Alle Frauen sind Schlampe

      — Что с твоими коленями? — поинтересовался Адам во время перерыва. Я лукаво улыбнулась и продолжила жевать салат. — О, нашла себе нового секс-раба?       — Ревнуешь? — хмыкнула я. Мужчина скривился.       — Я тебя умоляю. Я даже понятия не имею, к кому, но однозначно я уверен, что он куда хуже меня, — я на это только снова улыбнулась, не подтверждая и не отрицая, давая партнеру по танцам вволю побахвалиться. — Ну да, я понял. Неужели он так хорош?       — Он прекрасен, — только ответила я.       Первоначально моя идея с экспериментальным сексом и Томом не казалась мне сумасбротной. Почему, черт возьми, нет? Красавец, открытый новый течениям секса и умеющий пользоваться практически всем своим телом. И казалось бы, чего сложного? Я распланировала целую программу, я собиралась обговаривать любые мелочи, но нас элементарно понесло. Мы увлеклись телами друг друга, мне было до оргазмического кайфа интересно наблюдать за ним в сексе, а он ни разу до сих пор не был в такой роли с женщиной. И вот он уже звонит среди ночи, спрашивая, можно ли приехать, и я едва хожу на трясущихся ногах утром, а Том смущенно извиняется и обещает вкусный завтрак по доставке. Вот мы оба задумывается над экспериментами в общественных местах, забывая, что нас обоих могут не только застать, но и узнать. Входим в азарт, начинаем чуть ли не с порога, соревнуемся, и если бы все не было завязано на сексе, кто-то со стороны бы подумал, что мы влюблены. Может, отчасти так и есть. В секс.       — Ох, мать твою, как это ты сейчас хорошо… — я не смогла договорить фразу, потому что из меня вырвался стон.       — Вось сак? — шепелявя, переспросил Том и повторил жест языком. Я захохотала и не смогла уже сосредоточиться на оргазме. Мы поспорили, что я прочитаю главу пресловутых «50 оттенков…» прежде, чем он доведет до оргазма языком. Я, в принципе, ничего не теряла, а у парня вдруг появилось желание стать ассом в этом деле.       — Это была катастрофическая ошибка с твоей стороны.       — Зафо я знаю, как тебе нлавится, — продолжал шепелявить Каулитц, специально кривляясь.       — Только не пользуйся только этим приемом и только в этой зоне, чувствительность понизишь. Хотя Эл Джеймс получше твоего знает в этом вопросе, — иронично заметила я и продолжила читать. — «Выдавив немножко мыла на тряпочку, он наклоняется и намыливает меня между ног…» Чего?!       — Что? — повторил за мной Том и резко поднял голову, не понимая, что происходит.       — Он её между ног намылил.       — Это же…       — Да. Щипит и больно. Авторша что, вагины не имеет? О-ох… — я не произвольно подалась вперёд на язык и откинула голову. Наверняка он улыбается. — Кхм. «Я задерживаю дыхание. Длинные пальцы умело находят чувствительные точки через материю, я таю от блаженства, и мои бедра начинают двигаться в своем собственном ритме. Сознание туманится, я запрокидываю голову, и из моего открытого рта доносится стон. Напряжение внутри меня медленно, неумолимо нарастает… о боже».       Последнее я произнесла вполне искренне, потому что Том решил ввести один палец.       — Эй, мы так не договаривались, говорили о языке, — возразила я.       — Да он у меня отвалится.       — Собственно, у меня тоже. Считай, это мотивация за нас двоих.       В ответ Каулитц лукаво прищурился и вошёл внутрь языком, видимо, так глубоко, как мог. Я глубоко вдохнула воздух и выгнулась дугой в мягком кресле.       — Вот так и продолжай, даже можешь стимулировать пальцами клитор, — облизав пересохшие губы, произнесла я и почти тут же почувствовала прикосновения знающих осторожных пальцев.       — А как же спор? — Том ехидно усмехался и, похоже, собирался вытянуть у меня компенсацию за унижение его мужского языкового достоинства.       — Нахуй и спор, и эту глупую Анастейшу, — пробормотала я, откладывая смартфон на стеклянный столик. — Ты случайно языком до носа не достаешь?       — Нет, у меня слишком маленький носик для этого, — он зыркнул на меня какими глазами из-под бровей, и мне вдруг стало особенно плевать, что он только что произнёс очень затертый и очень подростковый стереотип. Как-то не до того.       Чуть позже мы ужинали пастой и пили вино. Он уезжал на ночь, мы традиционно собирались обговорить идеи на следующий раз, но Каулитц не мог перестать поддевать меня тем, как быстро и легко я сдалась, и на фоне этого я смущалась больше, чем сама того ожидала.       — Похоже, я так хорош, что ты растеряла свои остроты, — не затыкался парень и игриво тронул колечки в губе, якобы слизывая соус, на что мне оставалось только молча смотреть, и дать ему похвалиться собой. Ну да, повод для гордости имелся.       — Том…       — Ладно, молчу, а то лишишь меня добавки. Хотя, возможно, бы все равно выпросил, — он невзначай приложил пальцы ко рту, и мне даже не хотелось его разубеждать в этом.       — Не пользуйся своими возможностями зазря, — поучительно ответила я и пригубила вино.       — Слушаюсь, сэнсей, — хмыкнул он, наматывая пасту на вилку. — На самом деле, ты шикарно готовишь. Мы редко едим с братом домашнюю еду, но… это очень классно.       — Спасибо. Периодически я заморачиваюсь на эту тему, хорошо отвлекает, дает новые идеи…       — Это как? Типа «хм, мясо так приятно отбивать, попробую-ка я это на людях»?       — Все не так кровожадно, — я засмеялась. — Нет, я не знаю, как это описать, дело не в сексе, я говорю об идеях для канала. Собственно, идея создать его появилась, когда я делала сливовый пирог. Понятия не имею, это работает, но…       — Сливовый пирог? — у немца загорелись глаза почти маниакальным блеском. — Блин, а ты можешь его сделать на День Рождения? Мама нам делает его, когда мы приезжаем в Германию, мы не ели его уже черт знает сколько.       — А когда у вас День Рождения? — Том часто говорил «мы». В последнее время больше раскрепощался и много упоминал Билла. Составить мнение о его брате из этих обрывков было сложно, но было понятно, что гитаристу близнец важен. Очень важен. И это было очень трогательно.       — Через неделю. Приходи, если хочешь. Билл давно хочет с тобой познакомиться.       — Интересно, что же ты ему такого рассказал, если он хочет со мной познакомиться, — хмыкнула я. Парень повел плечами, и я поняла, что он рассказывает ему все. Прикольно.       — Все? — Кейт едва не подавилась кексом. Я вытащила ее в обеденный перерыв на поговорить и развела на сладости, которые она ест раз в месяц по причине комплексов к фигуре. Мне никогда не понять, зачем с ее природной худощавостью так загоняться. — Ты уверена?       — Помнишь, девочек-близняшек с нашей параллели?       — Угу. Как социопатки какие-то, жались друг к другу, ни с кем больше не общались и перемывали всем кости.       — Близнецы знакомы с самого рождения, у них много поводов доверять только друг другу. Эти, может, и не такие социопаты, но… знаешь, Том иногда так говорит о свое брате, словно он что-то вроде его конечности. Всегда безусловно рядом вне зависимости от чего-либо, и это для них обоих естественно, как законы физики.       — Это сильно тебя напрягает? — спросила подруга, понимающе глядя на меня.       — Возможно, это нормально между ними двоими, но мне не доставляет мысль, что я познакомлюсь с человеком, который заранее знает о моей сексуальной жизни больше, чем обо мне. Я словно возвращаюсь в школу, где моя постель была популярнее меня.       — Думаешь не идти?       — Ну нет, раз уж пригласил — пойду. Что я теряю, в конце концов?       Терять мне, и правда, было нечего. Колеблясь с выбором одежды, я сама не знала, почему сомневаюсь, так ли мне важно мнение этого Билла? Вспоминая упоминания Тома и собственное впечатление от блондина в шелковой голубой блузе, я понимала, что это личность эксцентричная, самовольная и сильная. Скорее всего, он имеет влияние на брата, но я с ним как бы и не встречаюсь. Вариантов было многовато, так что я решила не заморачиваться и вести себя, как всегда. Обычно, всем все нравится.       Место празднования менялось дважды. В итоге, остановилось на небольшой снятый особняк, удобный для таких вещей. Классика. Правда, при ближайшем рассмотрении ничего эксцентричного не наблюдалось. Ни оргий, ни полупьяных тел на ступеньках, ни драк, ни наркотиков, ни грохочущей на весь квартал музыки. Не, все спокойно, приглушенно и относительно тихо. Народ потягивал алкоголь, танцевал, курил, смеялся. Тома видно не было, и я решила не искать именинников, сами покажутся в поле зрения рано или поздно.       В основном, все разбились на компании. Они были очень разномастные, издалека было понятно, что все хотя бы чуть-чуть приближены к искусству, но была пара людей, которые выделялись и держались чуть в стороне, словно сами не в курсе, что тут делают. Мое внимание привлекла красивая девушка с красными волосами и азиатскими чертами лица. Что же, время надо как-то коротать.       — Тоже не в курсе, как оказалась на этом празднике жизни? — ненавязчиво начала я диалог. Девушка бросила на меня взгляд смешанного удивления и оценивания, потом устало скривилась и допила коктейль.       — Скорее, жалею о потраченном времени. Рия, — она подала руку.       — Кармен, — я пожала ее, но отнимать ладонь Рия не торопилась, пристальнее вглядевшись в мое лицо.       — Кармен? Та самая Кармен?       — Подозреваю, я одна такая Кармен, — заметила я. Девушка неожиданно дружелюбно улыбнулась.       — Рада познакомиться, я о тебе наслышана. Ну, немного.       — Клево, — с иронией произнесла я. Рия повела плечом.       — Не напрягайся, больше никто не в курсе, Том скрытен чуть ли не до паранойи.       — Однако ты знаешь обо мне, но я не знаю о тебе.       — Я девушка Тома. Фиктивная, — добавила она быстро, и я подняла брови. — Там сложный замут, если вкратце, мы светимся перед папарацци в доказательство его натуральности и просто для хайпа.       — Клево, — повторила я, замечая, что Рия говорит об этом без особо удовольствия, даже с горечью. Прямо как та блондинка. — А говорил, они мало известны.       — По сути, так и есть, только фандом у них бешеный… — она достала сигареты. — Ты не возражаешь?       — Сама курю, — я тоже достала свои.       — Они жили в Германии до поры до времени, а потом у них переворошили весь дом то ли фанаты, то ли журналисты, а полиция отказалась что-либо делать. В итоге, они сбежали сюда и отошли от дел на время. Но популярность хоть как-то поддерживать надо, так что они наняли меня.       — И никто в фандоме не догадался, что в нем натуральности не больше, чем правды в его речи? — иронично спросила я. Рия хохотнула и выдохнула дым.       — Лучше вот что мне скажи, после чего он неделю назад стонал, когда садился?       На этом вопросе мы совершенно одинаково улыбнулась и засмеялись. Рия оказалась приятной женщиной. В меру циничной, с чувством юмора и не без здравого смысла. Я не имела понятия, зачем она связалась с «Каулитцем», как часто сама его называла, но это и мало меня интересовало. Впрочем, было очевидно, что азиатка об обоих не высокого мнения.       Вскоре появились и именинники. Развеселенные алкоголем и поздравлениями, на ходу здоровающиеся со знакомыми. От них издалека несло звездным лоском с налетом высокомерия и самоуверенностью. Особенно от Билла. Том держался чуть сзади его, и мое понимание отношений между ними стали понемногу проясняться.       — О, Кармен! — парень широко и расслабленно улыбнулся, потащив брата за рукав ко мне. Долей секундой позже он посмотрел на Рию, и она молча удалилась. Они не ладят. — Рад тебя видеть.       — Я тебя тоже, что ж… мои поздравления, — я приподняла бокал. — Желаю наслаждения своей жизнью и уверенности в каждом дне.       — Клевый тост, — оценил парень и обернулся к близнецу. — Билл, это Кармен, я тебе про нее рассказывал. Кармен, это Билл, мой младший брат.       — Рад познакомиться, я тебя помню, — блондин подал руку, но я видела, что он не так уж рад меня видеть. Это вежливость, и не более, карие глаза с легким сдержанным презрением пробежались по одежде и уже с превосходством вернулись к лицу. На меня нахлынуло дежавю.       — Я тоже, — я дежурно улыбнулась, как улыбаюсь всегда в таких случаях. Билл быстро что-то сказал брату по-немецки и удалился. Думаю, мы друг друга поняли. — Что ж… надеюсь, ты доволен сегодняшним днем?       — Да, вполне, — он улыбался так, словно ничего не понял. И это очередное вранье с его стороны. — Ну, а ты? Не скучаешь, надеюсь?       — Нет, все в порядке. Правда, я не знала, о том, что у тебя есть фиктивная девушка, и что она тоже в курсе…       — Да, я не говорил, потому что это все равно ничего бы не поменяло, — улыбка пропала.       — Давно вы… поддерживаете видимость?       — С чего вдруг тебе стало интересно?       — Да так, поддерживаю разговор, — мы долго смотрели друг на друга, его очень напрягал мой спокойный понимающий вид и то, что врать мне бесполезно. Он сдался.       — Если хочешь, можем поговорить об этом позже.       — Да нет, мне все равно. То есть, твоя личная жизнь — только твоя, просто, я не привыкла, что человек, с которым я делю постель относительно продолжительное время, врет в таких масштабах. Мне только интересно, не наплел ли ты ничего про меня? — и когда я задала этот вопрос, то поняла, что попала в точку. — О. Что ж, ты прав, поговорим об этом позже. Удачного Дня Рождения, а я… пойду выпью еще.       Остаток вечера, я тянула ром с колой и сигареты в компании Рии и пары ее знакомых. Девушка ничего не спрашивала, и, мне кажется, вполне понимала, что происходит. Думаю, даже больше меня. Я испытывала злость по отношению к Тому и к самой себе. Дело не в том, что он утаивал от меня, а в том, что, пусть и ненамеренно, поставил меня в очень неприятную позицию. Брешущие любовники — одна из очень многих проблем, последнюю неделю я только и делала, что вспоминала ошибки молодости, которые приводили меня к постоянным истерикам и актам протеста обществу. И вот этим вечером мне показалось, что мне не 25 и я не на Дне Рождения своего любовника, а на какой-то малобюджетной попойке у озера, организованной старшаками, где каждый знал, кто был в моей постели и где половина тех, кого я послала, теперь распускали сплетни, как я под ними стонала. Но ничего этого не было бы, не приди я сюда.       — Думаешь его кинуть? — спросила подруга в трубку. Я курила, сидя у окна и смотрела на ночной город.       — Не знаю. Мне не очень хочется это делать, честно говоря. Снова искать нового партнера, обрабатывать его… у нас все едва наладилось. Да и дело, в основном, не в нем. Не так уж важно то, что его брат и фиктивная девушка и кто-то еще знает о том, что я его ебу. Ты вот тоже в курсе, и Данте. Злую шутку сыграли мои ассоциации.       — Ты его оправдываешь.       — Потому что он добрый приятный парень и не хотел намеренно меня обидеть. Ему это просто-напросто не надо. Если я буду отсеивать каждого мужика, кто ненароком сделает что-то не то, мне придется сменить курс на девушек. Снова. Сама знаешь, что у меня с ними.       — Дело твое, — справедливо заметила подруга. — Я только боюсь за твое моральное здоровье. Если хочешь, я могу приехать к тебе.       — Нет, я сейчас выпью кофе и лягу спать, спасибо, — выдохнула я благодарно. В глаз попал дым, и он заслезился. — Черт… отосплюсь, и все будет нормально.       Конечно, это было вранье. Я предсказуемо расклеялась, накрутив тебя, весь следующий день пила кофе, ничего не ела, курила и пыталась создать черновик к видео по слатшеймингу. Выходило слишком много и эмоционально.       Вечером, когда я собиралась принять ванну, раздался звонок в дверь.       — Что ты тут делаешь? — спросила я через домофон, пытаясь хотя бы немного привести себя в порядок. Я и близко сейчас не похожа на тот образ самоуверенной и ухоженной дамочки в неглиже, какой всегда его встречала. Представать перед ним другой не хотелось.       — Пришел поговорить, — донеслось со знакомым акцентом с той стороны. — Открой, пожалуйста.       Ни одной отмазки в голову не приходило, и я только ткнула на кнопку, позволяя немцу войти ко мне. Слушать его оправдания хотелось меньше всего.       — Ну и о чем ты собрался со мной говорить? — поинтересовалась я, наливая себе новую порцию кофе.       — Я… я, наверное, должен перед тобой извиниться, потому что действительно… поставил тебя в неловкую ситуацию. Я не думал, что…       — Том, мне все равно, — обрезала я его речь. — Говори обо мне что хочешь и кому хочешь. Мне уже плевать. Ты не настолько для меня важен, чтобы я лила слезы о том, что твое окружение думает обо мне как-то не так.       — Но ты расстроена.       — Не из-за тебя.       — А из-за чего?       — Это не твое дело, — жестко ответила я. — Если это все, зачем ты пришел, то захлопнешь дверь с той стороны, я собиралась принять ванну.       Я не могла объяснить, почему меня так неистово колотило, почему я была так обижена и разозлена. Тело наполняло знакомое состояние опустошение, но я не боролась с ним, позволяя себе вволю настрадаться в этот день. О, это подавленное состояние, из которого тяжело выползти в нормальную жизнь. Сигаретный дым плыл по поверхности теплой воды, слезы неторопливо текли по щекам, и я даже не пыталась их подавить.       — Кармен… — за дверью послышался знакомый голос с акцентом и стук. Ха. Не ушел таки. Я не отвечала, и Том приоткрыл дверь. — Посидеть с тобой?       Я колебалась. Гордость не позволяла согласиться на его поддержку, но ослабленное состояние умоляло о жилетке, в которую надо поплакаться. И пока я боролась с собой, Том в который раз за день проявил стойкость и решил все без меня, скинув одежду и сев напротив меня в ванную. Я смотрела в мутную розоватую воду и избегала взглядов, но знала, что он ждет от меня исповеди.       — Как думаешь, сколько у меня было партнеров? — спросила я. Немец замешкался.       — Не знаю… порядка тридцати?       — Понятия не имею. Я не считала. Не стремилась копить партнеров, как марки или бабочки. А вот людям вокруг меня было интересно, скольких я выебала. Строили догадки и предположения, как попасть ко мне в постель, каким дала, каким нет, а так ли это, а насколько я хороша, стоит ли оно того? Лет с шестнадцати я перестала быть человеком и стала ходячим сексом, словно больше во мне ничего нет. Ни характера, ни интересов, хобби, друзей и близких, стремлений. Нет. У меня была только дыра между ног, которая по предположениям многих стремилась по размеру к черной, — я докурила сигарету и оставила в пепельнице рядом с ванной. Воспоминаний было достаточно. — Вчера я ощутила примерно то же самое, и никто не виноват в том, что это было в моей жизни и имеет место быть. Кроме тех, кому чужая личная жизнь интереснее своей. И тех, кто оценивает заранее, не знакомясь с человеком. Так просто выходит, и я ничего не могу поделать с тем, что каждый раз это приносит мне боль.       Слезы непроизвольно текли, и я откинула голову на бортик, ощущая, как длинные пальцы машинально оглаживают мои лодыжки. Словно это что-то типа нервного тика. Когда моя речь закончилась, меня потянули за руку, вода выплеснулась за бортик, я оказалась на широкой груди, благо размеры ванны позволяли.       — Что ты… — начала было я.       — Нам было 15, когда наш первый сингл попал в чарты по Германии, — заговорил Том, и я замолчала, приготовившись выслушать его исповедь. — Мы и без того в том мелком городишке, в котором жили, были популярны, а уж после… это было летом, и когда мы пришли в школу, она вся ополчилась на нас. Это нарушало порядок работы, и в итоге нас мягко послали, отправив на дистанционное обучение. Да мы и только рады были, не представляя, что ждет дальше. Мы были совсем мелкие, совершенно не ожидали, что наша музыка может кому-то понравиться, что у этого могут быть последствия. Что шутки про мелкий шрифт в контрактах — не такие уж и шутки. А потом все понеслось слишком быстро, мы не успевали думать о том, что будет дальше, как это «дальше» становилось настоящим. Мне было проще, мы с Георгом и Густавом были чуть в тени, я просто поддерживал образ, много от меня не требовалось. Все досталось Биллу. Все лавры и все пинки. Он фронтмен, всегда впереди, и я никогда не перестану удивляться, как как он это все переносил. Люди постоянно говорили о нем. О его внешности, о том, как он себя ведет, о его ориентации, распускали сплетни. Еще и девушки эти сумасшедшие… мы не могли выйти из дома без охраны, любая ошалевшая малолетка могла накинуться на нас из-за угла. Наши образы шли вперед нас, о нас не знали ничего и одновременно знали все, считали необходимым высказывать свое мнение. Так что… я понимаю тебя.       Многое в моей голове сложилось, мозаика почти отображала всю картину. Я вдруг поняла и напыщенное агрессивное поведение Билла, и постоянное вранье Тома, желание все утаивать. До смешного, как наши истории были похожи.       — Хреново вам было, — хмыкнула я, все так же опираясь плечом и его грудь.       — Ну… было не только это, конечно, и приятные бонусы имелись. Но да, не сахар.       — Как давно вы здесь живете?       — Три года.       — Хм… — я вспомнила слова Рии. В двадцать лет они до конца осознали все прелести публичной жизни… Им остается только посочувствовать. — Сочувствую.       — Да… это было так себе. В принципе, этого стоило бы ждать, но мы просто… не были подготовлены.       — Да… я тоже.       Настало недолгое молчание. Я вдруг осознала, что сижу в объятиях человека, с которым периодически ебусь, только что плакалась, и он меня выслушал, даже успокоил. Это пахло неприятностями.       — Зачем ты это все? — спросила я. — Вся эта… психотерапия?       — Понятия не имею. Ты как-то влияешь на меня, и мне становится совестно. В этом вы с Биллом похожи.       — Да ну? — я хохотнула.       — Он упертый, как баран. Я постоянно иду на контакт первым, хотя для нас ссоры — это нормально. Мы часто ссоримся. Сейчас еще не очень, а раньше до драки доходило, и остывали через пять минут.       — Сумасшедшие, — только проговорила я, и Каулитц засмеялся.       Том — третий в моей жизни постоянный партнер. Из тех, с кем я это обговаривала. Первой была Мелоди. Студентка, которой были интересны эксперименты. Почему-то я всегда испытывала определенную слабость к девушкам, и влекли они меня не только в сексуальном плане. Наши отношения партнерства продержались год, полгода из них я мучилась с безответными чувствами, прекрасно понимая, что она меня не видит иначе, кроме как сексуальный объект. Потом Адам, который рассчитывал за мой счет повысить свою самооценку, но в итоге напоролся на стену льда с моей стороны. Мужчины, особенно типа его, для меня мало имели значения. Похожие между собой с раздутым эго, в котором можно задохнуться, постоянно ноющие из-за того, что их задевает моя независимость. Том был другим. У него явно был уже какой-то свой объект влечения, со мной ему просто занимательно общаться и ебаться, он открыл для себя, что при мне можно быть собой, и это ему нравилось. Мне тоже. Так что… наверное… наши отношения можно описать, как… дружеские?