Хрупкий мирок был с поразительной лёгкостью разрушен. Стёрт в пыль, как булыжник, сжимаемый в кулаке гигантского титана, что был выше стены.
Люди верили, что живут в безопасности, пока не покидают пределы стен. Жуткие ужасающие твари оставались там, далеко снаружи, и мирным жителям не было до них дела, ведь жизнь размеренно текла своим чередом. О титанах напоминали лишь налоги, которые приходилось отстёгивать на содержание армии, не более того. Пусть и взаперти, но человечество продолжало существовать, а этого было более чем достаточно.
До тех пор, пока стена, огораживающая Шиганшину, не пала. Казавшаяся незыблемой защита рухнула в один миг, и тысячи человеческих душ попали в истинный ад, воцарившийся на земле.
— Титаны?.. — пролепетала девчушка с тёмными медными волосами, заплетёнными в длинную косу. Её личико вмиг побледнело, отчего рассыпавшиеся по скулам веснушки стали более выразительными. Большие светло-зелёные глаза широко распахнулись, от чего в них отразился родной город, накрытый волной отчаяния.
Земля содрогалась и мелко вибрировала под поступью титанов. Грохот разрушения и шквал криков слились в один сплошной гул, заполнивший голову девочки. Она словно потеряла себя, ноги отказывались слушаться. Она не могла и двинуться, лишь смотрела на громоздкие фигуры монстров, что сновали меж домами, пожирая жителей Шиганшины. По мощёной плиткой улице, вниз к девочке потёк багровый ручеёк пролитой крови. В алой жидкости, пропитывающей её сандалии, она видела своё отражение. Дышать становилось всё труднее.
— Дженни, скорее! — из проулка меж домами выбежал высокий мужчина с тёмно-каштановыми волосами и точно такими же, как у девочки, светло-зелёными глазами. — Надо уходить!
— Папа?.. — сорвался тихий вздох девочки, увлекаемой за руку в сторону. — Мы бежим домой?
Ноги её заплетались в длинном сарафане, из-за чего бежать было неудобно. Девочка совсем не поспевала за широким шагом своего отца. Тогда он подхватил её на руки и заторопился по знакомой улице, краем глаза заметив подступающих всё ближе титанов, которые быстро преодолели половину города, некогда казавшегося очень большим.
— Домой, Дженни, — шепнул он. — Но ненадолго.
Люди носились в разные стороны, их глаза светились паникой. Крики, плач, мольбы, проповеди пастырей — всё смешалось. Дженни ощущала постоянные толчки с разных сторон, то были проносящиеся мимо мужчины и женщины.
Наконец, показалась крыша их дома и отец ускорился. До слуха донеслось лошадиное ржание из пристроенной конюшни, где жеребцы метались в стойлах, напуганные гвалтом, что царил в городе. Усадив дочку на гнедого коня, он прошептал:
— Мы спасёмся милая, обязательно, — погладил напуганную дочурку по щеке. — Ты ведь веришь в Билла?
Девочка кивнула, потрепав коня по гриве. Отец, выдавив улыбку, принялся выпускать лошадей из стойла — авось, кто оседлает и спасётся. Затем сам сел на бывалую кобылу, на которой часто путешествовал в соседние города, отвязал коня, на котором сидела Дженни, и они вместе, погнав лошадей галопом, вылетели из конюшни и поскакали в сторону ближайшей улицы. В этот миг, как никогда ранее, он был благодарен судьбе, что являлся конюхом. И он, и его дочь отлично держались в седле, а это значит, что у них всё ещё оставался шанс спастись.
— Вон ворота! — стараясь перекричать гул, позвал он ехавшую вровень с ним дочь. — Если преодолеем их, то сможем сесть на корабль и уплыть в безопасный район! Поспешим!
Обе лошади взвились, пришпоренные своими седоками, и стремглав помчались к маячившим вдали вратам с эмблемой стены Мария. Дежурившие там солдаты гарнизона спешно посторонились, пропуская всадников, что, обдав их потоком поднявшейся пыли, покинули свой родной город Шиганшину.
Серебряная речка, извиваясь, стремительно убегала прочь. Пристань виднелась в отдалении. Один подчистую заполненный людьми корабль уже отчаливал, другой же только начал заполняться. Надежда на спасение окрепла в сердцах отца и дочери. По щекам последней безостановочно текли слёзы — только бы успеть на корабль, только бы успеть.
Со стороны Шиганшины раздался пушечный залп, заставивший обоих обернуться. Ворота, ведущие из города, едва начали опускаться, но это не помешало разглядеть мельтешащих с боеприпасами солдат и застывшего на расстоянии от них титана.
— Скорее! — крикнул отец. — Надо торопиться!
Лошади, словно почуявшие тревогу своих седоков, фыркнув, прибавили скорости, хотя ещё быстрее, казалось, просто некуда. Копыта отбивали землю. Ветер свистел в ушах, дорогу на такой скорости разобрать было сложно, и Дженни оставалось лишь довериться своему коню — Билл её никогда не подводил. Крепче ухватив поводья, она старалась удержаться в седле, что на подобной скорости становилось проблематично.
Гулкий звук раздался со стороны города. Обернувшись, мужчина увидел, что ворота опустились, и тот странный титан теперь не сможет выбраться из города. О судьбе застрявших в Шиганшине жителей он старался не думать.
— Пронесло, — выдохнул он.
И в следующий миг пронёсся раздирающий барабанные перепонки рокот. Дрожь ударной волны пробежалась по земле. Затем раздался странный свистящий звук. И в тот момент, когда Дженни начала оборачиваться, что-то произошло и она с грохотом упала с коня.
Боль пронзила всю левую часть тела, на которую пришёлся основной удар, но особенно сильно она пульсировала в рёбрах и предплечье.
Жалобное ржание протянулось над ухом.
Откашлявшись от забившейся в носоглотку пыли и протерев запястьем лицо, Дженни раскрыла глаза. Билл лежал на боку подле неё. Большие карие глаза коня, обрамлённые длинными ресницами, смотрели на неё настолько осмысленным взглядом, какой можно встретить не у каждого человека. Мольба и боль читались во взоре животного. Он фырчал, как будто пытался что-то сказать. Девочка спешно оглядела коня и увидела огромную рану на его боку, кровавый след от которой тянулся до массивного камня. Видимо, этим булыжником его и ударило.
— О, Билл, — всхлипнула она. Перед глазами всё поплыло от нахлынувших слёз. Рука мягко гладила лоснящуюся шею коня, а сама девочка почти задыхалась от того, что ничем не может помочь своему старому другу.
— Дженни… — раздался хриплый голос, одновременно знакомый и незнакомый.
Не веря своему слуху и словно едва очнувшись, она обернулась.
— Папа! — вскричала она не своим голосом и резко попыталась подняться, но ушибленная левая часть тела тут же отозвалась пронзительной болью. Слёзы с новой силой полились из глаз и падали на сухую землю, застывая тёмными отпечатками. Опираясь на здоровую руку, Дженни проползла то небольшое расстояние, что отделяло её от отца, и сжала его тёплую ладонь. — Папочка, родной!.. Держись!..
Но как он будет держаться? Его кобыла, подбитая огромным булыжником, навалилась на него, и отец был придавлен к земле тяжестью и лошади, и обломка стены. Перед глазами девочки всё плыло из-за слёз, но на сетчатке глаза всё равно отпечаталось алое пятно отцовской крови. Ещё горячей крови, родной крови. И в этом багровом озере она смогла разглядеть лопнувшую под тяжестью кожу и сломанные вылезшие наружу рёбра, которые, наверняка, проткнули и некоторые внутренние органы.
Сознание плыло, перед глазами начало темнеть. В горле застыл ком.
— Живи, дочка, — взмолился отец, и из уголка его рта скатилась тонкая струйка крови. Его голос был тихим и хриплым, однако он смог удержать Дженни в сознании. — Пожалуйста… живи.
Мужчина зашёлся в кровавом кашле. Он последний раз судорожно попытался вдохнуть воздуха, после чего его светло-зелёные глаза закатились. И он затих.
Дженни показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Желудок сдавило ледяной хваткой, она подалась немного в сторону, и её стошнило. Рвано дыша, она машинально утёрла рот рукавом рубахи, пытаясь совладать со спазмами. Как вдруг, со стороны ворот, раздался странный звук.
Совсем позабыв о причине катастрофы, она словно вынырнула из глубокого омута. Подняв глаза, Дженни увидела титана. И пусть до сего дня она с ними ещё не встречалась, ей всё равно хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, что этот титан не похож на остальных — он отражал солнечные лучи так, словно его покрывала не кожа, а металлические пластины. Из раскрытой пасти титана стеной шёл пар, а сквозь пробитую им брешь во вратах выходили всё новые и новые монстры разных габаритов.
Бежать, бежать, бежать — до пристани оставалось недалёко. Бежать, бежать, бежать — она всё ещё может спастись. Бежать — или сдаться?
Тело не слушалось. Ноги не шевелились. Она не могла подняться с земли. Она не могла даже отвести взгляда от этого монстра. Она не могла ничего.
— Чего расселась, глупая?! — крепкое кольцо рук обхватило её со спины и кто-то поднял её в воздух.
Моргнув, Дженни перевела взгляд на своего спасителя и увидела совсем ещё молодого и высокого солдата, который, крепко прижимая её к себе, бежал к пристани. В его пронзительных синих глазах мелькал страх, перемешивающийся с решительностью. Руки девочки рефлекторно сильнее вцепились в его шею.
— Корабль уже отплывает, — рыкнул он. — Подождите!
Сплошной туман. Происходящее слабо доходит до её сознания. Быстрый бег солдата. Приближающая пристань. Они протискиваются через толпу. Солдат что-то невнятно кричит. Затем он пытается передать её в руки кому-то другому, её силком отдирают от него. Корабль. И темнота.
***
Очнулась Дженни на палубе под покровом ночи. Резко принимая сидячее положение, она ощутила сильную боль в рёбрах. Оглядев себя, девочка заметила, что кто-то обработал её травмы, укрыл одеялом, и к тому же, сменил ей одежду, ведь старая вся пропиталась кровью.
Кровь — перед глазами, словно иллюстрации в книге, замелькали воспоминания произошедшего: побег, падение, раненый Билл и… отец.
Сначала по её щекам покатились слёзы. Потом послышался всхлип, плавно переходящий в плач, и спустя пару секунд Дженни с головой накрыла истерика. Она рыдала навзрыд, кричала, сжимала голову руками, а перед глазами всё стояла картина закатившихся глаз погибшего отца. Она как будто всё ещё слышала его последний вздох.
Разбуженный её плачем старик лишь тяжело вздохнул, а трое проснувшихся детей, что сидели за его спиной, с сочувствием и пониманием молча взирали на рыдание девочки.
— Тебе, — неуверенно начал старик, — стоит успокоиться, слышишь? Ну-ну, тише, не плачь, разбередишь свои травмы, — он осторожно прикоснулся к её плечу. Девочка вздрогнула и тут же замолчала. Она с ужасом огляделась. Свет звёзд ярко освещал палубу корабля и она смогла рассмотреть и старика, и троих детей: блондина с большими голубыми глазами, шатена с дрожащим взглядом и темноволосую девочку, кутающуюся в шарф. — Как тебя зовут?
— Дж… — голос охрип, и она прокашлялась. — Дженни Мейер.
— Ты дочь конюха? — словно припоминая, спросил он. Та кивнула, и из её глаз новой волной хлынули слёзы. Душевные раны затягиваются дольше физических, но их тоже нужно промывать и обеззараживать. — Расскажи, что случилось. Не держи в себе, тебе станет легче.
Она шмыгнула носом и утёрла слёзы рукавом чужой рубашки.
— Мы с папой, — всхлип, — были не вместе, когда это сл-случилось. Он нашёл меня на улице и… мы побежали к нашей конюшне. Там он отпустил коней, они очень боялись. И мы поскакали к воротам и выехали из города… почти спаслись, — снова слезы. — Потом тот странный титан в воротах. Мы погнали лошадей галопом. А дальше, — голос дрожал и речь стала неразборчивее, — дальше грохот. Я ничего не поняла. Упала. Билл, он… — сорвалась на тихий плач. — Ему было больно, я… я ничем не могла помочь.
— Билл это?.. — светловолосый мальчик подсел поближе и протянул ей платок.
Взяв предложенный платок в руки, Дженни несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Затем вытерла слёзы и продолжила рассказ:
— Это мой конь и друг, — тихо ответила Мейер. — А папа… Папу, его… В него попал большой камень, он… Лужа крови, и, — светловолосый мальчишка положил свою ладонь на сцепленные руки девочки, и это словно придало ей сил. — Это случилось на моих глазах. Потом тот титан и ещё целая куча других. Я не могла… не могла бежать, ничего не могла. Какой-то солдат спас меня. Подхватил на руки, а дальше… всё как в тумане.
Старик сокрушённо вздохнул и отвёл глаза. А Дженни лишь прикрыла глаза и вновь тихо заплакала.
Неожиданно кто-то вырвал платок из её рук и с силой протёр её слёзы, а затем грубовато утёр и нос. Рефлекторно схватившись за тонкую материю, она распахнула глаза и встретилась взглядом с изумрудными глазами мальчишки-шатена. После недолгого зрительного контакта, он отпустил платок и присел на корточки напротив Дженни.
— Меня зовут Эрен, — резко бросил он. — А ты давай заканчивай разводить сырость, не то затопишь корабль.
— Эрен, — с долей осуждения окликнула его девочка в шарфе.
Но мальчик только отмахнулся от неё.
— Хоть выплакай все слёзы, этим ты ничего не исправишь, — продолжил он. — Возьми себя в руки, ты выжила не для того, чтобы реветь. Верно? — Эрен немного нахмурился, а взгляд его глаз как будто слегка засветился. — Эти твари разрушили наш город и убили близких. Но мы не будем плакать. Мы выжили, и мы отомстим им, — он заговорил громче, а Дженни, широко распахнув свои светло-зелёные глаза, почти перестала дышать. — Мы станем сильнее и никогда больше не позволим им разрушить наши жизни. Мы уничтожим всех их, до последнего титана, и отомстим! За твоего отца, за мою мать и за всех съеденных ими людей! Слышишь?
— Да, — выдохнула девочка, чей голос зазвучал чуточку твёрже.
— Так-то лучше, — произнёс мальчик, а затем неожиданно улыбнулся.
***
На полигоне военной академии Троста сегодня было людно — новобранцы проходили отбор в курсанты.
Кто-то дрожал и сжимался под взглядом капитана Кита Шадиса, что грозной тёмной тучей слонялся меж новичков. Таковых было подавляющее большинство. Другие же, те немногие, кто уже успел встретиться с истинным адом, обрушившимся на землю, глядели твёрдо, уверенные в принятом решении.
Девушка с тёмными медными волосами, подстриженными под удлинённое каре, внимательно оглядывала стоящих по сторонам от неё новобранцев. Отросшая чёлка немного спадала на большие светло-зелёные глаза. Прямой нос и высокие скулы пестрели веснушками. Ростом она была чуть ниже среднего, одетая в тельняшку и стандартный солдатский китель бежевого цвета,
Она поймала на себе взгляд Эрена, и он уверенно ей кивнул.
Вот Дженни Мейер и сделала свой первый решительный шаг на пути к становлению разведчиком. Где бы ни находился Бронированный титан, она обязательно найдёт его. Найдёт и убьёт.
