***
Эдвард снова мешался на кухне. Дни их пребывания на острове подходили к концу, отец встречу проигнорировал. Мать на взводе, сестра похоже только и ждёт как смотаться и не играть роль паиньки. Скука, тоска, непроходимая трясина обыденности. Роуз — единственное живое существо, к которому его неудержимо тянет. Она одна вписывается в рутину дней. Её простота в восприятии мира, её самодостаточность вызывают в нём желание близости и Эдвард не способен здраво мыслить. Он толкётся в кухне, зная, что затрудняет ей необходимые действия. Она приготовила ужин, всех накормила и должна прибраться на кухне. Но он рядом и это начинает казаться странным. — Хочешь чего-нибудь? — спрашивает она, чтобы уже, наконец, прекратить давившее на перепонки молчание. — Да, — его голос дрогнул. Явно это не десерт, который он так нахваливал за столом. Эдвард встаёт в проёме, перекрывая ей выход. — Не запирай дверь, я приду сегодня. Роуз понимает, что это недопустимо. Она прислуга, а не гейша, нанятая услаждать речами богатого мальчика. По её глазам трудно понять обидел ли он её своим предложением? Роуз ловит взглядом в его лице растерянность. Действительно мальчишка, который сам не знает чего хочет. У него же есть девушка, которая почему-то не приехала с ним сюда на отдых. А он одинок. Это видно по его молящему о сегодняшней интимной встрече взгляду. Роуз вспомнила, как тряслись его руки, когда он цеплял ей на грудь бутоньерку. Она кивнула и взяв его за торс, отодвинула, чтобы пройти к холодильнику. Эдвард неуверенно прошёл к лестнице и обернулся на кухарку. Девушка по-прежнему занималась хозяйственными делами. Как же он ей сейчас завидовал. Он лежал на своей кровати и наблюдал за циферблатом часов. Ожидание становилось пыткой. Он желал эту женщину и понял это окончательно сегодня утром, наблюдая за её манипуляциями на кухне. Её шаги на лестнице он давно научился отличать от других. Всего неделя, но он слышал сквозь тонкую перегородку стены каждый её вздох и скрип кровати под ней при каждом повороте. Проходя по утрам мимо Роуз, как обычно, хлопотавшей над чем-то, он ловил от неё аромат ванили и её полноватая фигура ещё больше притягивала. Хотелось обхватить её за талию, прижать, закрутить в вихре и поднять на верх, к себе на скрипучую постель. Тишина. Он понял, что его ждут. Дверь не заперта и это знак одобрения. Негласный знак доверия. Она отдаёт себя в его руки без лишних пустых слов, без флирта и долгих ухаживаний. Эдвард в слабом освещении ночника не кажется таким уж растерянным. его взгляд выражает желание, когда он стаскивает футболку и развязывает шнуровку пижамных штанов, под которыми, как обычно ничего нет. Роуз кутается в одеяло и смущённо отводит взгляд. Она тоже обнажена полностью. Зачем изображать святую невинность, если переполняет желание тепла чужого тела? Эдвард ложится рядом, заставив её немного вжаться в стену. Узкая кровать не рассчитана на двоих. Парень нежно обнимает её тело под одеялом, обжигаясь об обнажённый атлас её кожи, торчащие соски упругих грудей… Он с довольной улыбкой припадает ртом к её пухлым губам и издаёт звук нарастающего наслаждения. Тихо не получается. Оба слишком голодны, слишком желанны и слишком долго ждали друг друга. Горячие поцелуи и неловкие движения грозят их хрупкой кровати сломаться. Но страсть не отступает. Тела готовы слиться в одно. Но девушка вспоминает о презервативе. — Прости, что? — не понимает он сначала, пытаясь выровнять дыхание. — Ах! Извини. Я идиот. Но у меня ничего нет. Это остров, я не знал что так выйдет. — Ты не ожидал? — Нет, конечно же. Или ты думаешь, я кидаюсь так на всех? — Не знаю. Может и так, — проронила Роуз. — Что ты? — смеётся Эдвард. — Ты необыкновенная. Знала бы сколько раз я хотел стиснуть тебя в объятия и прижать в угол кухни. А сколько ночей я не мог уснуть, слыша сквозь стену как ты посапываешь там мирно раскинувшись на постели. Я чувствовал себя маньяком и хотел тебя изнасиловать зажав рот ладонью. От этой фантазии даже эякулировал. веришь? Ты сделала меня больным на всю голову. — Не правда, — хохотнула кухарка. — Ты и так больной судя по твоей семейке. Извини за откровение. Эдвард молча проглотил упрёк за неадекватное поведение сестры и матери. — Незачем извиняться. Ты права. Они корчат из себя благопристойных леди, а на деле всё очень грустно. — Иди сюда, я хочу снова испытать твой поцелуй, — обхватила она его шею двумя руками и притянула к себе. — А презерватив? — Обычно я предохраняюсь таблетками, но сейчас у меня никого нет и я два месяца их не пью. Попробуем рискнуть. у тебя же не в первый раз. Твоя Хлоя? Эдвард почти забыл о своей девушке или просто не хотел о ней слышать. Он отдался поцелую, снова теряя голову от оттока крови вниз. — Я буду осторожен, — в моменты вынужденной паузы между ласками, прошептал он.***
Утором на кухне вместо Роуз он обнаружил записку с её телефоном. Девушка ушла. Её служба в доме закончилась. ему тоже скоро уезжать. Но он уже знал, что никуда не поедет. Он заберёт её в Лондон и они начнут новую жизнь. Роуз откроет небольшой ресторанчик, за те деньги, которыми отец его снабдил для поездки волонтёром в Африку. А он будет ей помогать во всём. Ну хотя бы мыть посуду.