Я не отдам тебя никому!

Филипп поступил в больницу в ночь со вторника на среду. Врачи решили наблюдать его вплоть до выходных. В субботу и в воскресенье никого не выписывают, поэтому его пребывание в больнице затянулось, как минимум до начала следующей недели. За это время в его палату успели подселить еще одного пациента, которому, в отличие от Филиппа, разрешили сходить домой на выходные. Антон появлялся в больнице каждый день и проводил здесь все отведенное для встреч время. Они с братом много разговаривали о разных мелочах, шутили, смеялись. Филипп оказался очень интересным рассказчиком. У него в запасе было множество курьезных историй про работу в гостинице и про учебу в университете. Антону же нравилось слушать голос брата, наблюдать за его мимикой, отмечать особенности характера и отношения к жизни. Старший, конечно, тоже делился своими впечатлениями, мыслями и переживаниями. Но он все равно оставался более сдержанным и вдумчивым. Навестить Филиппа регулярно приходила мама. Они с Антоном даже умудрялись уживаться в четырех стенах тесной больничной палаты. Хотя с ее приходом парень становился более молчаливым. Зато когда навестить Филиппа приходила Вика, никакой неловкости не было. Они все вместе бурно обсудили происшествие. Когда опасность миновала, можно было и пошутить на эту тему. В воскресенье посещение было разрешено аж с десяти утра и до обеда, и потом еще вечером в привычное время. В этот день дежурила та самая медсестра, которая принимала Филиппа при поступлении. Ребята смогли с ней договориться о том, чтобы Антона не выгоняли во время обеденного перерыва. А Антон еще утром привез с собой заказанный в ресторане обед, который оставалось только подогреть. Судя по доносившимся из контейнеров запахам, их ждал настоящий пир. Медсестра же получила в благодарность за свое внимательное отношение к братьям ни какие-нибудь банальные сладости, от которых медицинский персонал уже просто воротит. Антон купил специально для нее палку вкусной дорогой колбасы, несколько разных баночек консервированных овощей, пачку хорошего кофе, свежий французский батон с хрустящей корочкой и баночку красной икры. Женщина при виде такого подношения чуть не расплакалась. И дело даже не в том, что на зарплату медицинского работника далеко не всегда можно позволить себе гастрономическую роскошь. Просто этот презент был действительно от души. Это было заметно хотя бы по выражения лица Антона, с которым он отдавал женщине пакет. Во время посещений, братья не обсуждали никаких щепетильных тем. Они лишь иногда могли себе позволить коснуться рук друг друга, когда в палате не было посторонних. Учитывая наличие постоянного соседа и регулярные визиты матери, это случалось не слишком часто. Сегодня же сосед отправился на побывку домой, а мама отпросилась у сына навестить подругу за городом. Целый день ребята могли провести только вдвоем. Конечно, о каких-то серьезных вольностях нельзя было и думать, ведь медперсонал то и дело заглядывал в палату по каким-то только им известным причинам. И, тем не менее, братья вместе сидели на кровати Филиппа, согнув ноги в коленях так, чтобы входящему было не видно соприкосновение рук. Ну а вплотную прижатым плечам никто и значения не придаст. Разве что эти двое, которые сидят и не могут перестать улыбаться, игриво подглядывая друг на друга, и лаская пальцами ладони. - Кстати, забыл сказать, меня, вроде бы, обещали завтра выписать, - восторженно говорит Филипп, улыбаясь брату. Но вместо радости он почему-то видит на лице старшего смятение. – Что-то не так? Ты не рад? – Фил выглядит смущенным. - Конечно, рад! – Антон сильнее сжимает ладонь брата и утыкается ему лбом в левое плечо. – Просто… - Не бойся, ничего не закончится, - Фил не дает договорить и приподнимает лицо брата за подбородок, чтобы видеть его прекрасные карие глаза. – Мы все равно будет вместе, - после этих слов Антон слегка улыбается. - А ты сразу после больницы вернешься на учебу и работу? – в вопросе отчетливо слышится грусть и немного отчаяния. - Нет, мне еще неделю, как минимум, на больничном сидеть, - широко улыбнулся пациент. – Доктор сказал, что восстанавливаться надо постепенно. - А как ты смотришь на то, чтобы восстанавливаться эту неделю на свежем петергофском воздухе, а не в загазованном центре Питера? - Антон смущенно отводит глаза, но его улыбка - хитрая-хитрая. - Ты знаешь, мне кажется, это прекрасная идея, - шепчет Фил в самое ухо, опаляя кожу своим дыханием, заставляя мурашки россыпью пробежать по всему телу вплоть до кончиков пальцев. *** Когда в понедельник Филиппа выписали из больницы, Антон встречал его на такси прямо у входа. Маме Фил сказал, что поживет пока у брата, потому что тот сможет за ним ухаживать. Да и воздух в Петергофе действительно чище. Мать удивилась, но перечить сыну не стала. Выйдя на улицу и подойдя к Антону, Филипп увидел, что глаза брата буквально светятся. Филипп тоже был счастлив, но и немного взволнован. Совсем скоро он впервые увидит квартиру, в которой старший живет уже третий год. Это большой шаг для людей, которые все это время практически не общались и не замечали друг друга. Но теперь все было по-другому. Они перестали быть чужими людьми, но и просто братьями их уже нельзя было назвать. Никто из них не отдавал себе отчета в том, что творится в душе, как они с этим будут дальше жить, что скажут люди, и чем вообще все это закончится. Ни один не хотел об этом думать. Они хотели думать только друг о друге. *** Антон открыл дверь и жестом предложил брату зайти первым. Филипп оказался в светлой прихожей. Здесь была сидушка, навесная полочка для ключей и прочей мелочи и небольшой встроенный шкаф с зеркалом. Антон занес вещи брата, которые успели перекочевать к нему в больницу до момента выписки, и закрыл дверь. Парень помог брату снять куртку, потому что из-за ребра каждое лишнее движение сопровождалось неприятными ощущениями. Потом старший быстро разделся сам и приоткрыл дверь в единственную в квартире комнату, слегка улыбаясь и снова пропуская брата вперед. Комната была квадратной формы, очень уютная, с нейтральными светло-серыми обоями. Из мебели здесь стояла кровать, которую не было видно из коридора, стильный угловой диванчик без вычурных деталей, компьютерный стол со стулом и еще один шкаф-купе. Но первое, что бросилось Филиппу в глаза – это шесть одинаковых рамок, которые стройными рядами висели над диваном. Рамки были тоненькими, простыми, чтобы не отвлекать внимание от содержимого. В центре же, обрамленные паспарту, стояли распечатанные рисунки, которые Sensation присылал 8бит. Фил от неожиданности замер на месте. Он просто стоял и переводил взгляд с одной своей работы на другую. Здесь, на стене, в стильных рамках и с паспарту, они смотрелись как настоящие произведения искусства, ценимые произведения. Эмоции так захлестнули парня, что он готов был заплакать. Для него никто никогда не делал ничего подобного… Никто никогда не признавал его талант к чему-либо таким явным способом. Конечно, мама всячески хвалила его, но он все равно оставался неуверенным в себе где-то в глубине души. Наверное, поэтому и не показывал никому прежде свои рисунки. А теперь человек, к которому он с детства тянулся, которого он уважал, которым восхищался, в которого влюбился запретной любовью, сделал это для него… - Я сначала хотел спросить разрешение автора, но потом понадеялся, что он не будет против, - Антон, улыбаясь, обошел Филиппа и встал рядом с ним перед стеной с рисунками, запуская руки в передние карманы джинсов. Он то и дело переводил взгляд со стены на брата, чтобы понять реакцию. Но Филипп, кажется, потерял дар речи. Антон уже начал слегка беспокоиться, что сделал что-то не так. Улыбка сменилась напряжением. Он продолжал вглядываться в профиль брата, не понимая, что ему следует сделать. В такой тишине прошла пара минут, прежде чем Филипп, наконец, вышел из оцепенения и повернулся к Антону всем корпусом. Антон тоже повернулся к нему. - Это просто потрясающий сюрприз! – Антону показалось или в глазах Фила блестели намечающиеся слезы?.. – Спасибо тебе! – младший улыбнулся совершенно обезоруживающей улыбкой, у Антона даже дух перехватило. Он готов был каждый день вешать новые рамки, чтобы всегда видеть эту радостную улыбку и наполненные счастьем глаза любимого человека. И еще до того, как Антон в своей голове успел развить эту мысль, Филипп сделал шаг вперед, вплотную приближаясь к брату, и, взяв его лицо в ладони, легонько прижался к его губам. Это было так робко, нерешительно, совсем невинно. Это выглядело так, как если бы ребенок прижимался губами к стеклу в автобусе, чтобы оставить свой след. Внимательная мамаша непременно наругала бы ребенка за то, что он прикладывает свои губы, куда не попадя. Примерно этого сейчас боялся и Филипп. Да, они с братом уже целовались, тогда в пустом гостиничном номере, но Антон тогда был явно нетрезв. Фил боялся, что брат уже успел передумать, оставил свои чувства в стороне, решил просто быть ему братом и, возможно, другом. К тому же, Антон, если вспомнить, после того поцелуя просто сбежал. Но это был порыв, который Фил не смог сдержать. Его чувства к 8бит никуда не исчезли. После интенсивного общения с братом, парень стал понимать, что только еще больше в него влюбляется. И поэтому он был так рад, что Антон предложил пожить с ним в Петергофе. Это было просто каким-то подарком быть столько времени рядом с любимым. Но, увидев рамки на стене, Фил понял, что ему нужно больше, чем просто быть рядом. Он хочет быть с этим человеком целиком и полностью, хочет быть только его. Теперь же Фил ждал, что Антон его оттолкнет, накричит, ну или хотя бы просто попытается объяснить, что между ними ничего быть не может, потому что это противоестественно и совершенно неприемлемо. Но Антон даже не пытался его оттолкнуть. Наоборот, спустя несколько секунд, руки парня мягко опустились на талию младшего, слегка притягивая к себе так, чтобы не причинить боль ушибленным местам. Почувствовав себя увереннее, Филипп стал целовать Антона более настойчиво, и через несколько секунд его язык уже проник в чужой рот. Первое же касание языков будто запустило по телу волну заряженных частиц. Это было так приятно. Внизу живота стало немного тянуть. Губы и языки двигались все более жадно, импульсивно, страстно. Фил подался вперед, но тут же сам отстранился из-за резкой боли в левом боку. Он издал вздох, то ли от боли, то ли от разочарования. - Похоже, мне придется повременить с физическими нагрузками, - виновато улыбнулся он, глядя брату в глаза. Тот мягко улыбнулся в ответ, проводя ладонью по щеке младшего. - Мы никуда не торопимся, - Антон едва ощутимо коснулся губами губ брата. – А теперь давай ложись в кровать, тебе нужно побольше отдыхать! А я пошел готовить для нас обед, - радостная улыбка. Антону действительно хотелось порадовать брата вкусным обедом собственного приготовления. - Ты еще и готовить умеешь? – Филипп сделал удивленное лицо. – Ты – просто идеален… - Да ладно, брось! Ты еще даже моей стряпни не пробовал, - рассмеялся старший. - Для меня ты все равно идеален… - прошептал ему Фил прямо в губы, увлекая в новый короткий поцелуй.