***
— Я Вас не звал. Идите нахуй. Роше получал мнительное удовольствие, делая вид, что занят, и что визит воительницы его не волнует. — Роза пропала. Мне нужна помощь твоих людей. Лес слишком большой, а нас мало. Капитан не поднимал взгляда от бумаги, которую читал перед собой. — Мне есть чем заняться, кроме как отправлять своих людей на верную гибель. Было бы ради кого подставляться. — Хочешь сказать, тебе вообще плевать? Я ожидала, что ты поупираешься, но что ты окажешься такой самодовольной сволочью, отыгрывающимся за своё поражение, удивление даже для меня. Мужчина молча отложил бумагу в сторону, утратив к ней интерес, и с ухмылкой смотрел на изводящуюся злостью Рею, у которой на языке крутились и другие оскорбления. Но она сдерживалась, потому что всё ещё рассчитывала на помощь. Роше, спокойно выдохнув через нос, и устало посмотрев на посетительницу, ответил, как родитель, вынужденный объяснять очевидное пятилетнему ребёнку. — Выдам я тебе людей. И что ты будешь с ними делать? Поведёшь их в лес. Велишь разделиться, чтобы расширить территорию поиска. И моих людей перестреляют чёртовы белки, нападающие стаями. Девку не найдёшь, моих людей загубишь. Дальше что делать будем? — Тебе совсем плевать? Если её утащат враги и выпытают то, что она знает, то и тебе может не поздоровиться. — Тогда ей же лучше, если её просто загрызла какая-то тварь. Всегда есть вторая, у которой можно узнать подробности, раз ты и ведьмак верите в их басни. Я не могу выдать тебе людей. И сам я занят. Мы сместили Лоредо, нужно найти человека, что встанет вместо него. А пока этого не случилось, за главного в городе я. И лишние беспорядки мне не нужны. Нам повезло, что вы не сожгли его резиденцию дотла. Всё ценное уцелело. — Так может ты и останешься? А всю остальную работу свалишь на меня и ведьмака? Ах да, ты уже и не раз. Уже ведёшь себя как вшивый политик, а не как солдат. Ах да, простите. Шпион под личиной солдата. — Прощаю, — сказал капитан, опасно двигая челюстью, — что ты слепа в своей заботе о лишнем грузе. А теперь вали с глаз моих долой. Хочешь и дальше играть в спасателя всего мира? Сама шизанутая, так в сторонку отойди, не мешай работать. Здесь твои подвиги ничего не значат, запомни это, девочка. — Твои тоже. Довакин стояла без движения, под строгим взглядом начавшего сердиться Роше. Рее показалось, что этот человек вообще никогда не улыбается. И что ему не знакомо веселье, порядочность и честь. И заботится он только о себе, и собственных чувствах. Только вспыльчивый дурак мог бросить свой пост, когда он был там нужнее всего, и убежать через всю страну, искать убийцу любимого короля, уводя с собой свой отряд, когда должен был защищать корону и людей под ней. Роше прищурился, откинулся на спинку стула, ожидая, пока эта раздражающая его девица покинет кабинет. И в то же время ждал продолжения, как чего-то, что способно дать передышку между вновь открывающимися планами вражеского заговора, отдых от допроса каэдвенского купца, что-то, что может разнообразить и отрезвить его разум, не спавший и не отдыхавший. Командир осматривал девушку перед собой без стеснения, нагло, задумчиво, взгляд его карих глаз скользил по подчёркнутой кожаным доспехом талии. Понимал практичность и защиту такого одеяния, без сексистских мыслей, думал удобно ли, когда для девичей груди в колонтаре выделено особое место. Пришёл к мнению, что действительно удобно, когда грудь не мешает, не болтается, не стирается, учитывая нежность женской кожи. Подняв взгляд на лицо, нахмурился. Почему постоянно в шлеме? Почему никогда не видно лица? Кто захочет так долго скрывать своё лицо, если не тот, кому не нужно, чтобы его знали, помнили и могли опознать? « — Её лицо, государь…» Вспоминал Роше слова Миры в шатре короля, при их первой встрече, которую ему, как капитану, описали дословно. «— Обгорело. Жуткое несчастье, оставившее уродливые следы и шрамы, она скрывает шлемом» «— Посмотрим, если при себе ты всё ещё будешь держать чародеек и горелых эльфок из преисподней» Что имел в виду Йорвет? Командир сжал кулаки, при мысли, что дал этому выродку время на лишние вдохи. И всё-таки. Почему этот бандит, ненавидящий всех вокруг, дал такую нелестную характеристику о той, которой не существует? Под покровительством Роше не было ни одного эльфа, к кому можно было бы отнести это описание. По крайней мере, из тех остроухих, которых он знал в лицо. Мужчина не сводил сосредоточенного взгляда от маски, скрывающей от него лицо девушки. Шпион не любил тайны, которые не были им раскрыты. Но он был терпелив, не делая поспешных выводов. Возможно, атаман белок просто хотел потянуть время, заставить темерца сомневаться в том, кто его окружает. Воительница неожиданно пошевелилась, снимая с пояса небольшой мешок. Капитан Специального Подразделения презрительно хмыкнул, видя перед собой попытку подкупа. Вместо монет на пол полетела сталь. Из несоразмерно маленького мешочка, на пол его кабинета сыпались мечи. Вернон Роше сдержанно молчал, ожидая конца представления и того, что напоследок скажет ему воительница. Но она не сказала ничего. Когда последний железный меч упал сверху на груду остальных, девушка завязала и прицепила мешочек обратно за пояс. — И зачем мне груда этого барахла? — Не знаю. Это ты здесь занимаешься бесполезным поиском непонятно чего, пока другие ищут убийцу твоего короля. А так у твоих людей хоть мечи будут, не разлетающиеся на части, стоит им ударить воду. Научись следить и заботиться о своих людях, прежде чем браться за целый город чужих. — Тебе говорили, что ужасная жена, это та, которая не знает когда заткнуться? — Когда твой муж купец-бакалейщик, от разорения только длинный язык жены и спасает. Рея ушла, не собираясь больше слушать то, что может ей сказать бравый темерец. Геральт отступил от двери, а после увёл девушку обратно в корчму, не задавая вопросов. Довакин тоже было нечего сказать. В своей комнате, девушка буквально упала на стул, запрокинув голову к потолку. Ей нужно было подумать. Нужно было достать карту и отметить места, где уже искали и не нашли. Перестать думать о плохом. О том, что Розу стащили у неё из-под носа. — Тебе нужно отдохнуть. Геральт говорил тихо, с долей осторожности. Он не садился, находясь на почтительном расстоянии от Довакина. Девушка покачала головой. — Мне нужна карта местности. Немного пресной воды и сосредоточиться. Роза и так почти сутки неизвестно где, я не могу отдыхать, пока она где-то там одна… — Не совсем одна, я должен тебе кое-что показать, но прежде нужно обсудить… Договорить ведьмак не успел, в комнату ввалилась хохочущая, раскрасневшаяся Мирина. — О, вернулись. Ну как, нашли потеряшку? Судя по лицам нет, ну ладно. Разбудите, как найдёте. Или я чему-то помешала? — выражение лица шатенки стало хитрым, словно она подозревала, что находящиеся в комнате затеяли интрижку, под носом у супругов, а она их поймала на горячем. — Ты напилась, что ли? — с возмущением в усталом голосе спросила Рея, даже не вставая со стула, но следя за действиями попаданки. Отвечать на вопрос не было нужды, кислый запах хмелин и спирта выдавал Мирину с головой. — Могу себе позволить повеселиться, раз никого рядом нет. Только и знают, что бегают по лесу… Геральт, ты же был с Трисс в руинах. Надеюсь Трисс осталась довольна, в купальнях так красиво… Лукаво подмигнув, девушка двинулась к постели. — Хоть кто-то развлекается, не думая о друзьях. — А что о ней думать? Бегает себе где-нибудь, может даже с Йорветом встретится. Ик. — девушка вытерла рот. Рея медленно, хищно, предвещая угрозу начала подниматься со стула. Пьяная шатенка, не замечая действий подруги, продолжила с нотами сарказма и раздражения в голосе. Ей очень не нравилось, что всё внимание было обращено не на неё и её нужды, а на брюнетку. — Такая красавица, точно его охмурила, и они теперь сидят на дереве и считают звёзды. А может, она пошла с троллем гутарить и он её по лесу несёт домой на своей шее. Чего за неё волноваться? С попаданками ничего плохого не случается. Во! — девушка подняла вверх руку с торчащим из кулака указательным пальцем, найдя более подходящую тему для разговора — Нам о Лето думать надо. Раз вы всё наперекосяк сделали, он же и убежать мог. А при таком раскладе, я хз что делать, конечно. Мирина качала головой, присаживаясь на кровать. К ней медленным шагом, полным напряжения в каждом движении, подошла Рея. Ведьмак отошёл в тень, стараясь не сильно отсвечивать. Медальон на шее начал не добро дёргаться, предчувствуя опасность. Довакин говорила, словно сквозь стиснутые зубы. — Не стоит волноваться? — Ваще не надо париться. — Шатается с троллем или атаманом разбойников по ночному лесу? — Данмерка сняла с головы шлем, чтобы её лицо было видно. По голосу было понятно, что сама эльфка совсем не рада таким предположениям знающей будущее подруги. — Может быть, мало ли она у нас тут та самая пресловутая МэриСь. Уууу…. Вертолётики. Пока. Мирина уже собиралась лечь, свесив ногу на пол, чтобы остановить крутящийся над ней потолок от переизбытка алкоголя в молодом девичьем организме, как поняла, что по инерции падает всем телом на деревянный пол, после странного звука и тяжести на правой щеке. Девушка распахнула глаза, мгновенно трезвея от боли, что пришла с опозданием. Щека горела огнём от пощёчины, на глаза навернулись слёзы. Но вместо того, чтобы проявить хоть каплю сознательности, шатенка позволила жаркой ярости наполнить своё тело. Кинув злой взгляд на стоящую рядом Рею, что убирала снятые перчатки в карманы, Мирина пошатываясь, поднялась с пола. — Протрезвела? — меланхоличным тоном спросила данмерка. Девушка видела её красные слегка раскосые глаза, изгибающийся в насмешке рот. — Ты что себе позволяешь? — шипяще из-за клокочущей внутри злости, произнесла Мирина. Рея лишь внимательно смотрела на подругу. — То, что нужно было давно сделать. Выпороть бы тебя ещё, да при посторонних не положено. — Ты совсем берега попутала? Тебе кто разрешил меня бить, стерва ты серая?! Довакин легко увернулась от бледной руки Миры, что собиралась дотянуться до её лица. Шатенка не останавливалась. — Ты не можешь так со мной обращаться! Ты обязана меня слушаться и исполнять мои приказы! Защищать и никак не поднимать на меня руку, забагованное ты чмо! Рея лишь подняла вверх левую бровь, не то в презрении, не то в слабом удивлении наглости Мирины. Геральт, со своей стороны нейтралитета, прекрасно видел, что в руках себя лучше держит Довакин. И вмешиваться в дружеские разборки не планировал, по крайней мере, до тех пор, пока они не коснутся его лично, или же пока не дойдёт до явного смертоубийства. — И с какой это стати? — деланно вежливо поинтересовалась данмерка. — Потому что ты мой персонаж. Я СОЗДАЛА ТЕБЯ. ТЫ — девушка тыкнула в Архимага пальцем — не смеешь причинять мне вред. Ты не можешь ослушаться того, кто тобой управляет! Чувство триумфа отразилось на лице тяжело дышащей Миры, что была уверена в своей правоте. Лицо данмерки вытянулось, в красных глазах промелькнула ярость. Геральт понял, что девушка явно что-то вспомнила, и сейчас старалась удержать злобу в себе. Шатенка продолжала мстительно улыбаться. — Всё, ресуректнулась? А теперь слушай меня, чмо ты седовласое. Поведёшь меня утром вместе с Геральтом к Йорвету. Золтан дорогу знает. Закончим уже эту главу и уплывём в Верхнюю Мархию с Синими Полосками. И не дай бог, ты снова накосячишь, я из-за тебя свою жопу в очередной раз подставлять не буду, сама будешь отдуваться за последствия. И так слишком много… Договорить девушке помешала ладонь данмерки, что крепко сжала её горло. Без особых усилий Довакин подняла шатенку в воздух и с грохотом прижала попаданку к стене. Рот Миры открывался и закрывался в надежде схватить как можно больше воздуха. Не стриженые ногти впивались в серую ладонь, что сжимала её горло, в надежде освободиться. В голубых глазах отчётливо читался страх. Лицо шатенки побледнело, в белках глаз лопнул сосуд, окрашивая тонкую полоску красно-розовым цветом прильнувшей к нему крови. Архимаг ещё раз встряхнула подругу, чтобы та ударилась головой о деревянную стенку. Послышался болезненный писк. Геральт вмешиваться пока не собирался. — Поняла? Едва не рыча спросила Рея. Мира продолжала скулить в своих жалких попытках освободиться. Данмерка приблизила своё лицо вплотную к девушке, чтобы та отчётливо видела все очертания. И все шрамы, зримые теперь, под светом свечи и под действием зачарования Трисс. Все спрятанные ранее увечья возвращались, чтобы вновь скрыться, но уже под более человеческой личиной, не имеющей изъянов. Архимагу всего лишь нужно было контролировать заклинание иллюзии, чтобы не пугать посвящённых в тайну своим видом, и чтобы самой забыть об увечьях, которые она прятала последние несколько лет даже от самой себя. Шатенка перестала хлюпать. Замерла как мышь, видя перед собой эльфку в новом свете. Ужаснулась, видя все последствия сражений и битв, почувствовала, как горлу подходит тошнота. Но гортань туго пережата, и рвотный рефлекс выдаёт лишь жгучий спазм. Ведьмак осторожно приблизился с правой стороны, понимая, что девчонка скоро задохнётся от нехватки кислорода. Резко остановился, но не позволил эмоциям отразиться на своём лице. Он видел достаточно много за то время, что помнил. Шрамы, отрубленные конечности — всего этого всегда в достатке в каждой деревне. У изнеженных принцесс и то есть свои «памятные» шрамы на коленках, таящие в себе забавную историю из детства. Но видя раньше перед собой почти абсолютно здорового человека, без таких изъянов как плохо сшитая рана, буквально секунду назад, и теперь видеть, что у этого же существа на месте длинного эльфского уха дыра, а из отсутствующей щеки виден ряд ровных зубов — невольно замрёшь в удивлении. — Теперь поняла?! Омерзительно было видеть, как изнутри шевелятся челюсть и язык, открывается рот, держащейся на не толще пальца лоскуте кожи. Мира, стараясь максимально отвернуться и отдалиться, пропищала что-то похожее на «да». Данмерка выждала несколько секунд, прежде чем опустила руку и отошла, с брезгливостью во взгляде наблюдая за тем, как шатенка сыпалась на пол, а после повернулась лицом к Геральту, словно только сейчас вспомнила о том, что в комнате был кто-то ещё. Ведьмак приметил пересекающий ту же правую часть лица эльфки, глубокий рубец, проходивший ото лба до того, что осталось от щеки. Видимо глаз ей тогда только чудом не выбило. Белый Волк опознал в шраме острый клык. Это могло быть и оружие из клыка большого зверя, если бы не отсутствующие части остальной половины головы. Довакин явно побывала в чьей-то пасти. — Раз ты создала меня и управляла всеми моими действиями, тогда ответь, откуда эти шрамы? Ты же всё про всех знаешь, Мирина. Давай же. Но девушка, стоя на карачках и смотря лишь перед собой на пол, замотала головой и разразилась удушающим кашлем, хватаясь за саднившее горло. Рея криво усмехнулась своей безобразной улыбкой, с жалостью во взгляде смотря на попаданку. — Алдуин едва не сожрал меня, попутно изжарив до хруста и расплавленной брони. Раз ты всё знаешь, почему удивляешься? Ты же мной управляла. Значит, ты позволила этому случиться со мной. — Мира покачала головой. Спазм отступил, но вздохнуть ровно девушка не смогла, из-за сменившего его рвотного позыва. Переваренное вино с гадким звуком вылилось на пол, отравляя воздух кислым запахом желудочного сока и спирта. — Нет, не ты? Ты со мной была только в светлые моменты? Ах, даже тогда нет. Тогда что ты для меня? Всё ещё хозяйка моей судьбы, или всё же обычная зазнавшаяся девка с принцесьим норовом, вопящая о своём великом предназначении и умениях, но на деле ничтожнее блохи, которую каждый может обидеть и вообще делать с ней всё, что извращённому уму придёт в голову? Рея говорила глядя сверху вниз. Её лицо словно бы срасталось заново, вновь маскируя изъяны и последствия многочисленных сражений, разглаживая серую гладкую кожу, возвращая ей подобие красоты и женственности, но вот взгляд её глаз… Геральта он напугал, столько надменности в нём было. Словно данмерка смотрела не на подругу, которую защищала всё время, что они были в его чужом мире, а на полудохлую заразную крысу из канализации, что случайно выползла в королевской опочивальне. Довакин схватила девушку за загривок и смачно приложила лицом в растекающееся по полу содержимое её желудка. — Чтобы я больше не слышала от тебя ни слова, пока не разрешу. Прибери за собой. К моему возвращению вся комната должна быть чистой и опрятной. Из комнаты выходить только за водой для мытья и едой. И никаких контактов ни с кем без острой необходимости. — Архимаг провела ладонью в воздухе, словно кого-то поглаживала. Призрачный Волк появился почти внезапно, ластясь под вытянутой данмеркой рукой. — Если потребуется, Лето откусит тебе ногу. Надеюсь, мы друг друга поняли. И приведи себя в порядок. Выглядишь жалко. Когда Рея и Геральт молча покинули комнатку, Мирина уже сидела в углу, прижав к грязному платью коленки. Осознание пришло, пусть поздно, спустя месяц, но всё же пришло. Она не в игре. И если она попадёт в недобрые руки, её убьют с лёгкостью, как надоевшего комара, а то и хуже. Могут мучать и бросят умирать в холодном лесу, на растерзание местным чудовищам. Роза поняла это раньше. Как только узнала, в какой мир они попали. Безжалостный мир правдивого средневековья. Где с молодыми нежными девушками все делают всё, что им вздумается. Мира не слушала подругу. Принимала всё как должное, ошибочно полагая, что всё крутится вокруг неё и из трёх попаданок она здесь самая главная и важная. Потому что такого персонажа, как данмерка Рея, в первый раз играя на компьютере в нововышедшую игру «Скайрим» шесть лет назад, создала она. И проходила до посинения все миссии, откладывая главные сюжетные квесты в таком же порядке, в котором их буквально переживала данмерка. Потому и считала, что Довакин, что попала в этот мир — порождение её выбора в игре. Что эльфка играет роль лишь её личного телохранителя, чтобы в этом квесте, главный персонаж Мирина дошла до конца и вернулась домой. Но шатенке только что доказали, что она ошибалась. И что Рея была к ней добра, учтива и чутка просто, потому что сама Архимаг так хотела. Была ей подругой, которую Мира использовала, принимая такое отношение как должное, а все непослушания сваливала на багнутость из-за слишком большого количества модов. И Роза оказалась не обычной NPC, чьё предназначение в постоянном использовании и пресловутой « дамы в беде», ведь всегда есть такой напарник в играх, которого постоянно приходится спасать, и разработчиками заранее заложена бессмертность такого моба, что надоедает, но всё же является важным элементом, подкидывая идеи решения проблем. Нет, Роза такая же попаданка. Вырванная из привычного мира прогресса и закинутая волею злого рока в один из самых опасных фэндомов. Мира не успела поблагодарить судьбу за то, что их не закинуло в «Игру Престолов». Другая, леденящая душу сознание мысль пришла в голову шатенки. Роза в лесу. Одна, похищенная или схваченная. Без вести пропадающая уже сутки. Скорее всего, истекающая кровью в самых дальних и тёмных кустах, или уже переваривающаяся в чьём-то желудке. Мира схватила себя за лицо, оттягивая его вниз, царапая кожу не стриженными ногтями. — Что я наделала?***
3 года назад. Скайрим, Коллегия Магов Винтерхолда. Серана искренне волновалась. Бледная и прекрасная вампирша замка Волкихар не находила себе места, пока её удерживали в коридоре. Архимаг была за дубовыми дверями и магическими замками. К Рее никого не пускали. Двое суток лучшие магики страны пытаются вернуть Довакина в мир живых. Стражники и младшие ученики уже шепчутся в тёмных уголках о том, какие пышные похороны ждут героиню Скайрима. Дочь Харкона посылает очередной грозный взгляд, и прислужники спешат убежать обратно в своё общежитие. Ожидание мучительно. Подруга Драконорождённой застывает на месте, когда массивные ворота открываются. Со скорбным и измученным видом выходят люди в балахонах. Она теряет надежду прежде, чем произносят заветное: — Она ждёт Вас в своих покоях. Не дожидаясь пока все медики выйдут из открытых дверей и, не задавая вопросов, Серана бежит со всей максимальной вампирской скоростью, едва не срывая по пути деревянные двери с петель и сбивая с ног чародеев на закрученной лестнице. Резко остановилась перед входом в личные покои Архимага. Застыла в нерешительности. Прислонилась ухом к дверям, чтобы услышать бьётся ли сердце подруги. — Ты заходишь или как? Нарочито раздражённый, но такой родной голос и двери сами открываются перед первым посетителем, пропуская внутрь. Вампирша входит, уверенно, с улыбкой на бледном лице, но увидев девушку в постели, лицо Сераны замирает в глухой улыбчивой маске. — Рада, что с тобой всё в порядке. Я обязана тебе жизнью, спасибо, что вытащила меня оттуда. Брюнетка не отводила взгляда от того, что осталось от лица данмерки. Не понимала, как она может улыбаться, не имея правой щеки. Вампирша сжала зубы, чувствуя себя виноватой, и желая оправдаться, пусть понимая, что это не её вина, но слова не приходили. За всю свою долгую жизнь и самоличное заточение наедине со своими мыслями, она не выучила и не придумала слова, которые нужно говорить в таких ситуациях. Улыбка подруги была жуткой. Её лицо и голова выглядели неправильно, словно искажённо. Серана не сразу поняла, что это из-за отсутствия волос. Ни ресниц, ни бровей, ни причёски. Ни одного белого, как молоко, волоса. И пустота вместо зубов и дёсен, лишь белая приоткрытая скуловая кость. Без щеки. Без части рта. Лишь аккуратно зашитые и прижжённые магией контуры. Довакин щёлкнула серыми пальцами левой руки. Серана с тоской посмотрела на неё. Вспомнила, как из портала в Совнгарда вылетела сначала эта рука. А потом уже кровавое месиво в плавленом доспехе, в котором с трудом узнавалась та самая Довакин, что была её лучшей подругой, заменившей ей семью. — Работает просто отлично. Даже страшно представить, что ты буквально по кусочкам тащила меня сюда. Перед бессмертными глазами пронеслось видение двух дневной давности. « — Мы не можем исцелить её! Магнус всемогущий, убери грязные лапы, Джзарго! Ты занесёшь заразу. Мары ради, открывайте двери! У нас нет времени! Серана не знала, что за пожилой мужчина кричит на всех, левитируя перед собой истекающую кровью девушку. Красная кровь капала на белый снег, словно помечая дорогу. Глаза застилали слёзы. Рея хрипела, пуская кровавые пузыри на остатках губ. Её голос был тихим, веял предсмертной агонией и страданиями. Вампирша бежала рядом с её телом, не зная, куда себя деть и не способная сама отойти подальше. В шоке от происходящего и одурманенная запахом кипящей крови из руки Довакин, что брюнетка прижимала к груди. — Руку. Верните… Руку. Отдайте её мне… Она нужна. Моя рука… У Сераны буквально вырвали из рук откушенную Алдуином конечность Архимага и закрыли большие деревянные двери у брюнетки перед носом.» — Ты знала, что восстановить можно только что-то одно. И прагматично решила, что рука тебе важнее красоты лица. — Голос вампирши был холодным, брюнетка пыталась отгородиться от того, что она хоть как-то причастна к увечьям подруги. Рея положила голову на бок, показывая во всей красе своё уродство. Серана увидела, что правого уха так же не хватает. — Наконец-то ты заговорила. — Снисходительный и полный доброты тон ввёл вампиршу в ступор. Она рассчитывала, что девушка перед ней будет плакать, орать, метаться в истерике. Будет расстроена, укорит её, что та не бежала быстрее. Серана именно в этом себя и винила. А ещё в том, что раньше, когда была возможность, не брала уроки врачевателя. Может быть тогда всё обошлось бы куда лучше, если бы она могла сделать больше… Но могла она лишь оживлять мертвецов, и превращать в вампира. А то, что оставалось от Реи, обратить было бы сложно. Полумёртвая эльфийка не выдержала бы и часа трансформации. Запах горелой плоти в покоях возвращал леди Волкихар на руины, к зрелищу, когда сломанные, расплавленные в адском драконьем пламени доспехи отрывали от живой прилипшей к ним плоти. То, что Довакина спасли — было чудом. Даром божьим пришитая и функционирующая рука. Этому нужно было радоваться, но вид обезображенного безвозвратно лица подкатывал к горлу желчь и яд. — Мне очень жаль… — Жаль, что ты спасла меня? Серана, оставь. Это пустое. Я рада, что ты здесь со мной. Присядь. Я соскучилась. — Если бы я могла, я бы вернула Алдуина, просто для того, чтобы самолично разорвать его пасть. Рея зашлась хриплым кашлем. С опозданием Серана поняла, что Довакин смеётся. Видимо голосовые связки, и горло так же пострадали. Вампирша едва не ударила себя, вспоминая, что основное оружие всех Драконорождённых — Голос. Рея наверняка много кричала, сбивая своим ту’умом врага. А после лишь от боли, в надежде, что она отступит. Последние крики Серана слышала своими ушами. — Давай так не говорить, а то мало ли… А я пока не в состоянии снова спасать мир. Вампирша почувствовала облегчение. Обессилено упала на кровать рядом с Архимагом. С удовольствием почувствовала, как её гладят по голове женские пальцы. — Ты давно не питалась. У меня в сумке твоё зелье… — Нет, я просто рада, что твоё сердце бьётся. — Думаешь, этому стоит радоваться? — пальцы данмерки, что перебирали гладкие как шёлк волосы брюнетки замерли. Серана поднялась на локтях, стараясь не слишком тревожить покой подруги. — Подашь зеркало? Пальцы правой руки эльфки трогали то, что раньше было дёснами сквозь отсутствующую щёку. Вампирша замешкалась, думая хорошая ли это идея, но взгляд красных глаз умолял об этой на данный момент тяжёлой услуге, и она подчинилась. Подала зеркало в ловкие худые ладони. Встала рядом с изголовьем. Затаив дыхание ждала бурной реакции. Рея рассматривала себя долго. Молча. Серьёзная складка пролегла на её сером лбу. Серана тоже молчала. Раз лучшие маги коллегии Винтерхолда не смогли сразу отрастить ей кожу, то что сможет она? — Ты думала о том, что останься я вампиром, то этого бы не случилось? Вампирша положила руку на плечо подруги. Тихо выдохнула. Довакин впервые заговорила о вампиризме с ней после посещения Каирна Душ и последующего избавления от дара Молага Бала. — Нет. Вспомни моего отца. Свои шрамы он получил уже в жизни лорда вампира. А на восстановления вампира, из которого сделали лепёшку ушло бы не меньше трёх месяцев кормления кровью старших вампиров. К тому же тогда тебя вряд ли пустили бы в Совнгард. Ты не искала в вампиризме силу раньше, так не ищи её и сейчас. Бессмертие не выход, хотя ты всегда можешь обратиться ко мне, если действительно захочешь… — Я хочу домой… — в голосе Реи слышались слёзы. Красные капли упали на белый обод одеяла. Серана с беспокойством почувствовала запах свежей крови подруги. Вспомнила, что давно не питалась. — Тогда я немедленно подготовлю для тебя кортеж. Никто тебя не остановит. — Езжай со мной. — Я всегда с тобой. — Вампирша скрылась за дверями, веля охране позвать заместителя. Они отправились лишь только через два дня, когда основной кризис миновал. Спустя полдня пути, потому как Архимаг ехала на телеге, во избежание осложнений, они приближались к поместью Уиндстад. — Дайте шлем. Не хочу напугать детей. Прежде чем надеть на лысую голову даэдрический шлем, сопровождающий эту поездку маг из коллегии, (а процессия была достаточно большая, ибо только с таким эскортом маги согласились отпустить Архимага домой) обмазал её голову вонючей мазью. Рея не была против этого запаха, потому что он отбивал застывший в носу аромат собственной жареной плоти и крови, что стойко всплыл, когда шлем закрыл своим забралом её лицо. Но шлем был чист, продезинфицирован и был совсем новым. Ассоциации с недавно пережитым кошмаром были лишь естественной реакцией. Данмерка это понимала, но всё же корила себя за слабость духа. Тенегрив недовольно фыркнул, и, показывая своё превосходство над запряженными в повозку лошадьми, подпустил вперёд быстрее и сам вошёл в выделенные в его единоличное пользование сени. — Избаловала ты его, — фыркнула Серана, скрываясь от зимнего солнца под плащом. — Могу себе позволить. Он замечательный друг и это дорогого стоит. Но почему так пусто? Нас не встречают? — Кажется, я забыла послать письмо… — Но по виду вампирши сразу стало понятно, что она ничего не забыла, а нарочно этого не сделала. — Значит, мы будем приятным сюрпризом. — Очень надеюсь, потому как не хочется сидеть в поместье до позднего вечера, если все уехали в город. Ладно, не слушай моё бурчание. Пошли. Маги помогли Довакин слезть с телеги и проводили до входной двери. Дальше девушка решительно отказалась от помощи и попросила всех остаться снаружи, так как не хотела давать семье понять, что она только что вернулась из Совнгарда. Во всех смыслах этого слова для нордов. Но в доме было тихо. Камин горел, как и светильник, но казалось, что в доме никого нет. Со второго этажа послышались громкие жалобные стоны. Рея резко побежала вверх по лестнице, попутно вытаскивая короткий одноручный меч. Уже крики доносились из её с Изольдой спальни. Что-то явно было не так. Глаза данмерки застила ярость, а тело было готово к бою. Ведь когда-то её жену уже похищали бандиты с целью выкупа. Неужели кто-то опять покусился на покой её семьи? Выбив с ноги дверь, Архимаг с мечом наготове кидается на источник звука. Но оружие падает на пол, а сама девушка, пошатнувшись, словно ей дали пощёчину задом отступает обратно в коридор. На её с женой кровати были двое. Её жена, с которой данмерку связывали тесные узы Мары и её хускарл — Грегор, с которым её, как тана Данстара, связывали крепкие узы чести и клятвы в вечной службе. Оба без одежды, оба на её кровати, которую Довакин сама сколачивала. Оба в ожидании того, что сейчас их убьёт тот, кого они предали, за её спиной. — Я извиняюсь. — Рея едва узнала свой голос. Тонкий, неуверенный, и абсолютно точно удивлённый. Спустившись вниз, эльфка попыталась убедить себя в том, что удивляться нечему. Если ты по полгода не появляешься дома, то жене становится тоскливо. — Рея, что случилось?! Серана осторожно встряхнула медленно идущую по улице подругу. Довакин подняла голову в шлеме, сквозь забрало вампирша увидела абсолютно потерянное лицо данмерки. — Серана, я плохая жена, да? И мать я наверно очень плохая, раз всё так, но я же не… — девушка слегка потрясла головой. — Я лишь как лучше хотела. Чтобы все были счастливы. Я… Я видимо не понимаю, чего-то очень важного… Мне нужно… Нужно подумать и… прийти в себя. — Да что случилось? Рея, ты не плохая. Как ты можешь быть плохой? Что там произошло? Кто-то ранен? Ты куда?! Но брюнетку уже не слушали. Довакин двигалась в сторону рыбного питомника, откуда открывался вид через реку, на величественный Солитьюд, спрятанный за крепкими стенами. На город, в котором сейчас сосредоточены почти все сторонники Империи. Но Рее было всё равно, она снимала с себя одежду по пути и, пройдя по холодным доскам мостика, опустилась камнем вниз, позволяя ледяной воде обнять каждый миллиметр её тела, не обращая внимания на крики у её дома. Рыбки, взбудораженные волной, которую принесло с собой тело данмерки, вернулись на свой путь, плавая туда сюда. Архимаг с удовольствием чувствовала их плавнички и хвосты, что касались её. Под водой было странно спокойно. Не было шума, кроме стука собственного сердца внутри головы. Открывать глаза смысла не было — вода была мутной, и пытаться смотреть сквозь неё было бесполезным занятием. Но как же приятно ощущать ротики рыб, присосавшихся к кончикам пальцев. Девушка, наконец, расслабилась. И потому начала медленно, словно отдаваясь воле реки, всплывать со дна. Но как только голова оказалась над водой, до чуткого уха донёсся отчаянный крик и мольбы. Ругань и брань резали слух. Рея вылезла из воды, не удосужившись даже накинуть что-то поверх серой кожи, что покрылась мурашками и стала ещё бледнее, чем была. Подойдя ко двору, её взору открылась пренеприятнейшая картина. Изольду, как и Грегора, держали под заклятиями, а Серана, надрываясь, отчитывала предателей её подруги. Кто-то накинул на нагую Довакин тёплый меховой плащ. Лысая девушка лишь коротко кивнула на проявленную заботу. Подойдя к жене и к хускарлу, она велела отпустить их. — Я предал своего тана. Я в полной мере осознаю свой проступок и готов понести наказание. Изольда здесь не причём, это я позволил себе слишком много… — Нет! Я виновата! Искала тепла, пока ты в своих разъездах! И позволила Грегору любить себя так, как ты никогда не любила меня! Я виновата и только Я! Убей лучше меня! — Молчи, женщина! Изуродованное влажное от воды лицо данмерки оставалось неподвижным, когда она смотрела за перепалкой любовников. Торговка впервые за это время посмотрела на жену и главу дома и зарыдала ещё громче. Грегор лишь поджал губы и постарался вновь выгородить любовницу и взять всю ответственность на себя. Рея молчала, её лицо было нечитаемым. А вот Серана вполне себе позволяла эмоциям брать вверх над вампирской хладнокровностью. — Люди. Жалкие люди. И ради этого она постоянно рискует жизнью? Постоянно спасает этот грёбанный мир смертных, а вы не в состоянии даже семью целой удержать?! Предаёте её?! Да я вас… Но вампиршу от рукопашной расправы над любовниками останавливает ладонь данмерки. — Где дети, Изольда? — в голосе Реи слышится холодная сталь. — Вместе с Валдимаром и Вилкасом отправились в город… — голос женщины дрожал от холода, стыда и страха. Её пытался согреть такой же полуголый хускарл. Рея молчала, чувствуя, как поднимается ветер, что колышет края её плаща. Она почувствовала пронизывающий её нагое тело северный ветер. Вечер обещал бурю. Вопрос о том, куда делись остальные хускарлы не стоял, скорее всего, как обычно навещали другие дома, чтобы проверить цело ли имущество их тана в них. Ведь как только Архимаг обзавелась собственными большими поместьями, куда перевезла свою семью, состоящую из трёх приёмных детей и жены, то вся доступная ей охрана, была собрана и отправлена жить в этот огромный дом, чтобы они все оберегали их, пока её нет. Тихий вздох прокатился эхом по подворью, прежде чем Рея заговорила вновь. — Вы любите друг друга? Любвники посмотрели на неё с явным непониманием. Грегор поднялся с колен, вслед за ним поднялась и Изольда, которую хускарл спрятал за своей спиной. — Да. Я люблю Изольду. — А я люблю Грегора. Рея ещё раз вздохнула. Морозный воздух, пробивался сквозь частично неправильный нос, и оседал в лёгких словно снег. — Тогда, кто я такая, чтобы мешать любви? Берегите друг друга. Неверие читалось на лицах всех присутствующих. Довакин подошла к замёрзшей паре и, взяв хрупкую ладонь торговки, вложила её в ладони воина. — Надеюсь, Мара будет к вам благосклоннее, чем ко мне. С остальным, — девушка пошла в сторону дома, остановилась, откашливаясь, а после продолжила, слегка виноватым тоном, — разберёмся позже. Кто-нибудь нальёт мне горячего вина? Было бы глупо спустя столько времени и приключений умереть от простой простуды. Никто не ожидал такого благодушия и доброты от данмерки. Она знала, что по правилам, как нордов, так и эльфов, она должна была убить или хотя бы предать любовников суду. Но она любила Изольду. Не так как жену. Скорее как человека, что заботится о её детях, в её отсутствие. Женитьба была лишь поводом сделать семью более полноценной, и была сыграна скорее ради детей. Ведь в отсутствие приёмной матери, а Рея отсутствовала почти постоянно, детям нужен был женский образ материнства, ведь почти все хускарлы мужчины, и мужского примера для подражания у них было более чем достаточно. А вот женская рука была очень нужна. Рука Изольды казалась идеальным вариантом. Но самой торговке, по всей видимости, надоела жизнь без нормального…мужа. Рея не могла их винить. И не хотела видеть их страдания, и тем более убивать. Что же поделать, раз не сложилось? Благо у нордов есть возможность развестись*. Жрицы Мары будут, разумеется, не довольны, но им можно и не говорить, что всё из-за измены. И тогда эти двое будут счастливы. Рея надеялась на это. На следующее утро, Довакин застала Грегора в столовой, где он тащил свои вещи к выходу. — Далеко собрался? Сумка выпала из рук хускарла, словно его застали врасплох. — Ты сохранила нам жизнь. Но после всего мы не вправе и дальше попадаться тебе на глаза. Я должен сдаться ярлу, но прежде, я хотел устроить жизнь Изольды в другом месте. — А ты не можешь устроить её здесь? И разве Изольда хочет новой жизни где-то ещё? Здесь её лавка приносит больше прибыли, чем в Вайтране. — Но… — И разве хускарл не должен до смерти быть предан своему тану? Я тебя никуда не отпускала. Ярлу незачем сдаваться или что ты там, в виде самоубийства выбрал. — Разве мы можем… — Вам здесь нравится? Долг свой исполнять хочешь? Вот и оставайтесь. Изольда будет и дальше содержать поместье в чистоте и следить за моими детьми. Но ради них, я попрошу вас отстроить себе домик на моей территории. Не хочу, чтобы они видели ваши… Кхм. Боюсь, это им будет трудно. Мы друг друга поняли? — Да, мой тан. Грегор встал на одно колено. — Хорошо. Распакуй вещи, а после иди навстречу Валдимару и детям. Не хочу, чтобы с ними что-то по пути домой произошло. Заодно отправь письмо на лесопилку от моего имени. Пусть пришлют 100, нет…200 брёвен. Работу начнёте, как они прибудут. И да. Через четыре дня, будьте готовы отправиться в Рифтен. Будем разводиться, и играть свадьбу. Искалеченное лицо данмерки растянулось в улыбке, когда она увидела блеск глаз своего хускарла, а после, девушка скрылась в подвале. Ей очень хотелось забраться в гроб к Серане и провести это утро с ней, пока у них есть время побыть наедине. Спустя неделю из Рифтена пронеслась тревожащая умы даже простых крестьян, новость о том, что Алдуин был побеждён Довакином, и о том, что та же самая эльфка разводится со своей женой. И эта бывшая жена Героини Скайрима тут же выходит замуж, а на свадьбе, свидетельницей стала Последняя Драконорождённая. Глупо было надеяться, что нечто такое пройдёт мимо внимания людей, которым очень нравится судачить о личных жизнях других людей. Вот и сейчас, сидя в таверне, Рея, с шёлковой чёрной тряпкой на щеке, закрывающей дырки и отсутствие уха, и под капюшоном, что скрывал отсутствие волос, слушала, как все посетители судачат о пиршестве, с которого сама Данмерка тихо ушла, ибо не хотела мешать чужому счастью. Разумеется, верная подруга в виде приставучки с завышенной самооценкой вампирши, была рядом, поднося всё новые бутылки с прекрасным чёрновересковым мёдом. — Может напьёмся? Хочешь напиться, Рей? Взгляд данмерки был более чем красноречив, и Серана уже заказывала у аргонианки что-то покрепче. Пили поначалу молча. А после, когда алкоголь развязал язык, начали вспоминать всё то, что с ними двумя случалось за всю их жизнь. В один из таких моментов, Рея почувствовала на своих плечах мужские руки, а после и голос того, кому они принадлежали, и сразу стала понятна, эта неожиданная фамильярность. — Надираешься в одно лицо, детка? — Брье… Какое же странное у тебя имя, мужик. Брьёнлиф, друг мой. — эльфка замахнулась чашкой с непонятным пойлом — Это Серана. Она моя подруга. А это Брьооль… — Я Бриньольф, детка, и с Сераной мы давно знакомы, забыла? Та-ак. Давайте-ка я, как галантный кавалер, отведу главу нашей гильдии вместе с её очаровательную подругой туда, где она может себе позволить напиться до зелёных соплей. — Не очень то галантно. — Резонно заметила Серана, которой требовалось куда больше алкоголя, а может и чего посильнее, чтобы опьянеть, в отличие от не привыкшей пить молодой данмерки. — Зато правдиво. — Ответил норд, подхватывая под руку главу гильдии Воров. — А как ты узнал, что я здесь? Я ж не говорила, Ик, где буду… — Сапфир сдала тебя с потрохами. Но раз ты такая невменяемая, я обсужу с тобой дела, когда протрезвеешь. Они уже двинулись к выходу, и переходили через мостик, в другую часть города. — Я не пьяная! Но я хочу ещё. Бриньольф, а почему ты на мне не женился? Процессия, проходившая мимо храма Мары, остановилась. Мужчина смачно прочистил горло, прежде чем продолжить путь, сокращая его через дворик храма, и разговор, говоря мягким тоном, словно с ребёнком. Благо вор умел общаться с пьяными девицами. — И когда мне было это делать, детка? Ты скачешь по всей стране, как стрекоза. То тут, то там я слышу вести о том, что ты Герой, а это, кстати, обидно, ведь ты совсем о нас забыла. — Нееее правильно! Данмерка резко вырвалась из-под руки мужчины, когда те уже зашли в знакомую до боли гробницу. — Это у тебя постоянные дела. А я не виновата, что герой. И это, никак не мешает мне быть вором! — Да ну? — скептически сложив руки на груди, норд смотрел на то, как его глава гильдии открывает потайной ход. — А вот да! — как только плита отодвинулась, чтобы в проём мог поместиться один человек, данмерка демонстрирует вору его же кошелёк и подвеску, а после резко бежит прямо в Цистерну. — Никогда её такой не видел. — Пошли. А то она сейчас навернётся где-нибудь. — С её лицом и вправду всё так плохо, как говорят? Через повязку, знаешь ли, не видно. — добавил Бриньольф, видя на себе вопросительно-надменный взгляд вампирши. — Намного хуже — помедлив, ответила брюнетка, следуя за вором в штаб гильдии воров. — Значит, её подчинённые, сделают ей подарок на развод. — норд хитро улыбнулся, следуя по туннелям всё глубже и глубже. Пробуждение для Довакин было ужасным. Голова болела, нещадно хотелось пить, и при этом её жутко тошнило. Страданий добавил громко ругающийся женский голос. Рея с трудом открыла глаза, и тут же пожалела об этом. Яркий свет от жаровень и факелов не щадил и палил, освещая всё вокруг не хуже солнца. А всевозможные цветочные запахи масел и бальзамов навевали на мысль о храме. — Да-да! Пора вставать, пьяное богохульное чудовище! Эльфка не смогла увернуться от метлы, которой её огрели по голове. — Мары ради, не кричи ты так, если пожара нет. Где я? — Ну разумеется! — красивая женщина в жёлтом балахоне взмахнула руками. Данмерка поняла, что девушка раздражена, но выдать на своём лице виноватую эмоцию не было сил. — Ты не помнишь, где ты. Ты, небось, даже не помнишь, как тебе тут удалось очутиться, не говоря уже о несвязных криках про свадьбу и козу. А это значит, что ты не помнишь своего пьяного угара и осквернения храма Дибеллы грудами мусора! Довакин принялась массировать виски пальцами. Что-то внутри глухо ойкнуло, из-за чего поток бессвязных воспоминаний о попойке прекратился. Вместо уже привычной дырки на щеке — была кожа, сшитая без швов. Данмерка схватила себя за уши. За оба уха. И слегка истеричная улыбка медленно расползлась по серому, вновь целому, лицу. Спустя два часа. — Боже, я наконец-то тебя нашла! Серана накинулась на уже отошедшую от похмелья подругу. Рорикстед уже проснулся, пока Рея пыталась восстановить цепочку действий и последствий своего ночного загула. Не успела данмерка спросить у бывшей с ней часть этого веселья вампирши, что с ними произошло, как эльфку вновь огрели метлой по голове. — Да какого даэдра все меня бьют?! Что я такого натворила?! Повернувшись к крестьянину, что уже опустил своё « орудие» Довакин ясно дала понять, что уже начинает злиться. Хотя менее растерянной девушке выглядеть не перестала. Ещё бы, напившись до беспамятства, впервые в жизни, чтобы расслабиться и забыть скопившиеся у неё проблемы хоть на немного, оказывается, что она насолила едва ли не всем жителям Скайрима, из-за чего-то и дело получает по больной от выветрившегося алкоголя голове метлой! — Это ж скока наглости надо иметь, чтоб снова заявиться в этот город! Ну и что, какое твоё оправдание? Разговор с крестьянином, а именно Эннисом, длился долго. Рея никак не могла поверить, что она украла козу и продала её великану. И теперь нужно было возвращать этот должок, чтобы восстановить своё доброе имя. — Серана, расскажи мне, что за даэдра меня подери, хрень со мной была? Что со мной вообще было, чтоб я знала, за что получу метлой по голове в следующий раз! — Ну, мы с тобой пили в Рифтене, после свадьбы. — Это я помню. Помню немного Буйную Флягу. — Ага, там мы тоже пили. — А после ни черта не помню! — Ну, — заставив свою лошадь идти медленнее, Серана, едва сдерживая смех, хотя улыбка на её лице всё же была, начала рассказывать о бурных приключениях Довакин, что слегка переборщила не только с алкоголем, но и с наркотиками. — Твои люди из гильдии воров решили сделать тебе подарок и скинулись на услуги скульптора лица. — Галатил? — удивлённо спросила Рея. — Ага, именно она смогла вернуть тебе твоё лицо. Кожу правда пришлось брать из совсем необычных мест, а ухо и вовсе от какого-то данмера должника, но ведь сработало! Эльфка поморщилась. Думать о том, откуда они взяли кожу и ухо не хотелось. Представлять, как это выглядело — тоже. Но результат и вправду был, и был даже слишком хорош. Словно её никогда и не опаляли из драконьей пасти и не пытались прожевать. Магия чувствовалась в этом последствии операции, и Архимаг понимала, что чтобы это всё прижилось как следует, нужно будет ухаживать за лицом в несколько раз больше, чем она привыкла. Но в груди расплылось тепло. Она больше не была страшной, и можно было больше никогда не носить повязку, скрывающее увечье, что отбивало аппетит у её детей. — Да, надо будет сказать им спасибо. — А ты и сказала. Проставив всем выпивку за твой счёт и ещё чего-то. Но потом, потом было самое интересное. Тебе понадобилось в Вайтран. Ты захотела купить бивень мамонта, чтобы потом, зачем-то, отдать его Грегору, чтобы тот подарил его Изольде. Рея ударила себя по лбу ладонью. Тут же ойкнула, но кивнула, прося Серану продолжать. — Но ночью на торговой площади, разумеется, никого не было. И мы пошли в таверну. Там выпили ещё немного, а после у тебя завязался разговор с каким-то монахом. — Сэм! У меня письмо про починку посоха есть… — Вот именно на этот посох, вы с этим Сэмом и поспорили, кто кого перепьёт. И ты победила. И отпраздновала победу ещё парой бутылок странного пойла, которого тебе этот монах и подсунул. А потом, я просто потеряла вас обоих из виду! — Как это, потеряла? — А вот так, что нашла тебя лишь на следующий день, в богами забытой деревушке. По пути я конечно узнала пару подробностей… Слушай, а это не тот великан, которому ты козу продала? — Кажется он. — Рея слезла со своего коня, и увела его за камень, чтобы их не заметили. — И сколько великан отдал за неё? — в голосе Сераны чувствовалась насмешка. А вот Довакин было совсем не смешно. — Он отдал мне свой палец в обмен на козу. — Мать моя Азура… — шёпотом, полным ужаса и удивления, на одном вдохе, произнесла вампирша. Но Рея уже двинулась вперёд с мечом наперевес. Спустя ещё несколько часов и почти половины страны. — Морвунскар. И какого даэдрического хера, я бы захотела здесь выходить замуж?! — Ну, может, это было желание твоего возлюбленного. Серана откровенно потешалась со всей этой истории. Рея, поджав губы в немой злобе, пришпорила коня и поскакала галопом вперёд, чтобы выместить всю злость на некромантах, заселявших эту крепость. Вампирша, едва не падая с коня от смеха, последовала за подругой, чтобы подсобить той в смертоубийствах. Юная данмерка была очень зла, и сражалась даже с излишней горячностью. Не удивительно, что тёмные маги так быстро умирали, порой, не успев воспроизвести ни одного заклинания. Поднявшись по лестнице, вся в крови бедных и застигнутых врасплох магов, Довакин перерезала глотку последнему из них. И в этот момент рядом с ней открылся портал, откуда её звал, вроде бы знакомый голос Сэма. Не теряя времени, чтобы не успеть остыть, эльфка запрыгивает внутрь, без опаски, ведь разгорячённый мозг мстительной девушки не подчиняется обычной логике и инстинкта самосохранения. Вместе с ней, в этот раз, пошла и Серана. Рея и сама не знала, чего ожидала, прыгая в странный портал. Но точно не такого тихого, спокойного и даже романтичного места. Каменная дорожка, ручейки чистой воды и красивые цветы. Пахнущий тайной, но приятный туман, катящийся по холмикам и ступенькам ведущим вверх, создавал весьма интимную атмосферу. Которую не портили даже звуки пирушки, где-то в конце дорожки. Встречал их Сэм, собственной персоной. Довакин, не теряя времени, полезла за вещами, которые собиралась отдать монаху, вместе с кольцом и заявлением, что замуж она не собирается. Но мужчина начал разговор с абсолютно обворожительным голосом и обезоруживающей фразы. Или это атмосфера так повлияла на молодой организм девушки? — Рад видеть тебя живой и здоровой, дорогая. — Ага, путешествие вышло что надо. Ну и где мы? — Данмерка, словно была не в себе, завороженно осматриваясь. Сэм усмехнулся. — Так я и думал, что ты и не вспомнишь, как тебе довелось побывать тут в первый раз. А у тебя была та ещё ночка. Думаю, посох по праву твой. Опомнившись, девушка достала из мешочка вещи для починки оного. — Я принесла все, что нужно для починки. И ещё… — но девушку наглым образом перебили, когда она только хотела заикнуться о расторжении помолвки. — А, перья ворожеи и прочее. Можешь их выкинуть. Понимаешь… Сэма окутала странная шумящая фиолетовая сфера. Архимаг отскочила на добрых два метра подальше, роняя вещи в руках, и занимая их окровавленным мечом. Вместо монаха, на неё смотрел дремора. Очень величественный дремора, и Рее показалось, что это не единственное отличие этого индивида от призванных порождений Обливиона. « Отлично, я обручилась с демоном. Рвать помолвку будет тяжело» — Мне нужно было что-то такое — мужчина продолжил, словно он ничего такого не сделал. Довакин нутром почувствовала, что её заманили в ловушку. — Чтобы дать тебе стимул напиться и повеселиться от души. И у тебя это прекрасно получилось! — с каким-то детским восторгом произнёс демон. Данмерка сглотнула. Всё это выглядело как кошмарный сон. Демон, радующийся её успехам и пьяным приключениям?! — Я уж сотню лет так не развлекался. — Так это всё… Просто шутка? — с надеждой в голосе спросила девушка. — Просто шутка?! Даэдрический лорд Разгула не занимается просто «шутками»! — Рея опешила, меч в её руках дрогнул. Серана и вовсе не шевелилась, перестав рассматривать не обращающих ни на что внимания что-то празднующих людей за столом. — Я — Сангвин, даэдрический Князь Разгула! Знаю, знаю, как я мог тебе наврать? Но! Я ведь не мог тебе доверять, пока мы вместе не выпили! Всё начиналось как мелкая забава, признаю. Но вскоре я понял, что из тебя получится интересный носитель моего не-очень-святого посоха. Двойной смысл в описании посоха ввёл данмерку в ещё больший ступор. Она забыла, как дышать. — Он же сломан. — неожиданно подала голос вампирша. Но Сангвин не обратил на неё внимания, давая ответ застывшей данмерке. — Ерунда это всё. Роза Сангвина вечно ломается, а починить её можно силой мысли. Вот и починилась, кстати. Подумай только — бесконечный поток слуг. И честь быть избранным Сангвином. — И почему ты выбрал меня? — кое-как справившись с шоком, а заодно и с дыханием, спросила девушка. — Давай на чистоту, да? — кажется, даэдра хотел положить ей руку на плечо, но передумал, так как между ним и телом Довакин всё ещё стоял наготове меч. — Я не всегда продумываю свои решения. Но ты… — Даэдра обвёл непристойным взглядом собеседницу, и продолжил отвечать через пару секунд — ты много путешествуешь. Может чуть-чуть помощи от папочки Сангвина и твой курс слегка изменится… — Ну уж нет. — Рея потрясла головой, отгоняя наваждение. Да в лицо она ещё ни разу не видела ни одного из Лордов Даэдра. Но были вещи, которые точно стоит обсудить прямо сейчас. — Для начала, я хочу, чтобы ты отменил помолвку, раз это шутка. — Ха-ха-ха. Деточка, я знаю, что ты бойкая, но уж в этом условия ты ставить не можешь, хотя бы потому, что уже женатые, не могут отменить венчание. Это же не логично. А развода моя религия не предусматривает, уж извини. — Да я даже не помню, как соглашалась! И ничего не было, чтобы консумировать этот брак. Я решительно против! — А вчера ты была только « За» … — И вообще у меня уже есть жена, точнее была… В общем это физически невозможно! — Ну как же невозможно, дорогая? Какая попойка, без беспамятной любви и заключённого по пьяни брака? А про жену свою не волнуйся. Хоть десять заводи, как и мужей. Хоть за короля замуж выйди и стань его королевой. Я не ревнивый. Да и сам не без греха. В общем, не волнуйся и веселись, сколько хочешь, как хочешь, где хочешь, когда хочешь и с кем хочешь, у нас вполне свободные отношения. — Спасибо, ага. — даже как-то растерянно произнесла воительница, смотря на собственные ботинки и рисуя острием меча на земле волнистые узоры. — Да на здоровье. Но тебе, я думаю, пора идти. — Даэдра подошёл очень близко, Рея едва успела поднять голову, чтобы увидеть его лицо и губы, источающие приятный аромат дорогого вина и жара. Вдруг ей что-то сунули. Посох Роза Сангвина, была действительно в виде розы. — Муж ведь должен дарить жене цветы, не правда ли? А теперь, нечего тебя тут держать вместе с посохом. Веселись, и помни, я всегда к твоим услугам. Девушек окутала странная дымка, и в следующее мгновение они оказались на свежем морозном воздухе, возле врат, ведуших в город Виндхельм. В руках Довакин была деревянная роза, что своей силой могла призвать любого дремору, без задействия собственной магии обладателя посоха. Архимаг решительно спрятала это оружие, способное в злых руках, призвать целую армию из другого мира, и пообещала себе, никогда не использовать его, чтобы не быть ни чем обязанной Даэдре. Ведь они все те ещё обманщики, это знают, даже дети.***
Что может быть лучше, чем провести день в компании красивых эльфов-партизанов, борющихся за свои благородные цели и право жить счастливую жизнь, без гонений и унижений? Роза знала ответ на этот вопрос — всё что угодно, лишь бы никогда больше не проводить с ними время. Ни минуты в обществе « Белок », потому что радушием и гостеприимством лесные бандиты не походят на своих собратьев, проживающих в « Средиземье», другом фэнтизийном мире с эльфами, от слова « совсем ». И особенно это видно по их отношению к пленённым Dh’oine. Сейчас была лишь холодная тьма, в купе с противной влагой сырой после дождя земли. Совсем не мягкой, не приносящей покоя ноющим оцепеневшим конечностям и телу. Роза лежала, стараясь сжаться в комок, чтобы сохранить немного тепла, и прокручивала в голове все произошедшие за день события. С другой стороны полянки послышался мужской звонкий смех эльфа, отдыхающего у костра. Днём, после того, как закончился дождь, и выглянуло солнце, стало чуточку легче из-за принесённого осенними лучами тепла. Но страх никуда не делся. Допросы делились на две разновидности. Настоящие и ненастоящие. Их Роза научилась отличать почти сразу. Ненастоящие — были вымещением злобы и негодования по средствам использования эльфами Старшей Речи, как собственного языка, который презренные люди понимать не должны, а так же плевков и угроз в молодых и звонких голосах, что источали презрение и неприкрытую агрессию. Но никто к ней и пальцем не прикасался. Такое можно было терпеть. Настоящих же допросов было всего три. Проводили их три разных существа: первым был полукровка эльф-блондин, его имени Роза не знала, так как по игре он ничем не выделился. Он же был тем, кто похитил девушку с похорон, тем, кто протащил её по лесу, и тем, кто связал, и кто затащил её на верхушку дерева с густейшей листвой — один из скрытых постов эльфьего дозора. Вторым же был Йорвет, сказавший ей всего две фразы, между которыми не почурался держать её за волосы, тем самым негласно угрожая сорвать скальп, что только заставляло придерживаться зрительного контакта, и лишало возможности абстрагироваться, как от боли, так и от разговора. Искалеченное лицо атамана вблизи было страшным и неприятным, не смотря на то, что все основные « уродства » как и раньше, скрывала повязка с банданой. Роза плакала молча, являя собой жалкое зрелище бесполезной жертвы обстоятельств. Напуганной и абсолютно потерянной. Третий посетитель не был ни эльфом, ни человеком, ни кем-то ещё, кого можно было ожидать встретить здесь. Неожиданно, на такой высоте, в глубине кишащего опасными и прожорливыми тварями леса, появился кот. Обычный чёрно-белый кот, что разбудил пленницу своим зловонным, но горячим дыханием, щекотными длинными усами и мокрым носиком. Посмотрев в заплаканные глаза девушки, незнакомый котяра чихнул, поливая окружение слюнями и соплями, Роза зажмурилась, попыталась потереться лицом о кору дерева, чтобы вытереть плевок уличного кота. А после это животное, ничуть не смутившись взгляда дозорных эльфов и их скромных движений и звуков, призванных отогнать непонятно откуда взявшегося представителя семейства « кошачьих », забрался на бок к лежащей связанной пленнице, с целью как следует полежать. Брюнетка резко стала не против такого пушистого стражника, с ним не было одиноко и грустно, а во-вторых — он был тёплым. Неожиданно, но плавно, под приятную вибрацию мурчания и тепла животного тела, измученная девушка уснула. Её очки с самого начала забрали, Йорвет зачем-то держал их у себя за поясом. Глаза, которые постоянно теряли фокус и видели перед собой лишь силуэты и расплывчатые пятна, быстро уставали и начинали болеть. Сейчас же наступил сон, сопровождаемый песней на кошачьем языке. Роза проснулась от острых когтей на своих рёбрах. Дёрнулась от неожиданности, но животное не слезло. Кот, вздыбившись, подняв и распушив мелко трясущийся хвост, во всей красе являя девушке свою незащищённую задницу, на кого-то шипел. Брюнетка не могла понять, что происходит до тех пор, пока не услышала голос. Голос человека, которого она всю дорогу надеялась никогда не встречать лично. — И Белый Волк верит в их магию? — Gwynbleid верит в их познания о будущем. Их защитница… — Драконья затыкалка, которую вы раздраконили. Она оббежала уже весь лес. Но не слова больше. Твоя пленница проснулась. Кто-нибудь, снимите с неё кота, пока он не отдавил ей всё. — An’badraigh aen cuach! Essea affar a dema d’yaebl avkommor servieren geashie en. - горячо высказался один из эльфов Йорвета. Брюнетка поняла дословно, чем так недоволен боец белок, а именно тем, что трогать дьявольского кота, что прислуживает ведьме, он не собирается. Роза нахмурилась. Никакой ведьмой она не была, а обучиться магии у Реи ещё не успела. О том, что она не должна была вообще понять, о чём идёт речь, догадался наблюдавший за ней Лето. Кот спрыгнул с тела девушки, на что та болезненно ойкнула. Лето из Гулеты, известный пока в узких кругах так же, как Убийца Королей, присел рядом с пленной. Роза бы удивилась тому, как такая гора мяса вообще удерживает равновесие в столь малом пространстве, если бы не была так напугана. Как странно иногда крутит с нами сознание. Брюнетка не боялась, что проговорится о чём то Йорвету, который не славился хорошим отношением к пленным, а совсем наоборот. Знала, что если её не спасут, то умирать она будет долго и мучительно. Даже если всё расскажет, то в живых не оставят. Но Йорвету не нужны её знания вариативного будущего. Ему нужен был ведьмак, Геральт из Ривии, чтобы тот ответил на парочку вопросов, накопившихся у эльфа. А чтобы выманить Белого Волка на разговор, Йорвет предложит в обмен на это вернуть девчонку. Всё просто, как арбуз. И только поэтому Розу ещё не насадили промежностью на пчелиное гнездо. Лето же совсем не нужно говорить с Геральтом. Лысый понимал, что раз Геральт потерял память, то и говорить им не о чем. И с Розой ему было бы не о чем говорить. Но вот он здесь, сидит перед ней на корточках и рассматривает. Внимательно, исподлобья. Кривя кривое лицо в улыбке. Брюнетка захотела проглотить язык. Единственный кому не нужно знать будущее, и кому, по крайней мере, сейчас, Роза помогать не намерена, чтобы не нарушить временную ветку, по ходу которой Геральт из Ривии вспомнит всю свою жизнь. Лето не глупый, коим ему удобно притворяться, и ценность знания будущего манила его, как и любого здравомыслящего человека, что рискнул всем, и теперь думает, а оправдан ли был риск, потому что всё вокруг подозрительно указывает на его неправильную ставку. А услуги онеромантов очень дороги. Для преступников тем более, а тут нате. Прямо в руки приплыла ясновидящая. Проверенная и настоящая, раз ведьмак Белый Волк озабочен её безопасностью. И Лето спросит. Спросит то, что его беспокоит больше всего остального. — Завтра мне съесть зайца, или давиться кореньями и орехами? Роза вытянулась в удивлении. Молча, оценивающе осмотрела ведьмака, но смеха не услышала. Не хотела говорить ничего, но Лето смотрел пристально, долго и не отступал. Девушка решила, что если она будет отвечать общими фразами, то её оставят в покое. И самое главное, когда тебе задают вопрос, отвечая на него вопросом, ты не даёшь никаких ответов и лишь раздражаешь собеседника, что хочет узнать чёткий и ясный ответ — так учили на первых парах « Психологии» в колледже. Брюнетка решила воспользоваться этим. Голос её дрожал от бессилия, холода, голода и страха, но не был писклявым, скорее уставшим и слегка отрешённым. — А разве у тебя есть заяц, чтобы сейчас решать, будешь ты его есть или нет? Лето молчал. Прищурив глубоко посаженные глаза, оценивающе смотрел в лицо связанной девушки. Роза отводила взгляд. Почему-то подумала, что этот ведьмак может на неё сесть, и раздавить. Его ладонь была размером с её лицо, что так же заставляло воображение представлять, как он без усилий выдавливает ей глаза. Напряжение нарастало, пока выходец из школы Змеи не улыбнулся, склонив голову на бок. Его басовитый голос был тихим, спокойным и умеренным. И если бы девушка не знала его прошлого, то решила бы, что мужчина дружелюбен. — Хороший ответ. Ты не рассматриваешь возможность того, что завтра я его поймаю. Но с чего ты взяла, что его у меня нет сегодня? — Был бы ты здесь, если бы охотился за ним, или уже поймал? По выражению лица, кажущегося добрым, Убийцы, Роза вдруг поняла, что он имел ввиду. И что её слова ведьмак трактовал с двойным смыслом. И что она случайно, стараясь выглядеть ничего не знающей, всё же намекнула Лето о том, что зайца, а в данном случае, восстановления школы Змеи, ведьмаку и его друзьям не видать ни сегодня, ни завтра.…И вообще никогда. — Хорошо. Слушайся старших, и может тебя никто не тронет. Когда Лето оставил её со своим бесплатным советом, Роза позволила себе тихо заскулить. Не вмешиваться в канон истории не получалось, даже если не делать совсем ничего. Отсидеться в стороне не получается, потому что они, как попаданки, стали частью этой истории, и на них будут обращать внимание, просто потому что они уже существуют рядом с главным героем, вокруг которого всё и крутится — ведьмаком Геральтом из Ривии. Не было бы их, всё шло бы своим чередом. Но теперь, из-за того что они здесь… Лоредо заметил её, Розу, на рынке, и оказалось, что она в его вкусе. Узнавший об этом Роше, решил воспользоваться этим, чтобы получить более веские доказательства предательства коменданта. Из-за чего ветка с поиском Розы Памяти для Геральта, и дальнейшей ветки признания вины Лето, его побега и прочего — отложилась на более позднее время. Из-за чего Йорвет и решил действовать сам. Раз Геральт не пришёл к нему в назначенное вселенной время, то атаман Белок сам позвал его к себе, а это уже грубое расхождение с каноном. И цепная реакция была вызвана лишь одним — прогулкой Розы по торговой площади, с целью купить новое платье. Роза понимала, что дело не во времени, а в событиях. В городе они всего неделю, за которую успели уже наворотить делов, но в игре на это всё ушло бы куда больше игровых дней, и если не трогать основные квесты и последующие за ними большие события, то и дальнейшего развития не было бы. А из-за того, что в этот мир попало несколько людей, которые не должны были быть здесь вообще — всё идёт наперекосяк. Брюнетка тихо плакала, уже без слёз, о том, что ей нужно было догадаться раньше, что встревание во временной континуум имеет свои последствия. В данном случае — ускоренные события и переплетения. Оставался лишь один вопрос. Если здесь, в фактории на границе Темерии и Аэдирна, значимые для судьбы события происходят слишком поспешно, то тоже ли самое происходит и в другом мире? Может и там что-то торопится произойти раньше, чем должно было бы, или же их попадантичество влияет лишь на ту местность, где они есть и будут после? Разумеется, если выживут. Хотя всё вокруг словно нарочно старается лишить их жизней. Вот что значит не в том месте и не в то время. Продолжать и дальше меланхолии не было возможности. Как только солнце скрылось за горизонтом, Розу, как тряпичную куклу, спустили вниз и утащили в общий лагерь. Там, где были разведены костры, где пахло лечебными травами и какие-никакие, но лежанки. Девушку оставили под деревом, вдали от тепла и света. Оставили одну, понимая, что ей не сбежать без посторонней помощи. А помощи и не было. Оставалось лишь лежать на холодной земле и занимать мысли думами, так как сон не приходил. Роза не привыкла спать на сырой земле. И совсем отвыкла спать в одиночестве. — Мрр мяу? Заискивающее мурчание раздалось над ухом. Брюнетка повернула голову и увидела возвышающегося над собой чёрно-белого кота с перепачканной мордочкой. — Иди, а то они опять тебя пнут. Но котяра лишь повёл ухом в сторону шума у скромного костра. Только сейчас Роза заметила, что у животного в пасти что-то было. — Уходи. Они голодные и злые. Отнимут твою полёвку. И тебя заодно сварят. Иди-иди. Пчхи! Но вместо того, чтобы послушаться совета начавшей простывать девушки, хвостатый залез к ней на живот и, покопав мягкой лапкой, не выпуская когтей, манжеты на декольте изодранного и уже безвозвратно грязного платья, скинул на её грудь свою едва тёплую добычу. Роза поморщилась и попыталась скинуть с себя трупик животного. Как эта самая добыча начала шевелиться. Голова у брюнетки закружилась. Она взвизгнула и попыталась отползти подальше от такого подарка и того, кто ей этот подарок принёс. Кот видимо обиделся, так как схватил добычу и сев напротив девушки, начал сам её потрошить и жевать. Роза, впервые в жизни, сказала спасибо за то, что у неё плохое зрение, и все прелести жевания сырой тушки грызуна она не видела. Но её подвижность не осталась не замеченной. Получив заряд ядовитого шипения и пинков по ногам, эльфка, что пришла проведать пленницу, удалилась. Роза ещё раз чихнула, через не долгое время зашлась удушающим сухим кашлем. А после в ночном осеннем лесу девушке стало жарко. На смену жару приходил озноб. Кашель учащался, раздирая горло. Все признаки простуды на лицо, но никто не дал ей элементарно попить воды. Ночь была в зените, когда девушка в очередной раз стучала зубами под натиском необъяснимого внутреннего холода. Кот, то и дело убегающий куда-то и пробегающий мимо, в этот раз остановился и лёг рядом, позволив девушке прижаться к нему. Он был тёплым, пушистым и приятно вибрировал под обветренной бледной щекой. Роза надеялась, что сможет дожить до утра. И что её совсем скоро вернут хоть в какую-то цивилизацию. В конце концов, прочувствовав жар шерсти другого живого существа, брюнетка, наконец, смогла заснуть беспокойным сном. Утро наступило с мокрым звериным носиком и шершавым языком. Открыв слипшиеся от засохшего пота глаза, девушка увидела перед собой шеренгу из семи трупиков разных мелких зверюшек. Кажется, вон то оранжевое длинное пятно, есть не что иное, как белка. — Смотрите-ка. Этот зверь принёс нашей ведьме завтрак. Ну точно ведьму в плену держим. — А ну заткнулись. Приказано отвезти её к командиру. Ведьмак с компанией явились. Поднимайте её — и потащили. Быстро, я сказала! Роза не понимала, кто и где говорит. Глаза слипались, хотелось спать, есть и вообще лечь под одеяло и не вылезать оттуда неделю, и чтобы горячий чай, с лимоном, мятой и мёдом. Но вместо этого чьи-то руки хватают девушку под подмышки, разрезают верёвки для более свободного передвижения и толкают вперёд. Обессиленная, брюнетка падает вперёд, едва успевая заслонить лицо от быстро приближающейся земли. Мозг не соображает, охваченный лихорадкой. Все силы уходили на то, чтобы не обмочиться, после долгого терпения. — Малена, я не потащу эту блядскую человечешку на себе. — Капитан сказал доставить, значит, мы её доставим, иначе сам будешь ему объясняться, ты понял меня?! Опять руки, опять кто-то тянет. И если до этого брюнетка примерно понимала, что говорят эльфы на своей Старшей Речи друг другу, то теперь это всё превратилось в фоновый шум. Всё тело тряслось, шаги получались маленькими и неуклюжими, будто девушка забыла, как ходить. Постоянные толчки в спину и несвязные крики никак не помогали идти ровнее и быстрее. И всё-таки её потащили. Нехотя, с нецензурными словами, но всё же подхватили под обе руки и потащили вперёд, сквозь чащу, сквозь лес. Роза потеряла сознание, когда они вышли на просторную поляну. Последнее, что девушка и видела и слышала, были размытые пятна, так похожие на её друзей, и какие-то крики. А после сознание вновь поглотила тьма.***
Воительница в доспехах не успела даже дёрнуться по направлению к падающей на другом конце полянки подруге. Рука ведьмака остановила её, сжав предплечье, оберегая от беспечных поступков. — Так ты обращаешься с ценными пленниками, Йорвет? Ты обещал, что вернёшь её живой и здоровой. — Я обещал вернуть её живой, Gwynbleid. И она жива до тех пор, пока ты не скажешь что-то неподобающее. — Чего ещё ты хочешь? Я явился по твоей просьбе, предупредил о предательстве, даже перевыполнил свою часть уговора, а ты всё ещё не отдаёшь нам девушку. Геральт сдерживался, оставаясь холодным и расчётливым. Рея жалела, очень жалела, что не может позволить себе раскроить череп этого высокомерного эльфа, что сейчас стоял в показательно задумчивой позе. Лучники всё ещё держали их на мушке, данмерка прекрасно слышала, как в тишине леса, скрепят под натяжением их луки. Ведьмак тоже это слышал и видел, прекрасно осознавая, что столько стрел отбить не сможет. Они на этой поляне добрых пол часа общались о целях атамана, спорили и слушали друг друга, но им всё ещё угрожали. — Отпусти их, Йорвет. У тебя есть я. — Да вы все у меня, — с некой насмешкой в голосе произнёс атаман разбойников, его губы исказились в отвратительной ухмылке. — Ведьмак, который ищет не красивой смерти. Краснолюд-предатель, который плюёт на честь своих братьев. И воительница, что жаждет отдать жизнь за Dh’oine. — Знаешь, на что я плюю, хер ты моржовый?! — в разговор неожиданно вклинился раздражённый всей этой ситуацией краснолюд — На вашу щенячью стаю, из-за которой гибнут невинные люди! — Невинные люди? С каким волнением ты это говоришь. Невинных людей не бывает. — Так вот кто на самом деле опаснейший преступник этого леса, — данмерке осточертело стоять в стороне, пусть взгляд её глаз и был прикован к уже ушедшим сопроводителям Розы, нити разговора она не теряла, — искалеченный эльф, что похищает беззащитных девушек, и жаждет, чтобы им пугали непослушных детей по ночам. Ты жалкое подобие воина, который не видит дальше своего носа. И вместо того, чтобы заняться сохранением жизней своих людей и озаботиться старым товарищем, которого едва удалось спасти, в благодарность выдать нам предателя, избавив и себя и нас от проблем, ты стоишь здесь, считая, что наши жизни в твоих руках. — Мир не делится на чёрное и белое, beanna. — Йорвет, который, наконец, обратил своё прямое внимание на воительницу, был спокоен. Удивительно спокоен, хотя казалось бы, должен был вспылить. Но кажется, с тем, как он вёл себя рядом с воительницей, он воспринимал её не серьёзнее, чем ничего не знающего ребёнка. Рею это оскорбляло. Но эльф уже продолжал разговор с ведьмаком, не обращая внимания на других его сопровождающих. — Но если то, что вы говорите правда, dh’oine умрёт. Но одних слов недостаточно. Девушка напряглась, считая, что под словом дхоине, имеется в виду Роза. Но эти опасения развеял молчаливый приказ атамана, чтобы подчинённые убрали луки. И те их опустили. Хотя вздыхать со спокойной совестью было ещё рановато. Эльф в красной бандане явно что-то задумал. Геральт только сейчас отпустил Довакин из своей хватки. — Ты всё ещё доверяешь этому убийце? — Пока у нас есть только ваши слова, против его. Возможно, вы лжёте… — но эльф явно показывал, что сомневается в лояльности убийцы королей. Видимо у него были подозрения на счёт поведения ведьмака и раньше, и сейчас оставалось лишь надавить. Главное правильно это сделать. Рея решила попытаться. — Значит Киаран тоже лгал. — полным льда голосом произнесла девушка, складывая руки на груди. — Это несложно проверить. — Довакин показалось, или голос атамана стал слаще? Она скинула с себя это наваждение. Единственный глаз эльфа смотрел с прищуром и презрением всегда, если только дело не касалось разговора о чём-то, что радовало его самого. Например о истинном правителе с Востока, или о расправе на людьми. Рея понимала, что перед ней стоит фанатик, слепой в своей вере и зубами вцепившийся в последнюю надежду на смысл жизни. Такие существа ещё опаснее тех, которым нечего терять. — Посмотрим, что скажет Лето на ваши обвинения. — Где он? — Геральт видимо и сам зарделся надеждой о том, что скоро всё закончится. Рее тоже хотелось бы, чтобы это было так, но их ещё не отпустили. И Розу не вернули, а значит это не всё, чего хотел от них глава эльфьей шайки. « И сейчас наверняка последует предложение, от которого нельзя отказаться» Йорвет прищурился, гадко улыбнулся. Медленно развернулся и сделал несколько шагов прочь, но после развернулся. Довакин покачала головой на эту театральщину. План у атамана был, и довольно давно. И нужные слова тоже. — В руинах Калмеведд. Он почему-то любит это место. Мой отряд будет нас прикрывать. Готовы? Как же Довакин надоело идти на поводу у террориста. Но другого выхода не было. Иначе им не только не вернуть похищенную девушку, но и не поймать Убийцу Королей, чтобы снять с себя обвинения, и продолжить свой путь дальше. — Встретимся на месте. Нам нужно подготовиться. — сжав челюсти, но как можно дружелюбнее, сказал Геральт. Рея шумно выдохнула через нос. — Головой за Розу отвечаешь, ты понял? Йорвет оскалил зубы, с насмешкой в глазу, смотря на шипящие угрозы девушки. — Varhe arrive wie erglau eigean, Feainweddien. Девушка молча развернулась и пошла следом за Геральтом. Когда они были на более ни менее приличном расстоянии от места их сбора, позволила себе пнуть пень. — Этот подлец подготовился! — А как ты хотела? Он назначил время и место, нужно было ожидать засады. — Зря ты не дал мне оторвать его уши. Этот… Теперь мы для него работаем? Убеждаем, что Лето его предал, когда это очевидно?! — Рея, я бы не стал говорить об этом так громко. — Да плевать. Ему то плевать. Ещё и обзывается на своём этом. — Хм… — задумчиво протянул ведьмак, сверяя клокочущую от ярости Довакин взглядом жёлтых глаз, но убеждать её в том, что Йорвет её никоим образом не обзывал, не стал.***
— У неё лихорадка. Наша ведьма заболела. Несёт бред и постоянно зовёт… — Малена умолкла, под строгим взглядом командира, и лишь спустя несколько секунд продолжила, тише чем требовалось — тебя. Йорвет ничего не сказал. Резко кивнул, давая немой приказ двигаться дальше. Он никак не рассчитывал, что единственный рычаг давления на Белого Волка и его помощницу, будет так слаб телом. Ещё не хватало, чтобы от неё заразились его бойцы. В лесу нет лекарей и тех, кто мог бы помочь. Девчонку нужно было изолировать, до тех пор, пока он не отдаст её в руки людей. Ему простуда не страшна, и чтобы исключить из этого порочного круга своих подчинённых, Атаман сам подбирает бледную девушку на руки и относит ближе к уже тлеющему костру. И только он взял в руки дырявые, грязные, но тёплые походные «покрывала», как болеющая заговорила. Хрипло, тихо и бессвязно. Но атаман её слышал. — Йорвет… Лето предатель. Вас ждёт засада, Синие Полоски… Геральт не знает…- зашлась страшным кашлем, эльф с нечитаемым лицом смотрел за извиванием тела, пока она не нашла в себе сил нести бред дальше — Верген падёт, если Геральт не пойдёт с тобой… Саскию отравят… Спаси дракона Розой Памяти. Беги к ней, забери тюремную барку с пленными эльфами, они ещё живы… Забери всех лучников и плывите к ней. — Взгляд помутнённых жаром зелёных глаз стал слегка осмысленнее — Она окружена врагами. Ты нужен ей там, Йорвет. Йорвет… Йорвет молча, но с меньшим презрением, чем мог, кинул в девушку покрывалами. От поднявшегося ветра, пепел поднялся ввысь, раздувая едва потухшие угли.