Мы вместе пройдем этот путь

Лукас заподозрил, что происходит что-то неладное, когда, отдыхая после веселой ночи на ветвях мощного дуба, росшего рядом с окном Тимара, услышал яростные крики рыжеволосого, а потом увидел, как красный от злости король тащит упирающегося мальчишку в тронный зал. Значит, власть сменится немного раньше, чем он думал, потому что рыжий был слишком дорог Крейну, которого, кстати втащили в тронный зал вслед за королем. Жрец О-мори фыркнул и ужом скользнул в покои Тимара. Увидевшая незнакомца няня испуганно подхватила на руки игравшую с тряпичной куклой Хоуп, Лу тут же зажал женщине рот, чтобы не визжала и прошипел. – Я друг. Крейн приказал спасать Хоуп в случае опасности, – мужчина помахал перед лицом испуганной женщины печаткой, с гербом графа. – Ее я вытащу в любом случае, ты пойдешь с нами? Няня затряслась, ее глаза увлажнились, но она решительно закивала и поудобнее перехватила девочку, которая с интересом потянулась к бусинам в прическе жреца. – Готова, малышка? – потрепал девочку по щеке Лу. – Нужно отдать твоему папе мой долг. – Пора платить по счетам, Ваше Величество, – прошипел Тимар, едва сдерживаясь, чтобы не перерезать глотку Шейдару прямо сейчас. Перед глазами стояла красная пелена бешенства, после того, как он понял, что Шейдар хочет убить Раду и Хоуп, а его самого сделать своей игрушкой. Руки тряслись, но это не помешало ему сделать аккуратный, но болезненный надрез на шее короля, когда тот неосторожно дернулся. – Тимар, Тимар... – сквозь шум крови в ушах услышал он обеспокоенный голос. – Все хорошо. Все закончилось... Лиор поднял голову и с недоумением осмотрел зал. Шейдар жив, значит ничего еще не кончилось. Пока еще душа будет распространять гниль вокруг себя, никто из них не будет в безопасности! Взгляд юноши натолкнулся на Раду, который одной рукой крепко держал Александра за плечо, а другую протягивал к нему. Граф пошатывался от усталости и был сильно растрепан, а еще Тимар с удивлением увидел страх в его глазах. Это было неправильно. Крейн никого не боялся. Он смеялся в лицо безумному королю, отдавшему приказ о его казни, но сейчас его лицо было напряжено, и он как можно мягче говорил, словно подзывая дикого зверя: – Иди ко мне, Тимар... Я скучал по тебе, – завораживающе тек голос Раду, который с опаской смотрел на стражников, направивших на Тимара мечи и копья, и на Александра, который готов был дать приказ об устранении Лиора. – Все хорошо... Я так сильно хочу тебя обнять... Тимар, словно завороженный, медленно опустил руку, и нож выскользнул из его пальцев. Шейдар, почувствовав его слабость заревел, окончательно потеряв человеческий облик, и бросился на Лиора, но Раду с силой его оттолкнул и прижал мальчишку к себе. Впервые за долгие месяцы почувствовав крепкие объятья Крейна, взглянув на его лицо, Тимар не выдержал. Он швыркнул носом, уткнувшись в грязную рубашку графа, судорожно вздохнул и заревел, вцепившись в Раду. Задыхаясь, он судорожно шептал о том, как было страшно, больно, как он боялся, что не успеет сказать, что любит, как хотел вновь оказаться рядом... Мужчина облегченно расслабился и отошел прочь от трона, рядом с которым метался Шейдар, чтобы не мешать Александру. Советники и дворяне ни за что не позволят безумцу остаться на троне, поэтому пусть принц сам разбирается со своим отцом. Помилование для себя и Тимара от наследника Раду уже получил, Хоуп сейчас в безопасности под присмотром Лу, который очень забавно злился, когда Крейн попросил его не провернуть какую-нибудь аферу, а присматривать за своей дочерью. Все будет хорошо. Александр с завистью покосился на Крейна, который, несмотря на месяцы проведенные в тюрьме, разбитое лицо и изуродованную спину, с блаженной улыбкой обнимал рыжего мальчишку, гладил его по голове и шептал что-то успокаивающее. Тот в ответ ревел, громко всхлипывая, кивал в ответ на слова Крейна и стискивал графа в судорожных объятьях. Лу никогда бы так его не обнимал, но он и плакать бы не стал, не показал бы своей слабости, и уж точно не опустил бы нож, а полоснул по горлу короля и рассмеялся в ответ на крик Александра. Принц посмотрел на отца, который повис на руках стражников, дергаясь и подвывая. Парадная мантия висела на его плечах помятой тряпкой, волосы влажными сосульками облепили лицо и шею, а с пальцев упали несколько родовых перстней. – Отец... – с сожалением в голосе произнес Александр и шагнул к мужчине. Хотелось прогнать всех, кто был в зале, всех, кто с жадностью наблюдал за ними, но люди должны были удостовериться, что безумный король точно больше не будет сидеть на троне. – Предатель! Я король! Я бог! Ты не можешь меня удерживать силой! – плюнул в него Шейдар, вращая красными глазами, на его губах выступила пена. – Лучше бы я задавил тебе еще в чреве отца! Будь ты проклят! Отцеубийца! – мужчина изогнулся в руках удерживающих его стражников и душераздирающе завыл, отчего все присутствующие вздрогнули и попятились. Александр на мгновение прикрыл глаза, пытаясь справиться с болью, которую причинили ему слова отца. – Папа, послушай, – он опустился на корточки перед тяжело дышащим мужчиной. – Тебе нездоровится, и я хочу тебе помочь. Позволь мне. Тебе нужно отдохнуть... – Врешь! – Шейдар в бешенстве взмахнул рукой, отчего Александр отшатнулся назад. – Я знаю, чего ты хочешь, выродок! Мою власть! Мой трон! Мою корону! Подавись ею, предатель! – мужчина швырнул в принца корону, выдрав при это у себя клок волос. – Но ты никогда не получишь трон! Мою власть! Никогда! Никогда!!! НИКОГДА!!! В следующее мгновение Шейдар вырвался все-таки из рук стражников, по пути опрокинув подставку с факелами на гобелены, которые мгновенно вспыхнули, разнося пламя по всему залу, который был украшен пышными шторами, коврами и деревянными панелями. Началась паника. Люди толпою бросились вон из зала, крича и застревая в узких дверях. Шейдар, подвывая и радостно хохоча носился по залу и поджигал еще больше гобеленов и ковров. Наверное, сам себе он казался богом. – НЕТ!!! Отец! – закричал Александр, бросившись к королю, но его удержал Крейн, который яростно выкрикивал приказы стражникам, чтобы те помогли людям выбраться наружу. – Александр, он посреди огня! Если вы подойдете, то сами пострадаете! – закричал Раду сквозь гул и треск пламени. – Нам нужно выбираться, иначе задохнемся от дыма! – Но он сгорит! – в отчаянье посмотрел на хохочущего Шейдара, который, раскинув руки, плясал вокруг трона, не замечая, как горит его мантия. – И будет счастлив! – Крейн жестко схватил Александра. – Смотрите, он обрел небывалую власть и могущество! Он стал богом! – и, не давая принцу опомниться, потащил его к выходу. Александр бросил последний взгляд на беснующегося в пламени отца и побежал вперед, по дороге он с силой дернул вперед Тимара, который замешкался. Они остались втроем, остальные уже успели выбраться. До выхода осталось несколько шагов, когда деревянный потолок угрожающе заскрипел, и посыпались искры. Раду бросил вверх один лишь взгляд, а затем с силой толкнул в спины Александра и Тимара. Лиор пролетел вперед, проскользив ладонями по каменному полу, и с недоумением обернулся, не понимая, что происходит. За распахнутыми дверьми, за которыми ревело пламя, с грохотом начали рушиться балки, погребая под собой с улыбкой смотрящего на Тимара Раду. Александр до сих пор с содроганием вспоминал, как он оттаскивал бешено кричащего Тимара от все сильнее разгорающегося пламени. Мальчишка рвался голыми руками раскапывать еще горящие руины, поэтому новому королю Айры пришлось как следует приложить Лиора по голове, тогда тот обмяк, и Александр сумел вытащить его из замка. К счастью, огонь не перекинулся на всю Цинтру, и пострадала лишь северная часть замка, нависшая над рекой. Все картины, мебель, ковры и даже потолки были уничтожены, выстояли лишь каменные стены, но и они почернели от огня и сажи. Тронный зал пострадал сильнее всех, и до него добрались лишь с последнюю очередь. В нем рухнул потолок, заживо похоронив трон, а вместе с ним и короля. Шейдара нашли на ступеньках, где он лежал изломанной куклой и широко улыбался. Тела Раду не было. Спустя месяц после пожара прошла коронация. Утром Александр вызвал к себе Тимара, чтобы объявить о его бессрочной ссылке в поместье Крейна. Одетый в черное юноша бесстрастно выслушал свой приговор, благодарно поклонился и совершенно искренне произнес. – Благодарю, Ваше Величество. Александр с сожалением посмотрел на безжизненные короткие прядки волос, обрамляющие бледное лицо. Длинные рыжие косы сгорели в том пожаре, кроме того, вдоль правой щеки шел тонкий, вздувшийся шрам от горячей щепки, которая прилетела Тимару в лицо, когда он пытался прорваться к горящему тронному залу. – Мне удалось выторговать твою жизнь, но лучше тебе держаться подальше от столицы, – сказал Александр. – Все, что я могу тебе предложить – это старое поместье. Вы с Крейном не были супругами, поэтому все его имущество отходит короне. К счастью, Раду признал Хоуп своей дочерью и наследницей, поэтому, когда она подрастет и вступит в свои права, состояние перейдет к ней. – Спасибо, – Тимар внимательно посмотрел на короля. – Мы уедем немедленно, и когда Раду вернется, передайте, что мы ждем его. Александр с жалостью посмотрел на удаляющуюся, сгорбленную фигурку. Сейчас он сделал все, что мог, чтобы утешить вдовца, лет через пять, когда волнения поулягутся, он отменит ссылку и вернет юноше все состояние графа, чтобы Тимар, как опекун наследницы, им распоряжался. А пока король мог ему предложить лишь покой и возможность спокойно оплакать графа Крейна, Главного королевского следователя, верного и любящего человека, как было написано на его могиле с пустым гробом. Тимар выехал из Цинтры под звон колоколов, знаменующих конец коронации и восхваление нового правителя. Король умер – да здравствует король! Юноша прижал к себе мирно спящую Хоуп и оглянулся на проклятый город, который отнял у него все: свободу, красоту, сестру, Раду... По щекам скользнули слезы, но Тимар со злостью их вытер. Он сильный, он не сдастся и со всем справится. Ради Раду, ради Хоуп, ради себя... Тимар окликнул кучера, тот взмахнул кнутом, и повозка понеслась по направлению к их новому дому. Продолжение следует...