Отбеленные драбблы

Ересь и полное безобразие, но удержаться было невозможно :) Кроссовер с Муми-троллями: Муми-тролль в роли Бьякуи, Снифф в роли Ренджи, Хемуль в роли Зараки, Малышка Мю в роли Ячиру, Туу-тикки в роли Йоруичи, хатифнатты в роли Пустых)) Муми-капитан терпеть не мог писать отчёты. С куда большим удовольствием он бы полюбовался водами шустрой речушки — маленький мост, гордый своим званием, выгибал спинку горбом, речушка сияла и переливалась, пронизанная до каменистого дна солнечными бликами, звенела и смеялась… На худой конец, можно было бы наслаждаться зрелищем любовно подобранной коллекции камней (все тролли втайне любят камни, по легенде, когда-то от них и произошли), на которых рос разноцветный мох, в собственном саду. Но лейтенант Снифф за столом напротив выразительно вздыхал, намекая на непосильную работу (уж конечно, даже хатифнаттов лейтенант отправился бы гонять охотнее, не говоря уж о нашествии прожорливых клипдассов — на бумажную работу у него никогда не хватало терпения) и надвигающуюся угрозу быть погребённым под стопками бумаг, ежели и дальше ему, верному лейтенанту, придётся сражаться в одиночку. Созерцать Сниффа или потолок было куда менее интересно, чем вечно изменчивые речные воды или сад камней, или даже разноцветные мхи, взращиваемые с такой любовью, так что Муми-капитан вздохнул и вернулся к делу составления месячных отчётов и очередной объяснительной по поводу ссоры с капитаном Хемулем (Муми-капитан вообще-то был довольно миролюбив, но Хемуль способен вывести из себя даже робкого четвёртого офицера медицинского отряда Кнютта!). За отсутствие всех необходимых бумаг генерал Онкельскрут с него голову снимет, даже заступничество капитана Нииску не спасёт. Тут в двери постучали, давая Муми-капитану повод снова отвлечься от тщательно проверяемой сметы расходов уже на следующий месяц. — Генерал вызывают, — сообщил посыльный-Хомса, просунув голову в двери. Муми-тролль давно махнул рукой на невоспитанность юного Хомсы, поэтому просто уточнил: — Всех, или лично меня? — Другим капитанам у меня то же сообщение, — отозвался Хомса уже из-за дверей, затем послышался удаляющийся топот лапок. Снифф повесил нос, осознав, что бороться с бумажным завалом придётся в одиночку, а о геройстве такого рода он при всём своём богатом воображении явно не мечтал. * * * — На нас летит комета, — лаконично сообщил старый генерал Онкельскрут привычно ворчливым тоном. Недаром дух Капе пару ночей назад глотал луну — вот уж действительно дурное предзнаменование! «Что? Кто?» — заинтересовался проснувшийся дух меча — его тоже ближе к зиме клонило в сон. «Тише, Комета, отвлекаешь». Надувшийся дух — ощущение от его эмоций было таким — показал образ чего-то лохматого-косматого, среднего между псом и копной шерсти. Вроде мультяшной звероКометы, немедленно зубасто осклабившейся и показавшей язык. Коллеги отреагировали по-разному. Судя по лицу капитана Мумрика, сейчас он бы куда охотнее возлежал на крыше собственного дома с чашечкой чего-нибудь согревающего, нежась в лучах осеннего солнца и прячась от лейтенанта Нинни, не стесняющейся ругать командира за безделье. Капитан Нииске незаметно пихнул друга и коллегу в бок, дабы тот не раздражал генерала мечтательным видом. Мумрик горестно вздохнул и надвинул поглубже старую шляпу. Капитан Хемуль задумчиво почесал в затылке, явно прикидывая, можно ли комету добавить в коллекцию. Ну или хотя бы хорошенько стукнуть. В отличие от своих сородичей, любящих порядок, капитан Хемуль куда больше любил беспорядок... по крайней мере, большая часть его действий оканчивалась именно беспорядком, если не хаосом вокруг. Снорк по правую руку поменял цвет на меланхоличный лиловый. О чём подумал рогатый капитан Скротт, осталось тайной — когда скротты не озабочены проблемой своей рогатости, отличающей их от прочих зверушек, зато делающей похожей на мелких бесенят, они этакие зверюшки-в-себе. (Да, философов Муми-капитан тоже читал. Не слишком интересно, зато так занудно, что настраивало на меланхоличный лад, и даже то, что обычно сердило, уже не казалось таким раздражающим). Капитан Мюмла слушала с недовольным видом: она не любила любой беспорядок. Именно её отряд следил за соблюдением правил и запретов в Муми-доле. Но, может, недовольство Мюмлы было вызвано вовсе не кометой, а тем, что её маленькая сестра снова потерялась. Капитан Филифьонка заломила руки. — Я знала! — трагичным шёпотом воскликнула она. — Я знала, что быть беде! — Тихо там! — рявкнул генерал хорошо поставленным командирским басом и тут же позабыл про непочтительную Филифьонку. Забывая порой даже имена собственных учеников и позабыв, по слухам, однажды своё собственное имя, генерал никогда отчего-то не забывал о том, что «всем этим сборищем цирковых зверюшек» командует. Дальше Муми-капитан уже не слушал, привычно отрешившись от речи генерала и погрузившись в собственные мысли. Хииденвяки, хатифнатты и морры были привычны, случались порой наводнения, когда даже привычная озорная река выходила, бурля, из берегов, и затапливала Муми-дол (а вернувшись, наконец, в пределы берегов, даже журчала виновато, будто сама недоумевая: и что это я, мол, натворила? почему? вы уж не сердитесь…), но небесное бедствие... Откуда в Хиитоле подобное, было не слишком понятно. Ладно бы Мир людей, но Хиитола находилась совершенно на ином плане бытия! То есть тут, как и в тяжёлом (удивительно, что там всё было настолько большим!) Мире людей, были звёзды и луна на небе, ветер, дождь и снег, но что там, за небесным сводом (поговаривали, что другой мир, находящийся ещё выше на стволе Мирового дуба), было совершенно неясно. А труды людских астрономов годились лишь для их родного мира. За воротами первого отряда Муми-капитана немедленно отловили. — Эй, Муми, ты чего опять такой смурной? — капитан Хемуль неизменно цеплялся за любое настроение коллеги, будь то жизнерадостность, неосторожно прорвавшаяся сквозь приличествующую сдержанность, или меланхоличность, накатывающая от вещей печальных и непонятных. Муми-тролль не любил, когда что-то так и оставалось непонятным, а потому опасным. — Капитаны, — предостерегающе сказал вышедший следом вместе с капитаном Мумриком Нииске, неуютно поёжившись от внезапно налетевшего порыва ветра. Капитан Мумрик немедленно накинул на плечи друга собственную капитанскую накидку, чем заставил того отчаянно смутиться. Муми-капитан деликатно сделал вид, что не заметил. У капитана Нииске было слабое здоровье... Хемуль недовольно засопел, но при старших изображать одного из дальних родичей муми-троллей, тролля горного, могучего и тупого, не стал, как и затевать драки. Муми-капитан подозревал, что Хемуль желает добавить его в свою коллекцию, но не очень представляет, как это сделать. И, будто бы было мало сегодня неприятностей (а поутру сегодня ветер уже принёс дыхание Ледяной Девы, покрывшее пожухлую траву изморозью), с дружественным визитом явилось мелкое стихийное бедствие из тех, что предотвратить невозможно, можно только смириться и стараться уменьшить последствия. — Привет, Муми! — прозвенел детский голосок. Бессовестный лейтенант Снифф хрюкнул, тут же демонстративно снова уткнувшись в бумаги, едва не возя по ним длинным носом, а у Муми-капитана аж хвост нервно задёргался, несмотря на всё старательно взращиваемое годами терпение. В конце концов, он уже не мелкий троллёнок, которого так ловко выводила из себя желтоглазая Туу-тикки, Морра её побери! Туу-тикки дружила с ветрами и любила на досуге складывать дразнительные песенки, за что её в конце концов и вытурили из Муми-дола. По слухам, она и в Мире людей устроилась неплохо — Туу-тикки обладала даром везде чувствовать себя к месту и ко времени. А ветра будут петь ей в любом из миров. Малышка Мю, лейтенант громадного Хемуля, возглавлявшего самый воинственный из всех отрядов, обожала отчего-то терроризировать капитана шестого отряда. И никакая старательно демонстрируемая всему миру уверенность и невозмутимость, как и воззвания к покровителю всех троллей и сниффов от мелкой мюмлы не спасали. Хвост сам собой свернулся улиткой, явно не горя желанием снова попасть в цепкие лапки Малышки Мю. Жаль, якобы присущим троллям талантом оборачиваться чёрным котом Муми-тролль не обладал, иначе только бы его и видели — уж кошке-то ничего бы не стоило слиться с тенями или просочиться сквозь стену, или попросту отвести глаза, оставшись незамеченной. Но Муми-тролль не умел ничего такого, несмотря на все уроки Туу-тикки, которая, может, оборачиваться кошкой не умела, зато наставницей была, правду говоря, далеко не самой худшей, уча видеть невидимое и понимать непознанное. Иногда Муми-троллю до сих пор мерещилось, что прозрачный лохматый ветер шепчет голосом желтоглазой Туу-тикки. Призвав всё своё самообладание, Муми-капитан изобразил на мордочке холодную отстранённость, даже не подозревая, что получается скорее вид мученического терпения. — Вот так! Неужели ты мне не рад? — огорчилась (или сделала вид) малышка Мю, но ответить или выразительно промолчать — со временем это у него стало получаться всё лучше и лучше, даже лейтенанта Сниффа пронимало! — Муми-тролль не успел. — Хатифнатты в жилых кварталах! — чирикнула влетевшая в настежь распахнутую малышкой Мю дверь маленькая птичка, сделав круг по комнате и садясь на подставленную руку. — Общая тревога! В тёмной холодной Унтамоле не было солнца, одни лишь мерцающие серебристые пески и причудливые каменные деревья, неудивительно, что хатифнатты стремились к живому теплу — без энергии эти создания попросту увядали. Два мира — Унтамола и Хиитола — находились слишком близко на стволе Мирового дуба, и грани меж ними зачастую истончались, позволяя хатифнаттам и моррам проникать туда, где духовная энергия буквально разлита была в воздухе. Лично принимать участие в изгнании хатифнаттов не было нужды, но Муми-капитан с недостойной мстительностью оставил за главного Сниффа и поспешил покинуть кабинет и разочарованную малышку Мю, которая сегодня осталась не только без развлечения, но и без сладкого выкупа. Разве что вскроет запертый ящик стола, где хранился мешочек с конфетами как раз на такой случай. Безмолвные белёсые хатифнатты привычно надвигались толпой и искрили. Мирные жители благоразумно попрятались по домам. Муми-капитан пытался договориться со своенравным Кометой — духовное воплощение меча старательно и напоказ дулось, не желая являть себя, так что руки хозяина оставались пустыми, — и командовал вторым подразделением отряда с ближайшей крыши, благо уж противник не походил на «всадников Хийси» и попросту тупо стремился вперёд, желая добраться до необходимой энергии. Если дать изголодавшимся хатифнаттам время на «подзарядку», они насытятся и, перестав обращать внимание на зверюшек вокруг, двинутся в ту сторону, где чуют ненастье — грозы не только насыщали хатифнаттов, но и позволяли оставить семена, которые прорастали в день Летнего Равноденствия, доставляя немало хлопот отрядам. Беда была в том, что всё волшебство тоже хатифнаттов подпитывало (ведь волшебство — это, по сути, управление своей или мировой энергией), а потому приходилось справляться без заклинаний. Хатифнатты и защитный барьер бы поглотили. Но тут явился капитан Скротт, крайне редко принимающий участие в ликвидации подобных прорывов (может, его тоже расстроила грядущая комета, и он так успокаивался), окружил хатифнаттов Сферой Безмолвия — и те попросту увяли, лишённые даже той энергии, которую уже успели впитать. Солнце нынче было зловеще красноватым и то и дело пряталось в туманной дымке, море колыхалось, как недовольный разбуженный зверь, приобретя серо-стальной цвет. В воздухе витало нечто неясное, вроде предчувствия прорыва хатифнаттов. С другой стороны, может, это только он самый и есть, а никакой кометы, способной разрушить всю Муми-долину, не существует. Как говаривала Туу-тикки, «неизвестно, есть ли оно на самом деле, или это одна видимость»¹. Пусть она говорила о другом, но эти её слова почему-то Муми-капитана успокаивали. Как и созерцание камней, заросших разноцветным мхом. ¹цитата