Ты — мелодия моей жизни

       Ник плотно закрыл за собой дверь. Прижался лбом к холодному матовому стеклу и глубоко вдохнул несколько раз. Больницы всегда внушали ему неприязнь. Особенно если в закрытой палате лежит его лучший друг. Особенно если он в коме уже несколько дней.         Ник обернулся и посмотрел на лежащего на кровати парня, подключенного к множеству приборов, непонятно для чего предназначенных, но тихо жужжащих. Их шум методично сводил с ума. Но он означал, что обвитый проводами Крис всё ещё жив. Пусть и с трудом, но сердце, перенёсшее бесчисленное количество операций, продолжает биться. Слабо и неуверенно, но оно не останавливается. Пока.         Резким взмахом головы Ник отогнал непрошеные мысли прочь. Приставил вплотную к кровати стульчик для посетителей, опустился на него, положив локти на спинку и не сводя глаз с друга.         Да, часто видел Криса в больнице, постоянно навещал, пытался как-то поддержать и даже развеселить. Но сейчас всё казалось бессмысленным. Он мог делать всё, что захочет, но ему не ответят.         Ник понял, что до безумия хотел бы снова увидеть улыбку Криса. Пусть и вымученную, перекошенную болью, но улыбку. Он поднес ладонь к бледному, почти сливающемуся с простынями лицу и подушечками пальцев провёл по острым скулам и впавшим щекам. Как же хотелось верить, что парень просто крепко заснул. Вот сейчас он откроет глаза, слегка потянется, сядет на кровати и скажет: «Уже утро? Как-то слишком рано наступило». Но нет. Крис всё так же продолжал лежать, не шевелясь.         — Знаешь, — заговорил Ник, не убирая руки. Сначала его голос слегка сорвался, но затем стал ровнее. — Это странно, но я хочу с тобой поговорить. Ты всегда умел выслушать. Наверное, ты — единственный человек, которому я всегда всё рассказываю. Врачи сказали, что нет никакого смысла и ты ни на что не реагируешь. Но плевать. Пришли результаты экзаменов и, чёрт, Крис. Ты не набрал эти триста баллов. Я не знаю, на чём просел, и мне жутко тяжело говорить это, но в университет уже не поступишь*.        Ник замолчал и посмотрел в окно. Прекрасная летняя погода, в которую они всегда разъезжали в парке на роликах. Пока не наступило окончание тринадцатого класса, а вместе с ним и постоянный стресс. Из-за которого у Криса стало сдавать сердце, начались регулярные боли и он принял большую, чем обычно, дозу лекарств.         Тот последний звонок, во время которого Ник смог разобрать только «плохо» и «помоги», он запомнит если не навсегда, то на очень долгое время. Почему Крис позвонил именно ему, а не в скорую? Что смог бы он сделать, находясь на другом конце города? Только вызвать медиков и верить, что ещё не слишком поздно.         — Ты напугал меня, Крис, — снова продолжил монолог Ник, беря свободную от проводов и капельницы ладонь друга. — Ты меня, конечно, всегда пугаешь, но настолько сильно в первый раз. Когда я узнал, что ты в коме… — Ник судорожно сглотнул и сжал столь хрупкую сейчас руку в своей. — Прости, что так долго не заходил. Не хотели пускать к тебе, потому что не родственник. Пришлось отца просить, чтобы он тут договорился со всеми и мне разрешили прийти. И да, — парень подошёл к двери, возле которой поставил рюкзак. Взяв его, снова сел на стул и расстегнул замок. — Я тут принес для тебя кое-что. — Первой Ник достал мягкую игрушку-лиса. Немного потрепанная годами, сделанная из уже выцветшей и не такой яркой рыжей ткани и с затертым пушистым белым мехом на грудке, она была бережно и аккуратно подшита. Глазки-бусинки заменены на блестящие черные пуговички, а на шее был завязан красивый бант, собранный из тёмно-синей атласной ленты.        — Никто не додумался принести тебе Тотошку, вот я и решил исправить это, — Ник, улыбнувшись, положил лиса рядом с худощавым плечом друга. Сколько раз Крису говорили, что взрослые мужчины не спят с мягкими игрушками, а тот всё равно обнимал своего Тотошку и с гордо поднятой головой уходил в комнату, не забывая добавлять, что тогда он ребёнок.        Следующей на кровать опустилась книга.        — Я не знаю, сколько времени ты планируешь так пролежать, и не знаю, разрешат ли мне прийти ещё хоть раз. Но хотел бы почитать. Ты же всегда любил «Хоббита», вот я и подумал, что это хороший вариант. Но если хочешь чего-нибудь другого, то дай знать, — горько усмехнулся Ник, убирая рюкзак на пол и задвигая его ногой под кровать, чтобы не мешался. — Я бы взял и другие твои вещи. Ноутбук там или учебник какой, но пока это не нужно. Когда очнёшься, обещаю, притащу всё, что только захочешь.         Ник открыл было книгу и попытался начать читать, но запнулся уже на первых словах. Захлопнул её и положил на прикроватный столик, сел, отвернувшись от друга и запустив руки в длинные волосы, а локти упёр в колени.         Он не мог смотреть на такого Криса, не мог. Уже привык к его всегда веселому смеху, блестящим голубым глазам, исполненной сарказмом и юмором речи. И то, что он лежал сейчас тут, даже не находясь в сознании, было как-то… Неправильно.         — Я не знаю, слышишь ты меня или нет. Но, чёрт возьми, возвращайся, — пытаясь сдержать слёзы и не разрыдаться как девчонка, произнёс Ник, всё так же сидя спиной к другу. — Ты же сильный, сможешь. Поэтому давай, раскидай там всех в своем подсознании, убей главного босса и возвращайся. И помни, что я рядом. Пусть катятся все к дьяволу, если больше не захотят пускать к тебе. Не оставлю одного. Не сейчас, когда тебе так нужна поддержка. Просто, Крис, вернись. Я так скучаю по тебе, — фраза сорвалась с губ, и следом за ней весь контроль над собственными чувствами рухнул. Ник запрокинул голову назад, смотря на белый потолок мутным от слёз взглядом.         «Белый — мой самый нелюбимый цвет, — пронеслись в памяти слова Криса, — в больницах всё всегда белое».        О, как же хорошо Ник теперь понимал его. Раньше он никогда и не задумывался о больничных цветах, всегда был слишком увлечён разговором с другом. Но сейчас этот чёртов цвет чистоты и невинности давил со всех сторон. Заставлял почувствовать себя слишком грязным и порочным, раскаяться во всех грехах. И каким же огромным был их список!         Ник встал на ватные ноги и схватился за спинку стула, пытаясь не упасть. Больше не слёзы, а слова душили его.         Опустившись на краешек кровати, он снова схватился за голову. Слёзы медленно скатывались, оставляя за собой мокрые дорожки.         — Прости, Крис, — едва смог прошептать парень, поднимая взгляд на друга. — Я всегда думал, что нужен тебе. А знаешь, на самом-то деле, это ты необходим мне. Только почему-то я никогда и не задумывался о таком варианте. Это же ты всегда лежишь в больнице, а я пытаюсь поддерживать тебя. Но сейчас… Чёрт, да мне никогда так хреново не было, как сейчас, когда ты… Такой.         Ник снова замолчал, но тишина слишком сильно давила. Чтобы хоть как-то успокоить расшатанные нервы, он начал теребить край простыни. Мысли нескончаемым потоком проносились в мозгу, но выделить из этой неразборчивой кучи что-то одно было просто невозможно. Оставалось только сидеть и ждать, когда же всё успокоится.         Три раза Ник слышал надоедливую мелодию звонка и все три раза игнорировал. Он знал, что ему звонила девушка, с которой они планировали сходить на свидание, но всю последнюю неделю парень только отменял встречи. Наверняка сейчас она начнет говорить, что её не ценят, не любят и вообще она может найти себе гораздо более чуткого и заботливого парня. Удачи, Марта. Или Луиза? Или…         — Да какая разница, — пробурчал себе под нос Ник, вытирая рукавом слёзы, — все они одинаковые.         Нет, конечно, на самом деле девушки были разными. С разными увлечениями, внешностью, желаниями. И к каждой был нужен свой подход: с одной они ходили в кино на романтические комедии, с другой гугляли по музеями, с третьей — бухали в клубах. Но, несмотря на такие различия, кое-что объединяло всех: ни с одной из них Ник не был по-настоящему близок.         Только Крис имел исключительное право прийти к нему в любое время дня и ночи. Они могли проговорить несколько часов, а потом заснуть в одной кровати, до рассвета рубиться в приставку и отключиться прямо на полу или же просто молчать и не прерывать такую уютную тишину.         Короткий звуковой сигнал оповестил о новом сообщении. Достав телефон из кармана, Ник быстро его просмотрел.         «Не звони мне больше, козёл! Если тебе так дорог этот твой Крис, то с ним и трахайся!»         — Как грубо, — фыркнул Ник, убирая телефон обратно. Для парня было само собой разумеющимся, что человек, которого он знал чуть ли не с рождения и которому доверял полностью и безоговорочно, был ближе, чем какая-то очередная подруга, имени которой он даже не мог вспомнить.         — Меня только что бросила девушка, — улыбнулся Ник, обращаясь к Крису и смотря на его закрытые глаза. — Да и чёрт с ней. Знаешь, сколько раз ты срывал мои свидания? Конечно, не знаешь, я же не говорил никогда. — Парень аккуратно, стараясь ничего не задеть, подвинулся ближе и снова взял ладонь друга в свою. — Несколько раз прямо из объятий вырывал. Но плевать на это. Плевать на всё, Крис, пока ты лежишь здесь. Как можно думать о чём-то другом, пока самый близкий человек в коме? — эти слова сорвались сами собой. Ник замолк и повторил в голове последнюю фразу. Ну, а кто ещё Крис, если не самый близкий человек? Даже с родным отцом отношения заставляют желать лучшего. С ним Ник явно не поделится всеми своими мыслями. А вот Крису всегда мог рассказать всё, о чем беспокоился.         — Тяжело без тебя. Сильнее, чем я ожидал. Поэтому, Крис, прекращай всё это, — парень окинул рукой комнату, — и возвращайся, договорились? Просто… Ты мне нужен, действительно нужен. Да, это эгоистично и всё такое, но, правда, я схожу с ума с того самого момента, когда ты мне позвонил. Никогда не думал, что настолько привык к тебе, но, похоже, всё именно так. А теперь, давай почитаю тебе. Нужно мысли собрать. — Ник снова взял книгу и открыл её на странице с загнутым уголком. Его голос звучал мерно и спокойно.        Нику всегда нравилось читать Крису вслух. Почему-то это уже давно превратилось в их особенный ритуал, к которому они обращались после тяжелого дня. И Ник правда любил эти вечера. Особенно те, когда чересчур вымотанный Крис засыпал на его плече. Ему нравилось чувствовать мягкие волосы, тёплое дыхание на своей коже…       Парень запнулся на слове и поднял взгляд на друга. Он никогда и не размышлял о такой стороне их отношений. Но сейчас все привычные действия будто стали приобретать какой-то другой смысл.        Например, Ник всегда задумывался о том, что бы прикупить другу, если он вместе с девушкой выбирался в парк развлечений. Или как может сорваться прямо из постели с очередной красоткой по одному звонку Криса, просто потому что ему нужна помощь.        Или их совместная жизнь, когда родители уезжали в очередной тур, а находиться в одиночестве в громадном доме было неуютно. И тогда все эти несколько недель парни просто жили вместе. Ник готовил завтрак, Крис варил кофе. Вдвоём отправлялись в магазин за продуктами и убирались, пытались сделать домашнюю работу, но вечно забивали на неё и устраивали песни под гитару. А их ночные посиделки в саду, после которых парни обычно засыпали вместе?        — Если бы, — тихо начал Ник, не боясь, что его услышат, — эти отношения были с девушкой, я бы назвал их романтическими. Но… С парнем?         Было сложно принять подобную новость, с учётом того, что они с Крисом слишком давно знали друг друга. Да ну нет. Не может быть того, что Ник влюблён в парня. С таким-то списком красоток в его постели? Да и к тому же он не раз видел Криса без одежды, но не испытывал того возбуждения, как при обнаженных девушках. Поэтому нет, это невозможно.        Ник посмотрел на друга, и что-то будто легонько кольнуло в сердце. Да, больно видеть его таким… Беспомощным. Но на самом-то деле причина в другом.         — Крис, — почти одними губами прошептал Ник и опустился на колени рядом с головой парня. Провел пальцами по его темным спутанным волосам, утратившим свою прежнюю мягкость. — Это странно, но… Чёрт! Не могу подобрать слов. Всё стало каким-то слишком уж сложным без тебя.         Легкое прикосновение к бледной коже и Ник отбросил последние сомнения. Все равно же Крис ничего не слышит и не чувствует, да? Он же в глубокой коме? Ничего и не вспомнит, когда очнётся.         Поэтому Ник медленно, давая себе шанс передумать, наклонился к лицу, ничего не выражающему, на котором не дрогнул ни один мускул. Хотя Ник уже успел искусать все губы и десять раз усомниться в здравости своего рассудка, но всё же он прильнул губами к уголку губ Криса. Так аккуратно и нежно, как это только было возможно, боясь сместить трубку. Холодные и сухие, но такие мягкие, слегка подрагивающие. Ник оставил ещё один легкий поцелуй, и ещё… Боги, даже столь невинные прикосновения сводили с ума. Парень боялся предположить, что будет, если он хоть раз решится поцеловать Криса по-настоящему. Но этого никогда не произойдёт.         Почувствовав дрожь снова, Ник отстранился. Ему показалось? Этого же не может быть… Парень огляделся вокруг. Если бы он сейчас позвал врачей, а всё оказалось бы ошибкой, то его, наверняка, больше никогда не пустят сюда. Но если он понял правильно…        Изменения показателей на приборах игнорировать было нельзя. Ник выбежал из палаты и схватил за руку первую попавшуюся медсестру.        — Там… Кристиан, он, думаю, приходит в себя, — запинаясь, попытался что-то объяснить Ник, размахивая руками. Женщина тут же оттолкнула его в сторону и что-то крикнула стоящим в стороне врачам.         Ник попытался тоже пройти в палату, но его больше не собирались пускать. И последним, что он увидел перед тем, как стеклянная дверь плотно закрылась перед ним, были синие глаза из-под слегка приподнятых век.