Выбирая жертву

Лекса дернула ручку стеклянных дверей Департамента Бостона и зашла во внутрь. В холле заметила двух офицеров за ресепшеном, которые остались на ночное дежурство, и женщину, что стояла напротив них, рьяно доказывая что-то сотруднику, а рядом с ней мужчину, по-видимому, мужа, на лице которого читалось раздражение. Детективы и остальные разбрелись по домам, так что в участке воцарилась некая тишина. Браун прямиком направилась к кабинету, где сидел Линкольн. По дороге в участок она позвонила ему и узнала, где он находится. В принципе, можно было и не звонить, Линкольн часто сидел допоздна в своем кабинете, разгребая дела. Она остановилась возле двери, прикрыла глаза и подумала, что он скажет на ее предположения, когда нет никаких, пока что, прямых доказательств ее догадкам. Открыв дверь, она вошла, сразу отметив усталое выражение лица друга. ― Лекс, ты уже здесь, ― Линкольн был погружен в открытые папки с документами, что лежали на столе перед ним. Он положил ручку на листы и ладонью провел по бритому затылку. ― Да, я хотела обсудить с тобой кое-что, но могу ошибаться, сразу говорю, ― она подошла и положила фотографии перед ним. ― Что это? ― удивился он и поднял глаза на Лексу. ― Это фотографии моей семьи. ― Я вижу, но зачем они здесь? ― он вскинул бровь и вопросительным взглядом посмотрел на нее, не понимая, при чем тут фотографии ее семьи. ― Ты посчитаешь, что я сошла с ума, Линк, ― Лекса обогнула стол и села в кресло напротив, замечая озадаченный взгляд капитана. ― У нас есть предположения насчет маньяка, что он один из нас, ― она стала озвучивать те догадки, которые они обговаривали уже не раз, ― у нас есть улика, которая указывает на университет Саффолк, но нет информации о том, кто мог взять этот пакет, ― детектив остановилась, а Линкольн внимательно ее слушал. Он доверял ей, доверял ее чутью, но сейчас он не понимал одного, с чем связана ее семья и все то, что она говорит ему. Но выслушать был обязан. ― Продолжай, ― нарушил он тишину, ощущая опасность в словах детектива. Линкольн смотрел на нее и периодически переводил взгляд на фотографии. ― Каждая жертва похожа на нее, ― Лекса указала пальцем на фотографию, где изображена ее мать, ― и она стала последней. ― К чему все это? Я не понимаю, Лекса, ― он пристально смотрел на детектива и мотал головой в непонимании, ― при чем здесь эти фотографии? ― он нахмурил брови. ― Ее смерть была идеальной, ― спокойно продолжила говорить Браун. Ее голос был спокоен, а разум рассудителен. Она дала возможность себе попытаться собрать весь этот пазл, который не могли собрать все эти годы. ― Те жертвы, что были до нее ― оказались началом заложенного фундамента для совершения идеального убийства. ― Та-ак, ― протянул Линкольн и нагнулся ближе к ней, облокачиваясь локтями на стол, ― получается, что он как бы тренировался? Ты это хочешь сказать? ― Именно, ― продолжила Лекса, ― первые жертвы для него были началом тренировок. Но он не ошибался, зная все тонкости в криминалистике: как сделать так, чтобы его не поймали, чтобы убийство было совершено без единой зацепки. Лекса хотела продолжить, но в дверь постучали. Они с Линкольном посмотрели друг на друга и перевели взгляды на открывшуюся дверь. ― Ты разве не ушел? ― капитан вопросительно посмотрел на Ника, который вошел в кабинет, сложив руки в карманы брюк. ― Я немного задержался. Лекса? ― он перевел глаза на детектива, не ожидая, что она будет находиться в участке. ― Я думал, ты дома с семьей, ― в глазах пролетела чуть заметная тревога. ― Я вернулась. Мне нужно поговорить с Линкольном, ― она пристально смотрела на него, но теперь почему-то четче замечала сходство с Биллом Канувэем. ― А ты почему здесь? А агент Джонс где? ― Он уехал уже. Я... ― Николас подошел ближе и заметил фотографии на столе Линкольна. ― Это твоя семья, Лекс? ― он все еще держал руки в карманах и беглым взглядом смотрел на фотографии, в которых увидел и Билла, и Андреа. Уголок губы слегка искривился. ― Да, ― осторожно ответила она и заметила, как Ник остановил взгляд на одной фотографии. ― Лекса, продолжай, а ты, раз уж здесь, присаживайся. У детектива есть некоторые догадки о нашем маньяке, ― Линкольн перевел глаза на детектива и ждал продолжения ее рассуждений. Лекса еще раз посмотрела на МакКонахи, замечая, что взгляд стал бегать по фотографиям, и тот искоса посмотрел на нее. Он вытащил руку, и его пальцы дрогнули, что заметила детектив. Он обогнул ее кресло и присел рядом, закинув ногу за ногу, и нервно ей покачивал. Атмосфера в кабинете немного накалилась. И всему причиной стал агент ФБР. По воздуху летала атмосфера растерянности и замешательства. ― Она стала его последней жертвой, ― Браун продолжила. Она чувствовала, как Ник пронзал ее своим взглядом, что стало тревожить детектива, но перевела глаза на Линкольна, который ждал продолжения, ― и вскоре человек засел на дно. Он не показывался многие годы. Скрыл за собой все улики так, что никто не мог приблизиться ни на шаг. Но, сейчас он, а, возможно, другой, ― она посмотрела на МакКонахи, который кончиками пальцев вцепился в подлокотники, что встревожило еще больше Лексу, но лицо не выдавало ни единой эмоции. ― Допустил ошибку, ― прошептала она, не сводя глаз с агента. ― И эта ошибка привела к Саффолку, где учился мой отец, а также, как оказалось, учился и Билл Канувэй, который стал лучшим криминалистом в своем деле. ― На что ты намекаешь, Лекса? ― Линкольн понимал, к чему она ведет, но не мог понять одного, откуда это она взяла. ― На то, что это может быть Канувэй? ― с тревогой спросил он, и его глаза опустились на фото, где на изображении были Билл и Джонатан. ― А этот, другой, тогда кто он? Какие есть доказательства? Это только твои необоснованные предположения? Им мог быть кто угодно, кто учился там. Как это возможно? Только по фото? ― Я считаю, что Канувэй «отдал» последнюю жертву, ― она повернула голову к Николасу, который сидел уже встревоженный, и Лекса заметила, как капелька пота образовалась около виска. ― Как бы это дико не звучало, но я хочу проверить профессора от А до Я. Мне нужна вся информация о его семье, обо всем, что было с ним связано. А насчет того, почему он, потому что фотографии доказывают то, что все жертвы похожи на Андреа Браун, и Она стала его последней жертвой, после чего маньяк, удовлетворив себя, остановился и исчез. ― Хорошо, детектив. Мотив какой, чтобы нам дали информацию о нем? Какие мне нужно дать доводы, чтобы получить разрешение? ― Линкольн скрестил пальцы в замок и положил на стол, сильнее упираясь корпусом в край стола. ― Она выбрала не его, а моего отца, что свело Билла с ума, ― ответила Браун и указала пальцем на фотографию, где стояли Билл и Андреа вместе с ней. ― Посмотри в его глаза, как он смотрит на нее. Черт, Линкольн, мне нужно проверить его, ― Лекса психанула, понимая, что у нее, по факту, нет ничего на него. ― Успокойся, ― Линкольн встревоженно посмотрел на нее. ― Вырванное сердце, ― прошептал капитан и откинулся на спинку кресла, прихватив одно фото и рассматривая его. ― Поэтому маньяк вырезал сердце, и жертвы были похожи на нее. Но, Лекс, ты ведь сама понимаешь, что это необоснованное обвинение. Суперинтендант не позволит дать нам ордер, основываясь лишь только на твоих предположениях. ― Что тебе даст его семья? ― в разговор вмешался МакКонахи, постукивая указательным пальцем по подлокотнику. Он начинал нервничать. Ведь только он знал всю правду. ― Почему ты такой встревоженный, Ник? ― глаза Лексы грозно блеснули в его сторону. Она видела, что с ним сейчас творится что-то не то. Его тело было напряжено, это сильнее напрягло детектива. А вот Линкольн, кажется, и не догадывался ни о чем. Он смотрел на фото, почесывая подбородок указательным пальцем и слегка раскачиваясь на своем кресле. МакКонахи начинал нервничать, когда Браун сказала про семью Билла Канувэя. ― Все нормально, и почему я должен быть встревоженным? ― он сделал безразличное выражение лица, медленно поворачивая голову к детективу, искривляя ухмылку. Лекса прищурилась. Она замечала, что ее «друг» становился другим. Поначалу все было хорошо и спокойно, они общались, переписывались, делились своими воспоминаниями и эмоциями. Но в какой-то момент все это рухнуло. И сейчас она видит перед собой лишь бездушного парня, а не улыбающегося друга. Николас догадывался, что Браун сейчас может раскрыть всю тайну, слишком она была умна и близка к разгадке. Но кто может ей поверить без доказательств? Этот факт его немного успокаивал. При первой встрече на конференции он не знал, кто она, но потом вся правда была рассказана ему, всплеснув гнев внутри. Его сердце бешено застучало, отдаваясь гулом в ушах. Он понимал, что, если она станет выискивать семью Канувэя, то выйдет первым делом на него. Конечно, при поступлении в ФБР досконально изучают личную информацию о сотрудниках, но мало кто говорил о его семье. Старались не затрагивать, понимая, что прошлое причиняет некую боль парню. Начальство знало, что он сын одного из опытных агентов ФБР ― Мэредит МакКонахи, которая пропала, когда мальчику было около трех лет. Николас, по большей части, рос с бабушкой, при этом имея родного отца, который навещал его отнюдь не каждый день и не каждую неделю. Ему не хватало отца, который выбрал себя, а не его. ― Ник, ― Линкольн обратился к агенту, вырывая его из своих мыслей и переглядов с Лексой, ― нам нужна от ФБР вся информация о Канувэе. Любые зацепки, но их нужно проверить. Нам нужно все от А до Я. Сможешь подготовить? ― Сделаю все, что смогу, ― ответил он, осознавая, что сейчас лучше пойти навстречу и сделать так, как хотят детективы, иначе просто его станут подозревать, если он откажет. В кабинете повисла секундная тишина, как Николас резко подорвался с кресла. ― Я выйду позвонить, чтобы дали доступ к информации, но прежде нужно согласовать с начальством, ― агент окинул взглядом детектива и капитана, проследовал к двери, доставая из внутреннего кармана пиджака телефон. Но звонить он собирался не начальству… ― Будь на связи, ― Лекса прищурила глаза и прикрикнула ему в след, чтобы тот услышал ее. ― Что будем делать, Браун? ― капитан потер глаза ладонями, громко вздыхая. Он очень устал, время было позднее и нужно было ехать домой. ― Сейчас уже поздно и никто ничего не скажет нам. Это же подождет до завтра? ― Сейчас… ― в голове Браун пронеслась идея. Она достала телефон и, пролистав список контактов, остановилась на одном имени. Гудок… Светило яркое солнце, молодой парень сидел на летнем газоне своего университета и теребил в руке сухой стебель травинки. Он был в наушниках и наслаждался любимой музыкой, как вдруг на плече почувствовал чье-то прикосновение. Парень дернулся от неожиданности и поднял голову, вынимая наушники из ушей. ― Привет, Ник, ― светловолосая девушка присела рядом с ним и поджала колени. ― Привет, ― с тоской в голосе он посмотрел на нее и перевел взгляд обратно на соломинку. ― Ну, как ты? ― девушка смотрела на его профиль и заметила, что его настроение было на нуле. ― Все в порядке? ― Как я могу еще быть, Джесси? ― Николас смял травинку и откинул ее в сторону. Закрыл глаза и приподнял голову, давая теплым лучам солнца ласкать черты лица. ― Ты поговорил с ним? ― девушка все смотрела на него и ждала ответа, пока Ник собирался с мыслями. ― Я не знаю, что сказать, ― парень вытянул ноги и стал потирать затекшие колени сквозь спортивные штаны, ― понимаешь, он и есть в моей жизни, и также его просто нет. Я устал слушать от него упреки в свою сторону каждый раз при встрече, ― он злился, и это чувствовалось в его интонации. ― Мне иногда кажется, что он просто меня хочет уничтожить. ― Он твоей отец, Ник, ― Джесси пыталась успокоить друга и, вытянув руку, приобняла его за плечи, ― может, он просто хочет доказать тебе, что ты стоишь большего? ― Ну да, конечно, ― с ноткой издевки вырвалось со рта МакКонахи, ― ты издеваешься, Джесси? ― укоризненно посмотрел на нее и скривил гримасу на лице. ― Мне иногда кажется, что он вообще меня никогда не хотел, и уж точно могу сказать, что не любил. ― Ник, ― прикрикнула возмущенно Джесси, ― не говори глупостей. Я думаю, что он любит тебя, ― девушка снизила голос и отвела взгляд, ― просто по-своему. ― Джесси, слушай, ― парень поднялся с газона, отряхивая штаны от приклеившихся травинок, ― я сам разберусь, окей? Этот человек никогда не любил меня и не будет любить. Он приезжает ко мне лишь потому, что так нужно, ― Ник от нахлынувшей злости сжал кулаки так, что его костяшки побелели. Внутри разрывали гнев и обида на своего отца. При каждой встрече Билл был равнодушен к своему сыну, пока тот пытался доказать, что он может быть лучшим сыном. Что отец может гордиться им, когда МакКонахи окончил школу с отличием, сам поступил в полицейскую академию Нью-Йорка. По окончании академии подал заявление в ФБР, где вскоре достиг звания «агент». Возможно, даже его фамилия дала немного плюсов, так как его мать была одним из лучших агентов. И когда Николас радостно рассказывал по телефону Биллу о своих достижениях, тот только молча слушал. Парень так и не мог понять, за что он так с ним поступал, и в голове крутился только один вопрос «почему». ― Ник, ты же знаешь, что я хочу помочь тебе… ― не договорила Джесси, как Ник остановил ее жестом руки, выставив ладонь перед ней. ― Джесси, не стоит продолжать. ― Нет, послушай меня, ― настояла она, резко встала и схватила парня за запястье, притягивая к себе, ― мы знаем друг друга с детства, мы жили с тобой в соседних домах, Ник, ― тревога за друга стала накрывать девушку, ― я знаю все, что с тобой происходило. Так же знаешь и ты. И тебе нужно с ним поговорить! ― сурово нахмурив брови, Джесси проговорила со строгой интонацией в голосе. ― Придет время, и мы поговорим… ― с тоской ответил Николас и отвел взгляд в сторону, опуская глаза в землю. Годы спустя. Николас сидел за столиком одного из дорогих ресторанов Бостона под названием «Mistral». Делая маленькие глотки обжигающей жидкости цвета жженого сахара, увидел, как в деревянные двери вошла знакомая фигура. Он ждал его. Ждал этого самого момента, когда наконец-таки будет возможность поговорить. Он был готов. Мужчина подошел к хостесу, сказал несколько слов, и тот развернулся, чтобы проводить его к нужному столику. Николас увидел приближающегося отца и встал из-за стола, поправляя края пиджака. Легкое онемение и покалывание почувствовалось в кончиках пальцев. Николас вроде был спокоен, но в то же время встревожен и взволнован. ― Здравствуй, отец, ― парень искренне улыбнулся, но заметил только выгнутую в надменности бровь отца. Билл кивнул головой, но промолчал. Он отодвинул стул и присел, Николас последовал его примеру. Несколько минут над ними висело молчание. В их глазах на вид ничего не изменилось, лишь только то, что Николас повзрослел, а волосы Билла покрыла седина. Профессор взял меню, лежащее рядом с ним, и, окинув взглядом сына, опустил глаза на перечень предлагаемых блюд. Он тяжело выдохнул и, отложив меню в сторону, выставил руку, чтобы подозвать официанта. Через несколько минут мужчина сделал заказ, а Ник так и не смог определиться. В его горле застрял ком, и от еды его только воротило. Он долго ждал, чтобы увидеть отца. Чтобы поговорить с ним. Канувэй оперся локтями на стол и зафиксировал позу. Он слегка прищурил глаза и всматривался в МакКонахи. ― Ты стал очень похож на свою мать, Ник, ― спокойным тембром проговорил он, и на лице Ник заметил чуть заметную улыбку. Неужели он в кои-то веки улыбнулся ему. Но Ник на вид не придал этому значения, хотя внутри все трепыхалось от радости. Радости того, что он просто видит своего отца спустя годы. ― Сколько мы не виделись? ― Билл был спокоен, но видел, что Николас немного нервничал. ― Ты возмужал, сын. ― Спасибо, пап, ― он был счастлив слышать его, ведь, несмотря на то, что было раньше и как поступал он с ним, он был его отцом. ― Я хотел поговорить с тобой. ― Мне тоже есть что сказать тебе, ― в этот момент официант принес заказанный бурбон, и профессор сделал глоток, от которого почувствовал, как горло стало обжигать, а внутри в области живота разливалось тепло. ― Думаю, что ты готов, ― Билл не стал затягивать с разговором, ему нужно было продолжать его начатое дело. И он был в полной уверенности, что Николас может сделать многое для него, потому что его генетика в этой области не дает сбоев. ― К чему готов? ― не замешательстве МакКонахи напрягся. ― Я не понимаю, пап. Спустя секунду принесли заказанное блюдо Канувэя. Он приступил к ужину, но не прерывая разговор. Все же официант слегка отвлек мужчин, и поэтому Билл немного перевел тему. У каждого была своя цель встречи. Для начала Николас рассказывал, как он работает в ФБР, чем занимался все время, как ездил с друзьями в Европу кататься на лыжах несколько месяцев назад. Он на эмоциях стал расспрашивать отца о его работе, поделился своими мыслями о конференции, которую Билл Канувэй провел несколько часов назад, прилетев в Бостон. Вечер постепенно удавался. Но… ― Николас, ― Билл приостановил Николаса, рассказывающего свои планы на будущее, и привлек внимание к себе. Вытер рот хлопковой салфеткой и положил ее на тарелку, показывая официанту, что с едой покончено. ― Я на самом деле все это делал не просто так, ― он увидел замешательство в глазах сына, ― ты должен был стать таким, как я. И, ― Билл замолчал, скрестил пальцы в замок и уперся корпусом в край стола, ― ты носишь эту маску примерного мальчика, а на самом деле, кто ты? Первой ведь стала Джесси? Да? Николас оцепенел от слов отца. Растерянность в секунды появилась в глазах, а сердце бешено отдавало ритм в горле. ― Откуда ты… ― прошептал агент и понял, что его руки были сжаты в кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу ладоней. Перед глазами всплыл тот роковой вечер, когда изнутри Ника вырвался тот самый демон, что стал жить с ним по сей день. ― Ты мой сын, Николас, ― спокойным голосом ответил Канувэй и скривил губы в ухмылке. ― Это генетика, сынок. И как бы ты ни старался, ничего не поделаешь с этим. ― Как ты можешь, ― все тем же тихим злостным голосом продолжал Ник, ― знать это, ― он так и не понимал, откуда Билл может знать его тайну. Он же все тогда тщательно скрыл, уничтожил все свои улики и сделал так, чтобы в подозрения попал другой парень. Которого, к сожалению, посадили. ― Не спрашивай, ― на лице появилась выраженная довольная улыбка. ― Просто я знаю, ― нагнулся ближе к нему и сказал это так тихо, что сам парень еле расслышал. ― Мне надо уходить, ― МакКонахи занервничал и резко встал. ― Я думаю, что нам лучше поговорить в следующий раз, отец, ― он сверху вниз посмотрел на Билла, который сидел с довольной ухмылкой, закопошился, выискивая во внутреннем кармане пиджака портмоне. ― Другого раза не будет, ― лицо Билла в момент изменилось. Уже презренно и со злостью он смотрел на Ника, ― либо ты сядешь сейчас обратно, либо твоей карьере настанет конец. ― в голосе чувствовалась безжалостность. Николас, как примерный и послушный сын, сел обратно на стул. По идее, он хотел знать правду, откуда Билл все знает, но и страх от этого никак не покидал его разум. Захлопнулась водительская дверь джипа Ford. Александрия обогнула машину и остановилась возле Линкольна, поправила воротник пальто, изо рта туманной струйкой вырывается пар. Капитан пребывал все еще в небольшом шоке от той информации, что поведала ему Браун. Но все же на риск он решил пойти, не проинформировав суперинтенданта Колара. ― Ты понимаешь, что, если мы не расскажем… ― Линкольн вскинул возмущенно брови и уставился на спокойное выражение лица детектива, которая просто посмотрела на часы и подняла взгляд на дом напротив. ― Если что, мы скажем, что приехали для консультации, ― невозмутимым тоном ответила Лекса и направилась к входной двери. ― Ну, конечно, ― он взмахнул руками, разрезая воздух, ― для консультации. Не подведи, Браун. ― Все будет отлично, кэп, ― легкая улыбка коснулась губ, и они подошли к самому роковому месту. Только они не знали, что на самом деле их ждет впереди за этой дверью.