Две поездки

- Это так глупо. Кейтлин резко вздохнула, покачивая головой. - Арья… - Я хочу домой! – перебил Рикон, извиваясь в своем кресле. - Да, мам, - заговорил Бран, прежде чем свирепый взгляд матери остановил его. Санса и Робб смотрели друг на друга через журнальный столик, в то время как врач пытался помочь их матери успокоить младших детей. Ни Санса, ни Робб не были рады провести вечер четверга в офисе доктора Лювина, лицензированного психиатра, чтобы обсудить свои чувства в связи с убийством их отца, но также они знали, что их мать надеялась на их хороший пример, теперь больше, чем когда-либо. Их собственные чувства они должны были оставить при себе, либо до тех редких моментов, когда они могли остаться наедине и поговорить. Делиться своими чувствами с остальными членами семьи в комнате лже-отдыха с приглушенным светом не было идеальным вариантом для обоих. - Горе – это сложное чувство, и процесс его переживания требует времени, - сказал доктор Лювин своим спокойным, ровным голосом, и Санса знала, что это неправильно, но она ненавидела этого мужчину. Её горе – только её, оно предназначено для неё и иногда для Робба, обычно после того, как они уединятся в старом домике на дереве в лесу, где их слова прерываются кашлем Сансы каждый раз, когда она затягивается из бонга Теона, который тот дал Роббу. - Он умер всего лишь месяц назад, - произнес Робб, как Сансе всегда казалось, своим голосом большого брата. – Мы все еще уязвимы. - Тем более это важно обсудить свои чувства. Тогда доктор Лювин начал речь о чувствах и пяти стадиях горя, но Санса не слышала ничего из этого. Она видела изнеможение на лице её матери, гнев Арьи, смятение Брана и Рикона. В их огромном доме со времени похорон было либо очень тихо, либо слишком громко, длинные промежутки тишины чередовались с криками Арьи и плачем Рикона, словно он всё еще был маленьким ребенком. Они всё еще говорили между собой, шесть параллельных жизней, но Санса знала, что они не готовы к этому. Она не знала, будут ли они когда-нибудь готовы к этому. Это был самый длинный час в её жизни, даже длиннее, чем похороны, так как в этот раз у Сансы не было преимущества в виде ворованного Ксанакса в её кровообращении. Когда они наконец-то уходили из офиса, Кэйтлин выглядела такой расстроенной и разочарованной в них, что Санса была благодарна возможности ехать домой вместе с Роббом, а не в большом фургоне, купленном после несчастного случая с Браном. Она скользнула через порванное кожаное сиденье, дверь громко скрипнула, когда Санса захлопнула её за собой, а Робб уже достал свою пачку сигарет, даже прежде чем сесть в машину. Санса забрала пачку из его рук, доставая из кармана его куртки зажигалку Зиппо, которая, она знала, была там, и хотя она еще не привыкла к вкусу и жжению от вдыхания табака в её прежде чистые легкие, Санса всё еще находила это успокаивающим. Она поднесла сигарету к его губам, и Робб прикоснулся ими к фильтру, вдыхая глубже и легче, чем Санса; когда она вернула сигарету к своим губам, Робб засмеялся. - Что? - Не кури около Теона, окей? Он и так уже считает тебя достаточно горячей. Санса закинула ноги на переднюю панель автомобиля. - Я скорее подожгу свои волосы, чем начну встречаться с Теоном. - Я бы никогда этого не позволил. Ты можешь лучше. Тебе нужен хороший парень. - Как ты? Это должно было быть шуткой, вроде тех, что были произнесены тысячу раз до этого, но это казалось другим. Её поразило напряжение, возникшее после брошенных слов, и взгляд Робба, которым он на неё посмотрел, заставивший Сансу отвести глаза, глубоко затягиваясь сигаретой и игнорируя жжение. Поездка закончилась в тишине.