Дороги фэйри (Перекресток - 1)

      «Имея дело с фейри, будьте осторожны в своих желаниях!»             Народная мудрость.       Волшебное зеркало в Доме-на-Перекрестке способно показать все существующие в бесконечной Вселенной миры. Кроме тех, которые показать не может — в силу тех или иных веских причин. Сейчас оно показывает каменный лабиринт под желтым небом — запутанное переплетение обветшалых стен, в трещинах которых обитают колонии глазастых мхов. Стены ведут к развалинам строений, и никто из ныне живущих уже не помнит, когда и зачем их построили. Ближе к центру аккуратно подстриженные живые изгороди огораживают все те же обветшалые стены. А в самом центре лабиринта возвышается скала, так изъеденная эрозией, что своими причудливыми очертаниями похожа на замок злого волшебника с рисунка из детской книжки. Впрочем, в данном случае, это действительно замок. И действительно волшебника. И в настоящее время этот волшебник, скорее всего, очень зол.       Женщина, смотрящая в зеркало, хмурится. Жаль, что нельзя заглянуть в сам замок. Магия его хозяина еще слишком сильна. Но даже среди его окружения можно найти предателя. Женщина брезгливо разворачивает криво начерченный на грязном листе пергамента план замка. Покои короля отмечены жирным крестом. Она холодно улыбается. Пришло время больших перемен.       ***       Джарет, король гоблинов, владыка Лабиринта и повелитель доброй трети Подземелья, пребывал в таком настроении, что даже самый тупой гоблин предпочел бы встретиться мордой к морде с саблезубым загрызом, чем с Его величеством. Семейные встречи неизменно приводили Джарета либо в уныние, либо в ярость. В последнем случае страдали его подданные. Справедливости ради стоит добавить, что потом он неизменно возвращал всем пострадавшим прежний вид и размер. Но много ли радости чахнуть кустиком в окружающей Лабиринт пустыне, гадая, не подведет ли в этот раз повелителя его память? Поэтому все гоблины предпочли спешно покинуть замок или хотя бы забиться в самые глухие уголки самых заброшенных подвалов.       Джарет хищно кружил по тронному залу, не находя, на ком сорвать гнев, и оттого разъяряясь еще пуще. При этом он бормотал себе под нос что-то о «тварях неблагодарных» и «лапах загребущих». В конце концов, утомившись от бесплодных метаний, король сел на подоконник высокого окна и долго смотрел на изгибы Лабиринта. Ярость в его раскосых глазах постепенно сменилась глухой тоской. Очень медленно, словно преодолевая давление толщи воды, Джарет поднял руку. В длинных пальцах, обтянутых черной кожей перчаток, закрутилась хрустальная сфера. В глубине ее появилась фигурка карлика в джинсовой куртке со множеством застежек и с капюшоном, надвинутом так глубоко, что виднелся только кончик круглого пористого носа.        — Хоблин? — глаза короля оживились. — Это что за маскарад?!       Карлик с достоинством одернул куртку и с упреком взглянул на повелителя.        — Сами же приказали не де-маск-и-роваться, — старательно, с явным удовольствием выговорил он длинное слово. — И, с вашего позволения, я Хоггл.        — Где она?       Хоггл насторожился. До него дошло, что с королем творится что-то неладное.        — Д-дома, где ж еще, — он попятился куда-то в глубину хрустального пространства. — День рождения празднует.        — Кто сейчас с ней?        — Из наших?        — Разумеется! Не о людях же я спрашиваю! — Джарет раздраженно раскрутил сферу, отчего Хоггл не удержался на ногах и судя по донесшимся звукам, упал на что-то деревянное и крайне хрупкое.        — Ва-аше величество, — донесся из кристалла стонущий голос. — Вы же знаете, у меня проблемы с вести-бюл-лярным аппаратом.        — Мне бы твои проблемы, — король остановил кристалл. — Я все еще жду ответа.        — Трое огнеян обеспечивают культурное наполнение вечеринки, и пара гоблинов на кухне…        — А они что обеспечивают? — невольно усмехнулся Джарет. — Своевременное поедание закусок?        — Нельзя же допустить, чтобы гости страдали от переедания, — ухмыльнулся в ответ Хоггл.        — Отошли всех, и сам тоже возвращайся.        — Хозяин… — Хоггл растерянно заморгал голубыми глазками. Капюшон он стянул и сейчас пытался мять его в руках, как снятую шляпу, хотя от этого вся куртка нелепо перекосилась. — Уже пора, что ли? Но она же… ей же…        — Ей сегодня исполнилось восемнадцать лет, верно? — голосом Джарета можно было резать стекло. — Восемнадцать лет, Хоггл! Сто лет назад в этом возрасте у нее уже имелась бы пара детишек. Разговор окончен.       Сфера потекла мыльным пузырем и лопнула. Джарет с силой растер лицо ладонями. «Пора-не пора, иду со двора. Кто не спрятался, я не виноват». Он так надеялся, что еще есть время, а это — просто запасной вариант на самый крайний случай. Что будут другие. И вот он — край. А никого другого так и не появилось. Ох, Сара, Сара, хватит ли твоей детской любви и волшебного дара, чтобы стать королевой Лабиринта?       Джарет отвернулся от окна и щелкнул пальцами. Прямо перед ним возник туалетный столик с большим зеркалом. Несколько секунд Джарет придирчиво вглядывался в свое отражение. Пожал плечами, небрежно оправил кружевные манжеты белой рубашки. Провел расческой по длинным, светлым волосам, не внеся заметных изменений в растрепанную прическу. Выдвинул ящичек с косметикой, выпустив облако искрящейся пыльцы. Поколебавшись, задвинул обратно. Одним движением руки дематериализовал столик, заменив его платяным шкафом. За скрипучими створками обнаружился ряд вешалок, уходящих куда-то в иное измерение. Король коснулся пушистого белого плаща, подумал, и снял другой — цвета летних сумерек. В его складках вспыхивали не то светлячки, не то болотные огни. Наглухо, под горло, застегнул ворот. Вернул шкаф на законное место. Потуже натянул черные перчатки. Еще через минуту Джарет поймал себя на том, что стоит и оглядывается вокруг, словно надеясь, что найдется еще какое-то срочное дело. Разозлившись на себя, король крутнулся на каблуках высоких сапог и пропал из этого мира. Иное место, примерно пять часов назад по времени Подземелья.       Начавшийся как в меру дружеский, ужин плавно перетекал в свару. Неблагой двор и в лучшие времена не мог похвастаться особо теплыми внутрисемейными отношениями. А уж когда назревали большие перемены и вовсе превращался в клокочущий вулкан. Или, по мнению дварфов, в болото, переполнившееся газами. Сейчас Джарет был склонен согласиться с последним утверждением и даже дополнить его еще более цветистыми ассоциациями.        — Но согласись, Джарри, — медовым голосом вещала королева Мэб, под одобрительные кивки остальных родственников, — люди в Верхнем мире перестали бояться гоблинов уже лет сто пятьдесят, как минимум. Скажи честно, сколько раз за последний век кто-нибудь желал, чтобы его дитя забрали гоблины?        — Раз, два и обчелся, — хмыкнул Эдрик, покачивая на кончиках пальцев полупустой кубок.       Джарет косо на него глянул. С каким удовольствием он скормил бы Эдрика своре его же собственных гончих псов.        — Вот именно, — Мэб ласково улыбнулась. — Ты становишься бесполезным для Подземелья, кузен.        — Дикую охоту тоже больше не боятся, если уж на то пошло, — Джарет с удовольствием отметил, как поморщился Эдрик. — Это в случае, если вообще помнят. Да, магия в Верхнем мире в очередной раз отхлынула, но она вернется, это неизбежно, как прилив.        — Предлагаешь ждать у моря погоды? — зло спросил Эдрик. — Нет уж, кузен, у нас есть идея получше.        — Уступи мне источник, — Мэб потянулась и положила узкую ладонь на руку Джарета. Блеснули покрытые алым лаком коготки. — Я сумею распорядиться им с толком. Люди снова нас вспомнят, клянусь.        — Нет, — Джарет сбросил ее руку.        — Не будь псом на сене, Джар, — Мэб всё еще улыбалась, но в покоях потянуло ледяным сквозняком. — Ты ослабел. У тебя нет королевы. Лабиринт рушится, это заметно даже снаружи. Возьми откуп и отдай источник по-хорошему. Верхний мир тебе больше не по зубам. Найди себе что-нибудь попроще. Во Вселенной много отсталых миров.        — И не надейся на поддержку дварфов и троллей, — с другого конца стола подал голос Пак. — Им твои гоблины, как кость в горле. Пришло время перемен. Помнишь кодекс? «Ничто не может быть постоянным в мире, где непрерывными являются только изменения. Хаос и беспорядок правят вселенной. Прими это — или умри».        — Ты мне угрожаешь?! — верхняя губа Джарета приподнялась, открывая клыки.        — А если да? — Пак в ответ продемонстрировал не менее острые зубы.        — Мальчики, мальчики! — Мэб постучала вилкой по столу. — Мы не хотим тебе угрожать, Джарет, но Подземелье уже давно нуждается в хорошей встряске. Нужно думать широко, иначе мы упустим Верхний мир. И кому тогда будет лучше?        — Вот только не надо мне говорить о всеобщем благе! — Джарет хлопнул ладонью по столу. — Даже если перекачать всю силу источника в Верхний мир, это ничего не изменит. Но ты и не собираетесь этого делать, верно, сестренка? Думаешь, я не понимаю, что вы готовите мировую войну? Чтобы как пятьсот лет назад — гоблины с дварфами, дварфы с троллями, а вы под шумок безнаказанно сосали бы силы из всего Подземелья?        — В хорошей войне нет ничего дурного, — проворчал Хедли, подливая себе еще вина и обшаривая глазами стол, не завалялась ли где еда, на которую больше никто не польстился. — Лучше только охота или свадьба. А давно мы что-то не гуляли у тебя на свадьбе, Джарет. Помнится, в прежние времена не реже чем раз в семь лет собирались.        — Свадьбы мы не дождемся, — промурлыкала Фиона, сидевшая напротив Джарета. Она слегка склонила голову, насмешливо глядя на него. — Ведь нельзя же всерьез считать претенденткой на престол ту девчонку, которая якобы прошла Лабиринт два года назад. Как ее… Сюзанна, кажется?        — Она действительно прошла Лабиринт? — заинтересовался Хедли. — Почему я не слышал?        — Потому что это был фарс, а не испытание, — отрезала Мэб. — Хотя комедия получилась неплохая, отдаю тебе должное, Джарет. Давно я так не смеялась. Но Фиона права. Хорошенькая мордашка и добрый нрав — этого маловато для королевы Подземелья. Еще хорошо бы иметь дар и мозги в достаточном количестве.        — Сара вовсе не дура! — Джарет все же сорвался на крик. О чем тут же пожалел.        — Неужели? — опасно сощурилась Фиона. — Хочешь сказать, что она разобралась в устройстве Лабиринта? Или хотя бы пыталась разобраться? У этой девочки напрочь отсутствует чутье. И пространственное мышление — тоже. Невыносимо было смотреть, как она кружит между стен, чуть выше человеческого роста, и ни разу не пытается на них залезть, чтобы увидеть общую картину и спланировать путь до замка. Допустим, ей бы это не помогло, но попытаться-то стоило, верно?        — Ты же ее буквально за руку вел, Джарри, — подхватила Мэб, — устроил из Лабиринта детский аттракцион. Гоблины твои, конечно, умом не блещут, но они же не полные идиоты, хотя очень старались ими выглядеть. Но если бы замок охраняла твоя настоящая гвардия, как положено, у Сары не осталось бы и десятой доли шанса.        — Ее магические способности — это курам на смех, — подхватил Пак. — Да любой ребенок с развитым даром сразу бы разобрался, что весь этот цирк в наспех слепленных декорациях — фальшивка. А твоя Сара тыкалась во все углы, как слепой котенок. Кстати, куда ты дел на это время настоящий Гоблин-сити с замком? В другое измерение? Я в восхищении! И такие затраты сил ради одной девчонки, которая все равно не в состоянии оценить твои усилия.        — Зато на последней сцене я едва не разрыдалась, — Фиона небрежно смяла в пальцах салфетку, сложенную в форме птицы. Послышался слабый писк. Фэйри раскрыла ладонь и брезгливо стряхнула на стол трупик малиновки. Хедли облизнулся.        — Допустим, с последним испытанием она, действительно, справилась, — неохотно согласилась Мэб. — Но я сильно сомневаюсь, что она согласится стать королевой гоблинов, даже если ты перед ней на колени встанешь, милый кузен. Она хоть раз видела тебя в истинном обличье?        — Нет, конечно, — Пак полюбовался своими ухоженными пальцами. — Уж перчатки он при ней точно не снимал, верно, братец?       Джарет резко метнул нож. Пак ловко уклонился, но тут ножки его стула разъехались в разные стороны, и Пак с воплем исчез под столом. Мэб поморщилась и махнула рукой. Раздался хлопок, и проклятья Пака стихли где-то вдали.        — Но довольно слов, дорогой кузен. Бери откуп и пакуй чемоданы. Мы даем тебе три дня сроку.        — Гоблинов можешь оставить, — хищно ухмыльнулся Эдрик. — Веселая будет охота, пока Лабиринт окончательно не развалится.        — Не дождетесь, — Джарет встал, пинком откинув стул. — Даже сейчас у меня хватит силы обломать крылья вам всем, вместе взятым. Можете скормить свой откуп дракону, если конечно, найдете хоть одного. И, кстати, милые кузины, можете больше не рассчитывать смотреть шоу из Лабиринта. Тот рой фей, что вам служил, я вытравил!        — О, Джарри, это так жестоко, — притворно вздохнула Фиона.       Но король гоблинов уже исчезал в вихре искрящейся магии.        — Три дня, Джарет! — крикнула ему вслед Мэб. — Отсчет начался! Перекресток. Час назад по времени Подземелья       Старая женщина нетерпеливо прохаживается у зеркала. Вот уже два часа, как принесли весть от Неблагого двора. Джарет получил ультиматум. И если она все правильно рассчитала, с минуты на минуту король гоблинов должен покинуть Лабиринт. Но он почему-то задерживается, хотя не в характере Джарета затягивать решения.       Зеркало издает пронзительный звон, от которого вибрирует воздух.        — Наконец-то, — женщина резко касается тяжелой медной рамы, сдвигая незаметный рычажок. В зеркале появляется круглое окошко темноты. Из него поблескивают красноватые глаза маленького существа.        — Он покинул замок, Хранительница, — звучит дрожащий от страха голосок. — Отправился в Верхний мир.        — Хорошо, — женщина улыбается уголками сухих губ. — Ты прекрасно выполнил свою службу. И получишь награду.        — Да, Хранительница! — из темного окошка осторожно высовывается длинный нос. — А… когда?        — Скоро, — она прерывает связь. Предатели, конечно, полезны. Но зачем им платить, если через три дня всё равно начнется война? А война, как известно, всё спишет.       Фригг, Хранительница Перекрестка, глубоко вздыхает, сдерживая дрожь нетерпения. Она так давно ждала, и вот — игра началась. И приз — полная власть над Подземельем. Давно пора прибрать к рукам этот мир. Она звонит в колокольчик. Здесь, в главной комнате Дома, его звук не слышен. Но та, кому предназначен вызов, сейчас должна мчаться по коридорам, сломя голову, лишь бы не слушать лишнюю минуту пронзительный звон.        — Вызывали, госпожа Фригг?       Хранительница морщится. Девчонка появилась слишком быстро.        — Ты опять посмела сократить путь внутри Дома? — едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос, говорит Фригг. Ее взгляд испепеляет нахалку. Та стоит у двери, почтительно улыбаясь. Как же, почтительно, нагло она улыбается, паршивка!        — Вовсе нет, госпожа, просто я была неподалеку.       Врет и не краснеет. И что в ней нашла прежняя Хранительница? Как говорится, ни кожи, ни рожи. Невысокая, худая до такой степени, что кости видны. Волосы какого-то невнятного цвета — не каштановые и не русые, а так, что-то среднее. Да еще и острижены неровно. Или это мода такая? Вот только глаза необычные — серо-зеленые с яркими карими крапинками.       Фригг так и не удалось выяснить, где ее предшественница подобрала эту нахалку. Алисса появилась в Доме уже взрослая, никто из наставниц не верил, что из нее выйдет толк. Они все ошиблись. У приблуды обнаружился абсолютный нюх на двери. Она открывала их легко, не раздумывая, и ни разу не ошиблась. Других учениц не раз приходилось вытаскивать из гибельных ловушек, а эта — как чуяла, что за дверью. Прежняя Хранительница, госпожа Хельга, последнее время не отпускала ее от себя. Лично готовила к посвящению. И чем Хаос не шутит, стала бы наглая выскочка очередной Хранительницей. Возраст здесь не помеха, были прецеденты, были. Не допустили темные боги.        — Послушай, Алисса, — голос Фригг совершенно лишен эмоций, — Ты пропустила время посвящения из-за смерти госпожи Хельги, да примет Вселенная ее душу, — Фригг делает паузу, но девушка молчит. — Наставницы единодушно уверяют меня, что ты готова к обряду и лишний год ничего не добавит к твоему обучению. Что ж, я готова дать тебе шанс, — вновь пауза, бледно-серые глаза испытующе всматриваются в пестрые. Но девушка продолжает молча слушать, никак не проявляя своих чувств. Это уже просто возмутительно. Фригг с трудом сохраняет спокойствие. — Но ты знаешь правила. Посвящение вне положенного времени возможно только после исполнения особого задания.        — Что я должна сделать? — в голосе девушки нет ни страха, ни нетерпения, только легкий интерес. Ну ничего, сейчас Фригг не оставит ни клочка от этой беспечной самоуверенности.        — Ты должна принести мне плащ короля гоблинов, — говорит она подобающим случаю торжественный тоном. — Тот самый, с помощью которого он превращается в сову.       Во взгляде Алиссы мелькает искреннее изумление, но она тут же опускает глаза, задумчиво прикусывает губу, что-то про себя прикидывает.        — Сколько у меня времени на исполнение?       Фригг довольно улыбается. Девчонка не отказалась, теперь ей назад дороги нет. Правила есть правила.        — Этой ночью короля гоблинов не будет в Лабиринте, — Фригг немного колеблется, но все же уточняет, — Но сколько он будет отсутствовать, я не знаю. Так что поторопись. Вот карта — возьми, пригодится.       Алисса кивает.        — С вашего позволения, госпожа, я приступлю немедленно.       Фригг мрачно смотрит на захлопнувшуюся за ученицей дверь. Потом поворачивается к зеркалу. Пальцы выбивают по завиткам рамы быструю дробь. В мерцающей глубине появляется узкое бледное лицо с огромными глазами.        — Передай свой госпоже, — высокомерно роняет Фригг, — что я выполнила свою часть договора. Теперь ее очередь.