***
С этого все началось. На следующий день после той странной пьянки с поцелуем, завуч буквально приковала их с Мироном друг к другу. Володе до сих пор было неловко из-за этого, но он не на что бы не променял этот месяц, который почти целиком провёл за учебниками в компании Фродо. Выяснилось, что у них очень много общих тем и схожие вкусы почти во всех отношениях, кроме девушек, что по мнению Галата было вообще идеально. К сожалению, он Мирона подвел. Совсем чуточку не дотянул по химии, но кого это волнует. Теперь их выпрут из школы, и Федоров скорее всего перестанет с ним общаться, мама опять будет плакать, а он... Он сторчится в лучшем случае через год, но всем уже будет похуй, потому что он абсолютное, никчемное ничтожество. Думать об этом было больно, но необходимо. Он не желал питать иллюзий относительно того, что жополизтво, на котором настоял Мирон, спасёт их от отчисления. И сказать по правде он был очень рад, что друг настоял на том, что базарить с завучем пойдёт один на один. Правда у Володи был и свой план на случай провала этой весьма сомнительной операции: он пойдёт к Ольге Леонидовне и будет, пусть даже и на коленях, умолять её не отчислять хотя бы Мирона. Как минимум потому, что он тут вообще не при делах, просто попался под горячую руку.***
Мирон не мнется перед кабинетом завуча. Ему не стыдно и не страшно. Если от этого зависят их с Володей судьбы, можно и прогнуться под систему (в лице недоебанной чихуахуа). Галат этого стоит. Федоров стучит и входит в на удивление крохотную комнатенку пропахшую пылью и духами «Красная Москва». Над ним нависают, как стражи, два, едва не разваливающихся от обилия бумаг, шкафа, и в голове против воли проскальзывает мысль о том, что эти килограммы бумаг могут обрушиться на него в любой момент. Это подстегивает пройти ближе к столу, где уткнувшись близоруким взглядом в какие-то бумаги, сидит завуч. - Что? — раздраженно спрашивает она. - Здравствуйте. Я по поводу нас с Галатом, - без обиняков говорит Мирон. Женщина расплывается в гаденькой улыбке. - Насколько я помню, у него по химии не достаёт несколько десятых до средней отметки позволяющей поставить тройку. Как это не прискорбно, после стольких усилий, вы не смогли реализовать свой шанс, — развела руками, продолжая улыбаться. Парню неописуемо хотелось ей въебать битой по ебалу, пнуть в бочину, чтоб со стула упала на пол, встать на грудь и нассать в раззявленное хлебало, затем потащить за волосы, спустить с лестницы, отбить печень и наконец прибить суку к школьному крыльцу, чтоб и глухие услышали как от боли верещит шалава захлебываясь собственной кровью и его мочой и чтобы мучалась подольше, кормить кончей и харчей. К великому своему сожалению, этого сделать он не мог. - Но вы не можете отрицать, что у него удивительный прогресс, а по химии достаточно будет одной/двух отметок, чтобы окончательно выровнять ситуацию, — максимально спокойно и уверенно заметил он. - Да, но у вас не осталось времени на эти самые две отметки. - Если вы дадите ещё неделю… - Но у вас и так был целый месяц. В других школах дают две недели. Да она просто издевается! - Что вам нужно? — в упор глядя на завуча. - Приятно иметь дело с деловым человеком. - Больше конкретики, пожалуйста, - едва сдерживая раздражение попросил Федоров. Эта её улыбка ужасно бесила, а слащавые интонации играли на нервах куда сильнее привычных криков. - Ладно. Хочешь по-деловому, будет по-деловому. Если ты и твой дружок хотите остаться в школе и выйти из одиннадцатого класса с аттестатами, а не со справками, ты должен со мной переспать. Сказать, что Мирон охренел - ничего не сказать. Он всегда говорил, что она недоебаная, но не настолько же чтоб шантажировать учеников ради секса. Или настолько? Бля, да что это за поебень?! Так ведь не бывает! Она конечно стремная, но разве не может найти себе кого-нибудь более подходящего? Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки... Да бля, не может такого быть! Просто ослышался? На лице этот коктейль мыслей и эмоций ни коим образом не отразился. - Что простите? - спустя минуту переспросил юноша. - Ты должен переспать со мной, - очень чётко и достаточно громко, почти с вызовом повторила женщина. - Вы шутите? - она ему в матери годилась. В прямом смысле. Её сын учился в их классе. Естественно Федоров не мог в это поверить. - Ни чуть. Условия таковы: мы занимается сексом один раз, и я больше не трогаю вас с Галатом, напротив, всячески способствую вашему успешному окончанию школы. А он то все это время думал: "Какого хера?!" Логики в поступке завуча он, сколько не пытался, найти не сумел. Должно быть потому что её просто на просто не было. Если они с Галатом её так бесят, какого черта сводить их в нечто ещё более бесячее? Или она рассчитывает на то что они будут выводить друг друга и им ничего не удастся. Тогда они с треском вылетят из школы, а она останется абсолютно чистой мол шанс был дан, но они сами его просрали. Ну это уже похоже на правду. С другой стороны, зачем ещё месяц мучиться? Если она утверждает, что может без проблем найти повод, могла прямо сейчас исключить. На-ху-я? Но теперь то все встало на свои места - Вова просто удобный предлог. Наверняка этот донельзя правильный Егорушка, увидев в беседе класса видос, тут же растрепал своей злоебучей мамашке, что они с Галатом целовались, она подумала, что они пара и решила добраться до него через парня, ведь так подтянуть человека за месяц по всем предметам, практически невозможно. Ну да ладно... Если это Егорушка, он ещё поплатится... Не перед ними, так перед кармой. Впрочем сейчас над Окси дамокловым мечом висела другая проблема: старая мразь, которая в третьем классе так на него наорала, перед всей параллелью, что он разрыдался в голос и остаток года его дразнили все кому не лень, после чего он упросил родителей взять его собой в Германию (лишь бы не в этой школе), где все стало ещё хуже; хочет с ним секса. И это отвратительно настолько, что он даже представить этого не может без рвотного рефлекса. Стало тихо, почти как в морге. Только гудение электрического чайника на подоконнике выбивалось из атмосферы. Федоров был в жесточайшем шоке, но прекрасно понимал, что его без особых проблем возьмут в другую школу, а Володю нет. И в колледж его тоже не возьмут, разве, что на платное и то не факт, а даже если и возьмут, мать не потянет... Перед мысленным взором как на яву встала картина: Галат свернулся калачиком на старом истрепанном кресле в "1703" и весь дрожит от холода. Пьяный, голодный, обдолбаный и сердце колотится так, что слышно с другого конца комнаты. А потом тремор усиливается, глаза закатились, изо рта пена и в один миг он замер. Следующий кадр: Простенький гроб, внутри совсем уж тощее тело, костюм кажется мешком из-под картошки. Володя до безумия холодный и слишком лёгкий. У Мирона внутри все похолодело. Последний раз он так боялся, когда его вшестером запинывали, в четвёртом классе, ещё в Эссене. Нет. Он этого не допустит! Ни за что! Парень очень медленно кивнул, помотал головой, потом заторможенно и как-будто чужим голосом ответил. - Мне нужно время подумать, до завтра. - Хорошо, - чуть сощурилась женщина - если завтра в это время - она указала на висящие слева от стола часы (они показывали 15:06). - У меня не будет твоего ответа, я сочту это за отказ, и послезавтра в школу вы уже можете не приходить. Десятиклассник машинально кивнул. Перед глазами все ещё был слайд с Галатом в гробу. - Можешь идти, - смилостивилась завуч. Он снова кивнул, встал и покачнувшись пошёл к двери. Синеглазый уже взялся за ручку, когда сзади раздался непривычно ласковый, приторный голос. - Если попробуешь рассказать родителям, вы также вылетите из школы. Федоров снова кивнул и вышел вон.***
Володя нервно курил ходя вдоль школьного забора и бросая взгляды на дверь. Он не особо верил в успех, но в глубине души надеялся, что Мирону удастся. Каждая минута ожидания растягивалась до размеров часа. Парню казалось что он провёл здесь не меньше суток. Это было настоящей пыткой, как ожидание казни. Наверное такое же чувство было у Достоевского, когда он стоял привязанный к столбу с мешком на голове.... Вова остановился, выкинул сигарету, закрыл глаза и попытался представить как это: быть практически обездвиженным, ослепленным, ждать пулю, четно пытаясь унять рвущееся из груди, сердце. Сквозь мерный шелест дождя о капюшон, прорвался пронзительный скрип петель, более всего похожий на женский визг. Галат испуганно распахнул глаза, на секунду поверив, что его сейчас расстреляют, но это оказалась не пуля, а всего лишь Окси. Фродо был смертельно бледен, его трясло как липку. Пока спускался с крыльца едва не ебнулся. Вова поспешил к нему. - Что с тобой? - он сам не ожидал такого беспокойства в собственном голосе. Вместо ответа парень показал раскрытую ладонь и полез в карман за сигаретами. Правда извлечь их оттуда ему так и не удалось. Видя бесплодность его попыток, Галат протянул свою пачку. Друг благодарно кивнул и взял сигу. Даже попасть фильтром в рот у него получилось не с первого раза. Искать зажигалку он даже не пытался. Прикурив ему и себе Галат наконец задал вопрос, который мучал его все эти пол часа. - Что она сказала? - Что я должен с ней переспать если хочу, что бы мы с тобой закончили школу, - выдохнул Мирон вместе с дымом и тут же пожалел о сказанном. Зря я это сказал, зря я это сказал (голосом Хагрида) - Ты, блять, шутишь?! - с натянутым смехом в голосе спросил бритоголовый, в глубине души уже точно зная ответ. Парень покачал головой. Хотелось бы ему, чтобы это была шутка, но увы... А врать было бесполезно, по глазам Вовы и так видно, что он все понял. - Ебаный в рот. Они выкурили по две сиги. Молча. Галат невидяще глядел в лужу. Отражение неба было того же цвета, что глаза, в которые он сейчас просто не мог посмотреть. Володя слишком хорошо понимал, что Мирону это нахуй не надо. Его с лёгкостью возьмут практически в любую школу города, а просить его о таком было отвратительно. Он не мог сделать этого даже мысленно. В памяти всплыл вечер, когда он впервые попробовал ЛСД. Тот момент, когда он стоял на парапете и смотрел вниз. Он хотел прыгнуть, чувствовал и видел за спиной крылья, он мог бы полететь. Это чувство невозможно забыть, когда тебя тянет шагнуть с высоты пятнадцатого этажа чтобы ветер игрался с тобой как с тряпичной куклой, чтобы уже подлетая к асфальту ты расправил крылья и взмыл в небо. Предвкушение того, как ты будешь лететь вниз с бешенной скоростью, а потом также быстро вверх. Выше крыш, выше изодранных облаков, запечатлеть в памяти любимый город, каждую удочку, каждый огонек, чтобы в следующее мгновение устремиться к звездам. Вперед и только в перед, за миллиарды световых лет в обжигающе ледяные глубины космоса. Он взмахнул крыльями, разминая их, уже присел, чтобы выпрыгнуть повыше и! Мир сделал сальто, земля ушла из-под ног, сознание накрыл ужас он закричал пытаясь взмахнуть крыльями, которых больше не чувствовал. А потом ему дали знатного леща. Володе показалось, что он разбился об тротуар и кричит уже кто-то другой. Кажется девушка. Наверное он упал прямо перед ней и забрызгал её кровью. Должно быть она очень испугалась. Но когда ему дали ещё одну пощечину, парень вернулся в реальность и оказалось, что он лежит на крыше, на спине и продолжает орать не своим голосом, а над ним с испуганно озабоченный мордой нависает Никита. Сейчас он чувствовал себя точно также: он только что умер но ещё живой и это пиздец страшно. Пока Вова плавал где-то в омуте памяти, Мирон неотрывно всматривался в его лицо, ставшее за этот месяц таким привычным и родным. Глаза блестят, под ними темные круги, ноздри почти незаметно дрожат, когда он вдыхает, чуть обветренные губы тоже... Если бы не приглядывался, не заметил бы... Галат этого стоит. Он знал это раньше чем сказал, что ему нужно подумать, раньше чем зашел в кабинет завуча, раньше чем об этом задумался. -Не парься, я все сделаю - не громко, но твёрдо сказал Федоров. - Что?! - охренело спросил Вова, затерявшийся в дебрях собственной памяти. - То, чего она хочет, - также спокойно и твёрдо ответил парень. Он уже все для себя решил. - Мир, не надо! Я того не стою! Не порть себе психику! Просто уйди в другую школу. Тебя везде примут с распростертыми объятиями! - запротестовал парень осмелившись посмотреть другу в лицо. - Как будто я это ради тебя делаю, - усмехнулся Окси. - Я просто заебусь привыкать к новым учителям и коллективу. Мирон понимал как сложно Галату будет нести ответственность за эту срань. Зная, что его слова вряд ли что-то изменят, он все равно их произнёс. Так надо. Так правильно. Странно как иногда бывает сложно понять человека, когда понимаешь его слишком хорошо. Например сейчас Володя абсолютно не понимал одноклассника. Они общаются всего месяц... У Мира все впереди: пятерочный аттестат, высшее образование, престижная работа... Он может просто идти в перед без особых усилий и угрызений совести, сбросить его как балласт... Почему же?.. - Я все решил, - тоном не терпящим возражений сказал Янович. - А теперь давай нажремся! - (Пока я не передумал) - мысленно добавил он и бросив бычок в лужу уверенно зашагал домой, точно зная, что Галат последует за ним. Так оно и было. Кинув быстрый взгляд на взбаламученную окурком воду Володя поспешил за другом.***
- Слушай, я давно хотел спросить, почему ты так завучиху ненавидишь? Только из-за придирок к форме? - Ты с какого класса в этой школе? - С первого, а что? - Значит ты можешь помнить, как она на меня орала перед всей параллелью в третьем классе? Мы тогда учились маршировать ко дню защитника отечества. Галат нахмурился, копаясь в недрах памяти, но ничего такого не вспомнив покачал головой. - Я был похуист ещё в начальной школе, думал как проебать её ночами дома. Скорее всего это был один из тех дней, когда мне это удалось. - Понятно. - Неужели это было так жестко? - Смотря с высоты моего нынешнего опыта, это было не так уж и жестко, но тогда мне так не казалось. Она вывела меня перед всеми и кричала, что я позор семьи, что лучше бы моя мать сделала аборт, чем терпеть такого дегенерата, который даже просто маршировать не может научиться... - он резко выдохнул и влил в себя очередную рюмку, закусил колбасой и сипло продолжил - Короче всякую подобную поебень. Что мол родители меня не любят и вообще я нахуй никому не сдался. Слышать такое в девять лет от человека, которого ты уважаешь, это полный пиздец. Я разревелся, как профессиональная плакальщица, - Мирон потряс головой отгоняя неприятные воспоминания, но через паузу продолжил. - Тогда я весь вечер тупо бился в истерике, родители даже хотели скорую вызвать, но потом до них дошло, что я прошу забрать меня с собой в Германию. Это тогда казалось доказательством их любви, а оно мне было пиздец как необходимо. Они согласились, но с условием, что я дохожу этот год. Я успокоился и согласился. Весь остаток года меня не подъебывал только ленивый, но я тешил себя тем, что скоро съебу из этого гадючника. Так и вышло. Только вот нихрена не оправдала Германия моих радужных надежд. Что называется из огня да в полымя. Там все было жестче. К шестому классу я был готов к суициду, честно. Спасло то, что отцу понадобилось переехать в Англию для дальнейшего восшествия на научный Олимп. В Британии мне повезло больше. Никто меня не трогал, но и друг был только один - Дарио. Мы продолжаем общаться по сети. Многие биты мне он пишет, кстати. - Иногда, больше и не нужно. - И то верно - вздохнул, чокнулись, намахнули. - ... А потом я вернулся сюда и пошёл в ту же школу, по прописке. Все давно забыли о том случае или просто не стали напоминать. И она скорее всего забыла, а я не могу. Сколько не убеждают себя, что это давно в прошлом и ничего не значит, не могу и все тут. И конечно стоило бы воспринимать это как месть, но бля, чет нихуя...