Каждый день пятница

В лифте играла старая песенка из восьмидесятых, услышав которую, Эшли нахмурилась и попыталась сдержать лезущую улыбку. Это же Сэм Браун с ее, наверно, единственной знаменитой «Stop», под которую все раздевались. Пародировали стриптиз. You better stop, автоматически напевал ее мозг, даже если певица пела другую строчку. Эшли почему-то смешно. На секунду кажется, что лифт не двигается вовсе. Что ты стоишь где-то в Майами, в дорогущем клубе, на тебе короткое красное платье, завтра суббота и… но завтра пятница, и лифт со звонком останавливается, открывая двери. — Ты не можешь тратить полстраницы на разбор розовых помад. Всем плевать! Музыка уходит на задний план, до слуха сразу же доносятся перебивающие друг друга женские голоса. Перед глазами — Миранда и Джоди, в метрах восьми от лифта. Впервые Эшли обращает внимание на архитектуру здания и думает, почему они не сделали что-то типа двери? Или коридора перед основным коридором, ведущим к главному офису? — А о чем мне писать? О типах накладных ресниц? Прости, не хочу забирать единственную тему, в которой ты разбираешься. Что если человек заблудится, уедет на четвертый этаж, а там бесплатный реслинг? Осталось брать за вход. Эшли медленно идет по белому блестящему полу и сдерживает улыбку. Привычную усмешку, скорее всего. Две девушки все равно закрывают проход, поэтому она не спеша подходит к автомату с кофе. Берет стаканчик, который накрывает длинный столб других стаканов, наливает кофе и смотрит в окно, которое выходит на соседнее здание. Ах, какой прекрасный вид. Повеситься. — Эшли, скажи ей. Ты заменяешь фотошопера. Эшли на пятках разворачивается, прислоняется к краю стола и скрещивает ноги. Сначала она делает глоток кофе. — У вас одна страница. Делите пятьдесят на пятьдесят, — говорит она спокойно и продолжает пить кофе. — Я и забрала половину страницы, — Миранда с рукой в боку повернулась обратно к Джоди. — Ведь так, Джоди? — Но у меня тема важнее, чем какие-то помады. Розовые. Ты даже не красишься розовой. — Зато ты постоянно лепишь ресницы. Достижение. Джоди Уилморт — крашенная брюнетка, ничем не выделяющийся редактор в журнале и слишком низкая, чтобы вести споры с Мирандой на каблуках. Она здесь тем более дольше. И права в 60% случаев. Сейчас права. Эшли как-то даже не задумалась, а продолжила с забытым взглядом пить кофе. Джоди злобно вздыхает и на маленьком каблуке, который ее не спас, уходит куда-то вглубь офисного пространства и садится за свой столик. Миранда, будто никому и не трепала нервы, наливает себе кофе, встает в ту же позу что и Эшли. Минута молчания в честь заслуженной тишины. — Зачем ты пришла? Сейчас же, — глаза знают куда смотреть. Часы на стене, — половина девятого, — именно, в половине девятого половина редакции разбегается по домам, но неудачники с незаконченной работой сидят до утра. А кому-то просто нравится их кабинет. — Заканчивать статью, — сказала она слишком низким голосом и внезапно бросила стаканчик в мусорку, направившись в свой кабинет. Стеклянную дверь Эшли не запирала со своего ухода в 16:00. Все равно всем известно, что на двери матовая табличка, где черным по белому написано «Эшли Бруно». Она заходит, бросает сумку на пол и с размаху плюхается в жалобно скрипнувшее кресло. На написание статьи не похоже. Она просто уселась, закрыв глаза и растянувшись как червяк во весь рост. Если подойти и палкой поднять ее ногу — она не заметит. — Завтра приходит Алан, — Миранда стояла в дверях, попивая кофе и любопытно рассматривая подругу. Она нехотя открывает глаза и взгляд упирается в потолок. — Во сколько? — В двенадцать. — Плевать, — маленькими движениями ног Эшли поворачивала кресло на 180 градусов. К окну. Спиной к Миранде. Даже если за окном темно, она отвернулась и не стала больше закрывать глаза. — Ты звонила брату? Взгляд не изменился, Эшли лишь медленно двинула челюсть в сторону и глубоко неслышно вздохнула. Честно говоря, Миранде скучно. Она не спрашивает о таких вещах. Не интересуется ее жизнью. Она любила рассказывать про своих мужчин, ежедневно. А сейчас… ей реально нехер делать. Поэтому она и спорила с Джоди. Ее же не колышет размер текста. С хорошим настроением, она вообще отдает всю страницу в журнале и уходит с работы в час дня, скользя на каблуках до лифта. Они и не подруги особо. Просто Эшли единственная молчала, пока Миранда рассказывала о личной жизни. За окном такая странная тихая ночь, непроглядно темная и мертвая, что Эшли кажется, что завтрашний день не наступит. Ей кажется, что темнота за окном смотрит на девушку с таким же пофигизмом и презрением. Она так же устала. И ждать солнца… да кому оно надо? — Я не буду ему звонить, — довольно тихо. — Вы же месяц не разговаривали. — Значит еще месяц не будем говорить, в чем проблема? — она повышает голос и поворачивает кресло к компьютеру, заставляя Миранду еще больше впиться в нее взглядом и убрать кофе от губ. — Почему этот компьютер так глючит, — она дергает мышку, но экран не включается, — каждый раз, Господи… — Эшли! — Что? Миранда молчала, наблюдая за девушкой без попкорна; от разрушения компьютера ее отвлекает мужской голос. Приходится повернуться. В дверях парень, Нейт. Только пришел: он в зеленой куртке и шарфе, уже развязанном и висящем на его шее. И в леопардовых кожаных джинсах, которые он сам сшил, он чуть ли не каждый день в них приходит. — О, — Блеквуд осматривает кабинет, касается взглядом Миранды, которая смотрела на него слишком надменно и безразлично, — добрый вечер, дамы, — Эшли за столом медленно двигает мышку и смотрит в черный экран. — Оформишь мне статью до завтра? — Нет. Тишина в зале. Только тысячное кликанье мышкой раздражало уши. — Но у нас же Мария уволилась. Наигранно или не наигранно, она поворачивает голову и открывает рот. — Кто это? — Оформитель. Мария Купер. У вас кабинеты были по соседству. — Позвони ей. — Она уехала с мужем в Индию, — растягивает он слова, подчеркивая серьезность события. Эшли открывает ладони, лениво держа их на столе. — Ну, по скайпу позвони. Миранда закрывает глаза, улыбается, и закрывает рот стаканчиком. Глаза Нейта начинают загораться, и он пальцами стучит по стене, за которую держится. Может, стекло треснет? Ждет чего-то. Божьей помощи, например. Миранда точно продолжит стоять рядом и наблюдать за цирком. Она обожала в нем участвовать. — Так ты поможешь со статьей? — Нет. — Да ты, — сколько матерных слов подобрал Нейт, но каждое слово было слишком слабым. Он отходит от двери, придумывая ответ, — я пожалуюсь Алану. Ее это, кажется задевает. Намек на увольнение. Он, что, совсем страх потерял? Ей приходится вытянуть шею, чтобы посмотреть куда уходит парень. — Сколько тебе лет? — она кричит в стекло, хотя практичнее бы было кричать в открытый проход. — Восемь, — не обернувшись, он поднял в воздух средний палец и исчез на просторах офиса так же, как Джоди. Эшли вздыхает и снова сутулит спину, растворяясь на мягком кожаном кресле. Алан ведь и правда даст пинка за не выполнение обязанностей, даже если фотошоп — ее временная обязанность, пока не найдут нового. Сначала ей нужно закончить свою статью, потом уже помогать беспомощным. — Я буду у себя, — тихо сообщает Миранда, и, дождавшись ленивого взгляда Эшли, медленно исчезает из поля зрения. Она стягивает джинсовую куртку и бросает куда-то. Остается в водолазке, которую через десять минут тоже снимает. Одна майка. Теперь нормально. Что-то быстро печатает. Пока что свою статью о Дженнифер Лоуренс. Эшли вспомнила, что Нейту не восемь, а двадцать шесть. Почему же он выглядит на восемь? От усталости, она не может прочитать свой почерк. Обычно, Эшли брала интервью с диктофоном, но в день премьеры нового фильма звезды она потеряла его в огромной, роскошной, однокомнатной квартире и поехала на красную дорожку с блокнотом. Там правда плохо написано или девушка засыпает? Взяв зеленый стикер около кружки с карандашами (это была реально кружка, которую ей подарили на день рождения), она переписала важные строчки из блокнота на бумажку и прилепила на угол экрана. Проверила телефон, не заметила пропущенных и отодвинула его подальше от себя. Она придерживает голову рукой. Сохраняет документ в папку и видит сообщение на твиттере. Точнее, не конкретно ей, а с упоминанием ее твиттерского имени. А пишет — Нейт Блеквуд. «Подскажите, как подстроить убийство в офисе? Не хочу называть имен, но… Эшли Бруно». Она не сдерживает смешок и заходит на свой профиль. Написать твит. «Кто-нибудь, позвоните Марие Купер в Индию и чем бы она там не занималась, пусть откроет фотошоп! От своего прошлого не убежишь… Мистер Блеквуд найдет вас». Отправить. Вот он козел неугомонный. Даже после написания твита, Эшли находит текст о весенних джинсах и открывает его. Пусть подавится. Поднимает взгляд выше экрана и ищет лицо Нейта, который, возможно подглядывал за ней из-за угла. Нет. Главное не уснуть. Уснула. *** Эшли вздрагивает и с закрытыми глазами поднимает голову. Господи, твою же мать, как все надоело. Она морщится от переизбытка звуков на один квадратный метр. За окном строили дорогу, через стекло доносились приглушенные разговоры, звонил телефон, в дверь надоедливо стучали. К щеке прилеплен зеленый стикер. Эшли брезгливо его отлепляет, затем он клеится к большому пальцу, она трясет палец, а в кабинет уже заходят. — Вам нужна уборка? — приятная немолодая женщина заглянула с ведром и шваброй. — Нет, — Эшли даже не пытается улыбнуться. Зато уборщица улыбается и уходит обратно в коридор. Она смотрит на телефон и видит имя «Майкл Бруно». Не успевает за мыслями, спотыкается. Кладет телефон на стол и оставляет его дальше вибрировать. Компьютер вечером снова заглючил, и Эшли сидела минуты две, смотрела на него вопросительно и постоянно разводила руки. Потом похлопала рукой по монитору, тихонько пнула компьютер, перезагрузила… Перезагружался он слишком долго, а прилечь на стол на пару секунд ей показалось неплохой идеей. В итоге, Нейт все-таки убьет ее и пожалуется Алану. Она злится на произошедшее, резко отодвигается от стола и идет на выход. Еще и главный редактор придет через два часа, прекрасно. Ни себе, ни другу не помогла. Молодец. Сама уволишься или дождешься Алана? На входе она запнулась об удлинитель, который был протянут от розетки за кофеваркой до кабинета коллеги, такого же стеклянного. Розеток не хватает? Эшли не хочет даже тратить воздух и идет дальше. Из ниоткуда появляется Миранда. — Боже, ты спала здесь? — удивляется она с заколкой в зубах, выделывая какие-то странные движения пальцами в волосах. — А ты — нет? — Я спала дома. Есть помада? Эшли все еще не проснулась и не понимает, что от нее хочет мир. Конкретно сейчас — Миранда. Она сужает глаза. — У кого из нас двоих статья о помадах? — О розовых, Эшли, мне нужна темно-красная. Знаешь, такая матовая, бордовая, — она наконец-то заколола волосы, сделала ее фирменный пучок и теперь ожидательным взглядом прожигала подругу. — У меня свидание на берегу моря. С военным. Он только что вернулся из какой-то экспедиции и не может дождаться нашей встречи, — она загадочно расплывается в улыбке и растворяет взгляд в пустоте. Представляет свидание. Эшли тошнит. — Что, нет помады? Бруно на нее очень долго смотрела тупым и непонимающим взглядом. — Я не крашусь помадами. — А чем ты красишься? — появляться из ниоткуда здесь всем свойственно, ведь офисное пространство слишком большое, чтобы уловить маршрут человека, но Нейт явно вышел из лифта. Шел с огромными чашками кофе. Был на улице. Не облить по-дружески Эшли он не удержался. — Пудрой с оттенком депрессии и пассивно-агрессивного расстройства, — он проходит мимо них. Эшли коротко улыбается факту, что такого расстройства не существует. Существует поведение, — из магазина «Я ленивая мразь и многое другое». — Вот кто владелец. Приятно познакомиться. — Неприятно. Эшли провожает его затылок презрительным и уставшим взглядом. Да надо было стряпать его статью о, о брюках, кажется. Теперь будет издеваться еще месяц, пока он не посетит показ мод и не успокоиться. Новая одежда — как бальзам на душевные раны. Не сделали статью! Ох! Фотошопер — в Индии! Мне — лень! Трагедия… — Сделай кофе, — девушка закрыла глаза и скрестила на груди руки. — Кофеварка сломалась. Глаза открылись. — Что? — А ты думаешь, почему Нейт с кофе? — Хоть что-нибудь работает нормально в этой редакции? — она слегка повышает голос и опрокидывает голову назад. — Только Алан, — взгляд Миранды приковался к лифту. Заледенел. Эшли хмурится и оборачивается, чтобы увидеть призрака. — Какого черта, он же должен был придти к двенадцати… — …Коллеги! Доброго утра. Миранда ускакивает от входа подальше и бежит на свое рабочее место, буквально оставляя друга на растерзание зверя. Эшли вдыхает теплый воздух в помещении и прилепляется к краю стола. — Почему повсюду провода? Мы же не компьютеры чиним, — он лениво закатывает глаза и идет вперед по коридору. Эшли хочет слиться с мебелью, превратиться в милый зеленый куст, который люди изредка поливают и протирают. Хотя, лучше бы уж позволили завянуть. — Господи, Том, слезь со стола. Который раз. Ты придумал, что делать с абзацем на двенадцатой странице? — Том полез за бумагами в ящике. Не то, чтобы Алан Гарсиа был злым и зазнавшимся начальником; он обычный лысый мужик в обычной одежде, без меховых пальто и проколотых ушей, воспринимал работу главного редактора серьезно, не больше. Разведен, вроде есть дочь-подросток. Строгий и спокойный мужчина, который так же спокойно мог подойти к тебе и заговорить: «Эй, привет, как жена, как дети, все в порядке, ну отлично, ты уволен». В основном, он понимающий. В основном, добрый. Железно улыбающийся. Но везде есть граница и последняя капля. Эшли никогда и не заполняла чашу его терпения, но работа ей важнее жизни. — Эшли! Прекрасно выглядишь, — рабочая улыбка. У девушки она натянутая и не приготовленная. — Новая прическа? Она вытягивает губы, улыбается, не знает, как правильно ответить. — Нет, все та же, наверно. — Почему? — он берет стаканчик и не смотрит на девушку. — На всех журнал повлиял, а ты ходишь с русыми волосами. — Это шутка? — да ей плевать. — Шутка. Кофе хочешь? — Умираю, но кофеварка не работает, — безэмоционально произносит и показывает на бедную кофеварку. Он застывает, закрывает глаза и опрокидывает голову так же, как недавно сделала это Эшли. Не хватает мата. Эшли понимает. Им двоим нужно уехать за город, в какой-нибудь дешевый бар и выпить виски, молча наблюдая за закатом. — Во всяком случае, Эшли, — вздох расчистил туман в мыслях и Алан протер переносицу. Еще раз вздыхает, смотрит на нее. Она не хочет, но ждет. — Эшли Бруно, — он усмехается, она поднимает брови. — У меня для тебя работа. Нужно интервью. Причем срочно. Вместо кофе, он наливает холодной воды. — Мы же скоро выпускаем номер, — тихо произносит она после раздумий, которые отвлекало бульканье воды. — Сейчас практически дедлайн. — Практически, вот именно. А Гарри Стайлса мы не можем упустить. Эшли чувствовала себя жертвой розыгрыша, суть которого, вешать ей лапшу на уши. Всякий несформированный бред. Испытывают ее нервы. Она встряхивает головой и думает, что ослышалась. — Кто? — Он сегодня на SNL, великое событие. Билет ты вряд ли купишь, но у входа можешь подкараулить, задать пару вопросов. — Я же, — ей стал неудобен край стола, и Эшли выпрямила спину, — я же спец по актерам, мистер Гарсиа. Разве нет? — Конечно, по актерам. У него фильм в июле. Дачтобтебякакогочерта. Она втягивает в себя, как змея, воздух сквозь сжатые губы и улыбку на них. Во-первых, идти куда-то с незаконченной статьей на плечах — идиотизм. Во-вторых, ей не нравился популярный бой-бэнд из принципа. Везде плакаты, рекламы, песни на радио. Каждый закатит глаза. Вот и Эшли закатывает глаза. — Я могу попросить Лили, а ты поедешь в дом престарелых. Лили — очередная эгоцентричная стерва. Ага, сейчас. Дом престарелых. Видимо, для рубрики «За восемьдесят», где в каждом номере пишут о интересных событиях, интересных личностях и вообще, уделяют время пенсионерам. А журнал «Seventeen». Ну гениально. — Нет! — просыпается Эшли. — Гарри Стайлс так Гарри Стайлс. Возьмем интервью. — Молодец. А теперь иди, беги, лети. Начало в одиннадцать, а выйдет он в два-три. И еще совещание в четыре. Не, — он поднимает палец вверх и останавливает девушку, которая хотела кинуться обратно в кабинет, — опаздывать.