Мы вместе пройдем этот путь

Александр мрачно смотрел на людей, покидавших замок герцога Эски. Он понимал их желание покончить с кошмаром, который охватил страну вместе с безумием Шейдара, понимал, что толкнуло их на предательство, и чувствовал свою вину перед ними. Но достаточно ли у него силы и мудрости, чтобы принять на себя бремя короны? Справится ли он с такой ответственностью? – Люди поддержат вас, Ваше Высочество, – словно в ответ на его мысли произнес герцог, стоящий рядом. – Они не хотят войны, они желают спокойствия и мира. Вы можете дать им это, когда взойдете на трон. – Меня беспокоит судьба моего отца и Тимара, – признался Александр. – Пусть с трудом, но мне удалось убедить дворян, что Тимар – лишь инструмент и таким ценным даром нельзя разбрасываться, но с отцом все сложнее... Они жаждут его крови, даже после того, как узнали о его болезни... – Людям нужен виновный, тот, кого можно обвинить в бедах и страданиях. Вы не можете отрицать, что Шейдар пролил слишком много крови. Чаша народного терпения переполнена... – вздохнул Эска. – Вам нужно подумать о том, какая часть зверств была вызвана безумием короля, а какая – гордыней и всевластием, которое он обрел, пленив Видящего души? – И все-таки он мой отец, – прошептал Александр, сжимая пальцами каменные перила на широком балконе. – Я не могу казнить его. – К сожалению, здесь нет правильного выбора, – сочувственно произнес герцог. – Какое бы решение вы не приняли – ответственность за него будет лежать на вас всю жизнь. Но откладывать дальше нельзя. Через три дня вы станете королем. Шейдар с улыбкой наблюдал, как горят угольные склады за границей Цинтры. Их владелец, несмотря на принесенную клятву верности, считал, что может вести торговлю со всеми, по своему усмотрению, за что и поплатился. Тимар, сидящий рядом, укутался в длинный шарф и вздохнул. Отправлять людей на казнь было невыносимо, но Шейдар каждый раз чувствовал, когда он врал или недоговаривал, а расплачивался за это Раду. Тимар мечтал, чтобы этот кошмар поскорее закончился, и приезд принца стал началом конца для короля. Все вокруг называли Шейдара безумцем, словно пытаясь оправдать его жестокость, но лишь Тимар по-настоящему знал, что на самом деле король просто опьянен обретенной властью. Лиор видел, что многие годы Его Величество подавлял в себе вспышки гнева и ярости, лишь изредка позволяя себе отыгрываться на слугах или заключенных. Но в последние годы из-за ссоры с сыном, размолвки с Крейном, появлением Тимара, который сломал все его планы, Шейдар ожесточился, стал более могущественным и сейчас с упоением потворствовал своим инстинктам. – Ты совсем замерз, – король обратил внимание на его покрасневший нос и дрожащие губы. – Я в порядке, Ваше Величество, – ответил Тимар, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, потому что сам он с наслаждением представлял, как с силой толкает мужчину, и тот, нелепо взмахнув руками, грузно переваливается через перилла и летит вниз, прямо в быструю реку, которая омывала северный бок замка. Останавливало его только то, что Александр, будущий король Айры, не простит ему убийства своего отца, которого несмотря ни на что любил. А в том, что скоро наследный принц сядет на престол, Тимар не сомневался. Он умел наблюдать за людьми и делать правильные выводы. Его Величество не замечал тихих шепотков по углам, взглядов, наполненных ненавистью, и людских слез. Терпение народа переполнилось, и в этот момент появился Александр. Принц, закаленный в битвах, за кем шли боевые генералы и кого любил народ. Тимар ждал долгих полгода, а значит подождет еще пару дней прежде чем насладится падением короля и станет свободным. – Не говори глупостей, мне не нужно, чтобы ты заболел, птичка, – Шейдар подал руку Тимару, дернул его к себе и повел внутрь замка. Юноша едва не зашипел, он ненавидел это прозвище, которое придумал для него король. Мужчина тем временем шагал вдоль галереи, где были развешаны портреты его предков – они правили Айрой уже больше тысячи лет, с тех самых пор, как первые переселенцы с Северных земель пересекли море и пристали к зеленым, плодотворным берегам. По тому, как Шейдар подтянулся и расправил плечи, было видно, что он гордится своими предками, при этом от его души потянуло таким смрадом, что Тимар задышал мелко-мелко, пытаясь сдержать тошноту. Погруженный в свои мысли и старающийся вновь под контроль свои способности, Тимар не заметил, как король нежно начал поглаживать его пальцы. – Ты носишь кольцо Крейна, словно он твой супруг, словно он ввел тебя в свой род, – недовольно отметил Шейдар, нахмурившись. Давно пора было покончить с графом и его отродьем, тогда ничего не отвлекало бы мальчишку, и он полностью бы принадлежал королю душой и телом. Жаль, конечно, что придется распрощаться с графом, все-таки Крейн верно служил ему много лет, но Видящий должен быть только его. Как изысканное сокровище, Тимар не мог принадлежать тому, кто предпочитал быть на вторых ролях и жить в тени, Лиор должен был быть рядом с королем, с солнцем, с богом. Он должен оттенять величие короля, своей верностью, словом и делом показывая, кто является воплощением воли богов на земле. С гибелью Крейна мальчишка быстро смирится. В конце концов, по мнению короля, он уже начал привыкать к своему положению и дарованным привилегиям – Его Величество каждый день посылал Лиору наряды и украшения – в крайнем случае поплачет несколько дней, потом найдет утешение в дочери, а когда и та, например отравится несвежими продуктами, то король с удовольствием примет горюющего мальчишку в свои объятья, и Видящий будет верен ему до конца жизни. – Раду отец моего ребенка и многое для меня сделал, поэтому я ношу его знак, – ответил Тимар, пытаясь высвободить кисть, но король только сильнее сжал его пальцы. – Но ты его не любишь, – усмехнулся Шейдар, наблюдая, как щеки Лиора заливает мертвенная бледность. – Ты постоянно твердишь про долг, уважение, вашу дочь, но никогда не говоришь, что любишь его. Я знаю, что он заставил тебя быть с ним, при помощи шантажа затащил в свою постель, а потом ты, вероятно, привык к комфорту, к сытой жизни и не хочешь от этого отказываться. – Я не понимаю, зачем вы мне все это говорите, – рассердился Тимар, с силой выдергивая свою руку из хватки короля. – То, что я не произносил вслух эти слова – не значит, что я не люблю графа, – от того, что он произнес это вслух, Лиор едва не расхохотался. Он не мог себя заставить признаться графу, долгое время врал самому себе, но сейчас сказал все королю, которого ненавидел и презирал всем сердцем. – Он добр и нежен ко мне, умен и сдержан. Мы вместе прожили больше шести лет, Раду всегда поддерживал меня, многому научил, к тому же он прекрасный любовник – естественно я люблю его. Почему я должен делиться этим с вами?! – Потому что ты принадлежишь мне! – рявкнул покрасневший от ярости Шейдар. – Мой! Моя собственность, и никаких других привязанностей у тебя не должно быть! Если уж ты перед Крейном ноги раздвигал, то и под меня ляжешь! Я вытрахаю из тебя мысли об этом щенке! Будешь только обо мне думать, потом сам же подмахивать начнешь, на член проситься и про любовь мне петь! Тимар охнул, прикрыв губы ладонью, отступил на шаг назад, но разъяренный мужчина схватил его за край туники и резко притянул к себе. Юноша с ужасом пытался оттолкнуть от себя короля, но тот вывернул ему руки за спину, а в следующее мгновение крик Лиора заглушил поцелуй короля. Тимар сначала даже не понял, что произошло, а потом отчетливо ощутил, как к нему прижимается мягкий живот и грудь, почувствовал настойчивые, липкие губы и неприятный, тяжелый запах изо рта. Как назло, он тут же потерял над собой контроль и перед глазами замелькала гниль королевской души с соответствующим запахом. Шейдар не останавливался, он сделал несколько шагов вперед, прижал извивающегося юношу спиной к стене, еще больше навалился на него и жадно зашарил руками по стройному телу, сминая одежду и не обращая внимания на отчаянное сопротивление Лиора. Король пахом терся о бедра Тимара, покрывал его шею мелкими поцелуями и шептал: – Красивый, нежный... Такой невинный... Мой, только мой! Тимар сквозь стиснутые зубы завыл от отвращения, завертел головой, с усилием вывернулся и прохрипел: – Боги, меня сейчас вырвет... – а в следующую секунду склонился пополам, держась за живот и выблевывая остатки завтрака прямо на туфли короля, расшитые мелкими сапфирами. Когда спазмы закончили сотрясать его тело, Тимар медленно выпрямился, вытирая губы. – Ненавижу... – медленно и четко произнес он, искривив губы в презрительном оскале. – Боги, как вы мне противны! Даже стоять рядом с вами невыносимо! Вы можете силой взять меня в свою постель, но знайте, что я буду думать только о Раду, и если с моих губ сорвется хоть один стон – это только потому, что я представил его лицо! Даже на смертном одре я не забуду его, и последним моим словом будет его имя! Шейдар смотрел на него, как сумасшедший, он покраснел и тяжело дышал, глаза налились кровью, а губы дрожали от ярости. – Я прощаю тебя, – наконец медленно, словно через силу сказал король. – Ты ослеплен этим человеком, не можешь здраво мыслить и не понимаешь, как ты можешь возвыситься рядом со мной. Но это ничего, – в глазах мужчины заплясали бешеные огоньки. – Я освобожу тебя, и ты все поймешь... Мы вместе будем править целым миром! Тимар в ужасе замотал головой и шагнул назад, готовый бежать прочь от этого безумца, но Шейдар ловко поймал его за кончик косы, с силой дернул и намотал рыжие пряди на руку. Все повторялось, словно в тот день, полгода назад, когда король притащил его в подвал и приказал пытать Раду на его глазах. Но в этот раз Тимар сопротивлялся, визжал, словно бешенная кошка, один раз даже умудрился укусить Шейдара за руку, чтобы тот отпустил его. Мужчина прошипел что-то нелицеприятное, отпустил волосы юноши, но в ответ ударил его по лицу с такой силой, что у Тимара на несколько секунд потемнело в глазах, а сам он безвольной куклой скатился вниз по лестнице, которая вела к тронному залу. Когда в голове немного прояснилось, юноша понял, что Шейдар притащил его к трону и бросил у его подножия. Ребра болели, словно король не удержался и несколько раз все-таки пнул его под дых, щека опухла, а во рту ощущался металлический привкус. Тимар сплюнул кровь на ступеньки и отер лицо. Как только он пошевелился, грубые пальцы схватили его за шею и приподняли, чтобы он мог увидеть весь зал. Шейдар, сидящий на троне в полном королевском облачении, довольно улыбнулся услышав болезненный и жалобный полувскрик-полувсхлип мальчишки, который отчаянно забился, пытаясь встать, но после хорошего пинка по боку вновь уткнулся носом в ступеньки. Королю не надо было даже смотреть на лицо Тимара, он и так знал, что оно болезненно исказилось от муки, когда он увидел стоящего на коленях Раду с заведенными за спину руками и окровавленным лицом. – Смотри! – требовательно обратился Шейдар к Тимару. – Посмотри на него в последний раз! Он всего лишь жалкий слуга, но я дозволяю тебе попрощаться с ним. А потом ты наконец-то освободишься и займешь подобающее тебе место! Пламенную речь мужчины прервал раскатистый смех Раду, которого удерживали растерянные стражники. – Прошу прощения, Ваше Величество, – сквозь смех промолвил Крейн. – Я подумал, что вы решили устроить специально для меня представление. Столько пафоса! Столько огня и патетики! Смешно слышать это от человека, который назвал Тимара шлюхой и советовал сдать в публичный дом, где ему самое место... – Заткнись! – завизжал король, вскочив с трона и брызгая слюной. – Я был не прав, но я вовремя осознал свою ошибку! Я сделаю его великим, посажу рядом с собой на трон, когда он станет свободным от тебя и твоего отродья! Ты никогда не понимал и не поймешь, какое сокровище тебе досталось! – Я понимаю, – Раду говорил тихо, но его голос громом прокатился по залу. С его лица исчезла улыбка, и он внимательно посмотрел на Тимара, который пытался встать на ноги, цепляясь за трон. Граф отметил опухшую покрасневшую щеку, ссадины на лбу и запястьях, порванную одежду и искусанные губы. – И клянусь, ты ответишь за каждый его синяк, за каждое мгновение боли, что ему причинил. Шейдар в ответ лишь расхохотался. – Отрубить ему голову! Я сохраню ее и подарю Тимару, чтобы он помнил, каким жалким ничтожеством ты был. В следующую секунду Раду дернулся вперед, перекатился на спину, оттолкнув от себя стражников, и вскочил на ноги. В тоже время двери зала распахнулись и внутрь вбежал взволнованный Александр, окруженный дворянами, стражниками и королевскими советниками. Разгневанный Шейдар шагнул вперед, намереваясь прекратить все это безобразие, но сзади к нему прижалось худощавое тело, шею уколол его же острый кинжал, с которым мужчина почти никогда не расставался, а злобный голос прошипел в ухо. – Пора платить по счетам, Ваше Величество.