Sia — California Dreamin
Папа, я без понятия, почему, но не рассказал вам об одной встрече. Она произошла за день до свадьбы, и может, не случись её, не сидели бы вы, ребятки, на этом диване. Нет, я не в плане… Я просто имею в виду, что папа мог бы быть женат на Мелани. Такие ужины приняты больше в США или Великобритании, но Мелани и была англичанкой, поэтому по её просьбе в восемь часов вечера у нас был предсвадебный ужин в узком кругу близких людей: жених с невестой, тетя Эва с Крисом, Альберто, позже я узнала, что этот паренек переносит мою участь — он бывший Мелани, и, конечно, я. Я даже не вспомню теперь, как согласилась пойти в это кафе, на эту встречу, и что у меня было в голове, когда красила губы я той же помадой, следы которой так часто оставались на белых рубашках Вильяма, когда надевала я свою любимую полосатую рубашку, излюбленную Магнуссоном, когда душилась туалетной водой, купленной в Лондоне. Нет, я даже мысли не имела увести вашего отца от невесты, но по привычке делала всё то, от чего, как позже признавался мне он, не в состоянии был отвести глаз. В первые же минуты воцарилось неловкое молчание. Шистад с коронной улыбкой нервно отстукивал непонятный ритм пальцами, а потом позвал официанта. Эва попросила рассказать Мелани о себе. За весь монолог я посмотрела на Вильяма лишь в конце, как бы спрашивая: почему? В голову мне никак не приходил ответ: что именно парень нашёл в ней? Что заставило его быть с ней? Мы отличались, как огонь с водой отличаются друг от друга, она была землей, я — небом, и откровенное непонимание можно прочитать было в моих глазах. Но Вильям даже не смотрел в мою сторону. Он будто избегал этого. Весь ужин я задавалась похожими друг на друга вопросами. Кого же тогда он любит или любил по-настоящему? Спокойную и неприметную меня? Или взрывную и яркую Гамильтон? Совпадение ли наша непохожесть? Что, черт возьми, творится в голове у парня напротив? Около часа неловкость спала. Мун уже вовсю болтала с Мелани, Крис тихо переговаривался с Альберто и Вильямом, а я откровенно чувствовала себя не в своей тарелке. Великобритания поглотила моих друзей, забрала моего парня, и я серьезно считала её своей нелюбимой страной. Наконец, спустя четыре часа все потихоньку стали расходиться. Первым домой засобирался Альберто — он был без понятия, где находится гостиница, куда утром перевезли его вещи. И в момент тот я была так возмущена и благодарна пьяному языку Эвы, предложившей Мелани проводить его. — Она может заблудиться, — возразила тогда я, с трепетом в груди понимая, уйдёт девушка, а мы с Вильямом останемся одни. Не менее подвыпивший Крис сказал что-то, о том, что в Осло заблудится только осел и рассмеялся. Я с досадой посмотрела на Вильяма, но тот, похоже, совершенно не переживал по этому поводу, соглашаясь с норвежскими друзьями. И так мы остались вчетвером. Длилось это недолго — Эве поплохело, что означало лишь одно — девочке пора отсыпаться, чтобы завтра быть в форме.— Я провожу тебя.
Слова эхом отдались в моей голове спустя пять минут молчания и избегания взглядами. Я буквально чувствовала покалывание в тех местах, где карие глаза просверливали дыры. Пока мы шли от ресторана, в голове я прокручивала такие же наши прогулки по весенней столице с термосом, полным холодного какао, пледом в рюкзаке парня, ветром, портящим наши прически. — Я вижу, у тебя все хорошо, — первым подал голос Магнуссон, вышагивая вперед и смотря себе под ноги. Голос его изменился, или мне показалось, но стал он каким-то отчужденным. — Я вижу, у тебя тоже, — пожала плечами я, не зная, что и ответить. Дела, на самом деле, катились в глубокую задницу, каждый раз сбивая меня на пути, — Мелани хорошая девушка. Вы будете все это время у Криса? — Нет, мы остановились в моей квартире. Я усмехнулась, и сильнейшая тоска накатила на меня. Я не могла представить, как просыпаются они вдвоем в тех же белых простынях, как валяются там до полудня, и лишь после этого бегут наперегонки в ванную. Не могла представить, как делает он все это не со мной. Как… — Когда ты уезжала, ты любила меня? — Что, прости? Слова будто ухо резанули, но смелости поднять взгляд не прибавили. Я боялась именно этого. Объяснений, совершенно ненужных после года молчания. Боялась и жаждала вместе с тем, как потерявшийся в пустыне жаждет воды. Я промолчала тогда около 5 минут, но он и не торопил. Просто шел рядом, то и дело пиная какой-то камешек и шмыгая носом, как делал это часто во время насморка. Я продолжала молчать и последующее время, пока не дошли мы до дома, рядом с которым в последний раз чуть не расстались. Вильям не проронил не слова, но по выпуклой жилке я понимала — он ждет, и сердце его колотится не меньше моего.Я и Вильям всегда будем вместе
Невольно мне вспомнились собственные слова, и в животе от чего-то вспорхнули бабочки. Может, если мы поговорим сейчас, то снова будем вместе? Как будто и не существовало того изнурительного года? И лишь татуировка, сделанная по инициативе Мелани, заткнула мне рот. — До завтра. И…. Счастья тебе с Мелани, Вильгельм.Это вполне отвечает на вопрос?
***
На свадьбу, как и полагалось, я пришла с Элиасом. Конечно, кроме дружбы двоих нас ничего не связывало, но я и понятия не имела, понимает ли это Вильям, с холодцом здоровающийся с парнем. И несмотря на то, что сердце его вскоре оттаяло, я слишком хорошо знала, чтобы не заметить осторожность, с которой подбирает он слова, разговаривая с нами. Точнее, разговаривая с ним — я лишь оставалась рядом, создавая впечатление заинтересованности. На самом же деле просто пыталась наглядеться на Вильяма до тех заветных минут, которых ждала я с не меньшей тревогой, что царила бы у меня, будь я невестой. Я пыталась создать впечатление счастливой девушки, совершенно забывшей все старые отношения, и начавшей жизнь с нового листа. И главное, что все, черт их побери, верили. Лишь девочки, да Крис смотрели на меня с жалостью, от которой было тошно. Во второй раз в жизни я жаждала напиться лишь от одной мысли о том, что через несколько часов человек, без которого я жизнь свою не представляла, женится не на мне. Возможно, я и преувеличивала весь этот этап своей жизни, но ребята, поверьте, мне было хоть на каплю, но легче от жалости, что я чувствовала к себе. С Вильямом мы больше не пересекались. Я видела, как переживает он по жилке, вздувавшейся то и дело, по сжатым кулакам и бегающим от человека к человеку глазам. И лишь один раз посмотрел он от чего-то на меня. Когда вышел из комнаты невесты, после того, как подруга Мелани с белым лицом что-то прошептала ему на ухо. Взгляд этот был взволнованным, испуганным, забитым. Он был похож на загнанного в клетку дикого животного, и глаза его то и дело перебегали вновь с одного на другого, пока не остановились на мне. Я не понимала тогда, что произошло, но гости начали шептаться, быстро рассеяв молчание. А я заметила кроткий знак — перекрещенные пальцы — знак: «Черт побери, мне нужна твоя помощь». Но мы оказались настолько чужими друг другу, что я лишь в нерешительности сделала шаг вперед, как Вильям вдруг сорвался с места, скрываясь за толпой людей и не принимая помощи. Крис громко объявил о том, что свадьбы не будет, и Мелани сбежала, а на губах моих появилась легкая улыбка. Нет, я не радовалась из-за несостоявшейся помолвки. Я продолжала смотреть на удаляющуюся спину и вновь увидела Вильяма с третьего курса. Серьезного, самостоятельного и не нуждающегося в чье-либо помощи. Я увидела моего Вильгельма. Он уехал на следующий же день обратно в Лондон, даже не попрощавшись с Крисом, но от чего-то я не злилась на это. И пусть я вновь не знала, когда в следующий раз встретимся мы, и какая причина послужит этому, почему-то я была спокойна. Все вновь возвратилось на круги своя, мы вновь далеки друг от друга, вновь молчание поглотит нас, и несказанные слова так и останутся в разных странах, но я почти была почти уверена, что это наша не последняя встреча. От чего-то я вновь улыбнулась и почувствовала, как маленький огонек надежды загорелся где-то вдалеке.Может, я и Вильям все-таки будем вместе?