Его земля

Когда машина глохнет где-то на просёлочной дороге — это неприятно, но если у тебя с собой килограммов сорок всякого багажа, «неприятно» автоматически превращается в «плохо». «Плохо» становится «кошмарно» в момент осознания: мобильная связь осталась там же, где и цивилизация, и ты вынужден на своих двоих переться до города по этой самой просёлочной дороге. Затем «кошмарно» преобразуется в «похороните меня прямо на этом месте», ведь до города по меньшей мере два или даже три десятка километров, а ты провёл за рулём около двенадцати часов, солнце уже начало клониться к горизонту и, если не хочешь ночевать в лесу, приходится отложить жалость к себе куда подальше. — Поздравляю, Билли, ты в полной жопе, — порадовал сам себя Билл и положил голову на руль, морально готовясь к предстоящему пути. В принципе, сорок килограммов багажа для взрослого и физически развитого мужчины — не такой большой вес, да и расстояние до города хоть и было достаточно велико, но всё-таки преодолимо. Убийственный эффект достигался сочетанием одного и другого, килограммов и километров. В полной мере Билл ощутил его на себе после первых десяти, но даже не подумал сесть и отдохнуть — тело, которое он никогда не щадил, умело делать владельцу разные подлянки, например, после небольшой передышки ослабеть от усталости до такой степени, что заново подняться на ноги не получилось бы и под дулом пистолета. Лес, вдоль кромки которого вела дорога, был очень старым и потому казался зловещим, особенно в неверном свете подступающих сумерек. Тоненькие берёзки у дороги уже через пару десятков метров сменялись кряжистыми старыми деревьями. Поздняя весна заливала их и густой подлесок сочностью молодой листвы и трав, запах которых тяжёлым, нагретым за день полотном забивался в глотку. Малиновые лучи закатного солнца ложились на дорогу вперемешку с мягкими сизыми тенями. В другое время Билл непременно полюбовался бы на местные красоты, но сейчас, когда пот заливал глаза и ручьём струился по спине, а ноги подкашивались, красоты вызывали острый приступ тошноты. Хотя, вполне возможно, наружу просились те сомнительные тако с последней заправки. При всей красоте, лес производил не самое приятное впечатление. Билла не покидало ощущение недружелюбного взгляда из чащи, но обращать внимание на такие мелочи он посчитал лишним. Отношения с природой у него складывались нездоровые до крайности, и, хотя верить в байки, которыми время от времени пугали другие охотники за кружечкой пива, он так и не начал, в том, что природа рано или поздно предъявит ему свои претензии, был полностью уверен. Когда и в каком виде, Билл, разумеется, не знал, но именно в этот вечер начал подозревать, что час расплаты ближе, чем он думал. Глупости всё это, конечно. Бизнес процветал, проблем с законом за все годы, что Билл Сайфер промышлял охотой, не возникало. Простая, почти честная жизнь от сезона к сезону на полученную выручку. Растущий профессионализм. Тем более, Билл не занимался браконьерством как таковым — если оценивать с точки зрения потоковых масштабов. Охотился время от времени ради меха или мяса, а ещё делал неплохие деньги, добывая для заказчиков редких и трудных для поимки зверушек. Ничего такого, из-за чего должна беситься совесть. В Орегонские леса его привели сразу три вещи: огромное пространство для работы, малая конкуренция, и слухи о редких и якобы даже неизвестных науке зверях, которых можно было там встретить. В мистических тварей Билл, как и в остальную мистику, не верил, ибо никогда не встречал лицом к лицу ни того, ни другого, но возможности отловить диковинную животинку не упускал — платили за такое особенно хорошо, а деньги он любил. Хорошие деньги — тем более. Сдаться пришлось в четырёх километрах от города. Билл скинул с себя рюкзак, поставил обе сумки на землю и как подкошенный повалился рядом с ними. Ночевать в лесу ему по-прежнему не хотелось, но подрывать здоровье нагрузкой за пределами своих сил он не собирался. Когда колёса подъехавшего автомобиля прошуршали по асфальту буквально в паре метров от белобрысой головы, он даже решил, что ослышался. Иногда его везучесть поражала его самого. — Мистер, с вами всё в порядке? — спросил звонкий юношеский голос. — И часто те, с кем всё в порядке, валяются посреди леса у дороги? — машинально огрызнулся Билл и сел, сразу поворачиваясь к говорившему. Толстый мальчишка за рулём изобразил дружелюбную улыбку. — Подбросить до города? — Ты мне жизнь спасёшь, — уже серьёзно ответил Билл и начал с кряхтением подниматься на ноги. …Дорога до города заняла всего несколько минут, за которые Билл успел несколько раз умереть и воскреснуть. Стемнело к этому моменту окончательно, и добрый самаритянин в ответ на вопрос, где в Гравити Фолз можно остановиться приезжему, выдал адреса всего двух средней руки мотелей. — Лучше тут и задержитесь, — посоветовал пацан, кивая на небольшое приземистое здание по ту сторону дороги. — До второго мотеля пешком минут сорок пилить придётся. А тут вода горячая есть всегда и кормят прилично. Двадцатку на руку он принял, не задумываясь, чему Билл втайне порадовался. Задержаться в этом городке он планировал на месяц-полтора, а оставаться в должниках не любил. Даже напротив — предпочитал, чтобы должны были ему. Мотель был из списка тех, где нет тараканов, но последний раз убирались ещё строители. Безо всякого интереса окинув комнату взглядом, Билл повалился на постель, да так и уснул, даже не разувшись. Снилась ему какая-то тревожная чушь, а ближе к утру разболелась натруженная поясница, но он упрямо продолжал спать, разве что заворочался с боку на бок. Проснулся рано. Как раз успел на скудный завтрак из кофе и бутербродов, после чего, пользуясь положением одного из трёх постояльцев, тщательно расспросил подвернувшуюся под руку горничную о том, что и как располагается в этом городке. Супермаркет, автомастерская — к счастью, по вчерашнему заказу машину за ночь уже пригнали к местной стоянке, хотя устранить поломку не успели — бар, полиция и администрация, библиотека: Билл хотел знать абсолютно всё. Удивила его разве что реакция горничной, когда он спросил, много ли людей ошиваются в местном лесу. — А вы что же, — испуганно прошептала она, — прямо… прямо в лес собираетесь? — Да, — улыбнулся Билл девчонке ласково, как не очень умному ребёнку. По его опыту, если лес был хотя бы вполовину настолько хорош, как о нём болтали, от местных не должно было быть продыху. Исключений не бывало. — Сезон охоты в самом разгаре. Девчонка остолбенело захлопала ресницами. — Ну, дела! — покачала она головой. — А в чём, собственно, проблема? — всё так же ласково спросил Билл. Дать вразумительный ответ девушка толком не смогла. Сбиваясь, рассказала, как какой-то Дэвид недавно сломал там ногу, но осеклась, стоило ей понять, что Сайфер толком не слушает. — Надеюсь, у вас хорошая страховка, — вздохнула она почти сочувственно. «Тебе, курица, и не снилось, какая у меня страховка», — раздражённо махнул рукой Билл и вернулся в номер, досыпать. По-хорошему, ему следовало бы подыскать себе какой-нибудь лесной домишко, чтобы не таскаться на промысел через весь город. Многие его коллеги предпочитали пользоваться палатками и ночевать прямо на месте, но Сайфер относился к такого рода досугу скептически. К бытовым удобствам он был привязан не настолько, чтобы страдать от отсутствия нормального унитаза или душевой, но если имел возможность не быть потным и вонючим лесным чудищем, старался использовать эту возможность по максимуму. Выспавшись и еще раз подкрепившись — на сей раз какой-то лапшой быстрого приготовления, — Билл отправился на поиски временного пристанища. В единственном баре внутренний антураж как две капли напоминал подобные бары любого другого городишки штата: приглушённый свет, несколько посетителей по углам, мужик откровенно реднековской наружности за дальним концом стойки, сонный бармен и горький туман сигаретного дыма, густо мешающийся с пивным запахом. Бармен лениво плеснул Биллу виски на два пальца и сообщил, что да, домик в лесу действительно есть, после чего указал на сидящего за стойкой мужчину. — Если совсем дурной, — хмыкнул он. Ключи Биллу отдали без пререканий, за символическую тридцатку в неделю. Сайфер взял мужику выпить и уже собирался уйти, когда довольный арендатор вдруг поймал его за рукав. — Совета ты не спрашивал, но я всё равно скажу, — заявил он, прихлёбывая дармовое пиво. — Не шутил бы ты с этим, себе дороже выйдет. Много зверья не бей, из дома, как стемнеет, не высовывайся. Наши говорят, молиться надо, когда в чащу заходишь, но ты не веришь ни во что, так? Окна занавешивай и запирай двери. Мало ли, что из лесу явится… — он осёкся и мотнул косматой головой. — А, да что я тебе говорю? Сам же всё и увидишь. — Что я, уважаемый, по вашему мнению, должен увидеть? — фыркнул Билл. Та девка из гостиницы тоже странно себя вела. Местный колорит у них такой, что ли — пугать приезжих суеверной чушью? Мужик только плюнул, махнув на него рукой, и заново приложился к пивной кружке. Внятного ответа Билл от него не дождался, а потому, захватив на обратном пути брошенную в мотеле поклажу, двинулся к самому лесу. В лесу по сравнению с городом, где уже припекало не по-весеннему жаркое солнце, было куда прохладнее и свежее. Признаки человеческого присутствия, ещё различимые на границе леса в виде мелкого мусора, кострищ, следов и поломанных сучьев, стоило углубиться на пару сот метров в чащу, исчезли совсем. Люди сюда не доходили. Что бы там ни болтали местные, большая часть из них, похоже, действительно верила в нелепые россказни. Нужный домик Билл легко отыскал по подробному описанию его местоположения от владельца. Ключи не понадобились: замок напрочь проржавел и сломался, а массивная задвижка оказалась незаперта. Кособокая хижина, неуютная и неухоженная, даже на первый взгляд выглядела заброшенной. Внутренняя обстановка была скудной: стол, трёхногий стул, развалившийся от первой же попытки уместить на нём задницу, и кровать. Углы поросли паутиной, у окна птицы свили гнездо. Билл, впрочем, явился сюда не за уютом. В очень условном дворе стояла покосившаяся будка сортира, под кроватью с пыльным матрасом, на котором, судя по всему, никто никогда не спал, обнаружился ночной горшок, а жутковатого вида конструкция во дворе явно была подобием душевой кабинки. Без самой кабинки и с вёдрами. Не суть. Кроме того, у дома в вырытом колодце плескалась чистая и вполне пригодная для питья, как заверил тот мужик из бара, вода. Больше для счастья и не было нужно.