Странные рассказки

Далеко (может, возле холодного моря) в старом городе - невысокие домики, белёные башенки с флюгерами-петушками - есть башня красного кирпича. Башня едва не старше самого города - быть может, она выросла сама собой, и никто её не строил, а уж город появился потом, после пришли и люди, чтобы в домах не завелась пустота. Нет дорог за пределы города, но есть пути из него; сквозь мостовую растёт трава и осенние рыжие цветы. Гуляют по улицам люди, что призраки для всех прочих, рассеянно раскланиваются друг с другом и с осенними призраками. В их глазах - небеса. Скользит, стелется, ластится робко к ногам, как бродячий пёс, неприкаянный туман. На дверях домиков - венки из ветвей, переплетённых осенними травами, украшенными орехами и желудями; над порогом - веточки рябины. Часовщик медленно поднимается по винтовой лестнице башни - все выше и выше, туда, где бьётся сердце ратуши - громадные часы. Крутит с усилием деревянную ручку, давно уж отполированную касаниями ладоней - скрежещут, трогаясь с места, шестерни, поднимаются вверх гири громадных ходиков - стрелки начинают вечный круг. Желтеют листья, прохладны становятся ночи и прозрачны - дни. Часовщик заводит осень. Бьют колокола часов, играя старую мелодию - мелодия нежна, как полуденное сентябрьское солнце, и всякий, услыхавший её, почувствовал бы, что знал её всегда. Всякие полчаса, четверть часа бьют малые колокола, каждый час звенит мелодия, плывёт в прозрачном воздухе далеко-далеко. Ещё час осени прошёл... Златым и алым расцветают рощи и леса, горит осень, сжигая себя, янтарное время сплетается в клубок. Играют мелодию часы на старой башне, увитой понизу пожелтевшим хмелём, замирают осенние духи, что бродят меж живых: слушают; люди рассеянно проходят сквозь дома. Серебриста поутру, хрупка поникшая горестно трава, догорают последние цветы и пронзительно-далека небесная глубина. Кончается завод, заспешив сперва, подгоняя время (враз облетает листва, пеплом осыпается пламя осени, наги остаются деревья и печалится ветер, плачет заунывно небо), часы замедляют ход, идут всё медленнее, мелодия - всё тише, наконец стрелки замирают совсем, а от мелодии остаётся лишь неслышный звон тонких осенних паутинок. Со скрипом поворачивают клювы на север петушки-флюгера. И наступает зима.