Часть 1
12 апреля 2017 г. в 18:59
— Я Бетс, — широко улыбается девушка и мотает головой, от чего ее толстая каштановая коса перекидывается ей через плечо.
Хаято смотрит на незнакомку и падает вниз, на черное картонное дно вселенной, туда, где рождаются и погибают бумажные звезды. Что-то непонятное начинает зарождаться в его душе, легкое, еле уловимое, оно ворочается в его сознании и выталкивает на свет затертые, обгорелые и тщательно скомканные, запрятанные воспоминания.
Хаято больше не в падении, Хаято ударяется о дно.
— Бетс, — терпеливо повторяет девушка, медленно, четко выговаривая, как какой-то механизм. — Меня зовут Бетс. Ты меня понимаешь?
Она говорит по-английски, и —
боже, вы серьезно сомневались? — Хаято ее понимает. Хаято ее понимает и молчит, молчит-молчит-молчит, всем сердцем желая открыть глаза и понять, что это был лишь фантастический, ни в коем случае не реальный сон.
Девушка — не Десятая, не Десятая, Хаято не хочет в это верить! — озабоченно хмурится и качает головой, бормоча что-то о сильном сотрясении и дезориентации.
Но Хаято не дезориентирован. У него наверняка сотрясение мозга, да, он не спорит, но он не дезориентирован.
У Хаято просто дежавю, и Хаято просто в шоке.
— Господи, ну скажи хоть слово! — молит незнакомка, заламывая руки и беспомощно смотря на него.
— Гокудера, — выдавливает из себя Хаято, чувствуя себя безбожно по-дурацки.
Эффект дежавю усиливается, и ему почему-то все время кажется, что сейчас из кустов выбежит чертов Реборн с бейсбольным придурком. — Я Гокудера.
Девушка облегченно вздыхает и снова улыбается — Хаято хочется выколоть себе глаза. Хрустит пальцами, разминает руки, а потом довольно смотрит на растерянного Хаято.
— Итак, Гокудера, приятно познакомиться. Надеюсь, мы сдружимся. Ты только не умри, хорошо?
***
Это безумие.
«Это безумие», — бьется в голове у Хаято, а он раздраженно отмахивается от подобного рода мыслей, как от назойливых мух.
Но это правда безумие.
(Не)Цуна-Бетс мило улыбается и просит его не умирать, а у Хаято вырывает землю из-под ног.
Хаято хреново.
— Ну, на самом деле все не так уж и плохо, — извиняющим тоном произносит Бетс, но Хаято даже не смотрит на нее.
Он ей не верит. Ни одному слову этого фантома, вторгнувшегося в его жизнь нагло и без предупреждения, посыпая соль на ноющие раны и издевательски смеясь в лицо.
Даже если бы Хаято всем сердцем захотел довериться этой болезненно мозолящей глаза знакомой-незнакомке, он бы не смог.
Цуна умерла. Умерла-умерла-умерла, не верь, глупый, верный пес Хаято, не верь, не позволяй морочить себе голову, умерла, слышишь?!
Цуны больше нет, и идеалов Хаято тоже больше нет, и ничего больше нет. Мир рассыпался на осколочки. Мир потух вместе с янтарным пламенем.
Хаято бы исчезнуть, пропасть вместе со всем остальным.
Но Хаято сидит здесь, перед огорченной спасительницей, и пустыми глазами смотрит вдаль.
Это жестоко и чертовски несправедливо.
Лозунги «Миру — мир!» скукоживаются в бушующем огне и рассыпаются пеплом.
Хаято хочется раствориться в воздухе, Хаято почти растворяется, но его удерживают за руку. Бетс робко улыбается и становится Цуной.
У обессилевшего, потерянного Хаято зарождается огонек сумасшедшей надежды.
Она протягивает ему ладонь. Он хватается, чтобы больше никогда не возвращаться.
***
Где-то на периферии сознания слышится чей-то обреченный стон и несчастное «Не получается! Он не слышит, Реборн-сан, он не слышит!».
