Тарфрафида, или Как спасти Северуса Снейпа?

      Когда Северус пришел в себя на своей кровати, Поттера в лофте не было. Как и проклятого флакона с противоядием. Как и фальшивого трупа, в который превратили несчастную хрюшку.       Чертов Поттер!       Какого Мерлина он творит? И на кой ляд ему сдался этот труп? Обет не позволит ему словом или делом дать знать кому-то, что Снейп не погиб в день битвы, а больше заколдованная свиная туша никуда не годится. Разве что для утех некрофилов или разделывания тупым топором с поочередным перечислением всех обид, которые злобный профессор когда-либо наносил гриффиндорцам. Размышляя о всякой чуши, чтобы не утонуть в противной, изматывающей тревоге, Северус поднялся с кровати. Прошло всего пару часов, и он пообещал себе, что еще через два свяжется с Грейнджер, чтобы узнать о местонахождении Поттера.       Зельевар налил себе воды, собрал растрепавшиеся волосы и попытался вернуться к работе, от которой его отвлек визит парня, но буквы разбегались, отказывались складываться в слова и передавать смысл, так и оставаясь нелепыми, похожими одна на одну букашками на страницах справочников и писем. Дошло до того, что мужчина пообещал, что не станет оглушать Поттера сразу, а даст шанс объясниться, лишь бы он только вообще оказался жив и здоров. Беспрецедентное благодушие, демонстрирующее истинную степень его беспокойства.       Сорок восемь минут спустя Снейп решительно поднялся, привычно накинул чары и снял с вешалки мантию. Он не мог без дрожи вспомнить болезненное воодушевление парня, когда тот уходил. С таким запалом обычно и попадают в самые крупные неприятности, а то, что он захватил это чертово тело…       Нужно найти Грейнджер. Плевать, что она как заведенная готовится к выборам и всерьез намерена совершить переворот, причем не вполне законными способами — ради Поттера все всегда бросали свои дела, а в этот раз, похоже, это действительно необходимо.       Снейп торопливо накинул мантию и открыл дверь, намереваясь аппарировать с лестничной площадки, куда не дотягивался антиаппарационный барьер — и застыл как вкопанный. Почти забытая и до дрожи знакомая фигура в просторной мантии с серебристым шитьем на рукавах и глубоким капюшоном в нерешительности переминалась с ноги на ногу. Человек явно стоял под дверью не первую минуту, опасаясь постучать.       — Кажется, вы нашли, кого искали, — сообщил он, снимая капюшон и открывая миру непокорное гнездо черных волос, совершенно больные глаза за стеклами круглых очков и бледные, почти синие губы. — Я снова видел, как вы умирали. Больше не хочу.       Снейп просто отступил в сторону, и этот один-единственный шаг потребовал от него немалых усилий, потому что оцепеневшее тело предпочитало изображать жертву Ступефая.       — Как, Поттер? — заставил себя спросить зельевар, хотя в тот момент ему хотелось просто помолчать, ни о чем не думая. Но выражение лица парня ясно свидетельствовало, что тот на грани, и с этим нужно было что-то делать.       — Я вряд ли смогу объяснить, — беспомощно проговорил Гарри. — Но я могу показать вам это, — он достал из внутреннего кармана мантии сложенный вчетверо пергамент, в котором Снейп признал давешнее письмо. Как будто целая неделя прошла с визита гоблина…              «Ты наверняка решишь, что это подстава. Что дело в Империо, или легилименции, или старом добром кинжале у горла с последующим Обливиэйтом. Поэтому я не стану нести чушь вроде „Помнишь солдатика, которого ты нашел на детской площадке, когда тебе было пять? Кто-то из детей забыл его, а ты спрятал под шестой от входа половицей в твоем чулане, и был уверен, что он шпион, вернувшийся после многолетней работы во вражеском штабе и теперь ушедший в подполье. Ты ведь только взрослым вспомнил об этом и оценил шутку, но так никому и не рассказал, значит, все сказанное здесь — правда“. Все равно не поверишь, но если вдруг я все-таки тебя убедил, переходи сразу к инструкциям.       Ты спас Северуса. Пять лет назад ты влил в него противоядие и залечил рану, поэтому сейчас он жив. И ты сделал это потому, что получил это письмо, а он создал противоядие и тело, которым его можно подменить. Ты отправился в прошлое пять лет спустя, потому что теперь готов к этому и понимаешь, ради чего рискуешь. Потому что Северус заинтриговал тебя, потому что ты узнал его. И еще по тысяче причин. Я советую не задумываться, потому что все, связанное с путешествиями во времени, сведет тебя с ума. Как меня.       Я создал эту временную петлю, артефакт, который вернет тебя в прошлое и открыл Тарфрафиду. Спасение Северуса тогда далось слишком дорогой ценой и тогда я (ты?) нашел выход, изменив будущее чуть более кардинально.       Эта петля шаткая и в то же время невероятно надежна. Тебе может показаться, что в ней слишком много элементов, вероятностей и допущений, она охватывает слишком много времени, но это не так. Я все идеально рассчитал. В ней нет ни единого лишнего фрагмента, но не бойся сделать что-то не так. Запомни: если в твоем времени Северус жив, то у тебя все получилось.       Петля сохраняет жизнь и рассудок вам обоим. Мало того, она значит намного больше, потому что вы нужны друг другу. Не спрашивай, зачем и почему. Я же безумец, не забывай. Я безумец, но я люблю его.       Есть несколько условий:       В прошлом не дай ему узнать тебя. Не разговаривай. Не показывай лицо. Но постарайся запомниться и заинтриговать, потому что он должен будет повторить часть моего пути. Изобретение не может появиться из ниоткуда, это противоречит временным законам. Догадайся, где я вертел большую часть из них, но его работа сделает петлю более стабильной.       Не показывайся никому на глаза. Захвати мантию-невидимку, но для общения с Северусом выбери простую мантию с капюшоном и Маскирующие чары, иначе он вычислит тебя.       У тебя есть трое суток, это максимум, который мне удалось выгадать. За это время ты должен помочь Северусу и наведаться в Гринготтс.       Там ты должен оставить такое же послание, какое сегодня получил. Запомни: тот же номер ячейки, те же распоряжения относительно даты и способа доставки письма и ключа. От этого зависят твоя и его жизни. Не беспокойся по поводу артефакта — он сам окажется там, где нужно. Главное — письмо. Ни единой буквы отсебятины!       Сейчас ты должен сделать следующее: вынуди Северуса отдать тебе противоядие, уменьши фальшивое тело и отправляйся в банк. В ячейке ты найдешь созданный мной артефакт. Он прямо оттуда перенесет тебя в день битвы за пару часов до нападения Нагайны. НЕ пытайся спасти кого-то еще. НЕ пытайся предотвратить нападение. НЕ ВЗДУМАЙ. Ты видишь, насколько я серьезен? Ты представляешь, насколько важным должно быть дело, чтобы ты стал таким занудой? То-то же.       Большая часть домов в Хогсмиде в то время пустуют, поэтому займи ближайший к замку двухэтажный коттедж, так вас никто не потревожит. Помимо противоядия тебе придется наложить исцеляющее заклинание, а потом просто быть рядом, пока не закончится твое время. Ровно через трое суток ты вернешься туда, откуда ушел. Артефакт будет уничтожен, а тебе нужно будет вернуться к Северусу и все ему объяснить. Покажи письмо, если хочешь. И скажи, что я люблю его. Даже если ты еще нет.       У тебя получится.       Однажды ты уже спас мир от красноглазого ублюдка.       А теперь измени его так, чтобы он стал лучше.       В кои-то веки, лично для тебя.       Гарри».       Северус перечитал письмо. И еще раз. Сразу разобраться в путанных и чуть лихорадочных объяснениях было невозможно. Вообще все, о чем там говорилось, было невозможно. Но Снейп слишком хорошо помнил, чтобы позволить себе спрятаться за этим «невозможно». Приходилось верить.       — Поттер, ты невероятен! — выдохнул Снейп, опуская зажатый в руке пергамент и будто в первый раз разглядывая усталого и ненормально взвинченного парня. — Значит, ты сунулся в это дело только потому, что кто-то прислал тебе письмо? — он боялся признаться даже самому себе, что внутренне трепещет от одной только мысли, что все это на самом деле может оказаться правдой.       — Не кто-то, а я, — с непоколебимой уверенностью заявил Гарри. — А мне виднее.       Материальная, но полупрозрачная серая фигура наблюдала за происходящим из темного угла просторного лофта, куда не доставал пронзительно-белый свет ламп и освещение над гидропоникой. У серого мужчины были косматые седые волосы и немало морщин на нестаром в общем-то лице, круглые очки и добротная, но поношенная одежда, так же, как и ее хозяин растерявшая свои краски за целую вечность путешествий по чужим мирам и далеким временам. Его маггловские кеды со стершимся лейблом ступали по пустыням, никогда не знавшим людей, и тротуарам, давно забывшим о существовании пешеходов. Сквозь стекла старых дурацких очков мужчина смотрел на то, как угасают цивилизации, как сменяются эпохи, как расцветают таланты и умирают тираны. Он первым приветствовал новорожденные звезды, самовлюбленные и торжествующие, с улыбкой держал за руки умирающих детей, и они улыбались в ответ.       Игры со временем страшны и великолепны, и тем страшнее и великолепнее, чем выше ставки. Для того, кто знает, чем жертвует и чего хочет взамен, кто всегда подспудно стремился к разрушению и абсолютной свободе, они — единственный смысл, цель и удовольствие. Особенное если приз в этой игре — собственная земная жизнь и человек, способный заменить и затмить все чудеса мира. Невероятный, единственный в своем роде зельевар, которого пришлось безуспешно спасать тысячу раз, чтобы в тысяча первый все удалось раз и навсегда.       Кривая улыбка, с которой мужчина смотрел на спор двух магов, была светлой и немного грустной. Наконец поток язвительных слов иссяк, а два силуэта слились так, что было не различить, кто кого целует. Но мужчина знал, что это неважно. Главное, все получилось. Снова. Как и всегда.       Он знал и то, что будет дальше. Ссоры и примирения, жаркие ночи и полные суматохи и хлопот дни, когда Гермиона решит пойти ва-банк и перевернуть устройство магического мира. И сдержанная радость вместе с бурным восторгом, когда им удастся задуманное. Безмятежные и уютные вечера, когда не будет произнесено ни единого слова и сказано больше, чем можно выразить с их помощью, споры до хрипоты и рискованные затеи, седые нити в волосах и нежные улыбки.       Снова.       Как и всегда.

~ Конец ~