Believe

Почему у всех всегда все складывается хорошо, они попадают к Мугиварам или маленьким ASL, получают себе силу неебического фрукта, супер-оружие или хотя бы мощного компаньона, а меня забросило на корабль к каким-то фрикам, я все такая же слабая, какой и была раньше, а местный старпом пытается меня убить? Я считаю, что это как минимум не честно, а как максимум идите нахер. — Я жду ответа. И что мне ему сказать? Вот что? Правду? Да бля, она звучит как самая настоящая ложь, я сымпровизирую более правдоподобную хрень, чем есть на самом деле! Ладно, ладно… Вдох-выдох. Что будет, если я навру? Возможно, рано или поздно кто-то да узнает истину. Кроме того, Марко чует ложь и страх за километр. Что касаемо правды? Ну, тут либо он подумает, что я вру, и убьет, либо сочтет меня поехавшей и убьет, чтобы не мучилась, либо поверит, но все равно убьет, потому что я бросила вызов Белоусу, и не думаю, что ему это понравилось. Хочу домой к своей икеевской акуле и ноутбуку со всеми сезонами Доктора Кто, пожалуйста. — Если ты… — Я просто пытаюсь собраться с мыслями! — выкрикнула я от скопившегося давления. Гнев, тревожность и прочие не самые приятные штуки вышли из головы с этим криком, и осталось полностью пустое сознание. И правда.. Вздох. — Мое имя - Ева, но оно не то, что мне было дано при рождении, потому что то имя убогое, и раз уж у меня появилась возможность его изменить, я это сделала. Мне пятнадцать лет. Мои родители не хотели ребенка, когда я родилась, так что можно сказать, я просто ненужная забытая игрушка. Как знаешь, когда заводишь домашнее животное, и оно надоедает, а выкинуть на улицу или усыпить жалко. Так что да, я одинокий слабый ребенок с депрессивными наклонностями, стойким моральным компасом, воспитанным на фандомах, и, вероятно, юношеским максимализмом, который в этом возрасте принято не замечать. Что касаемо моего появления на этом корабле… Как я сюда попала, я не знаю. Тем не менее, это не отменяет того факта, что я прекрасно знаю откуда я и куда именно попала. Скорее всего, тебе это и нужно было знать, так что… — слова текли как вода из крана. Ни волнения, ни долгих раздумий… как будто запущенная аудиозапись. Подкаст?.. А Феникс тихо сидел и слушал. На его лице ноль эмоций, разве что вдумчивость и настороженность показывали его заинтересованность в том, что я рассказывала. — Я из другого мира, как бы абсурдно это не звучало. По всем законам жанра в другие миры попадают, умерев, но я уверена, что не умирала, да и к тому же это как-то… глупо? Нет, ну то есть… с точки зрения физики… — я замялась. Нельзя уходить в эту стезю, потому что в противном случае мой монолог затянется на пару часов. — В общем, я каким-то необъяснимым образом попала из своего родного мира в этот. И этот мир мне хорошо известен по той простой причине, что в моем мире он является… ну типа… выдуманным, — закончила я свой рассказ. Комдив смотрел на меня, будто пытался в мелких деталях рассмотреть душу вдоль и поперек. Вообще, душ не существует, но… — Я понял. Он понял. Понял он, блять. Меня выбросило из реальности нахер. Хм, наверное, когда человек говорит о перемещении в пространстве-времени стоит, ну не знаю, проявить хотя бы долю удивленности? Или отреагировать на мысль о том, что живешь в выдуманном мире?! Мужчина не выглядел удивленным, не смотрел на меня, как на поехавшую, а еще стал каким-то ну слишком спокойным. Как будто все что я сейчас сказала - обычное утро четверга. Впрочем, я попала на Гранд Лайн, а тут, судя по всему, любая неведомая херня - это обычное утро четверга. — Ты не выглядишь удивленным, — это был ни то вопрос, ни то констатация факта. Тем не менее, сказано это было почти раздраженно. Меня стремительно выводил из себя его кирпичфейс. — На Гранд Лайн происходит… разное. И ты не звучишь так, будто врешь, — голос все-такой же скудный на эмоции. — и все же. Можешь как-то доказать свои слова? — Если ты предотвратишь очередное мое избиение в творческом исполнении Портгаса, — пожала я плечами, после потирая уже немного слипающиеся глаза. Все-таки, когда твое тело становится грушей для битья, ему нужно хотя бы немного отдыха. Много отдыха. В разы больше, чем обычно. Это все очень смешно. От начала и до конца. Типа… он мне реально поверил? Серьезно? Интересно, и как часто к ним на корабль Вселенная закидывает детишек не-из-этого-мира?.. Черт, да я охереваю с ситуации больше, чем комдив. Вот это ирония. Однако же… что сказать Портгасу? Ну, то есть, чтобы это было то, что знает только он с братьями, и чтобы это было… ну, не слишком. Когда какой-то ребенок приходит и говорит рандомный факт из твоей жизни, наверняка становится пиздец как стремно. Не хотелось бы его пугать, даже учитывая то, что этот идиот превратил мое тело в поле цветущих синяков. Старпом ничего не сказал, лишь кратко кивнул и встал, направившись на выход. Я растерялась. А мне что делать? Идти за ним? Ответ нашелся только тогда, когда Феникс остановился и посмотрел на меня, как уставший родитель на своего тупящего ребенка. Я со скрипом (чуть ли не буквально) вылезла из постели и простонала от боли. Да, как только можно было забыть про?.. Могу сказать, что в этой жизни я слышала множество заебавшихся вздохов, однако тот, что издал Марко, беря меня на руки, был просто вне конкуренции с ними. Тем не менее, иначе он никак своего недовольства не выразил, отчего стало не так тревожно даже. На палубе было тихо, как и должно быть ночью. Только вот с тишиной гармонировала почти что полная темнота, которая исходила от новолуния. Месяц походил больше на тонкую серебряную серьгу-кольцо, чем на гордый сияющий спутник Земли. И, от чего-то, мне показалось это невероятно красивым… — Нравится наблюдать за звездным небом? Я даже зависла. Почему? Ну, потому что это звучало как что-то, что говорят людям, если тебе на них не наплевать и ты не хочешь их убить. Комдив вроде как еще не доверяет мне, потому что я не доказала правдивость своей кулстори, но… — Астрономия - это классно, — вспомнив, что мне нужно что-то сказать, ответила я. И он улыбнулся. Я предпочла подумать, что мне просто показалось. На нижних палубах как обычно было темно, но мне на этот раз не обязательно было видеть что и где находится, а потому я даже не пыталась рассматривать. Мы зашли в каюту, но не в общую, и, по ощущениям от пути, она, скорее всего, находилась среди тех, что принадлежат командирам дивизий. Но разве Портгас комдив? Он же еще не… Меня усадили на край кровати. Она была довольно мягкая, вроде как со свежим постельным бельем (готова поспорить оно из тех, что мне относительно недавно пришлось стирать), а еще на ней кто-то спал, потому что из под одеяла торчала пара довольно грязных пяток. Появилось непреодолимое желание их пощекотать, что я в итоге и сделала. Ступни тут же спрятались, а их владелец зашевелился, однако не проснулся. Пробуждение случилось лишь тогда, когда Феникс от души встряхнул храпящую тушку. — Я типа думал, что ночь существует для того чтобы спать, — недовольно пробурчал голос. Слова тянулись медленно и лениво. — Ты и так по полдня спишь, от тебя не убудет, — пофигистично и с некоторым упреком прозвучал ответ. В темноте вспыхнул огонь. Справа от меня блеснула пара обсидиановых глаз. Они были крайне недовольные. А какие еще могут быть глаза, когда человека разбудили посреди ночи? В теплом дрожащем сиянии пламени играли веснушки на чужом лице, иногда загораживаемые спадающими прядями и их пляшущими тенями. — А эта что здесь делает? Еще больше недовольства во взгляде. Ну и что сказать? Чем дольше бы я молчала, тем страшнее бы становилось, и поэтому я протараторила первое, что пришло в голову. — Тот рамен, который вы украли вместе с Луффи и Са… Я даже договорить не успела. Портгас тут же прижал меня к стене, сжимая горло. Это было страшно. Во-первых, никто меня прежде не душил, и я была без понятия, каково это. Во-вторых, это было дико неприятно, нос как будто заложило, в уголках глаз скопились слезы, а еще очень сильно не хотелось умирать. Страшно. Очень-очень-очень страшно. — Откуда ты знаешь?! Я уже думала, что потеряю сознание или правда умру, но Феникс отцепил от меня Огненного Кулака и попытался успокоить. Откровенно говоря, в этой ситуации было странно абсолютно все. Нет, меня не повергла в шок первая реакция Портгаса, она была довольно оправдана и предсказуема. Неожиданно было то, с какими по-звериному напуганными глазами он слушал старпома, который говорил, что “все хорошо”, “я потом все объясню” и “тебе нужно поспать”. Не менее удивительно было то, что Марко впервые потерял свое хладнокровие. И не просто потерял. Не знаю, впитал он в себя эмоции накама, наконец осознал, что тут вообще происходит, и поверил в это или просто… без понятия. Но он был несколько напуганным и встревоженным, и если речь продолжала быть довольно нейтральной, то лицо выдавало его с потрохами. Ушли мы из каюты спустя минут пять или десять или двадцать… я не знаю. Я потеряла счет времени. В голову в очередной раз ударило осознание того, что со мной случилось. Из раза в раз все вокруг становилось как будто более реальным, намного меньше похожим на сон, и почему-то это в одно и то же время угнетало и… радовало? Я не понимала как я должна себя чувствовать или чувствовала или… молекулярно-кинетическая теория не такая сложная, как это все. А еще… хах, погодите, я не хотела умирать? Ничего такой сюрприз. Кое-как я вышла из каюты. И даже сделала это настолько тихо, что Феникс по началу не заметил моей пропажи. Понятное дело, уйти далеко мне не удалось (со сломанным-то ребром). Как хорошо я теперь понимаю Хауса. Может мне тоже стать доктором и без зазрения совести закидываться наркотой?.. Марко помог мне идти, придерживая за плечи. Я думала, комдив отведет меня в лазарет, но мы дошли буквально до следующей двери, где я снова села на кровать, но на этот раз уперевшись спиной в стену. Мужчина зажег керосиновую лампу, которая стояла на рабочем столе, и теперь я могла разглядеть комнату. Она была довольно… интересной, я бы сказала. На стене напротив висело насколько катан (одна из них показалась мне довольно… неприятной), слева стена была заставлена шкафами, на полках которых, кажется были всякие диковинки с разных островов, а рядом с рабочим стоял со стеллажом, который содержал в себе кучу книг, коробок и тубусов (наверняка с картами, как и у Хэнка). — Ты как? — поинтересовалась я у старпома, который сидел за столом, положив голову в ладони. Он протер глаза и посмотрел в иллюминатор напротив. — Думаю, как объяснить Эйсу ситуацию и при этом не выглядеть поехавшим, — уставшим голосом объяснил он. — Теперь понимаешь, почему я не хотела об этом никому рассказывать? — как-то даже обиженно просила я, после чего Феникс кинул на меня виноватый взгляд. Мы посидели некоторое время в тишине, нарушаемой разве что доносившимся откуда-то храпом. Что ж, местами здесь довольно тонкие стены. — И как же много ты знаешь? — он повернулся ко мне, убрав руку за спинку стула, а вторую положив на стол. — Про вас - почти ничего. Про Портгаса - достаточно, — объяснила я, после чего почесала какой-то синяк под бинтами. Как же бесит, что заживающие штуки чешутся, честное слово. — История рассказывает про его младшего брата, Луффи, и начинается, эм, года через два от нынешнего времени, наверное? Так что я знаю только связанные с этим всем вещи. — Тебе не страшно? — вдруг спросил мужчина. — Мне… мне убого, потому что я не знаю, что должна чувствовать, и надо ли мне вообще вспоминать про тот мир. От этого… стыдно, потому что я не хочу. И в то же время мне прекрасно, потому что сейчас у меня есть Сатч, а у меня никогда не было взрослого, которому было бы не плевать на меня, — где-то в горле застряли слезы, но наружу не шли никак. — Нет, то есть, был один, но сейчас его нет, так что… — я пожала плечами, а потом поморщилась от боли, рефлекторно схватившись за бок. Марко пересел на кровать рядом со мной, а затем, приподняв край кофты, приложил руку к перелому. Комната озарилась лазурным светом, который даже слепил привыкшие ко мраку глаза. Ребро заныло и зачесалось, отчего мне захотелось убрать чужую ладонь, но она пристала к коже еще плотнее. — Такое исцеление никогда не приятно. Не дергайся, — строго сказал первый комдив, и я постаралась держать себя в руках. Через пару минут все прошло, а Феникс убрал руку. Я все-таки почесала это место. Оно оказалось полностью здоровым, в отличие от большей части моего тела. — Мне, пожалуй, стоит извиниться за… — Забей, — я не дала ему договорить. Наверное, однажды, меня научат не перебивать. — Ты защищал семью, это легко понять, и поэтому я не обижена. — Хах, а все-таки Сатчи не растерял свой талант находить особенных детей, — Марко улыбнулся и потрепал меня по голове. На самом деле, у него довольно милая улыбка, когда он не хочет тебя убить. Мы посидели еще некоторое время. Старпом спрашивал меня про родной мир, его географию и всякие такие штуки. Я с долей какой-то противной липкой ностальгии говорила обо всем этом, понимая, как на самом деле мало я знала о нем. Столько всего неизученного, непросмотренного и непрочитанного осталось, да и потом… Но скоро мне дико захотелось спать. Глаза закрывались сами собой, а тело так и жаждало принять горизонтальное положение. Я уж хотела пойти назад в лазарет, но комдив предложил прилечь у него. И когда вам дают выбор между “пройти хер знает сколько чтобы поспать” или “отрубиться прямо сейчас”, решение становится очевидным.

***

Утро - это довольно убогое время. Кажется, этот тезис был обозначен еще в самом начале истории, но не сказать об этом снова было бы ошибкой. А все потому что я проснулась с такой ужасной головной болью, что захотелось найти где-нибудь дробовик и расхерачить им череп. Комдива в каюте не было, а настенные часы показывали что-то около восьми утра. Что ж, я успеваю на завтрак, какое счастье. Еще бы мне хотелось есть, и было бы вообще замечтательно. На улице было, как и повелось еще с начала моего пребывания здесь, довольно солнечно, и, если честно, мне захотелось вырубить эту звезду к чертовой матери. — ЕВА. ДОБРОЕ УТРО, ЕВА, — это прозвучало так близко и громко, что я подумала, у меня мозг схлопнется. — ТО ЧТО ТЫ ИЗ ДРУГОГО МИРА - ЭТО ТАК НЕОБЫЧНО И ИНТЕРЕСНО. У ВАС ЖЕ ТАМ НАВЕРНЯКА ОЧЕНЬ МНОГО КЛАССНОЙ МУЗЫКИ? BEATLES ЖЕ ИЗ ИХ ЧИСЛА, ДА?! Интересно, а у Кохэку есть какой-нибудь регулятор громкости? Он бы оказался очень кстати. Я заприметила Марко, что стоял неподалеку, и быстрым (насколько могла) шагом подошла к нему. — Предатель, — процедила я довольно тихо, потому что будь я хоть немного громче, мои глаза вытекли бы из орбит. — Они с Харутой пришли в лазарет чтобы проведать тебя, но когда поняли, что тебя там нет, начали расследование, — судя по голосу ему даже стыдно не было. Пидорас. — Кохэку слишком допытливый, я раскололся. Прости, — он пожал плечами. — Тебе даже не жаль, сволочь. Он улыбнулся. Кажется, я люблю эту улыбку. — Ох, блин, а ведь кроме песен у вас наверняка много мюзиклов?! — Кохэку продолжал стоять рядом со мной и сиять как… ничто так не сияет, как он. — Это кофе? — проигнорировав чужой вопрос, поинтересовалась я у Феникса. Тот лишь кивнул. И это было ошибкой, потому что я забрала у него кружку и тут же выпила всю находящуюся в ней жидкость. Хорошооо… — И наверняка есть какие-то особенные музыкальные инструменты! Я закрыла рыжему рот ладонью. Тем не менее, он продолжал улыбаться и выглядел настолько счастливым, что на него ну просто нереально было злиться. Я пообещала, что попозже обязательно расскажу ему обо всем. Он активно закивал и удалился в неизвестном направлении, отчего стало как-то спокойнее. Тишина и благодать. — Так заебано ты еще не выглядела никогда, — прокомментировал командир первой дивизии. — Еще немного и у меня случится коллапс, точно тебе говорю, — выдавить улыбку так и не удалось. А жаль. — Побегай, — буднично посоветовал он, сложив руки на груди. — В таком состоянии? Проще прямо сейчас помереть. — Извини, но прямо сейчас помереть ты не можешь. Из-за туго идущих и тянущихся как патока мыслей до меня не сразу дошло, что имел ввиду Феникс, но потом… Мое обещание. Да. Я не могу умереть, не выполнив его. Нет, конечно, могу, но это будет полный провал, откровенно говоря. Хочется все-таки показать, что я хоть на что-то годна. Пускай, может, я не смогу победить Белоуса, но я стану гораздо сильнее, чем сейчас. Не могу умереть. Не могу просто так взять и умереть. Судя по времени, на камбузе уже заканчивали работать коки, а значит там полным полно грязной посуды, которую надо помыть. Стоять и мыть посуду в гробовой тишине, ожидая, пока кофе поднимет давление, гораздо лучше, чем страдать от шума, что стоял в столовке, поэтому я пошла выполнять свой… эм… долг. В первую очередь я вымыла кружку из под чужого напитка, а потом принялась за все остальное. Сатч позвал меня есть, когда еда была уже готова, но я осталась домывать остатки посуды. И к тому моменту, как мне удалось закончить с этим, голова чуть прошла, но, очевидно, не до конца. Поэтому за завтраком моей единственной мыслью было, что я все-таки помру. Обидно. — Что значит то, что ты из другого мира? Я, конечно, люблю Харуту, но в нынешнем состоянии хотелось макнуть его лицом в тарелку. — Это значит, что если этот гул не прекратится, я нашлю на вас на всех проклятие на немецком. И гул все-таки прекратился, разрезанный звоном вилки о стакан. Командир первой дивизии возвышался над столом, а сидящий рядом с ним рядом Портгас (да, я была не особо рада сидеть с этим говнюком за одним столом, но раз здесь сели Хару и Сатч, у меня не оставалось иного выхода) как-то неестественного для себя сжался, будто бы боясь или волнуясь. Или не будто бы?.. Все обернулись на Марко, ребята с нижнего этажа столпились у лестницы, а балконы стеклись к перилам. Сразу стало как-то некомфортно. Понятное дело, все смотрели не на меня, но я все равно спиной чувствовала все эти взгляды. Хотелось сжаться, как Веснушка, а лучше вообще залезть под стол. — Все вы знаете Эйса, — начал Феникс. — Хах, тяжело не знать человека, который столько раз безрезультатно пытался прикончить Отца, — по камбузу разнесся негромкий смех. — Тем не менее, за все недолгое время, что он является частью нашей семьи, мы все прониклись к нему самыми светлыми чувствами. И я рад сообщить, что Эйс решился занять давно пустующее место. Поэтому, — голос стал немного громче. — если нет возражений, я торжественно объявляю нашего брата, Портгас Д. Эйса, командиром второй дивизии Пиратов Белоуса! В следующую секунду мне захотелось прикончить всех, кто находился в столовой. Они заорали так, что моя голова просто рассыпалась в песок. Даже то, что я закрыла уши, нихрена не помогло. Это, конечно, все круто, что они так счастливы, но… Я подняла взгляд. Портгас смотрел на меня. Он продолжал выглядеть несколько напугано и будто бы что-то ждал. Чего он ждал? Чего он… Несмотря на боль, полное недовольство и вообще все вокруг, я улыбнулась. И Эйс… улыбнулся в ответ. Вау… Сатч начал сетовать на то, что теперь ему придется много и быстро готовить, потому что торжество сразу же было назначено на завтра, но на самом деле это звучало как дружеское (братское) подкалывание. Харута быстро прошмыгнул под столом на другую сторону и заключил Портгаса в крепкие-крепкие объятия. Дьюс тут же подбежал и потрепал своего бывшего капитана по немытым смольным патлам, и тот засветился, как Солнце (чуть ли не буквально). В тот момент я думала лишь о том, что получила от этой жизни то, чего мне всегда так не хватало.

***

— Марко тебя не обидел? Посуды осталось очень много и ее нужно было всю перемыть. Потому что ничем другим мне не заняться. Голова не прошла, а тело ломало от кучи ушибов и даже ссадин. Не думаю, что какие бы то ни было тренировки в таком состоянии - это хорошая идея. — Сначала он чуть не сломал мне еще одно ребро, но потом сказал, что ты не растерял свой талант в нахождении прикольных детей, — я пожала плечами. Сатч вздохнул. Как бы то ни было с Портгасом, кока почему-то больше волновала я. Ну, не почему-то. Очевидно, он ко мне очень привязался, да и кого оставит равнодушным новость о попаданчестве. — Что было - то прошло. Он меня не убил и даже вылечил ребро. — Он просто слишком строгий и вообще… — Он старпом. Ему по званию положено, особенно когда всякие дети становятся командирами дивизий, а другие всякие дети таскают на корабль личинок вроде меня или Харуты, — и все-таки я тихо хохотнула. — Хочешь сказать, я ребенок? — кок встал рядом и начал вытирать вымытые тарелки и столовые приборы. Его голос не звучал недовольно или обиженно, скорее заинтересованно. — Если бы ты не был в душе ребенком, то не был бы таким замечательным взрослым, — я смачно чихнула. — Ох, надо же, не соврала, — он улыбнулся. — Что ж, рад слышать, что я замечательный взрослый-ребенок. Вообще, мне порой казалось, что Сатч действительно большой ребенок. Ну, это когда просто застреваешь в каком-то подростковом возрасте и уже никак не можешь из него вылезти, да и не пытаешься. И ты вроде как растешь, появляется какой-то опыт или мудрость или вроде того, и вся жизнь становится более обдуманной и вещи более понятными, а ты все-таки более разумным, но в душе тебе все еще семнадцать и ты ловишь кайф от какой-то совершенно детской фигни. Наверное, только такие люди и становятся хорошими родителями. Наверное, поэтому из Сатча и выходит такой хороший родитель. И, наверное, я не хочу взрослеть, как и он. — С тобой все хорошо, солнце? — он серьезно посмотрел на меня. Я выключила воду. Думать при таком шуме довольно тяжело. — Вчера Портгас избил меня так, что мне бы и помереть неплохо, Марко тоже чуть не убил, Белоусу я дала обещание, которое не могу не выполнить, а еще все это происходит в мире, где я в любой момент могу копыта откинуть, — вроде, я ничего не забыла? — Чувствую себя живее всех живых. И настолько сильно жить мне еще никогда не хотелось. Сатч, — я подняла голову и посмотрела в самые добрые на свете ореховые глаза. — спасибо. Он обнял меня. А я все-таки заплакала.

***

— Итак, — Кохэку потер руки в предвкушении. Пальцы у него, как у настоящего пианиста. Хотя, хах, он и был настоящий пианист. И просто музыкант. Ладно, не просто музыкант. У “просто музыкантов” нет комнаты, заставленной всеми возможными музыкальными инструментами. Названия некоторых я даже не знала и не была уверена, существуют ли они в моем мире. — Рассказывай. — Тебе во временном или алфавитном порядке? Или, может по популярности? По жанру? — я вскинула одну бровь. Если честно, Кохэку просто как ребенок. — Просто… просто начни уже с чего-нибудь, иначе я умру от предвкушения! — он сел напротив меня с гитарой в руках. В каюте, где мы находились, было классно. Просто не протиснуться - везде коробки или чехлы с инструментами. А еще стоял просто восхитительный деревянно-лаковый запах, которым хотелось дышать вместо кислорода. Я заприметила на руке у пирата фенечки. Нет, ну, я и раньше их прекрасно видела, просто на этот раз мой взгляд упал ровно на очень крутую красную фенечку. Просто красную. Без рисунка или чего-то еще. Обычный красный. Прекрасный красный. Люблю красный, знаете, да? Даже вот концы волос себе в красный выкрасила, вот настолько его люблю. — Мне придется петь, а я стесняюсь что ужас, — я почесала подбородок. — Может, ты поделишься фенькой? За мои невероятные страдания в будущем… — я постаралась состроить максимально невинное личико. И, признаюсь, по выражению лица рыжего, оно вышло крайне фальшивым. — Я бы и просто так его отдал, не нужно уговаривать, — он снял ту самую фенечку и надел мне на руку. — А с этим дурацким стеснением тебе нужно бороться. При чем срочно! — он щелкнул меня по носу. — Всем пофигу на тебя, и тебе должно быть пофигу на всех. Каждому понравиться и угодить все равно никогда не сможешь. — Типа… я не сто баксов, чтобы всем нравится? — неловко и криво пропела я. Кохэку улыбнулся. — Кажется, мы нашли с чего начать, да? И мы начали этот музыкальный тур. Это все было… прекрасно. Я поделилась с ним таким огромным количеством песен и столько штук про свой мир объяснила! И ему так, ТАК понравилось! Кохэку был ну просто в восторге от всего. Его даже не смутило мое пение… кряканье скорее. Он моментально подбирал нужные ноты и играл все так, как если бы это играл сам автор произведения. У меня аж мурашки по всему телу побежали. А самое… самое-самое - это то, когда сам пират начал петь. Нет, ну, то есть… ладно, в тот раз в лазарете это тоже было умопомрачительно. Но, наверное, я была слишком смущена своим придурочным пением и не способностью объяснить что и как надо играть, чтобы по-настоящему оценить голос Кохэку. Да и тот не столько пел, сколько играл и лишь немного-напевал. Но когда мы сидели в той комнате, у меня даже на голове волосы встали дыбом от этого пения. Это не голос, это просто мед. Свежий, прозрачный янтарный мед. Как пение сирены или кто там круто в мифологии пел? Все равно бы они не сравнились с ним. В этот голос можно было просто…влюбиться. И я это сделала. Честное слово, я бы просидела так еще несколько часов, или дней, или недель, или… Музыкант погнал меня спать. Сказал, что завтра мне скорее всего придется много помогать Сатчу, а потому нужны силы. В целом, справедливо, но было очевидно, что ни я, ни Кохэку прекращать этот “концерт” не хотели. Откровенно говоря, мне и спать не хотелось. И каково же было мое счастье, когда я встретила в коридоре Харуту. С этим то точно не соскучишься. Харута - это спасение от скуки по нескольким причинам. Причина первая - он один из немногих, то есть единственный подросток на корабле. Взрослые - это, конечно, круто, но с ровесником чувствуешь себя как-то… как-то в своей тарелке, да? Причина вторая - ну, это Харута. Представьте, что общаетесь с человеком и чувствуете, что он ваш лучший друг, хотя на самом деле вы впервые в жизни столкнулись на улице. Он дружелюбный, добрый, немного застенчивый, от части вредный, но всегда готовый поучаствовать в какой-то авантюре. Мы очень долго говорили о моем мире. Вообще обо всем, что только в голову приходило. У меня даже голос стал садится. Хотя, он стал садится еще во время посиделок с рыжим. — А у вас там есть какая-то необычная еда? Мы лежали на кровати валетом и пялили в потолок. Ну потому что смотреть было больше не на что. Хотя, наверное, я бы посмотрела на Хару. Поверьте, там действительно есть на что смотреть. — Ммм… я думаю, что вся еда, которая есть в моем мире, есть и здесь, — я потерла глаз. К пальцу прилипла ресничка. — Другой вопрос, в каких ебенях вашего мира какую именно еду готовят, — ресничка полетела на пол. — У вас тут явно дофига азиатской еды. Возможно, ты даже не слышал о каких-то славянских штуках. Если тебе интересно, могу рассказать. — Сатч и другие коки знают много рецептов, — как-то мечтательно протянул парень. А, ну да, завтра же праздник. — Но попробуй меня удивить. — Окей, — восприняв это как вызов, ответила я. — Окрошка. Салат, который заливается квасом или кефиром. — Квас? — переспросил пират. — Ооо, как у вас тут все плохо, — да, видимо, мне придется провести серьезный экскурс по славянской кухне. Япония она конечно классная, но я, вообще-то, хочу оливьехи на Новый год, а не туториал “1000 и 1 способ приготовить рис”. А они тут празднуют новый год?.. — Квас, он как пиво, только из хлебушка. Так, еще… борщ. Черт, хочу борща, — говорить о еде было плохой идеей. Очень плохой идеей. — А это что? — Свекольный суп на основе говяжьего бульона. Нет, блин, — я села. — я хочу борща. Хочешь борщ? — Эм, — он сел следом. — да? Звучит довольно вкусно. Я улыбнулась. — Что ты задумала?