Лекса посмотрела в окна, но вокруг была только кромешная темнота, она дернула ручку, и дверь с легкостью открылась.
― Тебе не кажется это странным, Лекс? ― Линкольн напрягся от того, что дверь была открыла, а в доме никого не наблюдалось.
― Ты приехал в дом серийного убийцы, что ты хочешь? ― прошептала она, сама ощущая внутри нотку тревоги.
Они прошли из коридора в гостиную и только тогда почувствовали дуновение ветра. Линкольн оглянулся и увидел, что дверь на задний двор была открыта. Он задел локтем детектива, которая внимательно присмотрелась и увидела проходящую тень на улице. Они переглянулись и направились в сторону объекта.
Двор был довольно просторный. Сбоку на веранде красовалась ретро BBQ, навесные деревянные качели, а посередине располагался бассейн, который был накрыт специальным полотном для защиты от мусора и прочего. По бокам забора росли красивые декоративные сосны, даже был специальный японский уголок, но, по-видимому, заросший, так как за всем этим никто не ухаживал. Дом просто простаивал годы, и в нем никто не жил, так, изредка Билл приезжал, но редко. Для него это место навевало слишком много воспоминаний, от которых он пытался годами избавиться, но так и не получилось. Каждый сантиметр Бостона напоминал об Андреа. Ему было проще остановиться в отеле и быстрее улететь в свой Нью-Йорк.
Александрия вышла первой и оглянулась, Линкольн нащупал по правую руку от себя выключатель и нажал. Свет обволок часть заднего двора, и тогда они увидели, что посреди сосен стоит фигура.
― Профессор Канувэй? ― осторожно спросила Браун и прищурила глаза, пытаясь сфокусироваться на нем.
Билл вышел на свет.
― Не думал, что вы все же приедете, но я ждал вас, ― он медленными шагами стал подходить к ним.
― Профессор, простите за столь поздний визит, ― Линкольн направился к нему навстречу, протягивая руку, ― мы просто хотели обсудить несколько деталей, а детектив Браун сказала, что вы специализируетесь именно на этом.
― Очень приятно, конечно, ― Билл пожал руку капитану и убрал ее в карман своего пальто Честерфилд. ― И да, все же поздновато, но, если смогу вам помочь, почему бы и нет? ― Лекса заметила, как на его лице проскользнула скользкая ухмылка, что сильно ее напрягло.
В этот момент Линкольн повернулся к детективу, чтобы взглядом намекнуть, что все хорошо, но Лекса стояла как вкопанная. Она стала оглядываться и закрыла глаза. Ее разум накрыли туманные воспоминания, она чувствовала, что была здесь раньше. Кончики пальцев покалывало, легкая дрожь пробежала по телу, и она, открыв глаза, увидела пристальный и тревожный взгляд Линкольна. Он не понимал, что с ней происходит, а вот Билл ― наоборот. Он знал, что Браун сейчас ощущает внутри себя, потому что то же самое испытывал и он.
― Тебе знакомо это место, Александрия? ― полюбопытствовал Канувэй и отступил на несколько шагов от Линкольна, прокашлялся. ― Здесь мы вместе проводили пикники, когда ты и твои родители собирались все вместе. По этой траве, ― он глазами обвел кусок двора, ― ты делала первые шаги. Я наблюдал за вами, за вашей счастливой семьей.
Лекса молчала. Она не знала, что сказать. Соврать или сказать всю правду, которая таится в ней. Сказать, закричать, что она знает, что именно он убил ее мать и исковеркал жизнь ее отцу? Сказать, что хочет его задушить собственными руками и отомстить за все и всех убитых девушек? Но она молчала, не могла проронить ни слова.
По лицу Билла скользила чуть заметная улыбка. Линкольн не смог смотреть на свою подругу и подошел к ней, чтобы попытаться привести в чувства.
― Лекс, Лекс, с тобой все в порядке? ― он обхватил ее плечи своими мужественными руками и нежно потряс.
Лекса быстро заморгала и посмотрела в глаза капитану, в которых читалось «я убью его сейчас, Линк». Он понял и попытался успокоить ее. Глазами они понимали друг друга, за столько лет совместной работы и дружбы они научились читать многое по взглядам. Капитан прикрыл глаза и дал понять, что предпринимать ничего не надо. Им нужны были доказательства всего. Им нужно было вывести Билла на чистую воду, чтобы он сам рассказал все, и тогда… тогда дело будет закончено, и восторжествует правосудие спустя столько лет.
― Все хорошо, ― прошептала она, и тогда Линкольн встал по левую руку от нее. ― Я думала, что вы в Нью-Йорке, профессор, но… ― уже обратилась к Биллу, который вышагивал вдоль бортика бассейна.
― Ты ведь знаешь, тут лететь всего час, а у меня здесь образовались дела, ― он остановился и пронзил ее суровым взглядом.
Браун не растерялась и взяла себя в руки. Она сжала кулаки, напряглась еще сильнее и посмотрела на него исподлобья таким холодным взглядом, что профессор на это только ухмыльнулся.
Секундное молчание воцарилось между ними.
― Я знаю, детективы, для чего вы приехали, ― он переступал с ноги на ногу, все так же держа руки в карманах пальто, нервно перебирая там пальцами торчащие веревочки. ― Кто еще знает, что вы здесь? ― его голос стал тише, а тон более заинтересованным. ― Блейки? Колар? Или агенты Джонс и МакКонахи? А, может, Гриффин? ― на последнем слове сделал больший акцент и холодно взглянул в глаза детектива Браун, у которой сердце стало биться сильнее, а внутри начала проскальзывать тревога за свою семью.
Она знала, что он понимает, зачем они здесь. Биллу становилось жарко от происходящей ситуации, адреналин стал играть внутри, и тогда он расстегнул пальто. На нем красовался иссиня-черный костюм марки Aminarini, с черной рубашкой и красным галстуком, прямые, коротко стриженые волосы с проседью зачесаны назад. Запах дорогого парфюма сильно ударял в нос Браун, даже несмотря на то, что он находился от нее в нескольких метрах. Он смотрел на них обоих стальным взглядом.
― Профессор Канувэй, ― тон Линкольна стал жестче. ― Кажется, нам стоит более серьезнее поговорить, ― он ошибался. Сейчас только это понял, что Лекса была права во всем. Ее догадки и улики. Но им нужно было быть осторожнее.
Послышались посторонние шаги, и резко захлопнулась дверь, ведущая на задний двор. Александрия и Линкольн обернулись и увидели знакомый силуэт. Это был Николас.
― А ты что здесь делаешь? ― встрепенулся Линкольн и озадачился. Он не ожидал здесь увидеть агента, который на вид был совершенно спокоен. ― Откуда ты узнал, что мы здесь?
― Я знал каждый ваш шаг, капитан, ― он немного приблизился к ним, но держался на расстоянии, сложив руки за спиной.
― Я не понимаю, что происходит тут?! ― капитан стал больше нервничать, но не показывал своего волнения. Все это переставало ему нравиться. И тем более тогда, когда он оставил свой пистолет в тумбочке кабинета.
Ни он, ни Лекса не ожидали увидеть здесь МакКонахи, который стоял, а на лице было полное спокойствие и безразличие ко всему.
― Я так и знала, ― Лекса закрыла глаза, мотая головой, и с печалью в голосе произнесла эти слова.
― Не драматизируй, Лекс, ― съязвил Николас и обнажил зубы, покосился на отца и усмехнулся.
― МакКонахи, объясни, что происходит здесь? ― потребовал Линкольн и сделал шаг в его сторону, но все еще оставаясь рядом с Браун.
― Я думаю, что ты здесь вообще лишний, Линкольн, ― Ник улыбался и из-за спины вынул ствол, направляя его на капитана. ― Тебя вообще по плану не должно было быть здесь, но раз ты тут, то, прости, но, сам понимаешь, ― МакКонахи снял предохранитель.
― Опусти пистолет, агент! ― Линкольн пытался придать голосу спокойствие, но самого внутри всего трясло. Неужели он сделает это сейчас? Ведь этого не может быть. Как? Почему? За что?
За то, что Линкольн просто был здесь. Все происходящее было как в замедленной съемке триллера.
Лекса повернулась на щелчок предохранителя, и ее глаза расширились. Билл стоял и улыбался. Он знал, что будет, потому что им не нужны свидетели.
Хлопок.
Александрия дернулась. Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и почувствовала влагу на своем лице. Она не могла пошевелиться, тело как будто обмякло и не слушалось, чувствуя, что не может дышать. Дыхание сперло, а в ушах отдавал гул сердцебиения. Лекса стояла, боялась открыть глаза и увидеть то, чего не хотела бы видеть никогда в этой жизни.
― Ну, вот… и все, ― высказал Николас и убрал пистолет в кобуру, что была прикреплена на ремне его брюк.
У Браун пересохли губы. Она все же попыталась взять себя в руки и открыла глаза, опуская их вниз. Половина лица была испачкана кровью ее лучшего друга. Ее лучшего капитана. Она смотрела на обмякшее тело, на четкий круг от рокового выстрела, венчающего голову. Она в секунду потеряла его. На глаза накатили слезы, которые струйкой скатывались по щекам, создавая расплывчатые узоры, смешиваясь с каплями крови. Перед ней пробежали все годы знакомства с другом, времена, когда они начали работать вместе, раскрывая преступления. Пронеслись моменты, когда он признался в любви Октавии и сделал ей предложение, взяв в аренду воздушный шар для всех своих друзей. Все кадры совместных праздников и пикников. Перед глазами она видела не тело, а его лучезарную улыбку. Но это был обман, перед ней лежало обездвиженное тело. Лекса упала на колени, со рта сорвался хрип. Она протянула руку к его плечу и теребила, пытаясь разбудить. Не верила, что все же он мертв. Слезы катились, не останавливаясь, дикие всхлипы срывались с пухлых губ. Она не могла, не могла поверить, что Линкольна больше нет.
Но его тело лежало неподвижно.
― Давай, Браун, вставай, ― Николас подошел к девушке и похлопал по плечу. ― Ты ему уже ничем не поможешь.
― Заткнись, ублюдок, ― прорычала она в ответ и исподлобья снизу-вверх посмотрела на убийцу. ― Ты расплатишься за это, я обещаю.
― Ты ничего не сделаешь, малышка, ― он смеялся, надменно смотря на нее.
Билл, конечно, не ожидал, что именно в этот момент Николас выстрелит в капитана Департамента Бостона. Думал, что повременит. Но, что сделано, то сделано. Главное, замести следы. А для этого нужно выяснить, знает ли еще кто-нибудь о том, что Лекса и Линкольн приехали в его дом.
Лекса попыталась подняться, но ноги стали подкашиваться. Она еще раз погладила плечо Линкольна, посмотрела на него и закрыла ему глаза. Она отомстит за него и прекрасно это знала. Она не даст убить себя и сделает все, чтобы этих двоих ублюдков не было на этой Земле, чтобы они никогда не смогли больше ходить по весенней или летней траве и никогда больше не смогли увидеть яркие лучи солнца.
Александрия встала и выпрямилась. Она повернула голову в сторону мужчин и одарила их самым что ни на есть холодным взглядом. Ярость стала полыхать внутри. Но пока она не могла ничего сделать. Сейчас Лекса была беззащитной и уязвимой в своем гневе, играющем внутри.
― Пошла, ― дерзко произнес Билл, подошедший уже к ней, и рывком в спину подтолкнул ее к выходу из дворика. ― Ты фактически здесь родилась, здесь же и умерла сейчас, как твоя мать.
― Я убью тебя, Канувэй, ― в гневе ответила Лекса, ощущая толчок в спину, и направилась к выходу, еще раз взглянув на обездвиженное тело друга.
Андреа вышла из салона и увидела, как мигает машина дальним светом, призывая к себе. Автомобиль она узнала сразу, и на лице проявилась улыбка. Спешной походкой девушка подошла к водительской двери, где открылось окно.
― Девушка, ― парень улыбался в ответ обворожительной улыбке, ― вас довезти до дома?
― Билл, ― пролепетала его имя, ― откуда ты узнал, что я здесь, ― она держала в руке сумочку и поправляла уложенную новую прическу.
― Садись, ― он кивнул в сторону пассажирского сиденья.
Андреа обогнула машину и уселась рядом с водителем, пристегнулась ремнем безопасности. Сумочку положила себе на колени.
― Не хочешь в кафе посидеть? ― Билл надавил на педаль газа и сжал руль обеими руками, в надежде на то, что его любимая не откажет.
― Я бы очень была рада этому, ― ласково сказала Андреа, пытаясь не обидеть друга, ―, но меня дома ждут Лекса и Джонатан. Они будут волноваться, если я задержусь и не сообщу им.
― Просто чашка кофе и все, ― нотка взволнованности проскользнула в голосе Билла, и он искоса посмотрел на Андреа.
― Ну, хорошо, ―она прихлопнула ладонями по коленям и восторженно ответила ему, ― только на чашечку.
― Всего одну, обещаю, ― он перевел взгляд на дорогу и нажал на педаль газа.
Андреа даже представить не могла, что это будет за чашка кофе. Она и не подозревала, что спустя какое-то время ее ожидает то, о чем никогда не подумала бы, тем более не ожидая этого от самого близкого друга.
Часами позднее.
Она сидела с закрытыми глазами, ощущая дикую головную боль. Все кружилось, хотя глаза были закрыты. Рот заклеен скотчем, это она почувствовала четко, так как не могла открыть его и сделать глоток воздуха, в котором так сильно нуждалась. Тело обмякло и не слушалось, она была куклой в руках кукловода. Андреа все же попыталась открыть глаза и обвела ими помещение. Все расплывалось, девушка медленно проморгалась, но все тщетно.
Она кое-как разглядела пустое помещение: голые стены и вокруг пустота и тишина, только слышны были потрескивания от навесной лампы. Она осмотрелась и увидела, что справа от нее мирно покоится лодка, ударяясь о маленький причал, куда она была привязана, а напротив стоит небольшой столик на колесиках. Видимо, его сюда поставили недавно, так как к этому месту он точно не относился. Андреа помотала головой, пытаясь привести себя в чувство и восстановить зрение. Когда кое-как она сфокусировала взгляд на рядом стоящим столике, то увидела на нем лежащий единственный предмет ― походный топорик. Глаза расширились в ужасе. Андреа сразу вспомнила слова Джонатана, когда он разговаривал с Биллом о серийном убийце, что тот орудовал именно таким же предметом.
Но, где же сам Билл? Она помнит только то, что она села к нему в машину, и они поехали в кафе. Остальное было как в тумане. Просто Андреа не помнит, как Канувэй сделал ей укол со снотворным.
Девушка была погружена в свои мысли, в свой страх. Она не заметила, как дверь открылась и закрылась, сзади остановился он, кладя руки на плечи, от этого прикосновения Андреа дернулась в испуге и застыла.
― Не бойся, ― Билл нагнулся к уху и ласково прошептал, ― это все лишь я.
Канувэй обогнул девушку и встал напротив, протянул руку и высвободил рот от скотча, который стягивал кожу, причиняя неудобство. Он смотрел в ее глаза и видел ужас. С одной стороны это доставляло ему удовольствие, потому что именно сейчас он испытывал власть над ней, то, чего никогда бы не добился. А сейчас? Сейчас он стоит и видит, как накопившиеся слезы начинают стекать узенькими струйками по лицу его любимой девушки. Любимой? Он уже запутался в себе и не знает, что такое искренняя любовь. Билл был болен Андреа Браун. Мозг кипел от всей той злобы, что копилась годами, когда он наблюдал за ней, за Джонатаном и Лексой. Он всегда представлял себя на месте старшего Браун. Молчание стало страшным золотом, которое воплотись в то, чего все боялись. Серийный маньяк стал выбирать жертв, похожих на нее.
― Билл, Билл, ― шептала она. Голова кружилась от лекарств, которые он вколол ей. От них взгляд еще был мутный, и она не могла разобрать, кто стоит над ней, но голос был до боли знаком.
Андреа проморгалась еще раз, закрыла с силой глаза и открыла их. Ее сердце остановилось на секунду, когда она увидела перед собой Билла. Рукава его рубашки были засучены по локоть, а на ногах надеты темные джинсы. Так ему было удобно. Девушка не могла поверить в то, что сейчас происходит, да вообще, что могло быть это все. Она смотрела в его безжалостные пустые глаза и плакала, не издавая ни звука. Хотя в горле стоял ком, который невозможно было проглотить. Билл все стоял и смотрел, как слезы текут по щекам, размазывая тушь с ресниц и создавая узоры.
Прошли минуты в молчании. Вдруг он присел на корточки и положил руку на тыльную сторону ладони Андреа, кисти были привязаны хомутами к стулу.
― Понимаешь, Ан, ― он ласково поглаживал кисть девушки кончиками пальцев, смотрел в глаза, улыбался. ― Так вышло, что я хотел тебя все эти годы, но ты, ― он обхватил кисть и крепко сжал, от чего Андреа издала стон, ― выбрала не меня.
Ее нижняя губа задрожала. Она судорожно выдохнула:
― Зачем, Билл? Зачем ты это делаешь? ― голос безжизненный и тихий.
Внутри, в сердце была дикая боль, как будто осколок стекла прорезает плоть человека.
― Что значит, зачем? ― он резко подорвался и выпрямился. ― Ты задаешь неправильные вопросы, Андреа, ― мужчина развернулся вполоборота и взял со столика тот самый предмет, которым совершал свои ужасные деяния.
― Билл, прошу, ― голос Андреа стал хриплым, ― не делай этого, прошу тебя.
― Слишком поздно, ― с ноткой ярости он кинул в нее злостный взгляд. ― Я, как мудак, любил тебя все эти годы, а что ты давала мне? А? ― ярость накрыла его в секунду, и он наклонился к ней, выплевывая каждое слово. ― Тупую дружбу, которая мне была не нужна! А еще родила от него дочь…
― Не смей трогать ее! ― выкрикнула обессиленная Андреа. ― Что ты хочешь, Канувэй?!
Хлопок. Щека моментально покраснела. Он схватил с силой ее за подбородок и дернул на себя:
― Голос не повышай на меня, ― прошептал ей в губы, бегая глазами по лицу. ― Твою мать, Андреа, ― он дернулся и отошел на несколько шагов от жертвы, обхватывая руками голову. ― Что же ты сделала со мной? ― с силой схватился за волосы.
― Ты сам сделал из себя монстра, в которого превратился, ― Андреа не могла дать ему возможность лишить себя жизни сейчас.
Она жена офицера полиции и по его рассказам знает, как нужно вести себя в той или иной ситуации.
Но сил не было, слабость по всему телу не давала взять себя в руки. От страха и ужаса слезы предательски продолжали течь из глаз.
― Значит, это делал ты… ― девушка с прикрытыми глазами смотрела на парня, что сидел возле стены, облокотившись на нее. ― Ты делал это с ними. С беззащитными девушками. А потом приходил в мой дом и спокойно обсуждал с твоим же лучшим другом все это. Зная, что ты это сделал сам.
― Заткнись! ― ярость поглотила его всего. ― Я должен быть спокоен, а ты мешаешь мне, ― он подорвался, достал из заднего кармана скотч и зубами оборвав кусок, заклеил ей вновь рот.
Билл аккуратно положил скотч на столик и направился к двери, но остановился. Он повернул голову в сторону обессиленной девушки:
― Я скоро вернусь, и тогда мы, может, поговорим.
Дверь захлопнулась.
***
― Как ты, Джонатан? ― Билл вошел в дом семьи Браун и увидел безжизненный взгляд своего друга.
― Как я могу быть, Билл… ― спокойно ответил он. Развернулся в сторону гостиной и направился к дивану.
Билл прошел следом и заметил, что на журнальном столике разбросаны множество фотографий предыдущих жертв, стоит пустая бутылка и стакан с недопитым виски. Вид Джонатана говорил сам за себя: синяки под глазами, за несколько дней кожа приобрела бледный оттенок, а на подбородке виднелась трехдневная щетина.
― Пока никаких новостей нет. Я был в участке, и мне сказали, что информации и предположений нет, где она может быть, ― с осторожностью Билл подходил к разговору с другом.
― Одно я знаю, что она была в салоне и все, ― он сел на диван и зарылся пальцами в копну волос. ― Я даже понятия не имею, что могло произойти. Что? ― яростно выкрикнув, он смахнул рукой пустую бутылку со стола.
― Я, надеюсь, что все будет хорошо, и мы найдем ее, Джон. ― Канувэй положил крепкую руку на плечо друга, пальцами сжимая его.
Джонатан разговаривал с Биллом, даже не подозревая, что Андреа сейчас находится на заброшенной лодочной станции. Сидит, привязанная к стулу и совсем без сил. Ее тело покрывается коликами от долгого сидения в одном положении. Она закрывает глаза, представляя перед собой маленькую Лексу и любимого Джонатана, слезы наполняют глаза и скатываются по щекам. Андреа понимает, что живой выбраться не сможет. В голове крутится множество вопросов, но и ответ есть на каждый, за что и почему Билл все это сотворил. Неужели его никогда не поймают? Что он сделает с ее Лексой? Неужели он до такой степени безжалостный, что сможет причинить вред ребенку? Силы постепенно покидали ее. День-два она ничего не ела и мало пила, хотя Билл приносил все, что нужно. Отвращение было ко всему.
***
Она истощалась и морально и физически. Каждый раз, когда Канувэй был с ней, они разговаривали, но ни к чему это не приводило, а только все ухудшалось.
― Все, хватит уже, ― Билл стоял, возвышаясь над ней, и крутил в руке топорик. ― Я уже не могу больше видеть тебя.
― Билл, ― хрипела Андреа, ― прошу, не делай этого. Я помогу тебе, я постараюсь, чтобы было все хорошо, ― из последних сил Андреа подняла голову, смотря на своего убийцу.
Он видел в ее глазах печаль. Ни страха, ни боли в них уже не было. Она иссякла. Она устала и перестала бороться, потому что знала, что живой она уйти не сможет.
Она никогда больше не увидит свою любимую Лексу, которая будет расти без нее, не увидит первый школьный день, вручение диплома. Андреа понимала, что конец близок. Последнее, что она сделала ― презренно посмотрела в его безжалостные глаза и произнесла:
― Тебя найдут рано или поздно.
Андреа видела, как Билл взмахнул рукой, и в ушах раздался хруст. Горячая струйка бордовой жидкости полилась по телу. Андреа смотрела в его бешеные глаза. Она чувствовала эту боль в груди, как разрывается грудная клетка, и видела брызги крови на лице своего убийцы. Билл вытащил топорик и нанес еще удар в то же место. Новая волна брызг обрушилась на окровавленное лицо.
Еще несколько ударов.
Он так ненавистно это делал, что издавал дикий яростный крик. Его трясло, и в то же время удовлетворяло содеянное.
Когда он понял, что Андреа мертва, то остановился и рукавом вытер окровавленное лицо. Тяжело дыша, Билл посмотрел на Андреа, тело безжизненно сидело на стуле, в груди образовалась глубокая рваная рана, где виднелись переломанные ребра.
― Твою мать, Андреа…
Топор выпал из рук.
Это была Андреа. Настоящая Андреа.
Выбирая жертву, он выискивал похожую на нее. А сейчас перед ним сидит бездвижное тело его любимой. Он пал на колени и осознал, что сделал. Хрипы стали слетать со рта, он уронил голову на ее колени и яростно закричал изо всех сил.
