«Рецикл»

Ночью Билл проснулся из-за непонятного шороха в комнате, которую так любезно выделил для него Том. Парень приподнялся на локтях, осматриваясь вокруг, но из-за темноты, царившей вокруг, Билл ничего не мог разглядеть. Когда Зальцманн посмотрел в сторону двери, откуда через щель просачивался свет с коридора, его взгляд зацепился за силуэт, выделявшийся в темноте. В руках человека светился экран мобильного телефона, поэтому Билл сразу понял, что это Том. - Я думал, ты спишь, - виновато прошептал Каулитц. Писатель скинул с себя одеяло и опустил босые ноги на пол, покрытый махровым ковром. - Что ты тут делал? – Билл немного напрягся, постепенно привыкая к темноте. Каулитц, ничего не ответив, присел рядом с Биллом, поправил повязку на лице. - Я не могу уснуть уже который день, - Том поправил одеяло, иногда поглядывая на Билла, который отодвинулся от парня непонятно почему. - Почему? – тихо, едва слышно, прошептал Зальцманн. - Из-за плохих предчувствий. Мне кажется, что что-то произойдёт, писатель. - Мне кажется, что хуже того, что произошло со мной, уже не будет, - Билл невесело усмехнулся. - Моё предчувствие никогда меня не обманывало, ты сам писал про это, - Том обиженно нахмурился, но молодой писатель не мог этого увидеть из-за темноты, только интонация голоса выдавала Тома. - Прости, просто твои слова меня немного напугали, - виновато произнёс Зальцманн. - Они напугают кого угодно. Не каждому захочется знать, что произойдёт что-то плохое, - Каулитц сделал небольшую паузу, - Послушай, писатель, мне хочется знать – есть ли у тебя мечта? Том придвинулся поближе к парню, чтобы лучше видеть его, но Билл вновь отодвинулся к изголовью кровати. Том вздохнул и остался сидеть на месте. - Мечта есть у каждого, - задумчиво начал Билл, - Я очень хочу выиграть в конкурсе писателей и, наконец, уехать в Нью-Йорк, чтобы не видеть нахальное лицо Клауса Хантера – это мой главный противник в конкурсе, - пояснил молодой писатель. - Нью-Йорк… - Том задумчиво склонил голову, - Зачем тебе это? Нью-Йорк – город, пропитанный ванилью, кокаином и кровью. - Как ты ужасно говоришь,- Билл не смог удержать в себе взволнованные нотки голоса, поэтому говорил откровенно, не стесняясь собеседника, прекрасно понимая, что только ему он может довериться. - А ты хочешь сказать, что я не прав? – Каулитц неопределённо мотнул головой в сторону, - Я прав: это город наёмных убийц, наркодиллеров, лжи, фальши в каждом слове, проституток, развращённых богатых людей… Нет, Билл, не этого хочет твоя богатая внутренним миром душа. Ты глубоко ошибаешься. Смотри, чтобы эта ошибка не стала ценою тебе в жизнь. Зальцманн молча смотрел на Тома, понимая, что тот определённо прав. Не в этом счастье: не в смене места жительства, не в материальных благах, а в его творчестве, в его личностной атмосфере, которую никто не должен нарушать, кроме него самого и любимого человека, которого, увы, у писателя не было. То, что называлось « любимым человеком» погасло в его душе, сменяя жизнерадостный пейзаж на скучные и плачевные ноты, от которых не хотелось жить и действовать. Можно было поспорить с Томом, разжигая ещё больший интерес к своей персоне, но почему-то Билл не стал этого делать, ему не хотелось нарушать эту идиллию. Казалось, что Каулитц сам отнюдь не убийца, а, наоборот, вполне приличный молодой человек, имеющий своё собственное мнение и полностью уверенный в себе. - Я постараюсь не ошибаться, Том. По крайней мере, сделать это сейчас ты мне не дашь , - совершенно уверенно произнёс писатель, но Том молчал. Он так же молча поднялся со своего места и подошёл по привычке к окну. Что-то привлекло его там, отчего парень буквально впился взглядом в пейзаж снаружи и сжал край подоконника руками. - Советую закрывать тебе занавески на ночь, - неожиданно произнёс он. Билл заинтересованно выглянул в окно с кровати, но ничего не увидел, ибо находился в невыгодном для него положении. Каулитц сам закрыл занавески, отчего в комнате стало совсем темно, и теперь Билл не мог видеть и силуэта, слоняющегося по комнате. - Том, ты ещё здесь? – неуверенно проговорил парень, забираясь с ногами на кровать и накрываясь по уши одеялом. Внезапно кровать прогнулась рядом с Биллом, и Том сел рядом, прикладывая средний палец к губам писателя, тот хотел выразить своё недовольство, как вдруг со стороны окна послышался шорох, и Билл передумал что-либо говорить, предпочитая послушаться Каулитца. Что-то спрыгнуло, мягко приземляясь на пол, поскреблось о ковер и затем мелкими шажками подошло к кровати. Сердце Зальцманна часто забилось, что казалось, будто вся комната наполнилась ритмичным буханьем, исходящим от самого писателя. Том придвинулся ближе к парню, приобнимая того за талию. Зальцманн удивился такой наглости, но предпочёл пока что находиться рядом с Томом. Тем временем, существо, посетившее обитель Каулитца, запрыгнуло на кровать и направилось к парням, шипя и сверкая в темноте красными глазами. Билл почувствовал, как рука Тома, обнимавшая парня за талию, напряглась, и в мгновение ока парень оказался лежащим на полу. - Лицом ударился… - прошипел Билл, приподнимаясь на ладонях. Свет в комнате загорелся и Зальцманн отчётливо увидел сидящего на кровати огромного чёрного кота, щурившегося от яркого света и, прикрывая лицо лапой, на которой красовался золотой браслет. - Ой, да ты же кот, - Зальцманн пораженно рассмеялся, вставая в полный рост и встречаясь взглядом с суровыми глазами Тома, который стоял рядом со стеной. Смех тут же стих, а кот, уже привыкший к свету, убрал лапу от лица, и Билл мог отчетливо видеть, как подрагивали его длинные усы и горели необъяснимым красным цветом глаза. Кот был настолько нереальный, что это смутило писателя ещё больше. - Ну, что? – пробасил кот с неким мурлыканьем в голосе. Билл отошёл на приличное расстояние от этого чуда, всё ещё отказываясь верить в то, что коты таких больших размеров, да ещё и разговаривают. Наверняка, он и ест как бегемот. - Что тебе надо, посланник Сильвии? – грубовато отозвался Том, поправляя повязку на лице. Кот встал на задние лапы, оказавшись почти ростом Билла, и слез с кровати, присаживаясь на неё. - Мне? – чёрный кот огляделся по сторонам и, остановив свой взгляд на писателе, улыбнулся, обнажая заточенные клыки, - Мне его надо, писателя вашего. - Передай Сильвии, что это невозможно. Ты на моей территории и должен немедленно покинуть её. В противном случае, я убью тебя, как убил два дня назад одного из её слуг. Его имя Лайс, если я не ошибаюсь, - Каулитц усмехнулся, доставая из-за пазухи револьвер, но кот, видимо не ожидавший такого расклада, примирительно поднял лапы. - Не стоит на меня злиться, а уж тем более показывать мне свои железки, Томас. Я всего лишь передаю то, что просила передать Сильвия. В противном случае, если вы этого не исполните, вас ждут неприятные последствия. - А как тебя зовут, котёнок? – от умиления у Билла заблестели глаза радостным огоньком. Он даже почти не вслушивался в слова, любуясь плодом чьего-то воображения. Зальцманну казалось, что это не такой уж и страшный кот, а наоборот – милое животное, не способное на вред. Том подавился от такого заявления, а кот гордо поднял голову, радуясь тому, что к нему так относятся, и, тем более, интересуются его именем. - Моё имя… - начал, было, кот, но смешок Каулитца прервал всю торжественность момента, поэтому он обиженно буркнул: - Люцифер меня зовут. - Как необычно, я поражаюсь, - Билл зажал ладонью рот Тому через повязку, но Том продолжал хохотать, вытирая подступившие от смеха слёзы. - О, боги, Билл, это Люцифер, подданный сатаны, один из свиты Сильвии. И только не говори, что он тебе понравился. - Он мне понравился, причем очень! – писатель по-детски захлопал в ладоши, чуть ли не прыгая вокруг кота и рассматривая того во всю. Наконец, коту надоел весь этот цирк, он махнул лапой на Билла, отмахиваясь, и, с унылым видом подойдя к окну, исчез, растворяясь в воздухе. Парни, молча, смотрели на слегка рябивший воздух и оба облегчённо выдохнули. - Билл, что это был за цирк? - нарушил тишину Том, когда воздух перестал рябить. Зальцманн посмотрел на Каулитца и с легкой усмешкой на губах ответил: - Дурацкая попытка спасти самого себя. Я просто поставил Люцифера в неловкое положение. Как ты говорил? Добро сильнее зла, и я в этом убедился. - Я всё больше убеждаюсь, что ты очень умён, писатель, - Том одобрительно похлопал парня по плечу, - А теперь советую тебе спать, надеюсь, сегодня тебя больше никто не потревожит. - Ты был первый, кто потревожил меня, но я не имею ничего против этого. Спокойной ночи, Том, - парень улыбнулся, ожидая, что Том вот-вот снимет повязку, но чуда не произошло. Пожелав также приятных снов, Каулитц засунул за пазуху не пригодившийся револьвер и покинул комнату писателя, плотно закрывая за собой дверь. Билл вновь разочарованно вздохнул, уже отчаиваясь, что Том не снимет эту повязку с лица. А ведь так хотелось узнать, каков Том… Биллу пришла мысль в голову, но, вспомнив, что в доме камеры, он поморщился и лег спать, выключая свет. В комнате Тома продолжал гореть тусклый свет, и одному Богу было известно, чем он занят.