Ты совершил ошибку, Мурад...

Мурад Мурад тяжело дышит, молча глядя удаляющейся жене вслед. Как только за ней захлопывается дверь, звериная ярость накрывает его с головой. "ДРЯНЬ". Он не может поверить, что она заставила его это сказать. Не может поверить, что позволил собой управлять. "Чертова девка!!" - чувство досады и собственной ничтожности съедает изнутри. Он снова попал в её сети. Снова позволил ей победить. Ну ничего, она ещё получит своё. Любимая жёнушка заплатит ему за всё. Он заставит её корчиться от боли. Отомстит ей сполна. Только как унять это невыносимое возбуждение? В ярости мужчина рвётся из своих цепей и они жалобно позвякивают. Если надо, он разорвёт эти цепи своими руками. Только бы добраться до неё. Раз-два-три. Раз-два-три. С каждым разом цепи начинают слабеть. Он кричит и каждый его рёв заполнен её именем. "ФА-РЬЯ". Он не знает, чего желает больше - её тела или её смерти. Сейчас это неважно. Только бы добраться до неё. Дверь в очередной раз жалобно скрипит, отчего Мурад поднимает раскалывающуюся на части голову. Фарья снова заходит в комнату и он замирает от неожиданности. Почему она вернулась? Жена идёт ему навстречу, в её руках позвякивает огромная связка ключей. Что она собирается делать? Лицо слишком непроницаемо, чтобы это понять. Она снова скидывает свой пеньюар. Очередная игра? Жена молча обходит его и замок, смыкающий цепи на его руках, падает. Мурад сразу же высвобождает свои руки, с наслаждением потирая запястья. А девушка склоняется перед ним на колени и расстёгивает кандалы на ногах. Теперь он абсолютно свободен. Она быстро поднимается и делает шаг назад. - Ты думал, что я солгала тебе, верно? Но я сдержу своё обещание. Мужчина резко встаёт и решительно направляется в её сторону, ожидая увидеть страх в её глазах. Она ДОЛЖНА бояться. Она ведь выпустила льва из клетки. Не стоило ей поступать столь опрометчиво. Но вместо испуга, лишь прежнее пламя во взгляде. Она словно читает его мысли, знает наперёд все ожидания: - Я больше не боюсь, Мурад. Я преодолела свой страх, я стала сильней. Он чувствует как сжимаются руки в кулаки. Как она смеет?! Снова бросает вызов. - Ты желал получить меня... и вот я перед тобой. Возьми, если осмелишься. Даже сейчас, беспомощная и обнажённая перед ним, она не боится. Она знает, как он зол. Знает, как сильно он желает её. Знает, что он хочет сделать ей больно. Но всё же снимает с него оковы. Смелая или глупая? У него в голове сотня вопросов, но сейчас он не хочет искать ответы. Он не видит ничего, кроме её манящего тела. Его взор покрыт белой, слепящей пеленой гнева и желания. "Хочешь испытать меня, милая? Ты ещё пожалеешь, что освободила меня." Мужчина делает последние шаги и больно сжимает её в своих объятиях. Наконец-то. Она в его руках. Она принадлежит ему. Фарья Сильные руки сжимают её так грубо, что девушка вскрикивает. Но больше сопротивляться она не намерена. Пусть делает, что должно. Она желает снова познать его жестокость, испить его безумие. Она слишком долго мечтала о его объятиях. Желание принадлежать ему слишком велико. Он впивается в неё жестким поцелуем, легко подхватывая под бёдра и насаживая на свою твёрдую, как камень, плоть. Она обнимает его за плечи, постанывая в губы и целуя в ответ. "Так тебе нравится, мой Повелитель?" Его руки блуждают по её телу, заставляя бархатную кожу гореть. Он усаживает её прямо на стол и принимается двигаться в ней резко и зло, до боли сжимая бесстыдно раскрытые бёдра, раскачиваясь всё быстрее и быстрее. Как же хорошо. Как прекрасно, снова чувствовать его внутри. - Ты желала этого, я знаю. - его рёв громче любой пушки. - Признайся мне. - Да! - сладостно-отчаянно выкрикивает девушка, двигаясь ему навстречу, выгибаясь от удовольствия. - Я хотела этого и хочу сейчас! От её слов он свирепеет и крепко хватая её за горло, снова неистово целует. Всё это слишком и чересчур, но почему-то ей по-прежнему нужно больше, она хочет ещё сильнее, ещё глубже и он подаётся вперед входя до самого основания. Его бёдра выбивают из неё крики один за другим, пока он прикусывает нежную кожу на шее жены. - Посмотри на меня. - его тяжёлое дыхание смешивается с её судорожным вздохом. Она повинуется, смотрит на него снизу и Мурад кажется ей огромным - он сам и та его часть, что в неё проникает, - похожим на зверя даже сильнее, чем прежде и в голове всплывают слова из другой, прежней жизни: "Мой дикий золотой лев. Мой прекрасный мучитель". Ей трудно не зажмуриться, не поддаться соблазну исчезнуть окончательно, став из Фарьи Бетлен, Королевы Венгрии только совокупляющимся телом, но она заставляет себя держать глаза открытыми, чтобы видеть это прекрасно-ненавистное лицо каждый миг. Желание оставить на нём что-то от себя всё ещё велико, а потому она впивается ногтями в его спину, царапая её до крови и в этот же момент чувствует, как он достигает своего удовольствия. Девушка нежно целует задыхающегося мужа. Всё ещё надеется на ласку, глупышка. Всё ещё смотрит умоляюще-гордо. Разве так бывает? Глупая-глупая-глупая. Ты ведь сама этого хотела, теперь мирись с последствиями. Где ты видела, чтобы львы любили нежность? Они слишком горды для этого. А может только тот, что отливает золотом, таков. Он конечно же разрывает поцелуй и поднявшись, грубо хватает её за руки, переворачивая на животом на стол. Девушка вскрикивает от боли, прижимаясь щекой к холодному дереву. Терпи, милая. Ты ведь сама этого хотела, не так ли? Он заламывает ей руки, сжимая их вместе и она больше не может пошевелиться. А затем снова входит в неё так глубоко, что кажется вот-вот распорет изнутри. Ей хочется заглушить свой крик, но рядом ничего нет, только жесткая, полированная поверхность, в которой отражается искажённое отображение страданий. Он хочет сделать ей больно. Желает насладиться своим превосходством. Что ж, она не против. Пусть делает, ведь так всегда - плоть тянется к плоти. Его рычание становится музыкой для ушей, пока он двигается в ней. Ей нравится, как он наматывает её волосы на кулак и заставляет выгибаться для него. Пусть утолит своего зверя. Его демоны слишком сильны, чтобы их сдерживать. Да и зачем? Она сама разожгла это адское пламя, теперь пусть горит. Это ведь так приятно. Гореть вместе с ним. Она ощущает как от его жёстких рук наливается синяками всё тело. Он трахает её словно девку из таверны и ей это нравится. Чертовски нравится. Наверно она должна чувствовать стыд. Королева отдаётся словно опытная, похотливая потаскуха. Но нет ни грамма смущения, ни крошки застенчивости, только голое, оскалившееся желание, едва сдерживающее рык. Он наклоняется, его дыхание обжигает хрупкие плечи. Хватает её за лебединую шею и прижимает к себе так плотно, что она задыхается. - Каждую ночь... каждую ночь я представлял себе это. - его бёдра не останавливаются ни на секунду. Мужчина проводит пальцами по её губе и один соскальзывает в рот. - Ты ведь тоже мечтала об этом? - она посасывает его в ответ и слышит возбуждённый вздох. Пусть знает правду. Ей больше нечего терять, а значит нечего скрывать. Притворяться больше нет необходимости. Она чувствует, как по внутренней стороне бедёр стекает его семя. Он тяжело дышит, но не спешит отпускать её. Тело становится ватным, ноги не слушаются. Сейчас только он - её опора, оплот, благодаря которому она всё ещё держится. Мужчина подхватывает безвольное тело своей жены и несёт к широкой кровати. Бросает словно куклу, хватает за шиколотки и раздвигает стройные ноги, притягивая к себе. Кажется, он и вправду скучал. На коже выступает пот, смешивающийся с его влагой, когда он опускается на неё, дыша рвано и загнанно, вновь становясь частью причудливого соединения, всегда столь разного: хищник и жертва или лев и львица, двое безумцев или газель, убегающая в испуге от желающего отведать плоти царя зверей. Сейчас - она всё и сразу, также как и крепко сжимающий её мужчина. Недостаточно крепко, по её мнению, и она впечатывает его в себя ещё сильнее, ведь ей так нравится ощущать на себе его горячее тело, столько лет придавливающее принцессу, султаншу, жену к роскошной кровати. Она вспоминает былую сладость тёмных ночей и словно в прекрасном сне, его руки, его прикосновения становятся ласковей. Он целует её не так, как прежде, а по-другому - мягче, нежнее. Двигается медленнее и она уже не может вспомнить, когда он был столь сдержан в постели. Когда брал её так аккуратно, чтобы не заставлять закусывать до боли бордовые от возбуждения губы, сжимать шёлковые простыни и шептать "Пожалуйста, мне больно". Когда это было в последний раз? Она больше не помнит. А может и не хочет помнить - он должен оставаться в её памяти, как тиран и монстр, как причина по которой она сбежала, а потому воспоминания о любви больше не нужны - они лишь причиняют боль, вскрывая застарелые раны, которые никак не затянутся окончательно. Его сдержанности хватает ненадолго - с каждым стоном жены, он ускоряет свой темп, будто бы ведя тайную игру, заставляя желать большего, продлевая её удовольствие, но не забывая о своём, жадном и эгостичном. Это так похоже на него. Раз-два-три. Исступленно двигается он. Раз-два-три. Ещё, ещё, ещё! Ещё немного, ещё чуть-чуть, только не нужно останавливаться. Она хочет закончить и продолжить. Она близка к той грани от которой сходят с ума. Позволить ей лишиться рассудка - всё, чего девушка ждёт от него. Но... он смотрит ей в глаза и она видит в них застывшее безумие. Неужели она просчиталась? Неужели прирученный зверь набросится на свою хозяйку? Его руки смыкаются на её шее. Снова одно и то же. Воздуха больше нет. Ничего больше нет. Ничего, кроме его лица. Она трепыхается в его руках, словно маленькая пташка, силясь разжать стальную хватку. Зная, что это бесполезно. И в тот момент, когда пустота обжигает лёгкие, когда сознание затуманивается, он отпускает руки, продолжая бешено двигаться в ней. Это чувство.... Невероятная эйфория заполняет всё тело, пока она судорожно хватает ртом воздух, выплывая из той тёмной бездны, что почти её поглотила. Наслаждение, что ранее не было ей известно. Удовольствие, что не сравнится ни с чем. Что это? Душа, не успевшая покинуть тело, перестала быть чем-то бесплотным и испытала нечто чуждое ей - осязаемое, телесное, похожее на удовлетворение? Похоже, что так. Всё в ней стало плотским, человеческим, благодаря ему. Она не поворачивает на мужчину головы, ощущая как он снова изливается в неё горячим потоком. Она могла бы испугаться всему - и возможной смерти, и семени, что он оставляет в ней, но страха почему-то нет. Наверное, потому, что она умирала уже много раз. Наверное, потому, что он уже слишком глубоко пророс в ней, укрепив свои корни в чреве, что обещало больше не быть плодородным. Наверное, поэтому. Мужчина наконец нарушает молчание, хрипло выдыхая: - Я мог бы убить тебя. И всё бы закончилось. Твои страдания и мои. - он касается её лица, нежно гладя по щеке. - Но я не сделаю этого. Ты должна мучиться. Даже если это означает и мои муки. Фарья молча обнимает его в ответ, прижимая к себе и перебирая пальцами золотистые локоны. Пусть думает так. Он ведь ещё ничего не знает. А заблуждение приятно, пока оно таковым является.