Пратитья-самутпада

      Вообще, все растерялись.       Просто потому, что никто не бывает готов к ситуации, когда твой близкий человек лишается руки. У Алека много лет была проблема с рукой, но их было две. Всегда было две. Рука болела, доставляла проблемы, но она была.       И ни у кого не возникало споров, как вести себя с Лайтвудом, как разговаривать: поддерживать и помогать было просто. Напоминать пить таблетки, отпускать на лечение, помогать первое время во время работы, избавлять от сложных нагрузок. Тогда, казалось, что сложно.       Сейчас поняли все — сложно не было. Сложно стало сейчас.       Изабель с Джейсом, встречая Алека после выписки из больницы, думали, что готовы.       — Дружище! — Джейс по привычке протягивает руку, чтобы отбить, пожать ладонь и притянуть к себе для хлопка по спине. Нерушимая традиция и часть дружбы.       Протягивает правую, а Алек смотрит на нее и… и его правой руки нет.       У Джейса надламливаются брови, а Изабель поджимает губы, потому что сердце разрывается от внезапной боли за брата. У Алека темные круги под глазами, вмятина (не складка) между бровей и ампутированная правая рука.       — С выпиской, большой брат, — сипит она севшим голосом и подается вперед Джейса, просто Алека обнимая.       Она не знает что говорить, а Алек молчит.       На ее спину ложится большая горячая ладонь.       Одна.       Джейс засовывает руки в карманы и прикрывает глаза.       Пиздец, думает он. Он не готов.       «Стадия первая. Психологический шок и отрицание:       В первые часы и даже дни пострадавший испытывает состояние шока, когда он не может осознать до конца, что случилось».       Изабель проводила ночи, вычитывая все доступные статьи по реабилитации инвалидов, советы для родственников и близких людей. Первой стадией было отрицание. Везде. Человек не может быть готов к подобному.       Они арендовали трейлер, потому что блог Ugly Boys продолжал существовать, они были в Мексике, и Алека нужно было отвлекать. Трейлер был неприлично желтого цвета, классического фасона для хиппи, раньше он стал бы для них идеальным вариантом, а сейчас воспринимался, как насмешка. Им нужно было встретить Юру и Отабека, которые на мотоцикле решили пересечь США и задержаться уединенно в дороге для медового месяца, как шутил Джейс. То, что эти двое все-таки начали встречаться, поняли сразу все, количество Ангелов Юрия на их аккаунте прибавилось вдвое после того, как Плисецкий выложил в сеть фото их поцелуя возле центра федерации спорта США.       В Тексмалаке они купили желтый трейлер у одного из своих подписчиков, чтобы отправиться в горы. Казалось, что заснеженные вершины, которые так любил Алек, приведут его в чувства.       Иззи не знала, как подступиться, пыталась постоянно быть рядом, чтобы в этот раз не пропустить момент, когда она брату будет нужна. Пыталась уловить момент, чтобы не пропустить ту самую стадию отрицания, когда Алека сорвет и он начнет хвататься за все, как раньше.       Мешки с купленной теплой одеждой и рюкзаки перетаскивали из арендованного деревянного домика.       — Там сейчас снег лежит, порезвитесь, — смеется Изабель, и кивает Джейсу, — узнавал, есть там прокаты бордов?       Эрондейл копался в движке желтого монстра.       — Неа, не шарился еще. Разберемся на месте.       Алек подхватил рюкзак, Иззи тут же подбежала к нему. Хотела спросить, что думает он, чего хочет: просто погулять, пофотаться, может, на сноуборде спуститься со склона?       Увидела, как он забрасывает на левое плечо рюкзак и идет к остальной горе сумок.       Подается вперед, против воли вырывается:       — Не хватай несколько!       Алек распрямляется, удивленно приподнимает брови. Показывает поднятый с одной из сумок мобильник.       — Да я и не собирался, Из, — отвечает он удивленно. — У меня вообще-то одна рука, инвалидам положен блат на таскание тяжестей.       Фыркает и идет к трейлеру, оставляя растерянную сестру.       Иззи теряется еще больше.       Никакого отрицания у ее брата не было.       «Стадия вторая. Агрессия:       Когда человек пережил состояние шока после случившегося и наконец осознал, что с ним произошло, он переходит на следующую стадию переживания своей травмы — агрессивную. Тут появляется состояние непереносимой душевной боли, которая переходит в злость и агрессию на несправедливость судьбы, на возможных виновников произошедшего, на друзей, на врачей, на ухаживающий медицинский персонал.»       Самыми неприятно довольными выглядели Юра и Отабек.       Мало того, что Плисецкий утер нос всем на свете своим выступлением на показательных, вломившись туда едва ли не с ноги с самой возможной наглостью, так еще и романтизмом от них веяло за пару километров. У Отабека в глазах читалась необъятная влюбленность, а Юра светился, как начищенный чайник.       Иззи боялась, что Алек разозлится.       Идиотская до краев ситуация: Отабек и Юра не виноваты в случившемся с Алеком, но так странно смотреть на искреннюю радость людей рядом, когда с ее братом… такое. Она думала даже попросить их быть сдержаннее, вздрогнув от хохота Плисецкого, который слезал с байка, держась за пятую точку.       — Ебаный стыд, ебаное все, моя жопа!       Из фургона вытащил нос Джейс на знакомый голос, раскрыл рот. Юра предостерегающе вскинул палец вверх.       — Одна похабная шуточка про это, Эрондейл, и я дам тебе пизды.       Тот расхохотался, выходя навстречу ребятам.       — Оценил все прелести длительных поездок на байке?       Юра растянул губы в улыбке и приказал замереть.       — Лови меня! — крикнул он и с разбега запрыгнул на блондина. Тот пытался удержаться, подхватывая Юру, но в итоге все равно осел, едва свалившись на землю. Дружный хохот ввел ее в ступор. Из фургона выпрыгнул Алек, потянувшись. Иззи замерла, прошибаемая холодным потом, когда он оглядел картинку вокруг: Отабек с улыбкой снимал шлем, а Юра валялся на каменной земле верхом на Эрондейле, ероша тому светлые волосы и творя на его голове полнейший хаос.       Сейчас, подумала она.       Будет тот самый взрыв.       — Так, а где мои приветственные обнимашки? — крикнул Лайтвуд и просто прыгнул на них сверху, придавливая блондинок своим немалым весом.       — Куча мала! — заорал Алек, а из-под него раздался ржач Юры и стоны Эрондейла.       Изабель устало привалилась к желтому монстру.       Агрессии у Алека не было тоже.       «Стадия третья. Стадия торгов или компромисса:       На этом этапе человек ещё не до конца осознаёт суть своей травмы. Во многом это происходит из-за дефицита информации об особенностях повреждения и лечения. Человека всячески пытаются уберечь от негативных эмоций и не посвящают в тонкости лечебного процесса и возможных последствий.»       Алек понимал. Нет, правда. Это Изабель видела своими глазами, дико реагируя на улыбки брата, на его смех, когда Юра и Джейс устраивали потасовку в фургоне, сворачивая пледы на спальных местах прямо на пол. От боя подушками их останавливало только то, что они были вручную расшиты бисером лично Иззи. И то, что мелкий стеклярус мог лишить их глаза или оставить царапины на красивых мордашках. Именно так Джейс и сказал, прижимая цветную красивую декоративную подушку к себе.       Город Орисаба был все ближе, Изабель сама вызвалась побыть за рулем — на горных серпантинах не было машин, а на сопках начал проглядывать белоснежный снег. Парни заворожено прилипли к стеклу, оставляя на нем отпечатки перемазанных в соусах из бутербродов пальцев и своих носов.       — Ахуенно! — комментировал Юра. — Обожаю снег и лед.       — Коньки прихватил? — спрашивает Алек. Джейс запихал в рот огромный бутер, комментируя с полным ртом:       — У наф буфут борды.       Плисецкий рванул назад, глядя в заднее стекло — Отабек на байке ехал позади. Он завороженно, словно загипнотизированный кот, наклонял голову вбок туда и сюда каждый раз, когда казах вместе с мотоциклом на поворотах плавно кренился в сторону. А потом сорвался с места, схватив фотик Иззи.       — Я засниму на ходу! Пиздатый кадр будет!       Изабель автоматически открыла дверь, и этот дурак вылез почти полностью вместе с фотоаппаратом. Потом дошло: на ходу! С фотоаппаратом! Фотик волновал ее меньше всего, когда она вильнула в сторону и поняла, что Плисецкий даже не держится.       — Юра!       Дать на тормоз нельзя — Отабек не успеет вильнуть в сторону!       Алек тут же рванул к нему, собираясь схватить поперек торса и второй рукой ухватиться за дверь, чтобы удержать долбоеба. Обхватил за торс левой рукой, а правой…, а правой нет. Изабель взвизгнула, когда уже двое едва не вывалились на дорогу на ходу, но за Алека схватился Джейс, держась за поручень и затянул обоих внутрь. Они с шумом и визгами завалились на пол фургона, придавливая бедного Эрондейла. Алек на Джейса, а на нем — ржущий Юра.       — Фото ахуенное! — довольно протянул тот, пока Алек и Джейс покатывались со смеху.       Эрондейл завопил:       — Это ты как собирался его ловить, придурок? Зубами надо было за капюшон хватать!       — Ногой за поручень хотел схватиться, — подхватил Алек, похрюкивая и пытаясь столкнуть с себя Юру, который залип на сделанные пару кадров: край желтого фургона, размытая дорога, в фокусе — Отабек на байке позади них.       Изабель очнулась, закрывая дверь фургона.       Парни продолжали валяться на полу, хохоча.       — Юра, ты идиот.       — Не я пытался спасти человека одной рукой!       — Я забыл, — ржал Алек, утирая левой рукой выступившие на глазах слезы.       — Забыл! — ахуевал Джейс. — Он забыл! Нет, это вообще как?       — Jopoi ob kosyak, — на русском ответил Юра.       Иззи, отойдя от пережитого на секунду страха, внимательней уставилась на дорогу.       Алек не торговался и не выдвигал компромиссов.       Из-за поворота показались снежные склоны.       Она ахнула от заполнившего внутренности восторга.       Все кругом было белоснежным.       «Стадия четвертая. Депрессия:       Когда человек уже немного свыкся со своим горем и «выпустил пар», когда реальность, наконец, осознаётся, начинается четвёртый этап — депрессивный. Он характеризуется «уходом в себя», ощущением отчуждения и изоляции.»       Они зажгли ночник, погружая деревянный домик в полумрак. Две спальные комнаты и кухонька, соединенная с гостиной. Настоящий домик в деревне. Темный брус на стенах, коврики и камин — настоящая зимняя сказка после жарких стран. Жаль, что не Новый год, думала Изабель. Такой Новый год был бы идеальным, если бы еще и не…       — Так, дрова мы накололи, Отабек, разводи камин!       Ужин был приготовлен, сумки свалены по комнатам.       Казах принялся за работу, когда мокрые от снега Юра и Джейс ввалились в дом с охапкой дров.       — А мне что принесли? — вышел из комнаты Алек, привалившись к косяку.       — Крутой свитер, — прокомментировал Юра.       На Алеке был зеленый рождественский свитер с оленями.       — Плисецкий, иди в жопу, — ласково послал Алек, не стирая с лица довольной улыбки.       У Иззи защемило сердце — правый рукав свитера был пустым.       — Не, — ответил Джейс, — у них с Алтыном другая расстановка.       — Эрондейл, — позвал Отабек спокойно.       — Да-да?       — Pizda, — одновременно ответили Юра и Бек.       — Хватит говорить по-русски, это неприлично!       — Эй, обсуждать кто кого в зад — неприлично, чувак, а материться — традиция каждого уважающего себя русского человека, — с достоинством произнес Плисецкий.       Эрондейл только кивнул, словно таинство русской души от этого стало для него понятнее. Юра завалился на ковер рядом с казахом, складывая морду ему на плечо. То, что он Алтыну при этом явно мешал, его совершенно не ебло.       — Кто где спит? Тут четыре места.       — Мы на одной кровати поместимся, — ответил Алтын.       — Ну, вы-то понятно, — кивнул Джейс, принимая из рук Изабель горячий чай. — Спасибо, дорогая. А остальные? Я вот не хочу спать с парочкой в одной комнате. Они же будут это, — он воспроизвел в воздухе непонятный, но точно неприличный жест пальцами.       Юра прищурился и собственнически обхватил Алтына лапами, вцепившись, словно коала.       — Тебе лет сколько? Мамы рядышком нет, ты можешь произносить слово «секс» вслух.       Алек взял свою кружку.       — Предлагаю за не толерантность отправить Джейса в ссылку с Юрой и Беком.       Юра коварно похехекал.       — Что? Нет! — возмутился Джейс.       — Голосование! — закричал Алек. — Руки вверх, кто «за»!       Иззи, Юра и Бек, смеясь, подняли лапы в воздух, Алек тоже. Расплескивая при этом чай вокруг себя. Джейс взвизгнул, отскочив, потому что горячие капли чая полетели прямиком на него.       — Упс, — выдавил Лайтвуд. — Прости.       В гостиной поднялся дружный хохот. Иззи смотрела, пыталась понять, выявить, на какой же, черт возьми, стадии находится ее брат. Но не получилось.       Она чувствовала себя отвратительной сестрой.       У Отабека зазвонил телефон.       — Юра, — произнес он, пытаясь вытащить мобильный из кармана штанов, что получалось с трудом, учитывая, что Плисецкий умудрился обхватить его еще и ногами. Тот и не думал шевелиться, пригревшись.       Достать телефон вышло с трудом.       — Это Том.       Юра тут же отцепился, дав Отабеку уйти в комнату. Друзья как-то дружно притихли, понимая, что пора расходиться спать, если они хотят застать рассвет на склоне.       Они разошлись по комнатам, и только тогда Изабель поняла, что впервые осталась один на один с братом. После больницы рядом всегда был Джейс, после — еще и Юра с Отабеком. Возможно, это был лучший момент для разговора. Ей казалось, что нужно дать Алеку понять, что ему не обязательно притворяться и выдавливать из себя улыбки, что она готова принять любое его состояние. Готова быть рядом, когда ему плохо, готова к разговору, к его возможным слезам и истерике. Все, что угодно, лишь бы ему стало легче.       Но не могла выдавить из себя ни слова. Казалось, все сказанное будет звучать глупо, не могла подобрать подходящих слов.       Она выключила свет, произнеся лишь:       — Спокойной ночи.       Иззи чувствовала, что из-за ее молчания Алек мог впасть в депрессию. В этой комнате, в темноте, ведь она рядом, но совершенно ничем не в состоянии помочь! Легла на кровать, уткнувшись в подушку, подавила всхлип. Ну что она за сестра, если не может помочь? Сначала не заметила расставания Алека с Магнусом, потом не обратила внимания на ухудшение состояния брата, не могла даже подумать, что Алек крутится в сфере наркобизнеса, а ведь он всегда (всегда!) был рядом. А теперь не может помочь. Горечь и обида вылились слезами по щекам. Она зажмурилась, стараясь не издавать ни звука. Кровать Алека скрипнула.       А потом он пихнул ее ладонью, ложась рядом.       — Эй, ты что, в депрессию впасть решила?       Больше он не спрашивал ничего, а в голосе была улыбка. Он обнял ее одной рукой поперек талии. Потом хмыкнул:       — О, а лежать так удобно, не надо думать, куда руку деть.       И тихо рассмеялся ей в затылок.       Иззи разрыдалась в голос.       Дурак.       Он крепче прижал сестру к себе и засопел.       Не было у него депрессии и попыток отчуждения. Единственным человеком, который вгонял себя в депрессию, была сама Изабель.       «Стадия пятая. Принятие, переоценка:       Если человек проходит нормально все четыре стадии, итогом будет этап принятия своего состояния. Все острые переживания притупляются, и на смену им приходит эмоциональное равновесие.»       Они вернулись со склона: мокрые, взъерошенные, в распахнутых куртках, ржущие. Иззи оставила их час назад, когда ее фотоаппарат разрядился.       — Пить хочу, умираю! — взмолился Алек, отстегивая пустой рукав куртки, приколотый к подолу. Кататься без руки ему оказалось просто, балансировал он всем телом, а не только руками. Сказывались и постоянные занятия на баланс-борде и серфинг. Так что борд поддался с легкостью, и парни провели весь день на склоне, упахивая себя катанием до изнеможения. Фотографии получились просто потрясающие: и во время катки на пухляке, и фотографии на склоне, даже получилось заснять валяющихся в сугробе Юру и Бека, которые, думая, что никто на них не смотрит, целовались. Пальцы Юры были в снегу, резко контрастируя на фоне смуглого лица Алтына. Пальцы Отабека — в растрепанных светлых волосах Плисецкого.       Кадр был волшебным. Иззи скинула его в отдельную папку, собираясь показать только Юре.       Такое, трепетное и нежное, на широкую публику выносить не хотелось.       — Чаю? — предложила она, оглядывая лицо брата и все еще пытаясь прочесть по нему отголоски тех стадий, что должен был пройти во время реабилитации Алек.       — Воды, — взмолился Лайтвуд.       Джейс ускакал к холодильнику, вытаскивая оттуда пару бутылок.       — Лови! — крикнул он и швырнул бутылку Алеку в руку, как всегда делал.       В правую руку. Чтобы удобно было поймать.       Бутылка пролетела как раз на месте, где должна быть у Алека рука. И упала на пол. В гостиной воцарилась тишина. Изабель прикрыла ладошкой рот.       Пиздец.       Вот сейчас. Сейчас точно его сорвет.       Джейс выглядел испуганно и шокировано одновременно — опять забыл.       Алек пялился на лежащую на полу бутылку.       А потом согнулся от хохота.       — Джейс, ты… кретин! Чем я должен ловить?       Он хохотал, а все стояли, глядя на него. И, кажется, всех отпускало. Первым нервно, а потом искренне рассмеялся Юра, уткнувшись в плечо Отабека. Алтын просто улыбнулся, утыкаясь носом Плисецкому в макушку. Джейс ошарашено пролепетал, подходя ближе:       — Прости, бро, я такой тупой.       И голос у него был настолько потерянным и загнанным, что Иззи только сейчас поняла, насколько тяжело Джейсу: возможно, тяжелее, чем ей самой. У него ведь, помимо загонов про почти-брата был еще один — вся эта история с любовью Алека, и вообще.       Лайтвуд поднял на друга глаза и так широко улыбнулся, что Джейс растерялся еще сильнее. А потом подошел к Эрондейлу вплотную и затянул его в крепкие объятия.       — Придурок, — выдохнул Алек.       Джейс открывал и закрывал рот, словно пытаясь подобрать слова. А потом просто зажмурился и крепко-крепко обнял. Кажется, после больницы впервые по-настоящему крепко.       — Я тупой.       — Ты тупой, — согласно закивал Алек, отстраняясь. И на лице Джейса расцвела улыбка.       «В этот период очень важно продолжать обсуждать с человеком все его переживания, а также помогать в построении планов на будущее. Будущее легче принять, если оно будет хоть как-то прогнозируемо и контролируемо.»       Александр посмотрел на ноутбук сестры, ожидая увидеть новые фотографии. Но на открытой вкладке был какой-то текст.       — Что там у тебя?       Изабель смотрела на экран, а потом хмыкнула.       И захлопнула крышку ноутбука.       — Ничего важного.       А потом развернулась к друзьям. Внутри было спокойно и хорошо, словно развязался какой-то узел.       — Какие планы дальше?       Ребята переглянулись, а ответил Алек:       — Никаких планов.       Джейс подхватил, обхватывая друга за плечи:       — На месте разберемся.