жемчужина

Полумрак — отдельная вселенная. Пересечение абсолютной темноты с отблесками света, которые не смешиваются в единое целое, а только частично пересекаются. Слабые оттенки границ зачастую переменчивы, а любые предметы, люди, фантазии — все, что наполняет день или ночь, всё изменяется, растекается по искривленному пространству. И ты находишься в центре этих прилагательных, этого вялого хаоса. В закрытом мире полутьмы, размером в чулан, пыль обрела покой на старых гитарах и поломанных барабанах в углу. Грейс полулежала, откинувшись на спинку облезлого кресла, которое бросили сюда, наверное, немало лет назад. Дженис сидела у неё на коленях и наблюдала попытки Грейс найти в карманах сигареты. Громкая музыка доносилась сюда искаженным эхом, грязным за счет падающей аппаратуры, криков толпы и бьющихся бутылок. Дженис казалось, что вот — всё что от них останется. Сейчас их голоса сжигают зал своими чувствами, сейчас, стоя в зале или на сцене — без разницы — ощущаешь это единство, огонь музыки, видишь в этом истину: в адреналине, в срывающихся голосах и сбивающихся музыкантах. Это твоё сердцебиение, пульс. Но здесь, в сыром, холодном чулане доносящееся кажется бессмысленным грязным шумом. Сейчас люди расхватывают их пластинки и заслушивают до дыр, но пройдет время и все они будут брошены на свалку, как мусор. Все отживает свой век, а осознание этого всегда приходит внезапно. Но здесь, сейчас мысли проплывают мимо, исчезая во мраке. Дженис смотрит на Грейс и, кажется, что глаза у той сделаны из маленьких осколков камней — таких, что всегда лежат неприкосновенными на витрине, в силу своей дороговизны. Ей казалось, что этот бриллиантовый песок искрится при нечаянных отсветах окна — маленького и пыльного, в самом углу небольшой комнаты. Дженис не нравились камни — холодные, с острыми углами, но ей нравились глаза Грейс. -Было бы здорово, если бы все драгоценности были такими же. Грейс фыркнула и удивленно вздернула бровь, как часто делала, в ответ на внезапные глупости Дженис. Но никогда не смотрела на неё, как на дурочку или ненормальную. Несмотря на легкую величественность её красоты, она никогда не позволяла себе смотреть на Дженис свысока. Подобного отношения Джоплин не могла получить даже в своей группе. -Сочту за комплимент, Джени. Грейс достала из помятой пачки Camel сигарету и зажала её в зубах. Она тщетно пыталась найти зажигалку и злобно вздохнула, понимая, что, скорее всего, потеряла её на концерте. Раздался тихий звук зажигающейся спички, и Дженис поднесла огонь к лицу Грейс. -У тебя что, любая вещь под рукой? -Что-то вроде того. Теплый свет на мгновение осветил лицо Грейс, пока та закуривала: глаза были прикрыты, и густые ресницы отбрасывали легкие тени. Распущенные волосы и черные тени на веках в свете огня превращали её в образ колдуньи из восточных сказок, разжигающих магию вокруг костра. Но это короткое виденье быстро пропало — маленький огонёк погас, и лицо Грейс спрятала темнота и сигаретный дым. -Я вот что думаю, Джени, — она подняла голову и хрипло выдохнула — дым исчез в темноте у потолка, — чем мы займемся на старости лет? Ну, не будем же отжигать на сцене лет под девяносто. Дженис тихонько рассмеялась. -А почему бы нет? Я буду с тростью, чтобы не падать, а ты с очками на цепочке, чтобы в тексты песен вовремя подглядывать. -Эй, а почему я без трости? -Ты сильная, она тебе и в старости не понадобится. Грейс фыркнула. Губы её растянулись в улыбке. -А в карманах вместо запасных медиаторов будут запасные вставные челюсти, на случай если одни вылетят во время песни. -И будем чередоваться, если у кого-то спину прихватит. -А заканчивать концерт будем, когда у когда у кого-то случится инфаркт. -Или когда любимый сериал начнут крутить. -Да, что-то про любовь и измены. -Лучше всего мексиканские, там в этом знают толк. -Еще есть кулинарные передачи. -Да, такое точно нельзя пропускать. Они рассмеялись. Дождь за окном то стихал, то снова усиливался. Грейс отряхнула пепел на пол. -Ну, а если серьезно. Что планируешь делать? Дженис только пожала плечами, задумчиво разглядывая руки. -Может, буду писать книги для детей. Или вязать свитера. Грейс усмехнулась — ну что еще здесь сказать? -А мне свяжешь что-нибудь? -Конечно, — быстро согласилась Дженис; она сделала вид, что вяжет из невидимой пряжи.- Ты будешь первая в очереди. Я свяжу тебе свитер. И знаешь что? Я вывяжу на нём белого кролика. Такого маленького, хорошенького, может даже на фоне карты! Маленький белый кролик… Грейс любовалась ею. Её детской улыбкой и блеском глазах, который появляется, когда находишь интересную для неё тему. Ей нравилось, как Дженис жестикулирует, подбирая нужные слова, и когда склоняет голову набок, запуская пальцы в непослушные волосы. И как она их только расчесывает? Ей нравится её смех, всегда неподдельный и необычайно добрый. Вряд ли она смогла бы зло насмехаться над кем-то. Её запах виски и не резкий, еле слышимый запах корицы. Ещё паленых спичек. Самый уютный запах, из всех знакомых. -Лучше вывяжи жемчужину. Дженис забрала у неё изо рта сигарету и, с важным видом, будто принимает заказ на сумму в несколько миллионов, закурила сама. -Нет проблем. Только напомни мне, лет так через пятьдесят. -Если доживу, напомню. Дженис посмотрела на неё со всей возможной строгостью, словно та отморозила страшнейшую глупость и недовольно покачала головой, лишь сильнее растрепав волосы. -Уж постарайся дожить, всё-таки свитер на кону. Грейс прикрыла глаза, положила руку на грудь и наигранно тяжко вздохнула. -Только ради свитера, Джени. Только ради него.