Отбеленные драбблы

Конечно, я не могла устоять)) По мотивам только что вышедшего фильма "Блич". Никакой художественной ценности и вообще подлежит удалению. 1. — Тайчо… Я чего-то о вас не знаю? Вы заплетаете дреды и носите гвоздики??? — Как выясняется, я сам о себе чего-то не знаю, Ренджи. — Особенно о происхождении... *в сторону* — Что-что, Ренджи? — Да вы на его, простите, морду лица посмотрите, тайчо, так и просит банкая, у меня аж руки чешутся... — Ренджи. Скажи мне, я со стороны выгляжу именно так? — задумчиво. — Ну... м-м-м... Вы... ну, изящнее, что ли. Вот. — Это ты так пытаешься сказать, что в общении я произвожу столь же неприятное впечатление, как... изображающий меня человек, Ренджи? — Чес-слово, тайчо, не был, не привлекался... в смысле, не думал даже! — горячо. — И подумать только, требовать от тебя убить Рукию, вместо того, коли уж на то пошло, не перекладывать обязанности главы клана... и я даже кидо использовать не имею права. — Тайчо, ну не стоят режиссёр со сценаристом того. Хотите, я вам лучше страшную тайну открою? Все вокруг уже давно знают, что вы Рукию как родную любите, даже самый распоследний руконгаец. — Не понимаю, о чём ты, Ренджи, — с достоинством. — А хотите, я вам дреды заплету, для брутальности?.. Ладно-ладно, понял, был не прав, поверьте, сейчас не тот сезон для сакуры! и собственно «О просмотре» 2. В целях отслеживания всяческого нежелательного контента (людям совсем не нужно знать о существовании совсем рядом целых миров с Пустыми, шинигами и прочими!) в Обществе Душ просматривали только выходящие манги, аниме и фильмы, хоть сколько-то связанные с потусторонней тематикой, но обычно этим занимался особый отдел в двенадцатом отряде. Диск и проигрыватель притащил вездесущий Куросаки, которого, разумеется, никто не приглашал, что его никогда не смущало. Зато Бьякуя, которого почти застали врасплох во время тёплых семейных посиделок — это Куросаки так назвал его, Бьякуи, созерцание заката в обществе Ренджи и Рукии, — даже мгновение раздумывал, не смутиться ли ему, но потом решил, что его сана это недостойно. Началось всё безобидно — брат с сестрой и Ренджи взирали на будни экранной Каракуры «школьник мутузит взрослых гопников» с интересом, а Куросаки только ухмылялся, не собираясь просвещать доверчивых шинигами о реальном положении вещей. «Ты головой стукнулся, Ичиго?» — осторожно спросили одноклассники, когда Куросаки поведал о чудовище, разгромившем его дом. — Он по жизни такой, — закатила глаза Рукия. — Будто ты меня не за это любишь, — ухмыльнулся Куросаки и немедленно схлопотал подзатыльник. Князь взирал на дело куросаковоспитания весьма одобрительно. Реалии коммунальных квартир тоже для кого-то оказались внове. Вот так открываешь шкаф — а там Рукия. «Что за жизнь!» — было написано на лице экранного Куросаки. Судя по мечтательному выражению лица, Рукия предалась ностальгии, зато князь задумчиво так перевёл взгляд с реального Куросаки на сестру. Судя по всему, о подробностях бытия Рукии в Каракуре он не знал и теперь размышлял, достойно ли княжеской сестры проживание в чьём-то там шкафу. «Отда-ай мне свою душу!» — завывал экранный Пустой. — Почему не мозги? — беззастенчиво заржал Куросаки, в своё время не только сам дешёвых ужастиков насмотревшийся, но ещё и приобщивший к ним кое-кого из приятелей-шинигами. «Я потом вам объясню, тайчо», — пообещал Ренджи в ответ на вопросительный взгляд. Когда Рукия на зайцах-чаппи объясняла Куросаки-экранному положение дел, даже князь чуточку приподнял уголки губ, Ренджи тихонько хрюкал в кулак, Рукия же реальная, задрав нос, объявила, что её чаппи — куда более чаппистые! Герои с экрана поведали интересные подробности о своей жизни. «Мы с тобой воспитаны великим кланом Кучики», — пафосно провещал экранный Ренджи. — Когда это клан Кучики меня воспитывал?! — возмутился Ренджи настоящий, между прочим, весьма гордящийся своим руконгайским происхождением и тем, что всего добился сам. Отдельно взятый Кучики, в своё время лично построивший... то есть воспитавший этот самый великий клан, в достаточно юные годы унаследовав сан от деда, посмотрел очень внимательно. — Нии-сама так тебя всё ещё воспитывает, благо там поле непаханое, — хихикнула Рукия. — Спасибо князю Кучики за наше счастливое детство, — в сторону тихонько буркнул Ренджи и передёрнулся от характерного лязга выходящего из ножен меча. Благо Бьякуя одним взглядом усмирил сестрицу. Кадры тем временем шли дальше. — Вот ЭТО — Кучики-тайчо? — не поверил своим глазам Ренджи, увидав полубритого гопника из неблагополучного района Руконгая. — ВОТ ЭТО?! Остальные деликатно промолчали. Куросаки — косясь на кромку льда расползающуюся от Рукии, Ренджи — просто потому, что его слегка придавило и приплющило, как всегда бывало, стоило его начальству слегка расстроиться. Князь меланхолично проверял, легко ли выходит клинок из ножен. Тот подрагивал, словно бы мерцал и явно норовил вот-вот зацвести, не дожидаясь команды. — То есть шинигами всем Готеем 54 года ловили этого Пустого, а потом спокойно следили, как он громит человеческий город, только потому, что тайчо не понравился Куросаки?! — не выдержал снова Ренджи. Упомянутый тайчо промолчал, но так выразительно, что невольно отодвинулись все. — Пушистик! — умилилась Рукия при виде Пустого, ничуть не напоминавшего привычных им чудищ. — Никаких животных в доме, Рукия, — немедленно отреагировал князь. Рукия хотела было состроить глазки обиженного котёнка, чему не мог противостоять даже уважаемый старший брат (главное, не давать ему отвернуться!), но отвлеклась на творящееся на экране. Экранная Рукия тем временем горячо просила Куросаки не поддаваться соблазнам Пустого. Бьякуя, глядя на происходящее на экране, молчал всё более зловеще и выразительно. — Мне любопытно, — задумчиво сказал Куросаки, известный полным отсутствием чувства самосохранения, — чем таким меня должен был соблазнить тот Пустой? Ренджи немедленно вообразил игриво отставившего ножку на манер гайдзинских танцовщиц из старых кинофильмов Пустого и хрюкнул. Немного ауру давящего молчания князя разбавила экранная Рукия, снова рисующая чаппи в качестве иллюстрации к своим объяснениям, — украдкой следящий за любимым начальством Ренджи подозревал, что тот втайне умиляется умениям сестрёнки. Экранный же Куросаки явно представил себе вместо древнего Пустого огромного чаппи, на манер Зефирного человека из «Охотников за привидениями» шествующего через город. Ну, на Годзиллу этот чаппи точно не тянул. Шинигами-с-экрана же строили коварные злодейские планы, как и полагалось злодеям. — … и убей Рукию, — провещал экранный просит-банкая-рокубантай-тайчо. Воцарилось минутное молчание. Старый дом заскрипел всеми стенами, стёкла жалобно зазвенели. — Да я сам его прибью! — вызверился Ренджи, вскакивая и едва не запутавшись в собственных ногах. Потому как в более вольной, чем сэйдза, позе сидеть пред ясным ликом тайчо не представлялось возможным, но обычно он так не сидел. — Нии-сама, — с должным почтением сказала Рукия. — Вашей недостойной сестре вспомнилось вдруг, что у неё есть неотложные чрезвычайно важные дела, требующие обязательного её личного присутствия. Вы позволите идти? — Полагаю, она имеет в виду то же, что и Абараи-сан, просто высказала сие более вежливо, — перевёл на человеческий неизвестно откуда взявшийся Урахара и обмахнулся веером с таким видом, будто всегда здесь сидел. Бьякуя глянул на него безо всякой симпатии — он не был злопамятен, но ничего никогда не забывал. Кроме того, в отличие от большинства персонажей, как раз Урахара весьма походил на себя. По крайней мере, ООСа ему удалось избежать. Может, в силу редкого появления на экране... — Не смотрите так на меня своими прекрасными глазами, Кучики-сан, — отгородился веером Урахара. — Можете не верить, но тут я абсолютно ни при чём. И сведения создатели этих... кадров получили не от меня. — А логика в сюжете где? — вопросил Ренджи, частенько сам об этой самой логике забывающий — куда проще было сразу приложить банкаем. — Может, всё это был хитроумный план Кучики-сана, дабы Куросаки-сан набрался сил и вернул Рукию домой? — предположил Урахара. — Интрига, так сказать. Бьякуя гордо и загадочно промолчал. Все его немалые способности уходили на укрощение буйного собственного нрава, потому в многоходовых интригах князь был не силён…