OxxxyGa

Хотя бы в этот раз все прошло как по нотам: видео было благополучно удалено, а Егор - возвращен домой. Шли молча, такую информацию ещё переварить надо. Володя был просто в ужасе. Подобное можно было представить только в страшном сне и никак иначе. Странно, как быстро можно поменять отношение к человеку, узнав о его жизни чуть больше. Ещё вчера он был так зол на одноклассника, что убить хотел, а сегодня... Если вспомнить, с Мироном было так же. Пока они не особо общались, он казался довольно высокомерным заучкой, ни на что, кроме зубрёжки, не годным. Как оказалось, все иначе, и Володя ни на секунду не жалел о том, что пошёл тогда с Рестором. В противном случае, они так и продолжали бы крутиться по своим орбитам, несказанно далеко и до смешного близко. А теперь они вместе. Так глупо и так хорошо. Вряд ли он когда-нибудь скажет это вслух, но именно сейчас он был уверен, что понял, что такое любовь. Не острая и горячая влюбленность, а теплая и уверенная любовь. Взаимная. Он чуть улыбнулся этой мысли. Ужасно захотелось взять Мира за руку, почувствовать себя в безопасности, увериться, что такого, как с Егором, ни с кем из них никогда не случится. К сожалению, на улице было ещё светло, а отношение к геям в России далеко не самое терпимое. Тихо вздохнув, он вцепился в лямки рюкзака. Федорова тем временем мучил вопрос: что же не так с Егором и его рассказом? Все выглядело вполне логично, если брать за основу то, что завучиха - конченая садистка и педофилка, повёрнутая на контроле. Но слишком целая спина Егора выбивалась даже из этой картины. Чего-то он темнит. Так или иначе, хотя бы одна запись, которая могла принести ему наибольший вред, благополучно удалена. Со второй (первой) все и сложнее и проще. Сложнее тем, что ее могли сохранить как минимум на двадцать носителей, и доступна она всем одноклассникам. Зато оправдаться будет значительно проще. Вот только не хотелось оправдываться. Почему он вообще должен оправдываться?! Они достаточно взрослые и адекватные люди, чтобы​ иметь право на личную жизнь. И какая вообще разница, нравится ему парень или девушка? Почему (и с каких пор) кто-то имеет право ему указывать, кого он может любить, а кого - нет? Сердцу не прикажешь. Тем более его чувства взаимны. Мирон глянул на вцепившегося в лямки рюкзака Володю. Рассказ Егора явно произвел на него впечатление. Захотелось взять парня за руку, успокоить, дать понять, что он не один. Но, увы, сие было бы слишком палевно. Поэтому он чуть задел Вовино плечо своим, а когда тот повернулся, ободряюще улыбнулся и получил улыбку в ответ. Огонь его "маяка" легко расправился с нашедшими на душу тревогой и мрачными предчувствиями. Дойдя до подъезда Галата, они остановились и чуть помялись. Проявлять чувства достаточно сдержанно, чтобы это не вызывало подозрений, было чрезвычайно трудно, а не проявлять вообще - невозможно. - Подымишься? - предложил Гном. - Ага, - торопливо закивал Фродо. Слава всем богам - дома никого не оказалось. Стоило им разуться и пройти на кухню, ливанул дождь. - Вовремя, - прокомментировал хозяин. - Весьма. - Голодный? - на всякий случай спросил блондин рыская по ящикам и полкам холодильника. - Очень, - признался хоббит, опустившись на табуретку. Галат зачем-то наклонился, а взгляд Федорова скользнул на его задницу, да так там и остался, - у тебя все равно лучше, - негромко сказал он, вспоминая предложеньице "глаз за глаз". - Что лучше? - переспросил Вова, выпрямившись и обернувшись. Потом перехватил цепкий взгляд, понял, покраснел. - Кто бы сомневался, - поднимая брови, спросил он. - Ты. Тебе же неудобно смотреть на себя, - не моргнув глазом, ответил Фродо. Блондин ничего не ответил, отвернулся поставить чайник. Мирон встал и, подойдя к любимому, обнял. Парень замер, Федоров коснулся губами его загривка. - Что на счёт закончить то, на чем нас вчера прервали? Володя положил свои руки поверх его, вспоминая как вчера не хотелось идти домой, но учебников у него с собой не было, как и убедительной причины вторую ночь спать у "друга". Поэтому вместо секса пришлось тащиться к себе. С другой стороны... Идти с Мироном за руку было классно. - А если отчим придет? - чуть склоняя голову к плечу, спросил Гном. Хоббит усмехнулся и стал усыпать тонкую шею целомудренными поцелуями. Его чёлка при этом чуть касалась чувствительной кожи, заставляя парня хихикать. - Что? - Щекотно, - протянул он, запрокинув голову на плечо синеглазого. - Ну извини, - пожал плечами и заправил чёлку за ухо. Галат, пользуясь этим, повернулся и впился в соблазнительно беззащитную шею медленным, тягуче сладким, как мед, засосом. Мирон застонал, сильнее прижимая к себе тощее тело и забираясь любопытными изучающими пальцами под футболку. Скользнул по прессу, с лёгким нажимом прошёлся ладонями по ребрам... Укус. Стон. Пальцы сдавливают бусины сосков. Ещё стон. Задушеный, чуть стыдливый, но такой бархатно будоражащий! Потом ещё и ещё. Он отрывается от его шеи, стонет в голос, вплетая тонкие пальцы в мягкие кудри. Лиловый цветок обдает холодом и приятно саднит. Жарко. Володя неосознанно пытается притереться ближе, слиться в одно. Возбуждает. Горячая ладонь по плоскому (даже слегка впалому) животу вниз к ширинке. Ребром холодной железной пуговицы по раскалившейся коже. Дрожь. Звяканье молнии. Пальцы, скользнувшие под белье, на мгновение кажутся холодными, когда касаются нежнейшей кожи. Мурашки. Веки тяжелые, колени подкашиваются, но крепкая грудь и сильная рука не дают упасть, в то время как вторая делает всё, чтобы это произошло. Володя судорожно сжимает перехватившую его поперек туловища руку и пряди, пахнущие ментолом, куривом и ещё чем-то неуловимо знакомым и до мурчания приятным, волос. Кольцо пальцев скользит по стволу все быстрее. Он чувствует, что падает, но Мир не отпускает, и он все летит и летит куда-то вниз и вниз. Собственные стоны как через вату. В ушах свистит то ли воздушный поток, то ли чайник. Плевать! Хорошо! Ещё! Ещё! Внизу живота будто тугой узел. Нет! Он - ВЕСЬ узел! Натянутая до предела струна. Нота. Ещё. Струна рвется. Вскрик. И в ушах грохот собственной крови или аплодисментов. Концерт окончен. Занавес. Надрывается свисток на чайнике. За спиной тяжело вздымается грудь Мирона. На столешнице белые брызги. Щелчок рычажка, чайник неохотно затихает. Галат в прямом смысле жопой чувствует как сильно Федоров его хочет. Он уже отнял руку от его волос, чтобы спустить штаны и... Но тут ухо улавливает знакомый звон ключей прямо за дверью. - Пришли, - обмерев, выдыхает он. Хоббит реагирует быстрее. Наскоро прячет в трусы чужой член, застёгивает пуговицу дрожащими пальцами, отступает в сторону, выпуская паникующего парня из объятий, и торопливо собирает со столешницы капли спермы. Ключ уже сделал два оборота из трёх! Вова открывает кран, Фродо, не думая, сует липкие руки под струю воды. Ледяная, но стерпеть можно. Парень отключает воду за секунду до третьего щелчка и вылетает в коридор. Обтерев руки об джинсы, кудрявый выскакивает следом. Дверь открывает невысокая красивая женщина средних лет. Русые волосы собраны в пучок, на лице отпечаток усталости, плечи чуть ссутулены, стройная (теперь понятно в кого Володя такойрыщавый). На ней светлая с рукавами-фонариками блузка, джинсовая юбка до колен, бежевые балетки. Красивая, но если бы не усталость, выглядела бы моложе. - Привет, мам, - смущение, проводит ладонью по русому ёжику Вова, - у меня гость. - Здравствуйте, - так же смущённо здоровается еврей, пытаясь отогнать ещё совсем свежий в памяти образ изнывающего от удовольствия любимого. Немного стыдно. Вспышку удивления в серых глазах сменило любопытство. Что-что, а друзей ее сын домой ещё никогда не приводил. - Я - Марина Алексеевна, мама Володи, а тебя как зовут? - приветливо сказала женщина, словно бы ощупывая парня взглядом, будто догадывается, что они делали пару минут назад. - Мирон Федоров, - представляется он, на удивление, спокойным и уверенным голосом, которого сам от себя не ожидал. - Так это ты тот самый загадочный Мир? - Вероятнее всего, - улыбается парень, чувствуя как сердце загнанным зверем панически долбится о грудную клетку. - Приятно познакомиться, - улыбается в ответ женщина, даже не представляя, как у парней в эту минуту от сердца отлегло, - обедали уже? - Не успели. Чайник только закипел. - Какой ещё чайник? В холодильнике кастрюля борща стоит, а они чай пить собрались! - всплеснула руками женщина и тут же направилась на кухню, продолжая причитать. - Теперь ясно, в кого ты такой красивый, - шепнул Федоров, за что тут же получил тычок локтем и румянец на острых скулах. Чмокнув парня в щеку, он отскочил, уворачиваясь и, показав язык, юркнул в кухню. Галат нахмурился, но как только кудрявый скрылся от праведного гнева, приложил ладонь к месту поцелуя, тихонько погладил и, отдернув руку, поспешил присоединиться к парню и матери, пока они не нараскрывали друг другу конфиденциальной информации. И вовремя, надо сказать. - Такой хороший мальчик в детстве был. Послушный, учился хорошо... Когда упустила? Прогуливать стал, с отчимом вечно грызется, учится с двойки на тройку, - женщина сокрушенно вздохнула. - Вы его недооцениваете, Марина Алексеевна. Володя очень сильно подтянулся по учебе за этот месяц. Кроме того, оценки - это ещё не всё. Он - личность. И весьма интересная. С ним всегда есть о чем поговорить и о чем помолчать. А главное, он добрый и отзывчивый человек, что в наше время редкость. Володя, если хотите, поэт. Ему просто нужно поверить в себя, тогда он горы свернет! - уверенно заявил Мирон. - И о чем же вы говорите? - с чуть грустной улыбкой спросила женщина. - О чем угодно. О литературе, поэзии, музыке, истории, политике, кино... Или просто мечтаем... - Вот именно: просто мечтаете! Никто ничего не делает и не хочет делать, так же и вы, - сокрушенно вздохнула Марина Алексеевна. - За других не скажу... Но Вова... Как я уже говорил, он поэт. А поэту просто необходимо, чтобы в него верили, если он не Рэмбо, конечно. Всем остальным, будь то Пушкин, Лермонтов, Кобейн или любой другой, необходимо признание. Они могут это отрицать или не показывать, но если будут знать, что кто-то в них по-настоящему верит, они могут все, - парень наконец прервал пламенную речь, чтобы отдышаться, и заметил застывшего в дверном проёме Галата, пораженного столь пылким монологом, и, глядя ему в глаза, твердо сказал, - я в него верю. По ощущениям это было сравнимо с тем чувством, когда в холодный зимний вечер за окном бушует вьюга, а ты сидишь, закутавшись в большое тёплое одеяло и пьешь молоко с медом, и так тепло-тепло становится... Словно в груди, вместо сердца, маленькое солнышко.

***

Суп оказался чрезвычайно вкусным, особенно после макаронной диеты и дневных переживаний, так что вышли из-за стола они, только схарчив по две тарелки, попутно отвечая на типичные мамские вопросы. Наконец, рухнув на диван в Володиной комнате, парочка облегчённо выдохнула. - Знаешь, знакомство с родителями мне всегда казалось значительно страшнее, чем то, что сейчас было, - признался Мирон, проводя ладонью по лицу. - Ты погоди, это она ещё не знает, что ты мой парень, - тихо засмеялся Галат. Так странно и легко оказалось произнести "мой парень", как-то само собой вырвалось. Что удивительно, слух не резало, а Федоров взял его руку и положил голову на острое плечо. Уютно. - Представляю ее лицо, если бы мы вышли и такие с порога: "Мама, Марина Алексеевна, мы встречаемся", - засмеялся еврей. - Она бы, наверное, в обморок упала... - Я бы на ее месте точно упал. - Ты и на своём особо не стоишь, - хмыкнул. - Ну, что я сделаю, раз ты такой сногсшибательный? - развел руками. Володя смутился. Забавно даже, как легко оказывается засмущать этого парня. Душа компаний, гроза Версуса и девичьих сердец (чуть романтизированное описание), а уши краснеют как у первоклассницы, которую за руку повел в класс самый красивый выпускник. - Ты милый, когда смущаешься, - тихо сказал Фродо, поглаживая большим пальцем чужую руку, - да и вообще... Володя не ответил, вместо этого ткнулся носом в мягкие волосы, с удовольствием вдохнул. Посидев так ещё немного, он сполз вниз и пристроил голову у Мирона на колене. На голову легла ласковая теплая рука. На диван запрыгнул кот. С любопытством осмотрев гостя и хозяина, он свернулся калачиком возле худого живота и мгновенно уснул. Мирон ещё какое-то время наблюдал эту идиллию, поглаживая любимого по коротким волосам, но вскоре тоже провалился в сон.

***

Снова пустой коридор, выкрашенная в белый дверь, стук, два шкафа-привраткика, "Красная Москва", и где-то у школы снова ждёт Володя. Это последний раз. Как в сказке: троекратное повторение и счастливый финал. Женщина подняла голову и улыбнулась как-то настораживающе приторно, но он был готов. Больше ей не удастся выбить его из колеи. Ему уже далеко не девять, и самое главное - у него есть Володя, он не один. - Вы что-то хотели? - спокойно. - Тебя. Он вопросительно нахмурился. - Мы договаривались на один раз, - напомнил подросток. - Ну, тут речь пойдет о новой договоренности, - туманно ответила завучиха. - Конкретнее, - напряжённо сказал парень, буравя ее взглядом. - Ты же не хочешь, чтобы родители узнали о том, что с Галатом встречаетесь? - после прошлой субботы елея в ее голосе поубавилось. - Мы не встречаемся. - Даже если и так, у меня более чем достаточно доказательств, чтобы убедить их в этом. - Что у вас может быть, помимо старого видео с поцелуем? - насмешливо спросил кудрявый. - Ты удивишься, - гаденько улыбнулась женщина и быстро что-то нашла в компьютере, - подойди-ка сюда, - самодовольно усмехаясь, поманила к себе. Мирон подошёл, будучи уверенным, что ничего особенного не увидит. О, как же он ошибался! Монитор сверху до низу был заполнен фотографиями и видосами, на которых были они с Володей. Большинство фотографий были просто двусмысленными, но среди них нашли себе место и вполне убедительные. Одна из таких фотографий была на самом верху. Это было вчера. Он зажал Володю в раздевалке, когда все свалили на физ-ру; он просто обнимал его, положив голову на плечо, и шептал о том, что нафантазировал перед сном про то, как поимеет парня. Гном, естественно, возбудился. На фото было видно практически все: руки на талии, голову на плече, стояк... Снимок явно был сделан из женской раздевалки, с подоконника. Если на него залезть, можно без проблем заглянуть к соседям, чем и парни, и девчонки часто пользовались. Одним словом: десятиклассник охуел. - Ну, как тебе моя коллекция? - плохо скрывая торжество, поинтересовалась завучиха. - Впечатляет. Федоров тряхнул головой, выпрямился, вернулся на прежнее место, в срочном порядке возвращая себе самообладание. В этот раз по-другому, он не безоружен. - И чего же вы хотите? - с усмешкой. Чуть насмешливый тон и это выражение лица заставили женщину смутиться. - Ольга Леонидовна, если вы покажете что-то из своей "коллекции" моим или Володиным родителям, у нас не останется другого выхода, кроме мести, - скорбным голосом. - Полагаю, органам опеки будет очень интересно узнать, что вы делаете с собственным сыном. - И что же я, по-твоему, с ним делаю? - Многое: начиная совращением, заканчивая нанесением порезов и ожогов. - И кто тебе это рассказал? - снова улыбаясь, спросила она. - Егор, - с такой интонацией, будто во время карточной игры выкинул на стол Джокера. Она засмеялась. Смех у неё был дребезжащий и бьющий по нервам как у дятла Вуди. Гвоздем по стеклу. По позвоночнику неприятные режущие мурашки-осколки. - Он болен, - выдавила из себя женщина. - У него шизофрения и патологическая аутоагрессия, - смех в голосе стремительно мерк. - Он говорил убедительно, верно? Такие как он всегда кажутся предельно логичными, только вся их безупречная логика строится на ложном постулате, который меняет все, - она помолчала, давая подростку осмыслить, - его ложный постулат это то, что я довела его отца до суицида и тоже самое хочу сделать с ним. Но дело было не во мне, а в болезни, которая передалась Егору. Он постоянно пытается нанести себе увечья, только дотягивается не везде, - усмешка, на этот раз горькая. Плечи поникли, взгляд куда-то сквозь. И не смотря на весь ахуй и значительную долю недоверия, Мирону ее жаль. Сначала муж, теперь сын. В башке крутится строчка какой-то сопливой песни, название никак не вспомнить. "Всю себя подарить своему сыну..." - Почему же он в таком случае ещё ходит в обычную школу? - резонно поинтересовался Федоров. - Он не опасен для других. Его агрессия замкнута на нем же самом, - бесцветно ответила завучиха. - Он состоит на учёте в психдиспансере, так что, даже если вы приедете в опеку, вам никто не поверит, - встряхнулись сказала женщина почти злорадно. - У вас ничего на меня нет, - с тихим торжеством в голосе. Короткая тишина, в которой слышно как гудит у хоббита мозг от такого объема противоречивой информации. - У тебя, видимо, совсем сломалась картина мира, - насмешливо, - ладно, можешь подумать до приезда родителей. В понедельник, верно? Медленный кивок. Он уже почти видел как поменяются в лице родители, слышал гневно возмущенные крики отца и всхлипы матери. Выйдя из кабинета как зомби, даже не попрощавшись, он врезался в спешащую куда-то одноклассницу. У нее из рук выпал телефон, он машинально наклонился поднять, и тут на него будто ведро обжигающе ледяной воды вылили. На экране было то самое фото из раздевалки. - Что это? - железным голосом спросил он. Девчонка вся покраснела, замялась, спрятала глаза. - Говори, - не громко, но от этого не менее устрашающе. - Это кто-то в группу выложил, - пробормотала. - В какую группу? - После того раза, - она неопределенно мотнула головой, - на "1703". Вас с Галатом начали шипперить. Мы даже специальную группу сделали, куда арты и фотки по вашему пейрингу скидываем. "Мило" называется. - Ну, блять, спасибо! - он сунул телефон ей и пошел чеканным, негнущимся шагом к раздевалкам.