишком… извращенно мыслю.       — Ждал оргии в первый же раз? — я натянуто улыбнулась. Жжение еще было, но быстро проходило. Благо, смазка на водяной основе.       — Типа того.       — Ты ждешь от меня оправданий или честного ответа?       — Ну… — парень повел глазами и потеребил пирсинг в губе. Иногда он сам не осознает, до какой степени очарователен, — что-то подсказывает мне, что оправдывания дешевле обойдутся моей гордости, но я всегда любил честность.       — Ну так и?       — Давай, руби правду-матку про то, как я хуево лижу и вообще не твой фасон, но дело не во мне, а в тебе.       — Я боюсь, что ты свалишь от меня, сверкая пятками, — максимально мило улыбнулась я. Том свел брови к переносице и сделал суровый вид. Оттаскала бы за щечки.       — Так, э… ну я понял, что ты хочешь все постепенно. И что дальше там в твоем списке радикального?       — Трахнуть тебя, — честно ответила я. — Без связываний, кляпов и подвешиваний. Максимально нежно. И осторожно. Или ты всерьез думал, что позволю только тебе творить надо мной разврат?       — Ну, надеялся… — поморщился парень и вздохнул. Я держала свои эмоции под контролем, но внутренне переживала, как бы рыбка не сорвалась с крючка. — Ты осознаешь, что еще ни одна женщина меня не трахала… так?       — Вполне. Потому и медлю. Я не хочу калечить тебе психику, я хочу сделать тебе приятно.       — Кармен… — тихо с акцентом протянул он, и я с удивлением поняла, что его повело от такой постановки предложения. Мальчик любит власть. Нежную и внимательную, но власть.       — Или ты против? — я воспользовалась моментом и подалась ближе.       — Хорошо, — внезапно согласился Том. — Но сначала это испытаешь на себе ты.       Все всегда было под моим контролем. Проходило мою проверку, я обо всем была уведомлена, но об анальном сексе знала только с активной стороны. Мне было интересно, но я волновалась, словно в первый раз. Шучу, больше, чем в первый. Том — хороший парень, конечно, и я так думаю, у него хватает опыта и сноровки, но женское возбуждение работает иначе, чем мужское, а анал — это такая штука, где уровень комфорта равен возбуждению, помноженному на доверие к партнеру и его же аккуратность и знание дела его же. То есть все ложилось на плечи бедного молодого немца. И это меня нервировало.       За пару дней до условленного дня я завтракала с братом и подругой в нашем любимом местечке, обсуждая последние события. Данте взял на себя роль наследника компании отца — сеть ресторанов. Он планировал ее расширить и модифицировать и со свойственной ему горячностью принялся набирать партнеров для осуществления идеи. Кейт, будучи юристом по профессии, помогала мужу в бизнесе, и периодически во время завтраков со мной они забывают, что я всего лишь танцовщица, которая мало понимает в ресторанном бизнесе. Вот и сейчас я дала им вволю обсудить предстоящую встречу с дизайнером, зависнув на своей… ожидаемой встрече с неизбежным.       — И над чем ты так задумалась, позволь спросить? — оторвал меня от размышлений брат, и я только тогда поняла, что уже какое-то время смотрю на корзинку хлеба.       — Я собираюсь предоставить свою анальную девственность двадцатидвухлетнему мальчику.       — Как-то не вяжется у меня слово «двадцатидвухлетний» и «мальчик», — фыркнул Данте.       — Тем более с учетом того, что ты сама могла в свои двадцать три, — лукаво хмыкнула Кейт.       — Я понятия не имею, как часто он был активной стороной и делал ли это с женщинами, — простонала я. — Вообще, производит впечатление, что он хорошо натренирован на определенную манеру и определенные практики, а всему остальному еще учиться и учиться. Какова вероятность того, что на следующий день я смогу только ползать и просить о пощаде?       — Лично я буду молиться за твое самочувствие, ибо на выходные нас к себе приглашает отец, — значительно проговорил Данте. Отец… прекрасно. Я на это только обреченно выдохнула. — Постарайся быть… поспокойнее.       То есть, поприличнее. Скромнее. Женственнее. Да.       Мой отец Карлос — классический мексиканский мужчина с горячим южным сердцем. Когда-то очень давно он встретил женщину, в которую влюбился без памяти, и она, к счастью, отвечала ему тем же. Её звали Элиза, ребёнок смешанной крови европейцев и латинов. Они поженились, у них родился прекрасный сын, и потом, мечтая о большой семье, Элиза забеременела девочкой. Беременность протекала тяжело, но медицина обещала помочь. И смогла вытащить лишь дочь. Элиза скончалась при родах. Карлос долго горевал, он потерял женщину, которую горячо любил и остался один с двумя детьми, которых нужно было растить. Со временем он нашёл утешение в них, особенно в дочери, искренне веря, что она станет повторением своей матери. Только вот сама дочь не особо этого хотела.       Я люблю своего отца, но его чрезмерная опека периодически душит меня, и губит тягу к самостоятельности на корню. Я понимаю его желания, но они не совпадают с моими, я не стану тем же, чем была моя мать, даже из желания угодить отцу. И это делает каждый визит к нему невыносимым.       — Вообще говоря, я удивлен, что ты до сих пор это не пробовала, — перевел тему брат, понимая, что лишний раз говорить о правилах поведения с отцом у меня нет желания. Мне повезло, что Данте, хоть и будучи довольно взбалмошным, все же обладал определенной чуткостью и тактичностью. В какой-то мере он спасал меня в период юношества, когда я бунтовала с обществом.       — Ты знаешь, как я к этому отношусь, — я пожала плечами и отпила кофе. — Я не вижу в этом прикола для себя, это не так же приятно для нас, как для вас.       — Это не мешает тебе попробовать один раз.       — Ну вот я буду пробовать. Один раз. Не думаю, что меня хватит на большее.       — А если он все же настолько хорош, что тебе понравится? — спросила Кейт. Я на это только иронично усмехнулась.       Да, вероятность такого была, но не очень велика. Я прекрасно знала, что доминантка и привыкла быть в другой позиции. Да и Том, хоть и напускал вид, привык иначе получать удовольствие. Честно говоря, его склонность шифроваться меня утомляла и раздражала с каждым разом все больше. Каждый раз мне приходится доказывать в постели, что на этой территории я сверху, а не он, и каждый раз мне приходится доказывать, что ему это нравится. При чем сам-то он в курсе, но терять марку перед бабой не хочет. Черт бы его побрал.       В день Х я не переставая волновалась, пыталась сосредоточиться на монтаже и готовке, но получалось так себе. На фоне пел Тео, и я делала независимый вид для самой себя. Если делаешь вид, что все в порядке, то со временем все и станет в порядке.       — Hurts? — ощутил знакомые звуки парень, едва оказался на пороге. Я кивнула и привычно отправилась на кухню. Бокал вина и самокрутка. Традиция. — «Hapiness» из одноименного альбома 2012.       — Ты фанат? — я хохотнула, выкладывая табак внутри тонкой полоски бумаги.       — Не совсем, но их музыку люблю, — пожал он плечами и без спроса пригубил вино из моего бокала. — У тебя хороший вкус.       — Не тебе в этом сомневаться, — с намеком заметила я, закуривая.       — Слушай, а ты только видео пишешь? Я имею в виду… разве проживешь на этом? — Том с интересом прищурил на меня карие глаза.       — Я занимаюсь танцами. Не с большим размахом, но… вполне достаточно, чтобы в узком кругу я была востребована, — ответила я.       — Танцы? Какие?       — Танго.       — О-о-о… — он откинулся на спинку стула. — Клево.       — Ну, а ты?       — М? — он перевел на меня взгляд и облизнул губы. — Я гитарист в группе. Мы здесь не очень популярны, вряд ли ты о нас знаешь.       — Конечно, ведь в этом случае ты вряд ли ты смог бы так легко врать о том, что порноактер, — не удержалась я, и немец, знакомо поведя глазами, усмехнулся.       — Не вижу смысла скрывать, ты умная женщина и наверняка обо всем догадывалась, но пользоваться этим не собираешься.       — Хвастаться любовниками — так себе участь, — я невесело улыбнулась. — Жизнь приучила меня скрывать их, но я рада, что ты не считаешь нужным мне врать.       — Ну типа… Это создает необходимое ощущение доверия, — он прямо посмотрел на меня, и я положительно кивнула. Парень не глуп.       — Именно, — его фраза почему-то заставила меня снова занервничать, и я, встав, повернулась к нему спиной, моя бокалы и убирая их в тумбу. Добиваясь доверия парня, я забыла о моем к нему доверии, которое труднодостижимо.       Том ожидаемо подкрался сзади, обхватывая руками за талию. Песня сменилась, и мы медленно покачивались под «Wonderful Life», рот добрался до шеи, медленно и уверенно отвлекая меня от волнений. Разворот, и я уже оказываюсь на тумбе, губы столкнулись, но не торопятся, смакуют друг друга, пока пальцы избавляют тела от лишней одежды.       Немец осознавал свою задачу, а я осознавала, что он хотел постараться и показать класс. Его раззадорило мое недоверие. Оно, впрочем, быстро таяло, и я позволяла себе расслабиться в мужских руках, отпустить пути правления.       Лёгкие касания. На уровне щекотки, но почему-то прошивало, словно от укусов. Гитарист оттягивал мое возбуждение, то ли издевался, то ли еще что, но продлевал момент настолько, насколько это было возможно. Кончики пальцев по плечам, лопаткам, к бокам и потом по позвоночнику, чуть надавливая. Я вздрагивала, лёжа на спине и подмяв под себя подушку. Его руки оперлись на постель по обеим сторонам от меня, и горячий рот приник к затылку, неспешно засосав кожу и двинувшись потому же маршруту, что и его пальцы чуть раньше. Я тихо простонала через сжатые зубы и выгнулась, приподняв таз над кроватью. Его руки тут же сменили положение, обхватив меня, прижав к крепкому телу, одна ладонь сжала грудь, зажав сосок между пальцами, вторая медленно спустилась вниз, мягко зажав клитор между пальцев. Я всхлипнула, прижавшись ближе, мокрый язык продолжал ласкать кожу спины, спускаясь постепенно все ниже. Какое-то время я несильно подавалась на пальцы. Неосознанно, по наитию, было слышно только наше дыхание, чмокание и мои тихие полустоны.       — Встань на колени, — тихо попросил Том, отстранившись и приподняв меня за талию.       Я предполагала, что сейчас будет начало разработки, но нет. Раздвинув мои ноги еще шире, Каулитц сжал мои ягодицы, и я ощутила горячее мокрое прикосновение прямо у сфинктера. Такого в моей жизни еще не было. Я вздрогнула отчасти от неожиданности и отчасти из-за того, что по мне прокатилась жаркая наэлектризованная волна возбуждения, тихий скулеж неконтролируемо вырвался изо рта. Язык лизал, кружил, и я, признаться, потеряла голову в этих ласках. Это было так неожиданно приятно, что сложно было себя контролировать. Как-то очень… откровенно что ли? Меня неистово перло, и когда парень снова потянулся к клитору, мягкими круговыми движениями поглаживая головку, я почувствовала приближение оргазма. Захлебываясь стонами, я бурно разрядилась в диких судорогах, пару минут даже не чувствуя собственного тела.       — Анальные бусы есть? — я услышала вопрос, но не сразу поняла и смогла только указать на тумбочку.       Пока я лениво отходила, Том продолжал подготовку. Оргазм, очевидно, был в планах, чтобы я расслабилась, и когда в меня вошел первый из пяти шариков, я только тихо застонала. Сфинктер был увлажнен, разнежен и чувствителен, и хотя само вхождение не показалось мне приятным, именно прикосновение к анусу слегка раздразнило только-только унявшееся возбуждение. Вперед, назад. Два шарика вперед, два — назад, три шарика, четвертый… Я непроизвольно напряглась. Знакомый алгоритм, который я повторяла сама с собой, стараясь привыкнуть к ощущениям, начать себя подготавливать, но до четвертого никогда не доходило. Становилось дискомфортно и неприятно, возбуждение спадало, тело напрягалось, и я бросала это дело. То же самое повторилось и сейчас.       — Расслабься, — тихий успокаивающий шепот, губы по плечам, и я честно попыталась выполнить просьбу. Выходило так себе, я концентрировалась на приятных ощущениях, но было тяжко. Шарик, в конце концов, вошел, хоть и со скрипом. До меня вдруг дошло, что пятый еще больше, а член немца по сравнению с этим вообще стал казаться гигантским. Не взбрыкнуть и не заистерить не дал шаловливый горячий язык. Том понял, от чего меня ведет, и пользовался этим, как хотел.       — Черт, — по коленям прошла мягкая дрожь, я снова не контролировала собственные действия, и в этот невероятно для меня эротический момент, злополучный четвертый шарик вышел из меня (прим. авт. аки лопнувший шарик из горшочка из-под меда) почти незаметно.       Дальше пошло легче. Я смогла расслабиться и дать себя разработать, стараясь не думать о пока не слишком сильном дискомфорте. Том был терпелив и нежен, и снова занервничала я только когда подошла очередь собственно того, ради чего мы мучились с полчаса.       — Подожди-подожди, — я села и впервые за все это время посмотрела на парня. Он изрядно вспотел, и ему явно не терпелось. — Ложись, я буду сверху.       — Ты уверена? — он вскинул брови, ставя под сомнение мою способность держать себя в руках. Я была немного задета.       — Вполне, — я кивнула и, быстро перекрутив прилипшие к взмокшему телу волосы, убрала их за спину.       Я успела вспомнить весь свой опыт и очень понимала тех девушек и парней, у кого было в первый раз. Легче всего пришлось Линн, которая решила взять позицию сверху. В принципе, мне тоже: я не задумывалась о том, что делаю что-то не так, и сейчас я в полной мере ощутила все плюсы. Торопиться было некуда, я медленно растягивала себя членом, качаясь на нем и жмуря глаза от рваных вздохов немца.       — О боже, — тихо выдохнула я, опираясь руками о плечи немца. Конечная остановка. Тома заметно вело, он неконтролируемо толкался вперед и очень по-своему, как хорошо умел, сводил с ума взглядом темным томным взглядом. Аккуратные ладони музыканта впились в мою кожу на бедрах и заставили двигаться. И я застонала, чувствуя, что дышать становится тяжелее.       Дискомфортно, очень непривычно, член казался инородным в теле, которое пыталось исторгнуть, но наслаждению это не мешало. Мы двигались размеренно, давая привыкнуть мне к ощущениям, никуда не торопились. Длинные пальцы сжимали вспотевшую кожу, хватали до боли, а мне это только нравилось. Я прислушивалась к коротким фразам на немецком на стонущих выдохах и вспоминала, как раньше слышала мнения о то, что это гавкающий язык. О нет, это, черт возьми, самый сексуальный язык из всех, что я слышала.       Темп увеличивался, я сдала позиции, позволяя немцу перевернуть нас и поставить меня в изначальную. Анус непривычно сжимался не до конца, успев привыкнуть к члену внутри себя, но вот снова плавное погружение, заставляющее меня хватать воздух, и возрастающий темп. Но ощущений все равно не хватало. Словно это вот почти оргазм, но еще нет и оттягивает момент.       — Господи, да, да… — мой стон глушила подушка, парень вдавливал меня в матрац, подминал под горячее упругое тело, брал в тиски, лишал возможности какого-либо контроля. Том быстро из нежного и терпеливого любовника превратился во властного и дикого зверя, который до сих пор знаком мне не был. Короткая остановка, я почувствовала, как Том наматывает волосы на кулак и оттягивает их для доступа к шее. Дикие пылкие укусы и возобновление небыстрого, но мощного темпа. Немец давил на плечи, заставляя утыкаться в подушки, член на каждом толчке вырывал рваные стоны. Я кое-как дотянулась до клитора и облегченно мягкими круговыми движениями простимулировала напряженную, едва ли не дымящуюся плоть.       В тот вечер меня настигло два оргазма. Не рекорд для нас обоих, но с учетом моих опасений, не так уж плохо. Том вырубился практически тут же, я же, слушаясь советов подруги, еще с час лежала в ванне, давая заднему проходу отойти. Я привыкла не лезть в чужую жизнь, но мыслительный процесс без моего участия пускался в размышления. Что-то в его поведении, а точнее, сочетание мелочей заставляло меня напрягаться и думать, анализировать. Пока, правда, не знаю, что.       — Как самочувствие? — спросил по утру немец, хлебая вместе со мной кофе. Я ощущала дискомфорт, но, в целом, терпимый. Больше меня раздражала меня мысль о визите к отцу вечером.       — Хорошо, спасибо, — я благодарно улыбнулась. — Ну и… я могу рассчитывать на ответный жест?       Том тяжело вздохнул и посмотрел в чашку.       — Слушай, если нет, то нет, — проговорила я. — Я не собираюсь тебя насиловать или делать то, что тебе не хочется.       — Нет, просто… — он помедлил, ломаясь и не желая говорить. — Я не могу сказать, что я не хочу этого, но…       — Но я женщина, — закончила я. — И тебе… не приходило в голову, что можно заниматься сексом женщиной, которая будет тебя ебать, а не ты ее.       — В целом… да.       — Смотри на меня, как парня в женском теле, — я скупо улыбнулась. — Если тебе станет от этого легче. Избавиться от стереотипов тебе станет проще.       — Слушай, все это не я сказал. Ты сделала выводы, полагаясь… — ох, мужчины…       — Потому что ты не первый! — впервые я при нем вышла из себя, впервые повысила голос и стала говорить не тем благодушным спокойным тоном, которым пытаюсь все решить по-доброму, а тем, которым строила брата с самого детства. — Вам, видишь ли, сложно смириться с тем, что женщина тоже может вас выебать до стонов на всю квартиру, гордость не позволяет признать, что иногда нравится под нее прогнуться. Как же меня это достало! Ты думаешь, я тебя не вижу, Том? Да ты классический пассив, трогательный, как олененок, думаешь, не заметно? Думаешь, я просто так тебя выбрала? У меня с таких, как ты, крышу сносит, но вы вертите хвостом и делаете вид, что это не про вас! Что у тебя очко не от хуев расширенно и ты не любишь, когда тебя грубо берут сзади, ведь ты делал вчера со мной то, что хотелось бы самому. Или скажешь, я не права?       Я стояла напротив него, сама не заметив, как склонилась к нему ближе, чем сама того рассчитывала. Видела только перед собой горящие удивлением и страстью карие глаза, а потом… у нас обоих сорвало крышу.       Мы знакомы чуть больше месяца. За это время у нас выработался алгоритм. Вечер, алкоголь, самокрутки, секс, раздельный душ и сон. Утро, завтрак, разработка плана на следующий раз и прощание. Без особых изысков. Не потому что кто-то был против, просто… не хотелось.       Мы что-то свалили по дороге в спальню. Том запинался обо все подряд, держа меня на руках, а я отвлекала его изо всех сил, впиваясь зубами в его шею, чередуя укусы с горячими поцелуями и языком. В итоге, свалились на диван в гостиной, потом скатились и с него, не обращая внимания на ушибы и удары. Одежда во второй раз за сутки летела куда подальше, мы оба постоянно матерились каждый на своих языках и боролись за первенство в поцелуях.       — И чем… ты собиралась меня трахать? — спросил парень, грубо сминая грудь, пока я, покачиваясь на его паху, привычным жестом перекручивала волосы.       — А что, красавчик уже готов к новому опыту в своей жизни? — я сжала дреды в руках и жадно провела языком по солоноватому горлу до подбородка.       — Да хоть сейчас, — тихо хрипло проговорил он, и я готова была кончить только от этого.       Руки тряслись, игрушки и вибраторы валились с полки, я кусала губы в возбужденной тряске и едва соображала, что мне нужно вообще. Так, стоп. Вот. Кое-как разобравшись с ремнями и раскатав латекс по страпону, я вернулась назад, застав Тома за разработкой. Он возбужденно кусал губы, постепенно растягивая себя и неторопливо оттягивая кожу на сочащемся смазкой члене, шея, ключицы, плечи, грудь и торс поблескивают от испарины, мышцы перекатываются в экстазе под кожей от судорог. Ох, черт возьми.       — Подожди, дай я, — тихо прошептала я, усаживаясь ближе. Пушистые ресницы раскрываются, и на меня смотрят темные карие глаза в томной поволоке. Я бы его всю жизнь ебала.       Пальцы привычно погрузились в горячее, хлюпающее от смазки нутро, нащупывая простату. Я не делала этого давненько, но такие вещи забываются с трудом. Я массировала выступающий бугорок так привычно, словно делала это совсем недавно. Том тихо, очень тихо, стонет, словно выдыхает, и это повышало уровень моего возбуждения больше, чем если бы он орал на все помещение. Вспоминая вчерашнюю, ночь, я делаю все осторожно, чередуя пальцы с языком или совмещая. В принципе, много времени не требовалось, Том был довольно растянутым. Обильно смазав страпон, я начала медленно, так же, как и сама же делала вчера, погружаться, мелкими толчками входя в податливое возбужденное тело. Парень не морщился и не напрягался, лишь иногда чуть-чуть отодвигался, настраивая меня на нужны ему пока темп. Когда я смогла погрузиться полностью, мы и переглянулись и одновременно выдохнули. Ну, поехали.       О, эти незатейливые движение, на которые не сразу настраиваешься. Я давала привыкнуть ему и одновременно привыкала сама, вспоминая, как это делается. Медленно и неглубоко, плавно, осторожно. Том не сводил с меня возбужденного взгляда, неведомо как контролируя меня им. Более-менее пообвыкнув, я начала искать угол. Ох, черт, сколько же времени прошло…       — Да, вот так, — низко, на выдохе проговорил парень, зажмурившись. Я послушно остановилась в этой позе, постепенно наращивая темп. Она было несколько неудобной, но оно стоило того. У немца из груди вырывались низкие протяжные стоны, закатывались глаза. Темп стал похож на вчерашний. Больше слишком контролировать себя было уже не нужно, я и включила вибратор. Вибрация отчасти передавалось и Тому, и теперь уже два стона огласили гостиную.       Сменить позу все же пришлось. Колени уже изрядно саднило, тело начало уставать, но это никого не останавливало. Намотав дреды на кулак и впиваясь губами в сводящие с ума своей трогательностью родинки, я возобновила темп, постепенно доводя парня до разрядки. О себе я забыла, мне было плевать, кончу ли сама, меня просто невероятно возбуждала картина стоящего в коленно-локтевой позе парня с оттянутой головой, который и не пытался скрывать, что уже близок, который подавался всем телом навстречу, как уже привык это делать, только не передо мной. И ох, как сильно, я хотела бы остановить этот момент и запечатлеть его в памяти.       Позже, когда Том испачкал мне паркет спермой и когда мы на качающихся конечностях доползли до душа, я вдруг осознала, что поеду к отцу с содранными коленями, саднящей задницей и выражением полнейшего удовлетворения на лице. Потому что еще под теплыми струями воды мы долго целовались, и явно никто из нас не собирался жалеть о содеянном. Если его мужская гордость и пострадала, то вполне окупилась полученным удовольствием, а лично мне было плевать даже на выражение лица моей горничной, когда ей придется это все убирать. В тот момент я совершенно не думала о последствиях.