Auribus teneo lupum

★★★       Агент был меченым омегой.       Рамлоу догадывался, кто мог в своё время приложиться клыками к шее Зимнего Солдата. Ну тогда ещё не Зимнего Солдата, а бравого молодого сержанта Джеймса Барнса.       Каждый мальчишка знал его историю: один из Воющих Коммандос, лучший друг самого Капитана Америки. Как там написано в учебниках истории? «Они были неразлучны как за школьной скамьёй, так и на поле боя». Как-то так. Брок помнил только общий смысл.       Альфа и омега — близкие друзья. Оба официально не повязанные, хотя всё те же учебники настойчиво приписывают Роджерсу роман с Картер, хоть та весь двадцатый век говорила лишь о взаимной симпатии между ними, ничего конкретного.       Что же получается — у Барнса никого не было, а на деле укус не сходит за давностью лет, хоть на Солдате и пробовали всевозможные препараты. Брок всегда считал, что если бы Гидре действительно понадобилось избавиться от метки, то можно было бы просто вырезать кусок кожи, но так как никто всерьёз не считал это проблемой, на метку не обращали внимание.       И, если вспомнить, поначалу Брок считал Зимнего бетой.       Агент был слишком послушен для альфы и слишком агрессивен для омеги, к тому же, для Брока он никак не пах — только всякими медицинскими препаратами, или кровью и грязью, если возвращался с задания.       Несмотря на свой ограниченный спектр обоняния, Брок иногда мог уловить от омег приятный сладковатый шлейф, а альфы, с которыми ему чаще всего приходилось работать, пахли тяжёлым мускусным запахом, не слишком приятным, хотя если не пот, то нормально.       Проблема состояла в том, что ему и его коллегам чаще всего приходилось именно потеть — что в спортзале, что на реальных заданиях. — Воняешь, Джек, — он с усмешкой воротил нос от Роллинса, с которым у них только что закончился спарринг. Взмокли оба, но, ясное дело, несло сильнее от альфы. — Сильнее, чем ты можешь почувствовать, так что радуйся, — буркнул Джек, перекидывая через плечо полотенце и направляясь к душевой.       Сегодня они готовились к предстоящему заданию с Агентом, поэтому Рамлоу выжал из своих подчинённых все соки, да и про себя не забыл: парочка ударов по печени была весьма чувствительна, спасибо Джеку.       В душевых стоял пар и гомон. Помимо всего прочего парни говорили о предстоящем задании и, само собой, об Агенте. Брок не считал нужным следить и тем более участвовать в обсуждении, но привычка слушать в пол уха никуда не делась. — Самый странный омега из всех, кого я когда-либо видел, — поделился Смит, намыливая плечи. — От него почти не пахнет, да я бы и не советовал принюхиваться. — Это точно, — поддакнул Ривз, — Не знаю, что с парнем делали, но пахнет он как страх, смерть и отчаянье. — А ещё как будто его повязали, а потом не трахали лет под сто, — послышался из соседней кабинки голос Роллинса.       Значит, Агент — омега? На сколько же надо было поджарить человеческий мозг, чтобы из по природе своей покорного, миролюбивого омеги сделать безжалостнейшего высококлассного киллера? — Может, сделаем ему доброе дело и оттрахаем всей толпой на следующей вылазке? — крикнул кто-то весёлым голосом, и со всех сторон послышались пошлые смешки.       Шутка шуткой, а многие после этого стали пользоваться Агентом в данных целях.       Конечно, прошло немало времени, в СТРАЙКе привыкли к Агенту, сработались с ним, и вот тут-то понеслось. Рамлоу так и не узнал, кто первым начал. Наверняка кто-нибудь отчаянный и не слишком умный, а вопреки (или благодаря?) жесткому отбору безбашенных у них хватало.       Как факт: Агента трахнули. Внешне в нём ничего не поменялось, но альфы утверждали, что запах стал другим. А потом Агента трахнули ещё раз, и ещё, и Брок даже не хотел влезать в это дерьмо: начальству и техникам похуй, Солдату похуй, всем похуй, так почему ему не должно быть похуй? Если вдруг что-то пойдёт не так, и Агент тупо с катушек слетит и замочит кого-нибудь, так он не при делах. Да, знал, что творится у него под носом, вот только Пирс тоже знает, и хоть бы слово сказал. Или те же техники — хоть один намёк на то, что Агенту это во вред, и Рамлоу бы всех своих по линеечке поставил, в струну бы вытянул и надавал бы отменных пиздюлей, чтоб неповадно было.       Чем дольше всем было похуй, тем смелее становились ёбыри. Втянулся весь СТРАЙК, даже тот бета, что был в их команде помимо Брока. Зимним Солдатом пользовались без какого-либо стыда и зазрения совести, превращая в традицию отмечать успешное завершение миссии развратом на конспиративной точке.       Агент был в этом плане очень удобным — стоило только отдать приказ, и он не сопротивлялся, принимая любые действия как данность. Брок много раз видел одно и то же: в процессе у Солдата было совершенно отсутствующее выражение лица, учащённое дыхание и холодная невозмутимость, будто данный приказ ничем не отличается от других. Брок иногда даже сомневался, осознаёт ли он себя как мужчину, как омегу. Будто его совсем не ебёт, что его ебут. Трахай, как хочешь, где хочешь, сколько хочешь. Кто-то любил пожёстче — Агент терпел и не издавал ни звука, и можно было таскать за волосы, бить, резать. Плевать, кто смотрит, не смотрит, кто участвует — его могли завести в комнату и иметь по-очереди, а могли ебать сразу с двух сторон, пока остальные смотрели, надрачивая себе.       У Рамлоу тоже вставал. Не встало бы, наверное, только у импотента. Зрелище всё же было горячим, несмотря на то, что сам Агент навряд ли получал хоть какое-то удовольствие.       И Брок знал, о чём говорил, ибо каменную рожу можно строить сколько угодно, но тело должно же выдавать возбуждение. Агент почти не тёк. Никого это особо не заботило: альфам и так было комфортно вставлять по собственной смазке, а мало ли чем токсичным Агента обкалывали, что он стал таким фригидным? Не их вина.       Когда Брок понял, что близится момент, когда начнутся шутки про его воздержание, то больше не стал тянуть. Негоже руководителю отделяться от коллектива. Хотя у себя в голове он чаще сравнивал эту ситуацию с «друзья прыгнули, и я тоже прыгнул».       Для шоу он ещё не созрел, поэтому предпочёл дождаться возможности, когда останется с Агентом наедине.       И момент вскоре представился.       Возникла странная неловкость, но Рамлоу быстро взял себя в руки: с Агентом такое делали уже десятки раз, так чего он волнуется?       Он отдал Солдату приказ раздеться. Тот без колебаний занялся многочисленными застёжками своей формы, снял берцы и спустил вниз кевларовые штаны вместе с бельём, после чего распрямился и уставился на него в ожидании дальнейших указаний.       Брок зачем-то начал разглядывать его, хотя видел голым тысячу раз. Скользнул взглядом по плечам, шрамам возле металлической руки, голой груди, которую Агенту исправно эпилировали хрен знает для чего: то ли чтобы медицинские датчики крепились плотней, то ли кто-то из техников раньше работал в салоне красоты и ностальгировал. Зато вот волосы Агенту не стригли, видимо, перебежчиков из парикмахерских в Гидре не водилось. Ну или молодёжь верила в байку о ножницах, воткнутых в шею одного из сотрудников, едва тот притронулся к волосам Агента.       Наконец он приказал Солдату встать в коленно-локтевую.       Брок предполагал, что тело Агента вообще на него не среагирует, потому что для омег беты тоже пахнут, но не так притягательно, а раз Солдата оставил равнодушным запах нескольких взрослых здоровых альф, то ему рассчитывать было совсем не на что. Но он обо всём позаботился и захватил тюбик лубриканта, решив по умолчанию считать Агента мужчиной-бетой, а опыт с такими любовниками у него имелся.       И всё же, глупо было упускать саму возможность, ведь, ясное дело, любому омеге было удобнее вставлять, когда он тёк. У Брока в планах было добиться этого от Агента. Пусть и не сразу, но Рамлоу был достаточно настойчивым, и ещё с юности получал глубокое моральное удовлетворение, доказывая, что лучше любого альфы как на службе, так и в постели.       За удачу уже можно было считать то, что вызвать в Агенте новые эмоции получилось с первого раза. Если сказать точнее, это были недоумение и замешательство, с которыми Агент косился на него, пока Рамлоу неспешно оглаживал его тело от лопаток и плеч до бёдер, с нажимом проходился ногтями по груди и рёбрам. Солдат, стоя на четвереньках и глядя через плечо, сосредоточенно следил за каждым его движением, и Брок чувствовал себя донельзя глупо, но продолжал. Сжав округлые ягодицы, он провёл между ними пальцами, чувствуя плотно сжатые мышцы. Вылив немного принесённого лубриканта, он с нажимом потёр вход. Агент едва заметно вздрогнул, и Брок впервые подумал, что сейчас тот слишком тугой даже для двух пальцев, а ведь его предпочитали брать вообще не растягивая. Без возбуждения и достаточного количества смазки даже для омеги это должно было быть больно.       Если он ошибся в своей догадке, и у Агента сниженное либидо не из-за того, что ему банально не достаёт предварительных ласк и внимания, то Рамлоу абсолютно точно сейчас страдает хернёй, поглаживая и массируя напряжённые мышцы. Но вряд ли Солдат кому-нибудь расскажет, чтобы посмеяться, так что Брок продолжил. Добавив ещё смазки, он неспешно, один за одним, протолкнул в Агента три пальца, готовя под себя.       Первый раз с Агентом вышел всё же не таким, как Рамлоу себе представлял: он сам был слишком зажатым и вёл себя недостаточно уверенно. Зато начало было положено.       И он ощутил почти захлёстывающий восторг, когда где-то через неделю ежедневной ласковой ебли Солдат впервые выгнулся, подавшись бёдрами в ответ на его движение. Брок тогда весь сосредоточился на том, чтобы по глубоким вдохам и выдохам понять, как Солдату нравится больше всего.       Чем дальше, тем лучше — Агент начал всё откровенней реагировать на ласку, расслабленно прикрывая глаза и подставляясь под руки и язык Брока, казалось, с каждым разом становясь всё чувствительней, даже требовательней. И вот, через некоторое время Брок, скользнув пальцами Зимнему между ягодиц, почувствовал, как там стало горячо и влажно. Сам же Агент в этот момент издал невнятный стон и, выгнувшись, задвигал задницей, насаживаясь на пальцы.       Рамлоу сделал это. Он заставил Агента хотеть. И теперь Солдат хотел его, а не кого-то из альф, и Броку не понадобились для этого феромоны или узел на члене. Пока другие бездумно ебались с ним, Рамлоу изучил Агента, знал, как и что ему нравится, знал, какие действия приносят ему больше всего удовольствия. Как сладко Агент будет дрожать, если вылизывать его живот и внутреннюю сторону бёдер, и на какое местечко нужно надавить и потереть, чтобы Агент удивлённо охнул и кинул на него быстрый умоляющий взгляд. А если начать кусать ухо, опаляя дыханием, то он сам несмело потянется к нему руками, и если получит одобрение, то притянет к себе за плечи, весь прижимаясь разгорячённым телом.       Какая-то часть Брока ещё в самом начале беспокоилась, что если всё получится, то его труды станут достоянием общественности. Проще говоря, нежным и внимательным с Агентом будет он один, а получать горячий отклик будут и остальные. Было бы нечестно.       К его удивлению, этого не произошло: с остальным СТРАЙКом Агент оставался таким же безразлично-отрешённым. Да, он теперь тёк, но на это, казалось, никто не обратил должного внимания. Солдат едва заметно морщился, когда альфы слишком поздно вынимали член с уже успевшим набухнуть узлом, принимал следующего и по-прежнему без единого звука терпеливо ожидал, когда всё закончится.       Зато он мгновенно менялся, когда его подзывал Брок (он по-прежнему предпочитал заниматься Зимним наедине, без лишних глаз). Другими становились движения Агента, переставая быть излишне механическими, становясь более мягкими и плавными, напоминая, каким он может быть гибким. Беспомощные стоны удовольствия, жадные взгляды, текущая дырка и доверие — всё это было только для Рамлоу. Только для него. ★★★