Пратитья-самутпада

      Магнус с трудом открыл глаза. Хотя правый заплыл, и та щелочка, которая была между верхним и нижним веком, не могла считаться успехом. Попытавшись выдохнуть, Магнус едва сдержал стон — ребра были сломаны и наспех перемотаны каким-то бинтом. Марлевые края больно впивались в кожу и сложно было сказать, из-за чего было хуже: от повязки или переломанных ребер.       На сгибе локтя пульсировала противная боль от катетера. Он держался, кажется, на честном слове. Магнус с трудом повернул голову в сторону стойки с капельницей и сглотнул кровавые слюни, которые пузырились во рту. Лекарство поступало слишком быстро, чтобы это было безболезненным.       Магнус со счета уже сбился, сколько раз оказывался в лазарете за все те месяцы, которые провел в Терминале. Пожалуй, стоило ему только выйти из больничного крыла и доковылять, держась за стеночку, до своей камеры — как через пару дней его отлавливали где-либо и пытались нагнуть. Симпатичный, стройный азиат был в Терминале как элитная шлюшка среди дешевых проституток — ни одна «жена» Терминала не привлекала так, как Магнус, которого поселили в камеру с Питером, и которого этот самый Питер до сих пор не поимел.       Нет прямого доказательства принадлежности кому-либо — ты ничей.       А раз ничей — будешь общим.       Как до сих пор Магнуса не изнасиловали, пустив по кругу, было загадкой. Но тошнота все еще подкатывала к горлу, стоило только вспомнить один поход в душ, который Магнус по неосторожности и незнанию совершил в одиночку.       Прикрыв глаза, Магнус сделал вдох, насколько позволяли бинты. В его нынешней ситуации был только один плюс — он был на неопределенное время подальше от собственной камеры, остальных заключенных и своего соседа.       Питер его пугал до усрачки. И дело даже не в шраме, перечеркивающем половину лица. Не в мозолистых ладонях, которыми Питер поглаживал Магнуса по плечам и предплечьям, когда уговаривал под него лечь, чтобы обезопасить себя от группового изнасилования.       Было что-то такое в Питере, из-за чего хотелось умчаться подальше, визжа при этом, будто телка, увидевшая жирного таракана. Питер смотрел так, что внутренности в узел сворачивались. А еще он попивал мохито из казенной тюремной кружки и ухмылялся уголком губ, из-за чего другой дергало вниз.       Магнус всегда считал себя сильным. Пиздец каким сильным и выносливым. Он покорял горные вершины, нырял в глубоководные впадины, прыгал практически без страховки с высоток, сотню раз с парашютом, умел управлять вертолетом и, в конце концов, торговал наркотой.       Но Магнус понял, что он ебаное ничто, когда оказался в Терминале.       Как тут выживали Дерек и Том было для него загадкой. Как не сошли с ума Стайлз и Билл — тоже. Магнус плавал где-то на грани между полным безумием и истерикой со слезами и разбиванием головы о первую попавшуюся стену. Он боялся сам себя: в тот момент, когда его впятером почти трахнули в душевой, когда его били ногами и какими-то первыми попавшимися под руку палками, когда его порезали заточкой, оставив восемь шрамов на животе и груди, Магнус думал только об одном: зачем он пожертвовал собой ради Алека?       Стоит ли Александр, блять, Лайтвуд, этого всего?       Магнус выбрал любовь, защитил того, кто был ему дорог, заплатив, как выяснилось сейчас, непомерную цену. Он продал душу дьяволу в обличье Тома Трюмпера, и теперь его пугали собственные мысли о том, что он хочет отменить договор.       Нет, он не злился на Тома.       Даже на Алека, нет.       Магнус злился на себя.       Потому что он не понимал, что сделал, до тех пор, пока не остался посреди тюремного блока в луже собственной крови.       И ему, блять, некому было помогать.       Никто не был готов продать за него душу.       Да блять, никто даже не собирался его спасать! Уговора такого не было: Том поспособствовал лишь в том, чтобы Магнус остался в камере с Питером. И теперь, пожалуй, Магнус понимал, почему — этот Питер пугал даже других заключенных.       Его вообще никто не трогал.       Матерые мужики расходились перед ним, будто ебаное море перед блядским Моисеем. Питер просто просил мохито — и получал мохито.       А Магнус был готов к тому, чтобы попросить бога о смерти.       Потому что он не был готов к такому дерьму.       — Как дела, детка? — Питер прошел в полутемную грязную палату как к себе домой. — Поправляешься? — он по-хозяйски поправил стойку с капельницей, уменьшил подачу раствора. Магнус был почти готов сказать ему спасибо, если бы губы не кровили от каждого движения. — Ты хоть подумал о том, что я говорил?       Магнусу захотелось перестать дышать.       Блять, да почему именно он? Почему нельзя было влюбиться в милую девушку и работать на нормальной работе, а не вот это вот все? Сейчас бы сына в школу отвозил на семейном минивэне, а не лежал под капельницей где-то в филиале ада на земле под названием Терминал.       — На самом деле, это очень мило, — Питер присел на край койки Магнуса и коснулся своими пальцами его перебинтованного запястья. — Я не ожидал. Хотя, — Питер задумался о чем-то своем. — У Тома просто не может быть кусков говна в братьях.       Магнус обмер.       В братьях?       Так вот, почему Трюмпер ему вообще помогает. Он, Дерек, Стайлз и Билл — все они приняли Магнуса как своего. Считали его братом, а это для таких, как они, не пустые слова. Повезло с семейкой. Магнус бы посмеялся, если бы не боялся захлебнуться своей же кровищей.       Ебаное все.       — Тебе стоит просто прикрыть глаза, чтобы я мог счесть это за согласие, и все, — Питер слегка наклонил голову набок. — Или так боишься оказаться со мной в постели? Хотя, — он рассмеялся, — постелью я бы назвал это с большой натяжкой.       Магнус подумал о том, что если бы он не был геем, то уже точно нашел бы, чем застрелиться. Правильного парня Терминал сожрал бы, просто захлебываясь от удовольствия. Все-таки внутри Магнуса было много гнили.       Наверное, только поэтому он до сих пор не сдох.       А может потому, что ему просто не могло так повезти.       Только добрые, нормальные люди умирают тихо, у себя в доме, окруженном белым заборчиком. Это не про Магнуса, нет. Он будет подыхать так, чтобы все запомнили.       — Эй, детка, — Питер слегка сжал руку Магнуса своими пальцами, заставляя застонать от боли. — Да или нет?       Делай выбор, Магнус.       То, что ты сейчас имеешь — лишь результат твоих собственных поступков.       Сюда бы Отабека. Тот бы мигом рассказал, что да как. Он ведь спокойный, как гребаный монах. Но, если честно, смотреть в глаза друга было бы стыдно. Магнус свалил отбывать наказание за Алека, даже не попрощавшись.       Наверное, Отабек его возненавидел за это. Но ничего, Юрка не даст ему пропасть. Этот котяра стал, как сын. Уже взрослый, по-своему ебанутый, но почему-то родной. Магнус чувствовал за него ответственность, будто он и правда родитель.       Кстати, Юре в глаза смотреть тоже было бы стыдно.       Магнус всех подвел, наверное. Сначала все скрывал, а потом просто принял решение. Том тогда только прищурился, но ничего не сказал. Кивнул и позвал Стайлза, чтобы тот помог Магнусу подготовиться.       Но, если честно, к такому дерьму нельзя быть готовым. И, наверное, Магнус все-таки слабый, потому что он кивнул, морщась от боли и желая просто закрыть глаза и больше ничего вокруг не видеть.       — Отлично, — Питер улыбнулся. Блять, он перестанет делать это со своим лицом или нет? — Поправляйся. Отмучался.       Магнус думал совершенно по-другому. ***       Заключенные кидались на решетки и орали. Комендантский час был введен несколько дней назад и никого не выпускали из камер: искали наркоту. Воняло немытыми телами и протухшей жратвой. Магнуса вели вдоль решеток к его камере, время выписки из лазарета никто не дал бы оттянуть: ребра более-менее зажили, Магнус мог ходить, есть самостоятельно, даже швы сняли. За два месяца, которые он провалялся в другом крыле, ничего не изменилось, на него все также посматривали, а то и откровенно пялились.       Магнус был ничей.       Но сегодня он собирался это изменить.       Питер пил мохито, пожевывая листочек мяты. Он зажимал его губами, и смотрел на Магнуса чуть насмешливо. И все равно все внутренности заворачивало от страха. Будто вся сущность Магнуса истошно вопила о том, что от такого, как Питер, лучше держаться подальше.       — Спасибо, офицеры! — Питер шутливо поклонился и проводил взглядом охранников, которые вышли из камеры, с лязганьем захлопывая решетки. Пиликнул замок, а затем провернулся ключ. — Привет, детка, — Питер подошел к Магнусу вплотную.       Магнус смотрел на листочек мяты, который Питер все еще зажимал зубами.       Где-то там, за пределами камеры, орали заключенные. Они гремели решетками, кидаясь на них, и кричали что-то Питеру, то ли подбадривая, то ли наоборот, прося его дать им всем насладиться такой деткой.       Питер поднял руку и провел неожиданно горячей ладонью по предплечью Магнуса. Вверх, по плечу, до самой шеи, где нервно дернулся кадык, когда Магнус сглотнул. Ладонь остановилась на скуле, а большой палец коснулся заросшей щетиной щеки.       — Да? — Питеру будто было весело.       Магнус терялся в той жуткой реальности, в которой он находился. Крики за пределами камеры размывались, становились белым шумом, будто все, что было вокруг, стиралось под натиском того, что обрушивалось на Магнуса.       Зеленая веточка мяты была зажата губами напротив.       Жуткие глаза смотрели насмешливо и совсем не зло.       Шрам больше не пугал.       Магнус так устал захлебываться собственной кровью.       Он ненавидел свою ебаную жизнь.       Все то, что он делал, привело его сюда.       В Терминал.       Магнус приподнялся на носочки и первым поцеловал Питера.       Лязганье решеток и крики наконец-то прекратились. ***       — Яблочко? — Питер сел около Магнуса и поставил свой поднос рядом. — Будешь?       Магнус покосился на зеленое яблоко, которое протягивал ему Питер.       Серьезно, блять?       — Ты где его взял?       У Питера была поразительная способность находить жратву в Терминале, которой тут отродясь не водилось.       — В супермаркете купил, — Питер наклонился и прикусил Магнусу ухо. — Ешь.       Магнус повел плечом. Привычка Питера его кусать поначалу бесила, а потом стало все равно. Хотя бы потому, что никто из заключенных не подходил к Магнусу ближе, чем на метр, и даже не разговаривал с ним.       Блаженная тишина и ноль, гребаный ноль побоев сделали жизнь практически терпимой. Магнус хмыкнул и с наслаждением вгрызся в яблоко, краем уха слыша, как к Питеру подошел кто-то из русской группировки.       — … его не съел?       Магнус навострил уши, когда понял, что у Питера реально спросили, почему тот еще не съел его, Магнуса, и что это блять не ебаная шуточка уголовников.       — Вина подходящего нет. Такого только с красным, хорошей выдержки, — Питер хмыкнул. — Так что пока мы на здоровом питании.       У Магнуса яблоко упало не в то горло. Он закашлялся до слез.       Питер жевал яблоко и выглядел каким-то настороженным, хотя упорно скрывал это за маской отбитого зека. Магнус знал своего сокамерника не первый день, поэтому изменения распознал мгновенно. Его внимательный взгляд Питер истолковал верно.       — Детка, ты заметил, что охраны как-то поприбав … — фраза Питера была прервана сиреной, которая призывала к вниманию.       — Заключенный МБ800 и ПХ244 на выход! — раздался голос по громкоговорителю.       Магнус вздрогнул и посмотрел на Питера. В столовую под внимательными и какими-то затравленными взглядами заключенных вошел рейд охраны. Питер сжал губы и просто следил за движениями вооруженных до зубов людей. Магнус в растерянности вглядывался в лицо Питера, словно ища объяснений: ему послышалось? Это за ними? Да они же ничего не сделали, по факту даже не состояли ни в одной из местных банд.       Питер был удивлен. И не пытался бросаться колкостями. Магнус похолодел: они, кажется, в жопе.       Подошедшие охранники грубым движением схватили его и Питера за воротники комбинезонов, вздергивая вверх.       Они поднялись и, подождав, пока на их запястьях и щиколотках застегнулся железные браслеты, пошли следом за конвоем. В спину упиралось дуло автомата, и Магнуса один их охранников постоянно побольнее тыкал, подталкивая вперед. Магнус пытался выкроить момент, чтобы хоть что-то спросить у соседа, но тот не смотрел в его сторону, словно не замечал взглядов. Паника накатывала сильнее. Потому что, ну, блять, что они могли сделать? Не из-за чертового же зеленого яблока Питера их ведут под конвоем в блок администрации. Было два варианта: Питер просветил его в планировке тюрьмы еще в первые дни. Выход на улицу. Или же к кабинету надзирателей.       Они свернули влево.       И Питер начал хохотать.       У него почти случилась истерика, когда их обоих запнули в кабинет начальницы Терминала, имя которой Магнус не успел разглядеть на двери кабинета. Он просто таращился на своего соседа, не понимая, что тут блять происходит.       Их заставили остановиться и Магнус, наконец, посмотрел вперед.       Большой, почти пустой стол.       Решетки на окнах.       И строгая, пугающая женщина в синем. Из оцепенения его вырвал голос Питера.       — Серьезно? — сцеживая с языка яд, смеялся он. — Я помню правила, мадам. То есть в случае победы вы отпустите меня на свободу? Меня? — Питер плюхнулся на одно из двух мягких кресел, стоящих напротив стола, словно место было ему родным, словно он чувствует себя здесь, как дома, и снова рассмеялся. — Это будет весело.       — Вижу, ты уже все понял, — женщина за столом смерила Питера взглядом, а затем посмотрела на Магнуса. — Вы даже сами сможете решить, кто из вас будет водителем, а кто навигатором.       На табличке на ее столе было написано: «Агнес Хеннеси».       Питер хохотал, как ненормальный.       Магнус стоял, словно пригвожденный к месту.       Магнусу было страшно. ***       Это сон.       Нет, серьезно.       Он ведь уже попал в тюрьму (самую ебанамать страшную тюрьму в США!), разве могло стать хуже? Конечно, да. Он же, сука, везучий по жизни.       Магнус сжал пальцами виски.       Он выслушал Питера и отказывался верить во все это дерьмо.       Питер и эта баба над ним шутят. Да, просто шутка. Или Том решил поиздеваться. Это все ведь не на самом деле с ним происходит сейчас?       Уже была глубокая ночь, но сна не было ни в одном глазу. Магнуса тошнило от перспектив, расписанных Питером.       Гонка.       Взрывающиеся машины.       Смерть.       — Мы сдохнем в первом заезде! — он в отчаянии поднял на Питера глаза. — Я не Том и не Дерек, у меня нет опыта экстремального вождения! Да и после их побега вряд ли кто-то из верхушки Терминала будет настолько глуп, что допустит хотя бы малейшую осечку! Они же должны учиться на своих ошибках, если у них такая обширная и денежная аудитория. Эта Хеннеси похожа на суку, но не на идиотку.       — Поэтому ты будешь навигатором, — Питер хлебнул мохито. — Выпьешь?       Этому пугающему мужику что, реально поебать на происходящее?       Магнус ебанул кружку залпом. Его трясло. Лучшим решением прямо сейчас казалось разбить голову об унитаз, чтобы снова попасть в лазарет. Сломать ногу. В конце концов, руку себе откусить. Некстати вспомнилось про Алека, и стало еще более тошно.       — Мы сдохнем, — он откинулся на кровати и уставился на пружины в матрасе на койке над ним. — Мы сдохнем к хуям.       — Да. А может и нет, — Питер бесцеремонно подвинул Магнуса и втулился рядом. Сразу стало жарко, Питер был горячим, как ебаный адский котел. — Вдруг повезет?       — Да как? — простонал Магнус. — Вряд ли нам нужно будет прыгать с парашютом. А из особых навыков у меня только это и заглатывание дорогого алкоголя на скорость.       — Ну, хоть не заглатывание хуев на скорость.       — Что? — Магнус даже голову приподнял; как он вообще может острить сейчас? — Отвратительная шутка.       — Я вообще отвратителен, дорогуша. И считаю это своим преимуществом.       Магнуса хватило только на фырканье. И он завалился обратно на жесткую койку.       — Слушай, — Питер вздохнул и повернулся, выразительно смотря на Магнуса.       Магнус слушать вообще не хотел. Какая нахуй гонка! Какая, блять, смерть! Он же вообще не должен быть здесь!       — Может, нам придется…       И во всей тюрьме внезапно выключился свет.       Питер оборвал сам себя, а Магнус подскочил. Скачок напряжения? Но прошла секунда, две, а темнота все еще окружала их. Даже мигающие по периметру блока лампочки, благодаря которым охранники могли хоть что-то рассмотреть на ночном обходе, не горели.       — Питер? — клаустрофобией или боязнью темноты Магнус не страдал, но в контексте всего происходящего, еще больше проблем ему не хотелось.       Питер, придержав Магнуса за плечо, поднялся с койки и подошел к решетке. Аккуратно коснулся ее, а затем с силой дернул.       Дверь не поддалась.       — Замок не работает, — сказал он.       Магнус в минуту оказался рядом. Электронный замок был отрублен.       — Слушай, — Питер вдруг замер. — Слышишь?       Магнус посмотрел на него, ничего не понимая.       — Тишина, — Питер был не напуган, скорее удивлен. — Полнейшая тишина.       — Какого хера? — Магнус понял, что Питер прав. Не слышно было даже храпа заключенных. Шагов охраны. Ничего, кроме их собственного дыхания. — Что происходит? — Магнус шарахнулся от решетки.       В голове роились мысли.       Казалось, что это пришли за ними обоими. Что это начало той самой гонки, название которой Магнус даже не хотел запоминать. Он отошел к дальней стене камеры, пытаясь не впадать в панику.       Именно сейчас умирать не хотелось совсем.       — Дорогуша, — сладко пропел Питер.       Магнус закрыл глаза и замотал головой. Нет, он нахуй отказывается во всем этом участвовать!       — Кажется, это за тобой, — добавил Питер и отошел от решетки.       Магнус открыл глаза, вглядываясь в темноту. За решеткой стояли двое в форме охранников. Темные комбинезоны и маски, автоматы за спинами и ключи от камер в руках.       — Но без меня ты никуда не уйдешь, — Питер почти оскалился. — Даже без гонки окажусь на свободе, это мило.       Магнус открывал и закрывал рот, как рыба. Он лихорадочно осматривал тех, кто сейчас открывал решетку его камеры. Два совершенно безликих человека в форме охранников вселяли панику.       Магнус вдруг понял, что не готов никого видеть. С облечением отметил, что у тех, кто пришел, на месте руки — Алека он сейчас бы просто не вынес.       Фигуры не были женскими.       Были слишком высокими для Плисецкого.       Слишком широкими в плечах для Отабека.       И слишком…       Один из охранников прошел вперед и стянул с лица маску.       И у Магнуса словно разжало пружину в животе. Кажется, раньше он называл это ахуем.       — Ты? Какого хуя?       — Какого хуя у тебя дреды? — Джейс с выражением полного ахуя на лице смотрел на Магнуса и, кажется, боролся с тем, чтобы нервно не заржать.       Эрондейл? Ебаный Эрондейл в камере Терминала в форме охранника?       Джейс. Тот самый блондинчик-красавчик, бесконечно треплющийся о шмотках, за которым Александр носился хвостом, из-за которого получил травму руки, который, сука, травку курит и так неимоверно бесит?       — Я с тобой никуда не пойду, — Магнус постарался сделать непринужденный вид, как делал всегда, стоило этому козлу появиться в поле зрения. Он максимально пафосно попытался опереться о стену, но едва не переебался, сложил руки на груди, словно так и надо. — Точно не с тобой. Ты не заслуживаешь быть моим спасителем.       — А я готов, — Питер уже стоял в дверях камеры. — Будь моим.       От подобного заявления Джейс как-то попятился в сторону. Этого мужика вообще в его планах не было, потому что Том Трюмпер сказал про него одно: держаться подальше, не заводить разговор и даже рядом не дышать на всякий случай. Но Джей взял себя в руки, времени у них было в обрез.       — Магнус! — он подлетел ближе и, схватив его за плечи, встряхнул. — Пошли скорее! У нас двадцать минут, чтобы выйти из этого блока и добраться до следующего. Я пришел за тобой, понял? — он схватил Магнуса за шею, притягивая к себе ближе и почти уперся лбом в его лоб. — Я здесь, понимаешь? Из-за тебя! Мы бы никогда не бросили тебя, идиот. Ты идиот, блять, понял? Ненавижу тебя, блять! Почему я должен тебя спасать, а? Не могу не спасти!       Магнус смотрел в разноцветные глаза Джейса, слушал его бессвязную речь, ощущал хватку влажной от волнения ладони на шее и понимал, что золотой, блять, мальчик-красавчик Эрондейл, действительно посреди ночи стоит в самой жуткой тюрьме мира и пытается его спасти.       — Когда я говорил тебе внести разнообразия в блог, я имел ввиду немного другое, — усмехнулся Магнус.       — Сука, — Джейс отошел от него и тут же схватил за руку, утаскивая к выходу их камеры. — Скорее, у нас времени в обрез!       Они выскочили в коридор.       Магнус решил, что спросит потом, почему все заключенные спят беспробудным сном. Почему нет ни одного охранника на их пути.       Почему они, несясь во весь дух по лестницам их блока куда-то вверх, слепо следуют за тем парнем, с которым пришел Джейс.       Около самой крыши они остановились. Магнус пытался перевести дыхание, казалось, что бег был бесконечным. От волнения болел бок и давали о себе знать недавно зажившие ребра.       — Я все доделаю и уйду сам, — сказал как раз тот парень, за которым они все бежали, останавливаясь около Джейса. — Мы свою работу выполнили. Дальше вы сами.       Джейс кивнул, а затем метнулся к стене, на ходу доставая какие-то отмычки. Вверх уходили металлические перекладины старых пожарных лестниц. Ближайшая была на высоте минимум трех метров, если не выше. В темноте Магнус за свое зрение не ручался.       Магнус заторможенно обернулся и увидел, как их провожатый убегает обратно, на ходу снимая с головы маску. Мелькнула копна длинных белоснежных волос, и парень скрылся в коридорах. Джейс отошел подальше, разгоняясь, давая себе больше пространства. Он подпрыгнул, отталкиваясь от стены ногами и ухватился за первую перекладину, подтягиваясь на руках. Магнус успел позабыть за бесконечными тусовками, в которые превратились UBB, что изначально они этим и начинали. Джейса подписчики знали, как известного трейсера.       — Не тупи! — Питер пихнул замершего Магнуса в спину.       Джейс уцепился за перекладину ногами, свешиваясь вниз и протягивая к ним руки, чтобы помочь подняться.       Магнус пялился на эти руки, потому что, ну, это Джейс. И он был не тем человеком, на которого Магнус когда-либо стал бы полагаться. Но выбора у него теперь все равно не было.       Он ухватился за чужое запястье, чувствуя, как в ответ пальцы сжимаются на его руках.       Лестница казалась бесконечной, но спустя несколько долгих минут Магнус, наконец, вдохнул свежий ночной воздух.       На улице шел дождь.       Роба моментально промокла, по грязному от вечной тюремной пыли лицу стекали капли. Магнус прикрыл глаза всего на мгновение — и ринулся следом за Джейсом.       Откуда он знает, куда бежать? И как вообще здесь оказался? Том его прислал? Джейса? Не Отабека, в конце концов?       — Пригнитесь! — Джейс плашмя упал на крышу.       Магнус и Питер последовали его примеру. Джейс отсчитывал вслух секунды, чтобы в нужную вскочить снова, укрываясь от прожектора, и лечь, когда это опять будет нужно.       Луч скользнул совсем рядом с ними, едва задевая жмущихся друг к другу беглецов.       — Вперед! — Джейс, пригнувшись, побежал первым.       Он был грязным с ног до головы, светлые волосы намокли и свисали сосульками. Джейс постоянно откидывал их назад, проводя пальцами по лицу. Магнус заметил темные полосы на его коже и вдруг понял, что это кровь.       Он только сейчас задумался, чего стоило Джейсу попасть в Терминал. От шока и удивления Магнус не рассмотрел его как следует сразу, но сейчас видел: Джейс был истощен.       Напряжен.       Сосредоточенное лицо, разбитые руки и потрепанный внешний вид начисто стерли лоск мальчика-блоггера. Перед Магнусом был кто-то другой.       Кто-то, кого он, кажется, вообще не знал.       Джейс замер, словно оперативно прикидывая план дальнейших действий. Магнус остановился за его спиной, опираясь ладонями о собственные колени. Бок от быстрого бега горел огнем, ныли старые раны. Секундная задержка позволила оглядеться — они были на крыше Терминала. И прямо под их ногами, всего в каком-то метре, она заканчивалась, впереди был другой блок. А за ним — еще и еще. Но соединяющих коридоров не было.       Это был тупик.       Джейс начал отходить назад.       — Стоп-стоп-стоп, ты куда? — Магнус ошарашенно уставился на него. — Впереди конец крыши, если ты не заметил!       — Да, мы будем прыгать, — Джейс сделал еще пару шагов. — Разгоняемся и прыгаем. Должны допрыгнуть. По расчетам.       По расчетам? Он шутит что ли? По каким и чьим, нахрен, расчетам? Магнусу захотелось заорать, чтобы выплеснуть, наконец, на Эрондейла все накопившееся внутри.       — Я не буду прыгать! Я тебе не человек-паук!       — У нас осталось десять минут, — Джейс подошел ближе и, даже не обращая внимание на Питера, который бежал с ними наравне, ухватил Магнуса за плечо. — Если мы не успеем свалить, лучше будет прыгнуть сразу вниз. Нас порвут на куски! Впереди еще три блока, а у нас гребаных десять минут! — он отвернулся от Магнуса, снова отошел назад, а затем, резко сорвавшись с места, разбежался.       И прыгнул.       В это мгновение сердце Магнуса ухнуло вниз — не допрыгнет! Разобьется к хуям!       Джейс приземлился на самом краю крыши, падая вперед кувырком, скрываясь от очередного луча прожектора.       Воцарилась тишина.       По крыше стучали дождевые капли.       Скользко.       Темно.       Магнус там, куда его привели собственные поступки.       Рядом только Питер, который все еще пугает до чертиков.       Магнус сделал глубокий вдох.       Посмотрел на сокамерника. Тот был безразличен, не ему ведь предстояло принять это решение. Питер не знает Джейса, не знает, что у них за отношения. Не представляет даже, насколько у них не пахнет доверием к друг другу.       Эрондейл может не поймать его на той стороне.       Может не увидеть его в темноте.       Магнус может не долететь.       Магнус может сорваться вниз.       Магнус может разбиться насмерть прямо сейчас.       Единственное, что может его спасти — доверие к человеку, которого он никогда на дух не переносил.       Магнус отошел назад, к той точке, что установил Джейс для разбега.       Выдохнул.       Сорвался с места.       И прыгнул в темноту.