Some Lie 4 Love

Sam Я кое-как открыла глаза, пытаясь сделать вид, что я хотя бы вполуха слушаю объяснения нашего математика. До конца урока оставалось еще минут пятнадцать, а потом меня ждала тренировка по легкой атлетике с Томом и Лори. Лори рядом сосредоточенно строчила в тетради, я же еле сдерживалась, чтобы не рухнуть на парту и не захрапеть в голос. Том, которого в наказание за паршивое поведение на математике посадили в этом году за первую парту, тоже клевал носом. Математик, объясняя новый материал, ходил туда-сюда от стола к двери и обратно, стуча линейкой по парте Тома каждый раз, как тот начинал засыпать. - Итак, квадратичная функция является... Раздался громкий стук. Том все-таки уснул и с грохотом ударился лбом об парту. - Блин, опять после уроков оставили, - ругался он двадцатью минутами позже, потирая покрасневший лоб. - Я опоздаю на тренировку, не ждите меня. - Ладно, мы заскочим в центр, кофе выпьем, - Лори помахала ему рукой. - Увидимся! - Пока, чувак, - подняла я два пальца в прощальном жесте и пошла вслед за подругой, уже умчавшейся вперед на высоких каблуках. Лори закашлялась, подавившись кофе. - Он предложил тебе побыть его моделью? И при этом думает, что ты парень? - Ну, что-то вроде того, - я ковыряла ложкой молочную пену в чашке. - И ты согласилась?! - Конечно! Я же наконец-то смогу посмотреть на все эти крутые примочки для художников! - мои глаза радостно заблестели. Лори скептически приподняла одну бровь, что значило примерно "ты дура или притворяешься?", но вслух ничего не сказала. - Твои приколы до добра не доведут, - покачав головой, сказала наконец подруга. - Если учесть, что он считает тебя парнем, то его поведение немного странно, не находишь? - Да ну брось, ему просто рисовать некого, а я сижу рядом. Я тогда его нарисую, как раз посмотришь. Он, кстати, вполне в твоем вкусе. - Вот только не ври, что он тебе самой не понравился! Я неожиданно покраснела и уткнулась в свой кофе: - Вовсе нет... - Ну да, хрена с два бы ты согласилась пойти к нему домой просто так. - А я не просто так иду. Он обещал одолжить мне карандаши. Лори страдальчески возвела глаза к небу. - Тормозишь, Филдс, тормозишь! - прокричал мне тренер, когда я, задыхаясь от быстрого бега, пробежала мимо него. Впереди я видела только длинный хвост Тома, а рядом со мной, пытаясь догнать меня, бежала Лори. - Так он будет ждать тебя после тренировки? - на бегу крикнула она мне. - В парке. Сразу после пробежки пойду, домой все равно не успею. - Что-о-о? Я домой одна пойду, что ли? - С Томом. Приду, позвоню, окей? - Окей, - тяжело вздохнула Лори, проводив меня обеспокоенным взглядом. Когда я подошла к парку, Джек уже стоял у входа и курил. Я закашлялась и попыталась разогнать руками дым. - Прости, - он бросил окурок на землю и затушил его. - Давно ждешь? - Я гулял тут неподалеку. Пойдем? - Да, конечно. Он шел чуть впереди, показывая дорогу, я, умотанная после тренировки, тащилась следом. Мы свернули на какую-то небольшую улочку, зашли в подъезд и поднялись пешком на третий этаж. И впрямь, близко. Первое, что бросилось в глаза – отсутствие мебели. Ну, почти. В комнате стояла кровать, небольшой шкаф и мольберт. И, судя по характерному гудению, где-то в углу стоял еще и холодильник. - Ты что, один живешь? – поинтересовалась я, поддев ногой коробку из-под пиццы. - Да, - отрезал Джек, и я воздержалась от дальнейших расспросов на эту тему. Он подошел к окну, открыл шторы и пододвинул к нему мольберт. Потом достал откуда-то складной стул и кивком головы указал мне на него. Я послушно плюхнулась на сиденье, продолжая разглядывать комнату. Ничего лишнего, только самые необходимые вещи. Удобно и практично. - Смотри на меня, пожалуйста, и не шевелись, - попросил Джек, уже успевший заточить карандаши, пока я вертела головой по сторонам. – Я сделаю набросок, потом дорисую по памяти. - Как скажешь, - я пожала плечами, за что была удостоена гневного взгляда из-под темной челки. Я продолжала смотреть на него. На серьезные, сосредоточенные карие глаза, темные волосы, доходящие до середины шеи, резко очерченные скулы, упрямо поджатые губы. Смотрела и уже представляла, как его можно нарисовать. - Ну вот, готово, - он потянулся и начал разминать уставшие от работы пальцы. - Можно посмотреть? Он молча развернул мольберт, и я вздрогнула. Это не был портрет. Это просто была…я. Какая есть. - У тебя талант, Джек, - сказала я, проведя пальцем по шершавой поверхности бумаги. - Спасибо. Я сняла лист с мольберта и прикрепила чистый. - Что ты делаешь? – поинтересовался хозяин квартиры. - Теперь моя очередь, - ухмыльнулась я, указывая ему на место на складном стуле. Jack Я уселся, вертя в пальцах карандаш – нервная привычка. Сэм сосредоточенно смотрел на меня и водил карандашом по бумаге. Меня и раньше рисовали. Привычно-непривычное ощущение – когда человек смотрит на тебя и не видит ничего, кроме формы твоего черепа, линии губ, очертания глаз. Если ты видишь глубже этого, ты уже не просто художник. Ты эмоционально вовлечён – и любой, кто достаточно смыслит в искусстве, посмотрев на портрет, тут же увидит это. Твои чувства. Смотря на свои рисунки, я вижу миг, когда создавал их – и не всегда этот миг был счастливым. Как Сэм нарисует меня? Карандаш в пальцах сделал ещё оборот. Я сидел, время от времени закусывая губу, не сводя глаз с сосредоточенного лица Сэма. И недоумевая, почему же он такой мелкий и щуплый. Может, его в детстве плохо кормили? - Не шевелись, пожалуйста, - попросил он, и я перестал задумчиво двигать губами – вместо этого я высунул кончик языка и прошёлся им по нижней губе. Выражение лица Сэма стало каменным. Забавно. Это его задело? - У тебя есть девушка? – поинтересовался я лениво. Карандаш со стуком упал на пол, и Сэм бросился его подбирать. - Н-нет, - когда он торопливо вернулся к рисунку, судя по звуку, карандашные штрихи стали рваными, словно парень вдруг занервничал. - Это хорошо, - карандаш в моих пальцах снова кувыркнулся. - Почему же? – голос Сэма был напряжён. - А ты не думаешь, что особы женского пола слишком непоследовательны, глупы и излишне придирчивы? Кроме того… Я хотел сказать, что их мягкие тела вызывают у меня отвращение, но решил промолчать. Незачем Сэму знать о моей слабости. - Не все такие, - процедил парень сквозь зубы. - Разумеется. Есть ещё парни, которые стали женщинами. Или наоборот. Это отвратительно. - Отвратительно? Ты опять двигаешься. - Извини. Я так сидел? - Да. - Есть ещё девушки, которые ведут себя как мужчины и говорят о себе в мужском роде. Некоторые из них считают это крутым, но с точки зрения парня это выглядит отвратительно – жалкое подражательство и выпендрёжничество. Отрицание собственной природы и демонстрируемая неуверенность. Меня передёргивает, когда я такое вижу. Ты ведь понимаешь, о чём я? - Э… кажется, да. Но мне такие не встречались. - Повезло тебе. Долго ты там рисуешь. Надеюсь, ты не собрался до конца заштриховывать? - Прости, мне просто нужно зарисовать, как падает свет… - Я обычно представляю точку, откуда он исходит – и рисую. Ты разве не так? - Ну… можно попробовать. Почему ты так девушек ненавидишь? Я моргнул. - Я не ненавижу их. Пока они держатся от меня как можно дальше. Сэм фыркнул, дуя на лист. - Хочешь сказать, тебе мальчики интересны? - А ты разве не сразу понял? Сэм поднял голову и посмотрел на меня в упор. - Я думал… геи по-другому выглядят. - Я не позиционирую себя как гея. Меня просто не привлекают девушки. - А если вдруг… найдётся такая, что тебе понравится? Что не будет похожа на других? Я расхохотался, смотря на то, как Сэм краснеет до ушей. - Это физиология. Против неё не попрёшь. Кстати, слышал о таком: чем больше сиськи, тем меньше мозг? Сэм покраснел ещё больше. - Это вообще никак не связано! - А ты обрати внимание. - Я не… - Сэм скатал свой рисунок и сунул карандаш в стакан на полу, из которого торчала ещё пара кисточек. - Что, не покажешь? – я повернулся к нему. - Когда дорисую, - донёсся от двери голос Сэма. Затем дверью хлопнули и за ней раздались торопливые шаги. Теперь настала моя очередь фыркать. Типичный феминист. Скука.